43) Э. РЕЗЕРФОРДУ 16 февраля 1937, Москва

43) Э. РЕЗЕРФОРДУ 16 февраля 1937, Москва

Дорогой мой Профессор,

Я уже давно собираюсь написать Вам, но писать Вам письмо — дело долгое. Я должен его написать, а Анна — перепечатать, чтобы можно было его прочитать. И я никак не мог приступить к письму. Дело в том, что я очень устал. Руководить институтом, чтобы он работал, не так легко. Вы это знаете по собственному опыту. Но в моем случае занятие это еще более трудное, поскольку здесь, чтобы получить даже самую мелкую вещь, нужно затратить много сил и времени. Сейчас с этим становится лучше, и я постепенно нажимаю на ответственных лиц и пытаюсь внушить им сознание необходимости специальных магазинов, заводов н т. п. для организации быстрого снабжения материалами и приборами, необходимыми для научной работы.

Вы знаете мой темперамент — я хочу, чтобы все делалось быстро, и я просто не выношу, когда что-то делается медленно. А в результате — я очень устал.

У меня были ташке семейные заботы. У моей матери (ей сейчас за 71) был сильный сердечный приступ, который чуть было не имел рокового исхода. Анна провела две педели в Ленинграде, помогая сиделке, и я тоже время от времени ездил туда. Сейчас прямая опасность матери не грозит, но врачи говорят, что ей придется провести в постели месяц, а то и два, прежде чем можно будет ожидать выздоровления. Все остальные члены семьи, включая и меня, здоровы.

Теперь о лаборатории. Пирсон и Лаурман усердно работают. Пирсон сейчас заканчивает гелиевый ожижитель, и к концу месяца мы надеемся получить жидкий гелий. А тем временем он начал новый ожижитель, который я только что спроектировал. Он будет значительно проще, чем прежний, и будет давать 9 литров гелия в час с тем те компрессором и с меньшим количеством жидкого азота. Надеюсь, что я не сделал грубой ошибки в своих расчетах!

Лаурман, один русский[76] и я занимаемся эффектом Зеемана. Практически работа вчерне сделана. Никаких расхождений с теорией мы не обнаружили. <...> Я не собираюсь больше задерживаться на этом исследовании. Тем временем мы готовимся к гальваномагнитным исследованиям, и как только у нас будет жидкий гелий, мы приступим к ним.

Надеюсь, что к лету я буду более свободен от административной работы, и научная работа пойдет у меня полным ходом. После двух лет поста — хороший пир!

Прошлым летом, когда здесь был Шёнберг, он сказал мне, что хотел бы приехать сюда поработать на год, начиная с летнего семестра, при условии, конечно, что Вы одобрите подобный план. Я был бы очень рад иметь здесь Шёнберга в течение года, это было бы очень полезно для здешних исследователей, особенно потому, что он говорит по-русски. Я был бы Вам очень благодарен, если бы Вы могли помочь ему получить годичный отпуск в Кембридже, так как приезжать сюда для работы на срок менее года совершенно бесполезно. <...>

Ну вот и все паши новости. Есть еще о чем рассказать Вам, но я оставлю это до следующего письма, которое надеюсь написать в скором времени.

Не забывайте меня, пожалуйста, пишите мне о себе и о Кембридже, это всегда доставляет мне большое удовольствие.

Сердечный привет Вам и леди Резерфорд от нас обоих.

Всегда Ваш П. Капица