ПАСТЕР ЛУИ (род. в 1822 г. — ум. в 1895 г.)

ПАСТЕР ЛУИ

(род. в 1822 г. — ум. в 1895 г.)

Выдающийся французский химик, открывший явление молекулярной и кристаллической дисимметрии и основавший тем самым стереохимию. Заложил научные основы управления процессами виноделия и пивоварения. Основатель современной микробиологии и иммунологии, открывший природу брожения, этиологию многих инфекционных заболеваний, существование анаэробных бактерий, опроверг теорию самопроизвольного зарождения жизни. Разработал метод профилактической вакцинации против куриной холеры, свиной краснухи, сибирской язвы и бешенства. Создал метод предохранения пищевых продуктов от порчи (пастеризация). Ввел методы асептики и антисептики. Основал и возглавил Научно-исследовательский микробиологический институт (впоследствии Пастеровский институт), награжден многими орденами и медалями за достижения в области науки. Один из сорока «бессмертных» Французской Академии наук.

Однажды на улицу, где жил французский микробиолог Луи Пастер, пришло письмо, где вместо имени адресата стояло: «Тому, кто совершает чудеса». Почтальон без колебаний доставил письмо по адресу — Пастеру. «Беспримерной по своим плодам» назвал его деятельность К. Тимирязев, подчеркивая, что «этот гений экспериментального метода отличался трудолюбием, упорством в труде, почти превышающим всякое вероятие». Каждое новое поколение ученых может учиться у Пастера страстности, целеустремленности в работе, высокому чувству долга, любви к человечеству, умению трудиться и создавать ценности, увеличивающие нашу власть над природой, улучшающие жизнь людей.

27 декабря 1822 г. в городке Доль, на востоке Франции, в семье бывшего наполеоновского солдата Жана Жозефа Пастера, который по примеру своих крепостных предков стал кожевенником, после четырех дочерей наконец-то родился мальчик. Ребенка назвали Луи. Все свое сознательное детство он провел в маленьком домике в предместье Арбуа и считал этот город родным. Луи почти ничем не выделялся среди своих сверстников, разве что наблюдательностью и умением хорошо рисовать. Друзья даже дали ему соответствующее прозвище — Художник, и впоследствии многие говорили, что если бы он не увлекся научными изысканиями, то обязательно стал бы известным портретистом. Отказавшись от копирования картин углем, Луи уже в 12 лет написал пастелью «профессиональный» портрет матери, ставший первым в его коллекции. Рисование он не оставлял и в зрелые годы.

Отцу не очень нравилось это увлечение сына, которому тот уделял слишком много времени в ущерб школьным занятиям: Пастер-старший видел Луи преподавателем или даже заведующим коллежем. Но тогда мальчик особого пристрастия к наукам не питал, предпочитая поудить рыбу или поиграть со школьным товарищем Жюлем Верселем.

И вдруг все изменилось в один момент (такие «вдруг» позже с Пастером случались постоянно). Раз и навсегда влюбившись в книги, он больше не расставался с ними никогда, впитывая все новые и новые знания как губка. Учителя стали отмечать, что Луи старается всему найти объяснение, докопаться до причины, постичь суть предмета. И если он в чем-то был убежден, то тратить время на переубеждение было бесполезно. Директор Арбуазского коллежа и знакомый семьи капитан Барбье убедили Жана Жозефа Пастера отправить сына в парижский пансион Барбе, питомцы которого подготавливались в лицее Сен-Луи к поступлению в святая святых Франции — Эколь Нормаль — старейшую в стране школу. Но Луи, выросший в атмосфере любви, так тосковал по родным, что даже заболел. Он вынужден был вернуться под отчий кров и завершить образование неподалеку от родного города — в Безансонском коллеже Франш-Конте, где получил степень бакалавра гуманитарных и математических наук. Луи привлекала профессия педагога, и еще до окончания коллежа он получил разрешение на преподавание. Но позже Пастер все-таки вернулся в Париж и успешно окончил лицей. При этом он успевал еще слушать лекции в Сорбонне и посещать библиотеки, а в конце 1843 г. четвертым по конкурсному списку был зачислен на факультет естественных наук в Эколь Нормаль, которая открывала дорогу к преподавательской и научной карьере.

Прослушав в Сорбонне лекции знаменитого химика Ж. Б. Дюма, Луи всерьез увлекся химией, которая заняла с тех пор первое место в его мыслях и сердце. Все свое время он посвящал любимому предмету и физике, и если бы мог, то и ночевал бы в лабораториях. Однако в студенческие годы гениальность Пастера еще не проявилась, а один из его преподавателей даже вспоминал о нем как о «посредственности» в химии. Тем не менее, когда в 1843 г. он блестяще окончил Эколь Нормаль и должен был уехать преподавать физику в лицей города Турнон, знаменитый профессор Балар, преподававший у него химию, дошел до министра просвещения, чтобы оставить Луи в своей лаборатории. Его поразили в 23-летнем Пастере огромная работоспособность и умение сосредоточиться. Великий первооткрыватель бора разглядел в своем студенте задатки ученого с большой буквы. Взяв его к себе простым препаратором и предоставив ему возможность работать с профессором О. Лораном, Балар не ошибся. Увлеченный опытами, Луи часто забывал об отдыхе и сне. За короткое время Пастер сумел выполнить очень большую научную работу и получить степень доктора наук (1847 г.), подготовив и блестяще защитив две докторские диссертации: одну — по физике («Исследование явлений, относящихся к свойствам жидкостей вращать плоскость поляризации»), другую — по химии («Исследование мышьяковистых соединений калия, натрия и аммиака»).

Это был прорыв в новую область науки и вдруг… всегда далекий от политики Пастер был захвачен революционными событиями 1848 г. и настолько почувствовал себя гражданином республики, что даже вступил в Национальную гвардию. Правда, толку от него как от солдата было немного, а без лаборатории он жить не мог и вскоре вновь стал корпеть над своими кристаллами.

Уже в 26 лет Пастер был знаменитым химиком. Его привычка выискивать причины и суть любых явлений оказалась бесценной при кропотливом изучении крошечных кристаллов солей виноградной кислоты. Он то впадал в уныние, то вновь воспарял духом. Пастер открыл, что существует не два, а четыре вида виннокаменной кислоты; заметил, что в природе есть масса странных комбинаций, на вид совершенно одинаковых, но представляющих зеркальное отражение одна другой. Он упорно изучал симметрию молекул органических веществ и открыл гемиэдрию кристаллов винной и виноградной кислот и их солей, их оптическую пассивность. Это положило начало новой науке — стереохимии, химии в пространстве, учению о группировке атомов в молекуле и о законах, управляющих этими группировками. Позже Пастер установил, что оптическая изомерия характерна для многих органических соединений, но при этом природные продукты, в отличие от синтетических, представлены только одной из двух изомерных форм.

Открытие молодого ученого получило признание, знаменитый французский физик Жан-Батист Био помог ему опубликовать статью «Исследование о зависимости между формой кристаллов, их химическим составом и направлением их вращательной способности» и сделать доклад в Академии наук. Это был первый шаг к головокружительной карьере и вдруг… Пастера назначили профессором физики в Дижон. Он писал своему другу Ш. Шапюи: «Я физически не могу здесь ничего делать, я уеду в Париж препаратором.» Но пока наставники хлопотали о переводе его в Эколь Нормаль или Сорбонну, Луи так же неожиданно перевели профессором химии в университет Страсбурга. Оказалось, что сюда его привело Провидение. Именно здесь в январе 1849 г. он познакомился с Мари, дочерью ректора университета Огюста Лорана, через три дня понял, что не может без нее жить, а через 15 дней сделал ей официальное письменное предложение. Они прожили в счастливом браке 46 лет. Жена во всем поддерживала Луи. Ничто не омрачало их супружества, кроме смерти, унесшей трех малолетних дочерей и помиловавшей лишь младших: сына и дочь.

Свои поездки в Париж Пастер называл паломничеством. Он делал доклады в Академии наук, и почтенные ученые мужи с вниманием и восхищением слушали его. Профессор Био дал такую характеристику работам молодого ученого: «Это так хорошо, как только может быть. Вы вносите ясность во все, чего касаетесь!» А Дюма предсказал своему ученику создание в будущем школы Пастера. Луи думал только о своих кристаллах, посвящал им все время и даже с молодой женой говорил лишь о них.

К 1852 г. в Париже не было уже химика, не знакомого с работами Пастера. Ученому предлагали кафедру в Эколь Политехник, место консультанта в Эколь Нормаль, уговаривали выставить свою кандидатуру в члены-корреспонденты Академии наук (причем и физики, и химики хотели видеть его в своих секциях). Но Луи отказался от всех должностей и регалий, он был полностью поглощен новой проблемой — получением виноградной кислоты из винного камня. Для решения этого вопроса он был готов ехать на край света. Пастер побывал в Лейпциге, Цвишау, Дрездене, Фрейбурге, Вене, однако поиски закончились тем, что в 1853 г. он сам искусственно синтезировал кислоту в своей лаборатории. Мари писала свекру: «Луи всегда несколько чересчур увлекается своими опытами. Вы знаете, что опыты, которые он задумал в этом году, должны дать нам, если они будут удачными, нового Ньютона или Галилея».

Вскоре Пастер был назначен профессором химии и деканом научной части университета в Лилле, и здесь он увлекся изучением микробов. Студенты просто молились на своего блестящего преподавателя, а лилльские предприниматели не жалели денег на обустройство его лаборатории. Ведь Пастер терпеливо исследовал свойства поставляемых ими удобрений, а затем по просьбе отчаявшегося богатого винокура Биго занялся его «большими неприятностями с брожением». До него ни один химик на свете не изучал процессы, превращающие сахар в алкоголь. Обнаружив в серой вязкой свекольной массе множество шариков (дрожжи), которые были во много раз меньше самого мелкого кристалла, он испытал уже знакомый зуд первооткрывателя и понял, что займется этой проблемой. Его лаборатория стала похожей на кабинет алхимика. С помощью специально сконструированного аппарата он обнаружил, что кишащий палочками больной сок кроме дрожжей всегда содержит в себе молочную кислоту, но не содержит алкоголя. Крошечные палочкообразные существа, портящие вино, оказались живыми «ферментами», вызывающими молочнокислое брожение. Так Пастер — химик и физик — впервые столкнулся с увлекательной областью биологии — физиологией.

В маленькой, очень скромной лаборатории в Лилле в 1857 г. Пастер сделал замечательное открытие. Он доказал, что брожение — это биологическое явление, что всякое брожение (спиртовое, уксусное и др.) является результатом жизнедеятельности особых микроскопических организмов — дрожжевых грибков. Разгадка явления брожения имела огромное значение не только для французского виноделия, терпевшего большие убытки от болезней вина и пива, но и сыграла исключительную роль в развитии биологической науки, в сельском хозяйстве и промышленности. Своими же опытами по культивированию и искусственному изолированию микроорганизмов Пастер сделал первые шаги к созданию бактериологической техники.

Казалось, что они с женой уже основательно обустроились в Лилле, как вдруг в один прекрасный день Пастер получил назначение на должность директора научного кабинета в Эколь Нормаль. Вернувшись в Париж, ученый вступил в открытую полемику с королем химиков Либихом, родоначальником химической теории брожения, и сумел доказать, что причина процесса кроется в живых организмах. На протяжении дискуссии Пастер сделал еще одно очень важное открытие. Он обнаружил организмы, для которых кислород не только не нужен, но и вреден. Эти так называемые анаэробные бактерии (1861 г.) вызывают, в частности, маслянокислое брожение и приводят к прогорканию вина и пива и порче продуктов. Открытие анаэробиоза навело Пастера на мысль, что организмам, которые обитают в среде, лишенной кислорода, брожение заменяет дыхание. Эти его исследования наголову разгромили теорию самозарождения организмов (жизни), владевшую умами ученых еще со времен Аристотеля. Чтобы рассказать о заслугах Пастера как основоположника научной микробиологии, надо написать целую книгу. В научном споре с французским ученым Ф. Пуше он многочисленными опытами неопровержимо доказал, что все микроорганизмы возникают путем размножения. Там, где микроскопические зародыши убиты и проникновение их из внешней среды невозможно, где нет и не может быть микробов, там не бывает ни брожения, ни гниения. Надо сказать, что в это время Пастер находился на грани провала, и, если бы не известная теперь колба с причудливо изогнутым, словно лебединая шея, горлом, придуманная Баларом для «удержания» бактерий, находящихся в воздухе, он бы дискуссию проиграл.

В 1865 г. ученый предложил способ сохранения пищевых продуктов с помощью тепловой обработки. Так, например, если вино сразу после брожения подогреть, не доводя до точки кипения, а потом плотно закупорить, то посторонние микробы туда не проникнут и напиток не испортится. За это открытие Пастера прозвали «винным доктором». А метод сохранения продуктов, получивший высшую награду за исследования по вину на Всемирной выставке 1867 г., называется теперь пастеризацией и широко используется в пищевой промышленности. Активная же борьба Пастера за стерилизацию инструментов в больницах имела другое важное последствие: на основе его метода медик Листер из Эдинбурга разработал принципы антисептики во врачебной практике. Это позволило врачам путем использования определенных веществ (карболовой кислоты, сулемы и др.), убивающих гноеродные бактерии, предупреждать заражение ран. Луи Пастеру же потребовалось 13 лет и тысячи опытов для завершения своих работ по брожению и гниению, чтобы с полной убежденностью объявить миру об универсальном законе участия микроскопических существ во всех видах брожения.

Всю свою дальнейшую жизнь Пастер посвятил изучению микроорганизмов и поискам средств борьбы с возбудителями заразных болезней животных и человека. О своем научном преображении сам он говорил, что «упорство в научном исследовании приводит к тому, что я люблю называть инстинктом истины». Возможно, именно этот инстинкт, никогда не подводивший Пастера, привел его к самым важным для человечества открытиям.

Его теория, опровергшая идею самозарождающейся жизни, вызвала бурное возмущение церкви, которая расценила это как посягательство на ее святые устои. В устрашение студентам, вставшим на защиту своего педагога, Пастера и директора изгнали из Эколь Нормаль. Но правительству было абсолютно невыгодно терять прославленного ученого, и его назначили профессором кафедры химии в Сорбонне.

Пастер, принесший своими открытиями миллионные доходы государству только от торговли вином, мечтал о собственной, хорошо оборудованной лаборатории. Но ему еще более двадцати лет пришлось ждать необходимого для работы. За это время ученый не раз доказал, что способен репродуцировать гениальные идеи и найти им достойное применение на благо страны и людей.

В 1865 г. судьба в образе старого профессора Дюма снова постучалась в его дверь. Он предложил Пастеру превратиться в… лекаря шелковичных червей. После целого ряда неудач и разочарований ему в конце концов удалось выяснить точную причину заболеваний червей. Ими были бактерии — паразитирующая пебрина и грибок флашерия. На решение этой проблемы потребовалось 15 лет (с небольшими перерывами). В результате чего он опубликовал фундаментальный труд и научил жителей, как определять и сортировать здоровых червей и как отделять их от соприкосновения с зараженными листьями, испачканными испражнениями больных червей. Работа Пастера по заболеваниям тутового шелкопряда имела большую коммерческую ценность. Как говорили жители южной Франции, где развито шелководство, за это ему следовало бы поставить памятник из чистого золота, но и из этих прибылей он не получил ни франка для своей лаборатории.

Во время этой работы в 1868 г. с Пастером произошло несчастье — кровоизлияние в мозг. Левую половину тела частично парализовало. К нему примчались все: начиная от старых учителей и заканчивая студентами и вовсе незнакомыми людьми. И лишь Дюма, заметив блеск в глазах Луи, сказал: «Он будет жить, и он еще многое сделает для науки, для Франции, для человечества. Вот увидите!» У Пастера и впрямь было огромное желание жить, ведь его ждала неоконченная работа. Он вернулся к научным исследованиям, жалуясь, что «продуктивность мозга значительно снизилась».

В это время Пастер наконец-то стал получать признание и от научной общественности. Он стал президентом Французского химического общества. За вклад в снижение смертности рожениц и гангренозных больных в 1873 г. Пастер был избран членом Французской медицинской академии. Но, несмотря на его многочисленные научные победы, многие биологи и врачи долго «не прощали» Пастеру его химического образования, ведь он вторгся в «заповедную» область живого, победил болезни, с которыми не справлялись врачи. Даже выдвигая его в состав академии, ученые мужи сумели уколоть Пастера: они избрали его не за успехи в изучении микроорганизмов, а за его ранние работы по стереохимии. А через два года за услуги, оказанные науке и родине, ученому присудили Национальную премию — пожизненную пенсию в размере 12 тыс. франков ежегодно (в 1883 г. увеличилась до 26 тыс. франков).

Казалось, что теперь можно было бы спокойно почивать на лаврах, но перед 50-летним Луи Пастером вдруг возникла очередная проблема, требовавшая его срочного вмешательства, — сибирская язва, а значит, и другие инфекционные заболевания. Благодаря предыдущим исследованиям ученого стали возможными уничтожение микроорганизмов и контроль микробного заражения. Эти работы Пастера показали ошибочность распространенного в медицине того времени взгляда, согласно которому любые болезни возникают либо внутри организма, либо под влиянием испорченного воздуха (миазмов). Однако, он не удовлетворился открытием причины возникновения этих болезней. Он искал надежный способ борьбы с ними. И нашел! Способ этот — прививки, в результате которых в организме создается невосприимчивость к определенному заболеванию (иммунитет).

Пастер первым в мире сформулировал и блестяще обосновал на опытах идею создания искусственного иммунитета. Ученый доказал, что болезни, которые теперь называют заразными, могут возникать только в результате заражения — проникновения в организм из внешней среды микробов, и что инфекции, вызванные стафилококком, стрептококком и пневмококком, можно предотвратить, вводя в организм ослабленные микроорганизмы. Луи Пастер создал первые вакцины против холеры у кур, сибирской язвы и рожи.

За сегодняшними успехами в области вакцинопрофилактики стоит огромная работа Пастера — человека, наделенного лучшими качествами, которыми природа может одарить исследователя: талантом и преданностью своему делу. Во время этой работы рядом с ученым было четыре высококлассных специалиста-медика: Ру, Шамберлен, Жубер и Тюилье. Беспредельно верящие в гениальность своего руководителя, они умудрялись разными способами выполнять сумасшедшие опыты, на которых он настаивал. Пастер создал мировую научную школу микробиологов, многие из его учеников впоследствии стали крупнейшими учеными. Ученый говорил своим последователям: «Быть уверенным, что открыл важный научный факт… напрягать все силы, чтобы самому разрушить плоды своих трудов, и не провозглашать полученного результата, пока не испробовал всех ему противоречащих гипотез, — да, это тяжелый подвиг». Он призывал молодежь учиться, любить свой народ и человечество: «Скажите себе сначала: что сделал я для своего образования? Затем, по мере того как вы будете продвигаться в жизни: что сделал я для своей страны?»

И если за успешную вакцинацию животных Пастеру были благодарны крестьяне, то за методику профилактических прививок от бешенства — все человечество. Интересно, что над этой проблемой ученый работал практически «вслепую»: возбудитель бешенства — фильтрующийся вирус — был даже не видим в микроскоп (его обнаружили лишь в 1903 г.). Однако Пастер считал: «Вовсе не обязательно нам видеть возбудителя болезни — важно знать, что он существует, и установить, где именно обитает. Мы будем выделять этот яд, не думая о том, как он мог бы выглядеть под микроскопом, если бы нам удалось его увидеть. В этом есть даже некоторая доля поэзии: пусть наша незнакомка так и останется незнакомкой, лишь бы она полюбила нас…»

При разработке вакцины против бешенства Пастер использовал особым образом высушенный мозг зараженных бешенством кроликов. Многочисленные опыты на животных дали положительные результаты, но испытать это средство на людях ученый никак не мог решиться. Сначала Пастер даже подумывал о том, чтобы привить ослабленный яд бешенства всем собакам во Франции. Но потом он понял, что это невозможно и четырнадцать прививок надо делать не собакам, а людям, укушенным бешеной собакой. В лабораторию Пастера начали приходить письма с просьбой прислать вакцину для лечения. Но Пастер все никак не мог решиться, опасаясь смертельного исхода для человека. Он даже хотел ввести вакцину себе.

И тут случай положил конец его колебаниям. 6 июля 1885 г. одна убитая горем женщина привезла к Пастеру из Эльзаса своего сына Жозефа Мейстера, искусанного бешеной собакой два дня назад. Мальчик был обречен на неминуемую смерть. Пастер ценой невероятных моральных мучений решился испробовать на нем свою прививку. Трудно дался ему этот опыт. Он проводил ночи без сна, надежда сменялась отчаянием, пока не были сделаны все прививки. Но как он был счастлив, когда ребенок остался жив и здоров! Его научное предвидение оправдалось, и путь к спасению сотен и тысяч жизней был открыт. Люди поверили Пастеру. Теперь укушенные страдальцы со всех концов света стали стекаться в лабораторию этого волшебника на улице д’Юльм.

Так, 13 марта следующего года на улицах Парижа появилось 19 искусанных смоленских крестьян, которые повторяли только одно слово — «Пастер». Ученый пошел на большой риск, ведь со времени трагедии прошло две недели. Он решил удвоить русским прививки — делать их утром и вечером. Умерло три человека, а остальные выжили и выздоровели. И сами, не веря в свое спасение, славя Пастера, отбыли на родину. Там их встретили как воскресших из мертвых.

Весь мир признал новое открытие ученого. Его лаборатория на время превратилась в фабрику по производству вакцин. В разных странах появились пастеровские станции, делающие прививки против бешенства. Первая из них открылась в Одессе 12 июня 1886 г., и здесь работали такие выдающиеся русские ученые, ученики Пастера, как Илья Ильич Мечников и Николай Федорович Гамалея.

Восторженные почитатели Пастера со всего мира перечислили два с половиной миллиона франков на строительство лаборатории для ученого, а обезумевшая от восторга Франция признала его своим достойнейшим сыном и наградила орденом Почетного легиона. Но даже теперь государство не пошло на уступки, и Пастеру пришлось покупать землю под строительство. Ученому и его последователям еще долго пришлось вести борьбу за признание нового способа предупреждения заразных болезней. Пастера упрекали в том, что он опровергает научные взгляды, существовавшие столетиями, подвергали сомнению его опыты. Достаточно было одной неудачи, чтобы получить обвинение в том, что он своими прививками заражает и убивает людей. Все это не могло не отразиться на его здоровье, и, когда в Париже в 1886 г. все же было начато столь долгожданное строительство, Пастера настиг второй инсульт с расстройством речи. Теперь он все больше времени вынужден был проводить вне лаборатории.

Торжественное открытие первоклассного Пастеровского института — нового храма науки на улице Дюто — состоялось 14 ноября 1888 г. В большом зале библиотеки нового института собралось множество народа. Пастер пришел в сопровождении всей семьи, взволнованный и бледный, с красными от бессонницы глазами и измученным, утомленным лицом. Он уже с трудом говорил. В гулкой тишине зала раздавались слова великого ученого: «В мире борются два противоположных закона: один — закон крови и смерти, который каждый день придумывает все новые способы войны, который заставляет людей быть постоянно готовыми идти на поля сражения, и второй закон — закон мира, труда и благоденствия, который ставит себе целью избавить человечество от преследующих его несчастий. Этот второй закон, которому подчиняемся все мы, стремится даже во время жестоких войн спасти многочисленные жертвы этих войн». Пастер старался скрыть от посторонних слезы горечи и старческого бессилия, непрестанно навертывавшиеся на глаза, — работать в институте, названном его именем, он был уже не в состоянии.

27 декабря 1892 г. в Сорбонне состоялось празднование 70-летнего юбилея Пастера. Он был настолько растроган, что голос изменил ему и ответную речь зачитал сын. Это были проникновенные слова старого ученого, дожившего до апогея своей славы. Он вспоминал весь пройденный путь и всех тех, кого уже не было рядом в столь знаменательный день, но кто помог ему пройти этот путь. Он говорил о юношах, пришедших в науку, и завещал им свою самоотверженную любовь к ней и свое безмерно критическое отношение к собственным трудам. Отныне Пастер жил только радостью от чужих достижений.

Тяжелейший приступ уремии и третий инсульт унесли жизнь великого ученого 28 сентября 1895 г. в Вильнев л’Этане, куда он уехал на отдых. Рядом с ним в последние часы были верная мадам Пастер, родные и ученики.

Дух гения, совершившего переворот в химии, микробиологии, медицине, хирургии и гигиене, продолжает жить и по сей день. На всех континентах появились институты, носящие имя Пастера. На принципе вакцинации, разработанной ученым, основана вся теория и практика борьбы с заразными болезнями человека, животных и растений. Руководствуясь основными ее положениями, его последователи сумели разработать вакцины против таких страшных заболеваний, как тиф, дифтерия и полиомиелит. Но Пастер был первым. Его величие не только в открытиях, имеющих для человечества огромное значение. Вся его жизнь и деятельность — необыкновенно яркий пример беззаветного служения науке и упорства в достижении высоких целей. Достижения же Пастера отражены скупыми словами на мемориальной доске у входа в его первую лабораторию на улице д’Юльм:

ЗДЕСЬ БЫЛА ЛАБОРАТОРИЯ ПАСТЕРА

1857 год Брожение

1860 год Самопроизвольное зарождение

1865 год Болезни вина и пива

1868 год Болезни шелковичных червей

1881 год Инфекция и вакцины

1885 год Бешенство

Данный текст является ознакомительным фрагментом.