Иван Иванович Пущин (1798–1859)

Иван Иванович Пущин

(1798–1859)

О лицейских годах – см. гл. «Лицейские товарищи».

По окончании лицея Пущин определился в гвардейскую конную артиллерию в Петербурге. Через капитана И. Г. Бурцова он тотчас же вступил в Тайное общество. «Эта высокая цель жизни, – рассказывает Пущин, – самою своею таинственностью и начертанием новых обязанностей резко и глубоко проникла душу мою; я как будто вдруг получил особенное значение в собственных своих глазах: стал внимательнее смотреть на жизнь во всех проявлениях буйной молодости, наблюдая за собою, как за частицей, входящею в состав того целого, которое рано или поздно должно было иметь благотворное свое действие». По поступлении в общество первой мыслью Пущина было открыться Пушкину, но Пушкин в это время был в деревне. Когда же Пушкин возвратился, Пущин заколебался: по непостоянному характеру своему Пушкин слишком был ненадежен как заговорщик. Пушкин заметил перемену в Пущине, начал подозревать, что он что-то от него скрывает, усердно расспрашивал и допрашивал его. Пущин был в постоянной борьбе с собой, у него являлась мысль: не должен ли он все-таки предложить Пушкину вступить в Тайное общество? Пусть сам решает – вступать или нет. Но распущенный образ жизни Пушкина, неразборчивость на знакомства, легкомыслие, действия под влиянием минутного настроения – все это заставляло Пущина отказаться от своего намерения. Пушкин высказывал самые радикальные мысли, противоправительственные его остроты расходились по всему городу, революционные стихи знала вся читающая Россия, а рядом с этим так, например: сидит Пущин в театре и видит, Пушкин в первых рядах кресел, «как собачонка какая-нибудь», вертится вокруг А. Ф. Орлова, А. И. Чернышева и подобных сановников, сыплет остротами, а они с покровительственно-небрежной улыбкой слушают его. Возмущенный Пущин сделает Пушкину знак, тот подбежит.

– Что тебе за охота, любезный друг, возиться с этим народом? Можно ли себя так срамить? Ведь над тобою все смеются!

Пушкин в ответ начнет обнимать Пущина, щекотать, что он обыкновенно делал, когда немножко растеряется. А в следующий антракт – опять то же самое.

Пущин страдал за Пушкина, подчас ему приходила в голову мысль, что, может быть, вступив в Тайное общество, Пушкин начнет серьезнее и строже относиться к себе и к жизни, что широкая общественная работа перевоспитает его. Но он так и не решился вверить Пушкину тайну, не ему одному принадлежавшую, где малейшая неосторожность могла быть пагубна для всего дела. Постепенно друзья стали видеться реже, круг интересов и знакомств был у них разный. Однако встречались они с прежней дружбой и радовались встречам.

Пущин был очень деятельным членом Северного тайного общества, был избран в Думу – руководящий орган общества. В 1823 г. он ушел с военной службы. Он хотел показать, что в работе на пользу государства и народа нет обязанности, которую можно было бы считать унизительной, и решил поступить на должность… полицейского квартального надзирателя. Решение Пущина привело в ужас его аристократических родных, сестры на коленях умолили его отказаться от своего намерения. Тогда Пущин поступил в надворные судьи петербургской уголовной палаты, – должность, пользовавшаяся также небольшим уважением ввиду чиновничьей волокиты и взяточничества, царствовавших в тогдашних судах. Вскоре, в связи с делами Тайного общества, Пущин перевелся на ту же должность в Москву. В качестве надворного судьи он повел энергичную борьбу со взяточничеством и неправосудием. Один современник писал: «Пущин – первый честный человек, который сидел когда-либо в русской казенной палате». Каким малым почетом пользовалась эта должность, показывает такой случай. На балу у московского генерал-губернатора князь Юсупов увидел Пущина, танцующего с дочерью генерал-губернатора. Поинтересовался узнать, кто это. Когда ему сказали, он воскликнул:

– Как?! Надворный судья танцует с дочерью генерал-губернатора? Это вещь небывалая. Тут кроется что-то необыкновенное.

«И точно, – рассказывает Пущин, – на другой год я уже не танцевал в Москве». Пущин был председателем московской управы Тайного общества, энергично занимался вербовкой новых членов, учредил особый «Практический союз»; цель этого союза была – впредь до осуществления радикального решения крестьянского вопроса содействовать освобождению от крепостной зависимости дворовых людей. В земельном вопросе Пущин держался наиболее левого для северных декабристов взгляда.

В январе 1825 г., к ужасу родственников и добрых знакомых Пушкина, Пущин поехал проведать опального друга, сосланного в псковскую деревню родителей. Ночью, проезжая через городок Остров, он взял три бутылки шампанского. Утром был уже близ Михайловского. Пущин нетерпеливо подгонял ямщика, лошади мчались во всю прыть; спускаясь с горы, сани на ухабе так наклонились вбок, что ямщик вылетел в снег, лошади понесли в гору. Пущин со слугой своим Алексеем схватили вожжи, но сдержать лошадей не смогли; они сделали крутой поворот, с маху влетели в притворенные ворота, гремя колокольчиком, пронеслись мимо крыльца и завязли в сугробах нерасчищенного двора.

Пущин вылез из саней. На крыльце стоял Пушкин – босой, в одной рубашке, с поднятыми вверх руками. Пущин бросился к нему, схватил в охапку и втащил в комнаты. Смотрели друг на друга, целовались и молчали. Пушкин забыл, что надо прикрыть наготу, Пущин не думал о заиндевевшей шубе. Обнимались и плакали, один – почти голый, другой – весь осыпанный снегом. Прибежала няня Арина Родионовна, друзья очнулись. Пущину подали умыться. Засыпали друг друга вопросами, не ожидая ответов. Наконец понемножку прибрались. Подали кофе. Друзья уселись с трубками. Беседа пошла более правильно. Пушкин, как дитя, радовался свиданию и повторял, что ему все не верится, что они вместе. Болтали, шутили, хохотали. Пушкин расспрашивал про лицейских товарищей. Потребовал объяснения, каким образом из гвардейского артиллериста Пущин преобразился в надворного судью. С восторгом и гордостью выслушал объяснения Пущина. Незаметно разговор коснулся Тайного общества. Когда Пущин сказал, что не он один поступил в это новое служение отечеству, Пушкин вскочил со стула и воскликнул:

– Верно, все это в связи с майором Раевским, которого пятый год держат в тираспольской крепости и ничего не могут выпытать!

Потом, успокоившись, продолжал:

– Впрочем, я не заставляю тебя, любезный Пущин, говорить. Может быть, ты и прав, что мне не доверяешь. Верно, я этого доверия не стою – по многим моим глупостям.

Молча, Пущин крепко расцеловал его. Они обнялись и пошли ходить. Подали обедать. Раскупорили шампанское. Начались тосты за Русь, за лицей, за отсутствующих друзей, за нее (по-видимому, свободу). Попотчевали шампанским няню, а работавших в ее комнате дворовых девушек – хозяйской наливкой. Пущин привез Пушкину в подарок «Горе от ума»; в то время комедия была еще запрещена и ходила в рукописях. Пушкин стал громко читать и, видимо, испытывал высокое наслаждение. Потом он читал другу свои произведения. Время шло незаметно. Было уже за полночь. Подали закусить, на прощание хлопнула третья пробка шампанского. Ямщик уже запряг лошадей, колокольчик брякал у крыльца, на часах ударило три. Еще раз чокнулись стаканами, но грустно пилось: как будто оба чувствовали, что пьют на вечную разлуку. Пущин молча набросил на плечи шубу и убежал в сани. Пушкин еще что-то говорил ему вслед. Ничего не слыша, Пущин глядел на него; тот стоял на крыльце со свечой в руке. Кони рванули под гору. Послышалось:

– Прощай, друг!

Ворота запахнулись за Пущиным. Осенью этого же года, в стихотворении «19 октября» (1825), Пушкин так вспоминал посещение Пущина:

И ныне здесь, в забытой сей глуши,

В обители пустынных вьюг и хлада,

Мне сладкая готовилась отрада…

…Поэта дом опальный,

О Пущин мой, ты первый посетил;

Ты усладил изгнанья день печальный,

Ты в день его Лицея превратил.

И все прошло, – проказы, заблуждения…

Ты, освятив тобой избранный сан,

Ему в очах общественного мненья

Завоевал почтение граждан…

Когда, после внезапной смерти Александра I, для Тайного общества неожиданно представилась возможность решительных действий, Пущин поспешил выехать из Москвы в Петербург. Декабрист Лорер со слов Льва Пушкина сообщает, что перед отъездом из Москвы Пущин послал Александру Пушкину письмо, в котором вызывал его в Петербург. Пушкин быстро собрался и выехал с подложным свидетельством на имя крестьянина села Тригорского, подписанным П. А. Осиповой. Но при выезде Пушкину перебежал дорогу заяц, суеверный поэт счел это за недоброе предзнаменование и воротился домой. «А вот каковы были бы последствия моей поездки, – впоследствии рассказывал Пушкин друзьям. – Я рассчитывал приехать в Петербург поздно вечером к Рылееву и, следовательно, попал бы к нему прямо на совещание 13 декабря. Меня приняли бы с восторгом; вероятно, я попал бы с прочими на Сенатскую площадь и не сидел бы теперь с вами, мои милые!»

В Петербурге Пущин принимал деятельное участие во всех заседаниях Верховной Думы Тайного общества, вплоть до последнего собрания 13 декабря, где было решено вывести войска на Сенатскую площадь. 14 декабря Пущин все время находился в рядах восставших и проявил кипучую деятельность. Когда избранный Верховной Думой в диктаторы князь С. П. Трубецкой струсил и не явился на площадь, Пущин один из немногих не потерял головы, все время находился в центре стрельбы, плащ его был прострелен в нескольких местах. Вообще он в тот день проявил большую твердость характера и хладнокровие. Хотя он как отставной был не в военной одежде, но солдаты охотно слушали его команду, видя его спокойствие и бодрость. На следующий день лицейский товарищ его князь А. М. Горчаков привез Пущину заграничный паспорт и предлагал устроить ему отъезд на иностранном пароходе. Пущин отказался, не желая бежать от общей беды. 15 декабря он был арестован и посажен в Петропавловскую крепость. Пущин был один из немногих, которые держались на допросах с достоинством. Решительно отрицал перед следственной комиссией какое-либо участие в подготовке восстания – как свое, так и названных ему лиц, часто выгораживал других вопреки очевидности. Если трудно было уклониться от прямого ответа, называл либо покойника, либо вымышленное лицо. Верховным судом Пущин был отнесен к первому разряду государственных преступников и присужден к смертной казни отсечением головы; через несколько дней казнь была заменена двадцатью годами каторги. Когда 13 июля 1826 г. осужденных вывели из казематов для приведения приговора в исполнение, Пущин своими шутками и остротами заставил хохотать всех окружающих товарищей. А потом выступил из рядов осужденных с речью, в которой протестовал против осуждения его и товарищей. Начальство поспешило увести весь первый разряд в казематы.

Пущин был заключен в Шлиссельбургскую крепость. В начале 1828 г. он был привезен для отбытия каторги в Читу. В самый день его приезда А. Г. Муравьева, жена декабриста, подозвала Пущина к частоколу острога, передала ему листок бумаги и сообщила, что получила этот листок от одного своего знакомого в Петербурге, хранила его до свидания с Пущиным и рада, что может наконец исполнить поручение. Это были следующие стихи Пушкина:

Мой первый друг, мой друг бесценный!

И я судьбу благословил,

Когда мой двор уединенный,

Печальным снегом занесенный,

Твой колокольчик огласил.

Молю святое провиденье:

Да голос мой душе твоей

Дарует то же утешенье,

Да озарит он заточенье

Лучом лицейских ясных дней!

В 1839 г., после двенадцати лет каторжных работ, Пущин был сослан на поселение сначала в город Туринск Тобольской губернии, потом в Ялотуровск. После смерти Николая I, в 1856 г., по общей амнистии декабристам вернулся в Россию. Пятидесяти семи лет женился на вдове декабриста, пятидесятилетней Н. Д. Фонвизиной. Умер в имении жены, Броницкого уезда, Московской губернии.

Пущин был человек исключительной моральной красоты. Рылеев говорил о нем: «Кто любит Пущина, тот непременно сам редкий человек». Декабрист Волконский называл его «рыцарь правды». По темпераменту, однако, Пущин не был революционером. Член Южного тайного общества, неукротимый и суровый И. И. Горбачевский, писал М. Бестужеву: «Пущин – чудо-человек, что хочешь, так он хорош. Но заговорщик он или нет? Способен ли он кверху дном все переворотить? Нет и нет, ему надобны революции, чтобы были на розовой воде: они все хотели все сделать переговорами, ожидая, чтобы сенат к ним вышел и, поклонившись, спросил: что вам угодно? Все к вашим услугам!» Пущин был человек бодрый и жизнерадостный, трудно падавший духом; в самые трудные минуты он оживлял товарищей шутками и смехом. Женщины носили его на руках, у него было много романов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.