2
2
Войска конфедератов под предводительством генерала Роберта Е. Ли в начале июня 1863 года начали продвижение на Север, и федеральное правительство в Вашингтоне призвало дополнительно 120 тысяч рекрутов из штатов Нью-Йорк, Пенсильвания, Западная Вирджиния и Мэриленд до того, как закон о воинской повинности вступил в силу. 17 полков из Нью-Йорка и Бруклина были брошены на арену боевых действий в Пенсильвании, и самый важный город Америки остался без присутствия войск, если не считать 200 бойцов корпуса инвалидов, тысячи членов различных национальных гвардий, добровольческих союзов и прочих формирующихся компаний, примерно 700 моряков и бойцов 12-го и 3-го пехотных полков, составляющих команды военных кораблей, стоявших на якоре в Гудзоне, и гарнизоны судостроительного завода, форта Гамильтон, острова губернатора и других подобных учреждений. Они обладали некоторыми артиллерийскими мощностями, включая гаубицы и полевые орудия. Но в первые два дня боев удалось привлечь только подразделения регулярной армии и корпус инвалидов, куда попадали искалеченные и раненые бойцы, чтобы нести дежурства в арсеналах, на оружейных заводах и складах.
Однако главный удар приняла на себя полиция, насчитывавшая всего 2297 человек всех рангов, из которых патрульными были только 1620 человек. В некоторых боях полицейские уступали нападавшим в численности в пять раз, но отступили они перед толпой самое большее в полдюжине случаев. К вечеру вторника в бой была брошена тысяча горожан, сформированных как специальное ополчение и вооруженных дубинками и пистолетами, а в среду утром начали прибывать пехотные и кавалерийские части с фронта, из Пенсильвании. Вскоре мятежникам уже противостояли военные части численностью от 7 до 10 тысяч человек, в том числе 152-й, 52-й, 11-й и 54-й пехотные добровольческие полки, а также 13-й кавалерийский из Рочестера; 26-й пехотный добровольческий из Мичигана, 65-й пехотный полк национальной гвардии Нью-Йорка, 7-й полк старой гвардии, 18-й, 74-й и 69-й полки национальной гвардии, в которые набирали в основном жителей Нью-Йорка и Бруклина. В дело вступила дюжина артиллерийских батарей, начав осыпать картечью людские толпы, наполнившие улицы Манхэттена.
Подавляющее большинство мятежников были ирландцами по той простой причине, что к этой национальности принадлежала основная часть гангстеров и прочего криминального элемента города. Некоторые заявляли, что мятеж – это католическое восстание; основой для подобных суждений служил ряд фактов, среди которых разграбление и сожжение епископальной миссии методистов в Пяти Точках, произведенное толпой, славившей папу римского и размахивавшей транспарантами «Разделаемся с протестантами!». Это, разумеется, было не так: мятеж имел криминальную подоплеку, а никак не религиозную. Однако о многом говорит тот факт, что имущество Римско-католической церкви не пострадало, что в некоторых случаях католическим священникам удавалось в одиночку поворачивать вспять толпу, твердо настроенную на убийство и грабеж, и что архиепископ Хьюджес, несмотря на постоянные просьбы мэра Джорджа Л. Опдайка и губернатора штата Гораса Л. Сеймура, отказывался призвать мятежников разойтись вплоть до пятницы, последнего дня боев. Наконец он выпустил воззвание, но предварил его столь яростными и недостойными нападками на Гораса Грили из «Трибюн», что оно вряд ли достигло своей цели. В тот же день архиепископ с балкона своей резиденции обратился к толпе, собравшейся перед домом в ответ на его послание, озаглавленное «Архиепископ Хьюджес – людям Нью-Йорка, которых во многих газетах называют мятежниками».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.