Введение

Введение

Поскольку на этой земле существуют войны, поскольку нации ежегодно приносят в жертву значительную часть своего населения и богатства на поддержание своих армий, пока великий полководец в почете, а сообщества людей состязаются друг с другом в оказании почестей человеку, который доказал на поле боя, что он обладает высочайшими качествами военного гения, – люди будут тщательно следовать принципам Наполеона I, этого непревзойденного мастера военного искусства, и редко кому удастся безнаказанно пренебречь ими.

Верно, что военная наука сделала гигантский скачок со времени Наполеона, что изобретение сначала орудий, заряжающихся с казенной части, а потом магазинной винтовки, бездымного пороха, скорострельной пушки, способной нанести огромный ущерб, революционизировали тактику. Но великие принципы, помогающие полководцу командовать войсками и осуществлять свои планы, остаются неизменными со времен Ганнибала и Цезаря. Читая «Военные принципы Наполеона», мы легко отличим те, что имеют отношение к тактике, от тех, что относятся к руководству кампанией. Первые теперь имеют не такое значение и не так важны. Вторые же очень поучительны. Уроками, которые они преподносят, не может безнаказанно пренебрегать никто, кроме гениального полководца, способного подняться над правилами и с уверенной, но сдержанной отвагой ухватить победу там, где более скромный полководец не увидел бы ничего, кроме беды. Такой характер был и у самого Наполеона, который нередко нарушал собственные принципы, иногда успешно, иногда с сокрушительным результатом; и у «Стоунуолла» Джэксона[47], который неоднократно, когда педант, неукоснительно соблюдающий правила ведения войны, был бы разбит, бросал вызов каждому правилу и одерживал победу в абсолютно безнадежной ситуации.

Но не каждому дано оценить ситуацию так же быстро и так же точно, как Джэксону, или замыслить дерзкую операцию, с помощью которой сам Наполеон сокрушил столько вражеских армий. Полководцу меньшего калибра рекомендуется лишь следовать принципам, установленным Наполеоном, и никогда не отступать от них, если он не может продемонстрировать к своему удовлетворению, что его действия полностью оправданы.

В каждой кампании мы можем увидеть пример плачевных результатов пренебрежения правилами здравого смысла, предписанных Наполеоном. Лишь немногие кампании были более богаты подобными уроками, чем кампания, печальный след которой до сих пор ощущается в Южной Африке. Когда история этой войны будет, наконец, написана так, как она не сможет быть написана в течение еще многих лет, мы увидим историю, написанную кровавыми буквами, внушительное предостережение будущим поколениям военачальников, которые будут способны извлечь уроки из военных поражений и успехов. Мы увидим, что за полководцем, пренебрегающим в своем самомнении опытом великих военачальников прошлого, который осмеливается идти к победе, как к церемониалу, вообразив, что противник растает от его прикосновения, идут немезиды.

Там, где осторожность счастливо сочеталась с храбростью и к обеим присоединялся проницательный здравый смысл, мы видели, что искусного военачальника ожидает победа. Там, где обычной предосторожностью пренебрегали, где доблесть врага недооценивали и презирали, где не предпринимали ни одной попытки предсказать его шаги или ввести его в заблуждение относительно наших намерений, там всегда, неизбежно, как ночь и день, наступала гибель.

Никто никогда не ощущал влияние случая в битве больше, чем Наполеон; никто никогда так мало не надеялся на случай. Никто не превзошел его в дерзости замыслов или в быстроте, с которой он их претворял в жизнь; никто не уделял больше внимания мельчайшим подробностям военного управления и не был более осторожен, когда ситуация требовала осторожности.

Если привести конкретные примеры, читатель сможет сформировать лучшее мнение о связи между правилами, предписанными в «Военных принципах», и некоторыми нашими (британскими. – Ред.) поражениями в Южной Африке.

Такое исследование можно осуществить одним из двух способов, а именно: или принять принципы такими, какие они есть, указав, когда их нарушение или пренебрежение ими становилось причиной поражений, или констатировать постигшие нас неудачи, указав, до какой степени их можно избежать, если твердо придерживаться принципов Наполеона. Из этих двух способов последний мне кажется лучшим.

Так каким же был наш первый «досадный промах» в этой кампании? Безусловно, разукрупнение армии сэра Джорджа Уайта[48] в Натале[49] и самостоятельные действия генерала Пенна Саймонса[50], ринувшегося в лобовую атаку на буров, чтобы удержать небольшими силами открытую позицию Данди[51], несмотря на возражения сэра Джорджа Уайта.

Давайте посмотрим, говорил ли что-нибудь Наполеон по поводу той ситуации, когда военные соображения подчинены политическим требованиям. В принципе LXXII мы прочтем следующее: «Главнокомандующий не имеет права приписывать свои ошибки монарху или министру, когда эти двое находятся далеко от театра военных действий и, следовательно, или плохо информированы, или совсем не информированы о положении вещей. Из этого следует, что любой военачальник виноват, если он осуществляет план, который считает ошибочным. Его долг представить свои доводы, настаивать на изменении плана и скорее подать в отставку, чем позволить себе стать инструментом разгрома своей армии. Любой главнокомандующий, который ведет битву в соответствии с указаниями свыше и точно знает, что проиграет ее, заслуживает осуждения». Наполеон мог сказать гораздо больше по этому вопросу, и я отсылаю любопытного читателя к самому принципу. Однако я процитировал достаточно, чтобы ясно показать, что он, скорее всего, не одобрил бы действия сэра Джорджа Уайта, когда тот защищал аргументы сэра Хели Хатчинсона по такому жизненно важному вопросу, как первоначальная диспозиция войск в начале кампании.

Следующим нашим несчастьем в войне был захват в Николсон-Нек полутора батальонов пехоты и горной батареи в тот день, когда сэр Джордж Уайт вел нерешительные действия в Ломбардс-Коп. К этому конкретному случаю не применим ни один из принципов, кроме принципов XI и XXXIV. В первом нас предупреждают, что «действовать на отдаленных друг от друга линиях, не имея между ними сообщения, значит совершать ошибку, которая всегда порождает другую. Отрезанная колонна сохраняет порядок только в первый день. Ее операции на следующий день зависят от того, что стало с остальными силами», с которыми, как правило, удается связаться слишком поздно. «Поэтому всегда следует соблюдать принцип, согласно которому армия должна держать свои колонны объединенными, чтобы помешать неприятелю безнаказанно пройти между ними», как сделали буры в этом конкретном случае.

Наполеон считает очень опасным предоставлять такую возможность неприятелю. В принципе XXXIV он снова возвращается к этой теме: «Следует взять за правило никогда не оставлять между корпусами таких расстояний, образующихся в ходе битвы, в которые может вклиниться противник, если, конечно, вы не хотите заманить его в ловушку». Сейчас это правило соблюдать легче, чем во времена Наполеона, поскольку разнообразное современное огнестрельное оружие позволяет отрядам, разделенным значительными расстояниями, охватить огнем обширные территории и не пустить туда противника. Например, тактическая диспозиция для атаки на позицию буров на Эландслаагте требовала широкого интервала между девонширцами, предпринимающими ложную фронтальную атаку, и горцами, манчестерцами и имперским полком легкой кавалерии, идущими во фланговую атаку. Во времена Наполеона, безусловно, это обстоятельство стало бы причиной контратаки и гибели, хотя великолепно подходят к обстоятельствам настоящего времени. Принципа, который предлагает Наполеон, придерживались в Эландслаагте, а в Ломбардс-Коп и Николсон-Нек им пренебрегли, несомненно, как тогда казалось, по веским причинам. Результат всем известен.

Переходя, наконец, к блестящей истории обороны Ледисмита, мы почти не обнаружим ничего, что имеет прямое отношение к принципам Наполеона. Однако, если прочесть принцип XLI, можно обнаружить, что буры следовали принципам, установленным великим мастером войны. Они, как он и указывал, подготовили линии заграждений, чтобы удержать осажденных, и циркумвалационные линии в Коленсо и везде, чтобы удержать армию, пришедшую на помощь осажденному гарнизону. Это подводит нас к попыткам, предпринятым армией сэра Редверса Баллера, освободить осажденный Ледисмит. Попытки долго были безуспешными и некоторые, во всяком случае, были предприняты почти без соблюдения принципов войны – например, попытка освободить гарнизон Ледисмита путем организации операций в Марицбурге, нарушая тем самым первоначальный план кампании, целью которого был Блумфонтейн, а также рискованное решение сэра Редверса Баллера форсировать реку Тугела в Коленсо. В принципе XVI читаем: «Это проверенный принцип войны: никогда не делай того, чего от тебя хочет противник, только лишь потому, что он этого хочет. Поэтому избегай поля боя, которое враг предварительно изучил и разведал, и будь вдвойне осторожен, когда он успел укрепиться и окопаться! Из этого принципа следует только одно: никогда не атакуй с фронта позиции, которые можно завоевать обходным путем». Было высказано много критических отзывов о действиях генерала Баллера, перебросившего всю армию в Наталь, а также о рискованном решении форсировать Тугелу фронтальной (лобовой) атакой. Мы без труда найдем другие принципы, в которых затрагивается та же тема. Например, в принципе XXXVII говорится: «С того самого момента, как вы становитесь хозяином позиции, господствующей над противоположным берегом, прежде всего, у вас появляется возможность разместить на ней крупные силы артиллерии, если эта позиция достаточно просторна». Конечно, здесь содержится намек на чрезвычайную важность удержания горы Хлангван, прежде чем предпринимать попытку форсирования Тугелы, потому что на этой высокой горе, как было обнаружено впоследствии, было достаточно места для размещения мощной артиллерии. Поэтому если бы гора была нашей, то все бурские позиции близ Форт-Уилли и вдоль северного берега реки сразу же стали бы ненадежными. Из приказов, отдаваемых генералом Клери, предположительно с разрешения генерала Баллера, становится ясно, что британские полководцы начали осознавать важность этой позиции, но явно не оценили степень ее важности, иначе на ее захват были посланы не десятки, а тысячи всадников.

Как бы то ни было, ошибка была сделана, и за нее дорого заплатили.

Но есть другие принципы, проливающие свет на некоторые события поражения в Коленсо. Обратившись к принципу LXXIII, мы читаем: «Первым качеством главнокомандующего является хорошая голова, то есть голова, которая получает верные впечатления и все оценивает адекватно. Он не должен позволять себе приходить в восторг от хороших новостей или впадать в депрессию от плохих. У некоторых от малейшего пустяка разыгрывается воображение, и к каждому, самому банальному событию они проявляют повышенный интерес. Какими бы знаниями, талантом, храбростью и прочими хорошими качествами ни обладали такие люди, природа не создала их для командования войсками или проведения крупных военных операций». Мог ли какой-нибудь случай, потрясающий и необычный сам по себе, но на самом деле не представляющий жизненной важности, повлиять на решение сэра Редверса Баллера во время боевых действий дать приказ к отступлению прежде, чем битва была непоправимо проиграна? Безусловно, таким случаем являются обстоятельства, при которых погибли пушки полковника Лонга, и трагическая смерть многих храбрых офицеров и солдат на глазах у самого главнокомандующего. Не приходится сомневаться в том, что этот случай сильно повлиял на решение сэра Редверса Баллера и заставил его приказать своим удивленным войскам отступить. Влияние этого трагического случая было столь велико, что ничего не было сделано для того, чтобы вернуть пушки, хотя многие офицеры, присутствовавшие при этом, утверждали, что это было бы легко сделать в темный час между заходом солнца и восходом луны. В защиту генерала Баллера можно сказать, что крайне сомнительна возможность положительного результата, если бы он продолжил дело, начатое без подготовки и под влиянием ложного впечатления и которое, если бы оно продолжилось, могло бы многим стоить жизни. Но не может быть сомнения и в том, что, когда был отдан приказ отступить, войска вовсе не считали себя разгромленными и были совершенно готовы на следующий день возобновить схватку. Нельзя не учитывать и тот факт, что, отступив, генерал Баллер сохранил моральный дух своей армии, что он вряд ли смог достичь цели, если бы предпринял бесплодные и кровавые попытки штурма неприступной позиции буров.

К долгим и трудным операциям, кульминацией которых было освобождение Ледисмита, успех которых, по мнению многих, был отчасти обусловлен победами, одержанными лордом Робертсом в Фри-Стейт[52], вряд ли можно применить принципы Наполеона, кроме одной фразы из принципа LXXVII, которая проливает некоторый свет на причину провала операции, закончившейся временной эвакуацией Спайон-Коп. Эта фраза звучит так: «Густав II Адольф, Тюренн и Фридрих II, а также Александр Великий (Македонский), Ганнибал и Цезарь, все они действовали по одним и тем же принципам. Вот эти принципы: держать войска объединенными, не оставлять без охраны ни одного слабого участка, стремительно захватывать важные объекты». Многие компетентные судьи считают главной причиной неудачи попытки обогнуть позицию буров справа недостаток быстроты, с которой был выполнен маневр. Предварительные шаги были блестяще замышлены и предприняты. До сих пор остается непревзойденной внезапная атака нашей кавалерии на Спрингфилд, благодаря которой было обеспечено форсирование реки, и секретность, с которой была проведена вся операция. Но затем наших военачальников, похоже, охватила странная летаргия. Хотя было ясно, что время являлось жизненно важным элементом, потому что, как только наши шаги были обнаружены, буры принялись деловито укрепляться на горных склонах, которые нам предстояло занять, чтобы позволить нашему внешнему флангу обогнуть их циркумвалационные линии. Вместо активных действий драгоценные дни были потрачены на бесплодную рекогносцировку и неуверенные вылазки, которым суждено было остаться безрезультатными. Здесь я отнюдь не выступаю противником рекогносцировок и прекрасно понимаю их значение, но предпринятые в данном конкретном случае оказались бесполезными, так как, когда, наконец, было решено захватить Спайон-Коп, он остался неразведанным, и пришлось потратить целый день на добычу информации, которой нам давно следовало бы обладать. Плачевный результат этого дела слишком хорошо известен, чтобы о нем надо было говорить. Весь эпизод служит наглядным примером истинности того утверждения, что от военачальника требуется гораздо больше, чем обилие запасов и здравое стратегическое решение. К ним еще должны добавиться способность к быстрому решению и сосредоточенность ума, которые позволят ему увидеть верный курс и следовать ему со всей возможной быстротой и любой ценой.

Что-то похожее можно найти в бесплодной попытке у Ваал-Кранц. Здесь снова нашим войскам и нашим военачальникам роковым образом помешало незнание территории, на которой им пришлось сражаться, незнание, за которое не следует слишком строго упрекать власти, поскольку наши войска остались без точных карт колонии, в течение больше пятидесяти лет находившейся под нашим флагом.

Переходя к освобождению осажденного города и событиям, сопровождавшим счастливое завершение этой самой трудной кампании, мы обнаружим, что здесь опять пренебрегли принципом великого Наполеона, и последствия оказались, по меньшей мере, плачевными. В принципе LI записано следующее: «Дело кавалерии довести победу до конца и помешать поверженному врагу собраться с силами». И все же, когда наши победоносные войска вошли в Ледисмит, не было сделано ни одной попытки, если не считать очень слабых и робких, изнурить его преследованием и захватить его обоз. Лорд Робертс ясно указал в своих донесениях, что он не склонен принимать всерьез заявление сэра Редверса Баллера, заявление, совпавшее по времени с донесением сэра Джорджа Уайта, согласно которому накануне освобождения Ледисмита противник успешно отвел свои пушки, обозы и снаряжение от стен крепости. У главнокомандующего, вполне компетентного, чтобы выразить свое мнение относительно решения, принятого генералом Баллером, очевидно, создалось впечатление, будто энергичное преследование основной армии конными отрядами, лошади которых находились в хорошем состоянии, сопровождалось бы ощутимыми результатами. Но генерал Баллер предпочел не рисковать. Ледисмит был освобожден после тяжелых боев, длившихся целый месяц, и генерал не был расположен вводить свои конные отряды в разгромленный Биггарсберг. Он, без сомнения, живо помнил разгром эскадронов 18-го гусарского полка и стремился избежать повторения подобного печального случая. Поэтому его преследование отступающего противника было столь нерешительным, что успех всей операции так и не дал ощутимых результатов. Ни одна великая победа не может быть одержана без определенного риска. Полководец, боящийся рисковать, редко одерживает яркую победу, хотя может избежать и непоправимого поражения.

Если теперь обратиться к другой стороне театра военных действий, где нам тоже пришлось испытать поражения и разочарования, можно обнаружить, что эти поражения были неизменно вызваны пренебрежением к наставлениям, которым надлежит следовать военачальнику, производящему диспозицию своих войск. В битве при Моддере результат, который мог быть достигнут меньшей ценой, был достигнут ценой больших потерь, потому что британский военачальник, пренебрегая донесениями своей кавалерии, действовал в соответствии с собственным представлением о ситуации. Если бы лорд Метуэн изучил принцип LXXV, он бы, вероятно, избежал этой ошибки и подошел к реке с осторожностью, которой ему явно не хватало. И после битвы при Моддере, и после битвы при Магерсфонтейне лорд Метуэн подвергся критическим нападкам. В настоящий момент совершенно незачем вспоминать об этом, учитывая последующие выдающиеся заслуги этого военачальника. Его ранние ошибки были вызваны недостатком опыта и неверными суждениями, которые он, вероятно, первым осознал и пожалел о них. С тех пор он приобрел опыт и рассудительность. Нельзя не восхищаться его мужеством и решительностью; он стал хладнокровным, смелым и надежным военачальником, вполне способным командовать. В конце концов, он станет одной из самых выдающихся фигур кампании. Нельзя не восхищаться силой, с которой он молча выдержал яростные атаки своих соотечественников на ранних этапах войны, или замечательной решительностью, с которой бесстрашно держался за свой пост. Ни один критик ранних операций лорда Метуэна не может не отдать дань мужеству, с которым он искупал свои ошибки, и его способности усваивать уроки войны.

На центральном участке театра военных действий наши войска потерпели поражение в Стормберге, поражение, вызванное очень многими причинами, такими же, как и ранние поражения лорда Метуэна. Вследствие неточностей в донесениях и небрежности разведки у него создалось ошибочное представление о конкретной ситуации, а также незнание позиции, которую собирался атаковать. Никто не может обвинить лорда Метуэна в недостатке мужества или предприимчивости; но он пренебрег разумными предосторожностями, что может быть оправдано лишь готовностью взять на себя огромную ответственность и пойти на колоссальный риск. В этом случае не хочется продолжать критиковать военачальника, который признал свои ошибки и искупил их, какими бы серьезными они ни были.

Одно несомненно: крупный военачальник, которому было доверено восстановить наше пошатнувшееся благополучие, извлек из своих ранних ошибок верный урок.

Важнейшие события, которые стремительно последовали, когда лорд Робертс повел свою армию на буров, доказывают, что он не пренебрег великой истиной, высказанной в принципе XVI, в которой нас предупреждают: «Никогда не делай того, чего от тебя хочет противник, только лишь потому, что он этого хочет». И еще: «Поэтому избегай поля боя, которое враг предварительно изучил и разведал, и будь вдвойне осторожен, когда он успел укрепиться и окопаться! Из этого принципа следует только одно: никогда не атакуй с фронта позиции, которые можно захватить обходным путем».

Когда лорд Робертс прибыл в Южную Африку, Кронье стоял в Магерсфонтейне на сильно укрепленной позиции, с каждым днем расширяющейся, угрожающей охватить линии, занятые лордом Метуэном, и преграждающей путь к осажденному городу Кимберли. В Натале сэра Редверса Баллера остановили укрепленные горные кряжи Дракенсберг (Драконовы горы). Приказав Баллеру продолжить путь, лорд Робертс косвенно ему помогал, решив нанести сокрушительный удар по столице Оранжевого Свободного Государства Блумфонтейну. Закончив приготовления, он собрал крупные силы в Рандаме, быстрым, решительным броском, резко отличавшимся от наших былых неспешных передвижений, обогнул со своей конницей позиции буров и поспешил к Кимберли. Одновременно он переправил свою пехоту через реки Рит и Моддер, угрожая таким образом отрезать Кронье от его столицы. Этот решительный шаг сразу же сделал позицию буров у Магерсфонтейна ненадежной. Поняв ситуацию, встревоженный Кронье поспешил уйти от этого нового и, как ему подсказывал инстинкт, невероятно грозного неприятеля. Что было потом, всем нам известно. Остановленный в своем отступлении к Блумфонтейну стремительными действиями французов (волонтеров, воевавших на стороне буров. Их действия описаны в произведении Л. Буссенара «Капитан Сорви-Голова». – Ред.), Кронье был прижат к реке возле Паардеберга и, геройски выдержав в течение многих дней страшный артобстрел, вынужден был сдаться со всем своим войском. Кронье, как и Гатакр, пал жертвой своего предвзятого мнения о тактике противника, мнения, которое до некоторой степени было оправданным. Тогда лорд Робертс пошел прямо на Блумфонтейн, искусно командуя своей конницей и вытесняя противника с одной позиции за другой. Когда он занял Блумфонтейн, сразу же возник вопрос о переносе линии коммуникаций с запада на юг. Подобная операция, особенно перед лицом подвижного и активного неприятеля, всегда является очень сложной и деликатной. Вот что по этому поводу говорит Наполеон. Принцип XX гласит: «Возьмите себе за принцип, что от операционной линии отступать нельзя; но самым искусным маневром войны является ее изменение, когда этого требуют обстоятельства. Армия, искусно меняющая операционную линию, обманывает противника, который не знает, где находятся его тылы и какие у него имеются уязвимые места». В случае с лордом Робертсом обстоятельства неумолимо требовали этой операции. Не представлялось возможным кормить и снабжать армию с помощью эшелонов, проходящих по длинной и незащищенной железной дороге на станцию Моддер-Ривер или в Кимберли. Необходимо было сохранить за собой железную дорогу, проходящую через реку Оранжевую в Норфалс-Пойнт, по территории, занятой противником. По счастью, буры были встревожены событиями, происходящими в их тылу, и, испытывая с фронта давление британцев под командованием генерала Клементса и генерала Гатакра, не теряя времени, поспешили на север. В течение нескольких дней нашего пребывания в Блумфонтейне эта тонкая операция была успешно проведена, и важная для нашего существования линия оказалась в наших руках.

Наконец, лорд Робертс оказался в затруднительном положении, хорошо описанном в наполеоновском принципе LXX. Там мы читаем: «Положение военачальника в побежденной стране сопряжено с большими трудностями. Если он суров, то раздражает людей и наживает себе врагов. Если он мягок, то способствует возникновению злоупотреблений и притеснений, сопровождающих каждую войну. Победоносный военачальник должен знать, когда применять строгость, справедливость и мягкость, знать, вызовет ли он мятеж или предотвратит его». Мы, я думаю, по крайней мере начинаем понимать истинность этого принципа. Мы видели, как на лорда Робертса нападали то из-за уместной строгости, с которой он справлялся с попытками противника подстрекать к возобновлению боевых действий тех, кто сложил оружие; то за мягкость, с которой он обходился с теми противниками, которых, как он считал, ему удастся привлечь на нашу сторону. Сейчас в такой же трудной ситуации находится и лорд Китченер[53].

Но, в довершение этих трудностей, лорд Робертс столкнулся с вражескими вооруженными силами, еще продолжавшими военные действия. С ними он хорошо умел справляться (имея подавляющее преимущество в живой силе и технике – свыше 200 тыс. человек уже в январе 1900 г., перед наступлением на Блумфонтейн (павший 13 марта 1900 г.), против 30—40 тыс. буров. – Ред.) и, закончив приготовления, стремительно двинулся на север, тщательно спланированными движениями оттесняя буров с флангов с одной укрепленной позиции на другую, пока, наконец, Претория не пала (5 июня 1900 г.) и эта столица Трансвааля не оказалась под британским флагом.

Сейчас вряд ли место обсуждать события, последовавшие за оккупацией Претории, события настолько недавние, что они свежи в нашей памяти. (Буры продолжили войну, но уже партизанскую. 20 тыс. буров долго успешно сражались против 250 тыс. английских солдат. Тогда британское командование применило тактику выжженной земли. Через всю страну протянулись цепочки укрепленных пунктов (блокгаузов). Все женщины, дети и старики буров были согнаны в концлагеря (первые в мире, английский приоритет в их изобретении и применении), где десятки тысяч мирных людей умерли от голода и болезней. Это вынудило сражавшихся буров 31 мая 1902 г. подписать мирный договор, признав аннексию Англией Трансвааля и Оранжевого Свободного Государства. – Ред.) Давайте лучше обратимся к некоторым принципам, которые мы еще не рассматривали, и постараемся извлечь из них что-нибудь, проливающее свет на способ решения трудных проблем, мешающих нам реорганизовывать армию. В принципе LX Наполеон делится своими взглядами на то, как лучше всего решить проблему пополнения армии. Он говорит, что надо использовать все средства, чтобы привлечь солдата под свои знамена, и выражает уверенность, что это лучше всего сделать, проявляя уважение к старому солдату. «Его жалованье должно увеличиваться в соответствии со сроком службы. Верх несправедливости – не давать ветерану никаких преимуществ над новобранцем». В этом принципе мистер Бродрик может найти совет от солдата, мнение которого заслуживает уважения.

И в заключение скажем, что не надо полагать, будто истины, провозглашенные в следующих принципах, по прошествии времени перестали быть достойными внимания. Солдат может лучше всего подготовиться к активным действиям путем серьезного и внимательного изучения кампаний, которые проводили великие мастера военного искусства. Не требуется долгих размышлений, чтобы отличить те принципы, которые все еще применимы, от принципов, которые основаны на ограниченном диапазоне оружия во времена Наполеона и сейчас устарели. Вот его слова: «Читайте снова и снова о кампаниях Александра, Ганнибала, Цезаря, Густава II Адольфа, Тюренна, Евгения Савойского и Фридриха II… Ваш гений будет просвещен и обогащен этим изучением, и вы научитесь отсекать все принципы, чуждые принципам этих великих военачальников».

Уильям Э. Кейрнс

Данный текст является ознакомительным фрагментом.