Владимир Максимов – Василию Аксенову

Владимир Максимов – Василию Аксенову

Середина (?) мая 1981 г.

Христос Воскрес!

Дорогой Вася!

Чтобы избежать эмоциональных перехлестов, постараюсь вновь указать тебе на очевидные факты.

1. В. Марамзин был приглашен после моих долгих настояний и лишь вместо отказавшегося Иосифа Бродского. А для супруги Синявского, к литературе отношения не имеющей, сразу нашлись и место и деньги. Без всяких напоминаний. Оскорбительность этой ситуации и заставила его отказаться от поездки.

2. В Израиле, где проживает немало хорошо известных тебе писателей (Кандель[639], Мерас[640], Милославский), наиболее достойной приглашения оказалась некая Н. Рубинштейн, известная лишь тем, что является закадычной подругой М. Синявской[641].

3. Снова хочу указать тебе на тот факт, что приглашенный выступать с докладом о Солженицыне Янов не имеет и никогда не имел никакого отношения к литературе. Он известен лишь своими претенциозными наскоками на Солженицына и уже по одной этой причине не может быть приглашенным в качестве объективного докладчика. И давай снова спросим себя: почему лишь об одном писателе «про и контра», а про иных только «про»?

4. Почему находятся деньги для приглашения графоманов вроде Бокова, опять-таки приятеля Синявских, а для Коржавина и Горенштейна не находится?

5. Почему «могучее» творчество Лимонова и Соколова привлекает внимание устроителей, а поиски подлинных писателей – С. Довлатова, Л. Лосева, Ю. Милославского, И. Мераса, Ф. Канделя, Ф. Горенштейна, В. Некрасова (приглашен лишь на замену мне), Н. Коржавина, М. Поповского[642], Н. Горбаневской, А. Гладилина и др. их не интересуют.

6. Не понимаю также, почему господин Дэнлоп[643], уровень которого мне хорошо известен, более достоин приглашения, чем Ржевский?

7. Передо мной афиша конференции: из 12 авторов, перечисленных под рубрикой «Участвующие писатели»,

8 – Аксенов, Алешковский, Бобышев, Довлатов, Лимонов, Марамзин, Соколов, Цветков – авторы «Ардиса».

8. Повторяю, Вася, что считаю приглашение на конференцию не в качестве писателя, а в качестве редактора эмигрантского журнала наравне с Синявским и Боковым оскорбительным для себя.

9. Что касается «чикагских угроз»[644], то это, Вася, несерьезно. Я лишь упомянул о том, что мы не останемся равнодушными к тому, что американские «знатоки» хотят навязать нам, «литературным дикарям», литературу соколовых и лимоновых в качестве образца. У нас в России таких прозаиков на каждое литобъединение по десятку. Господину Кайзеру[645] прежде, чем судить о нашей литературе, следует научиться хотя бы сносной журналистике. Его – беднягу и «В. П»-то[646] держит из-за связей и денег богатого папы, а он, видите ли, о русской литературе берется судить.

Перечитав свое предыдущее письмо, не нашел в нем ничего для тебя обидного. По отношению лично к тебе оно корректно и уважительно в высшей степени. Что же касается устроителей, то сказанное мною лишь робкое отражение того, что я о них на самом деле думаю. По всему чувствую, что там не без участия также и госпожи Карлайл[647], давно претендующей на монополию по составлению списков современной русской литературы. Только не по чину. Недаром ей и А. Миллер[648] после ее пакостной книжонки о Солженицыне указал на дверь.

Но, дорогой Вася, отметая все эти страсти вокруг «тараканьих бегов», я надеюсь, что мои личные эмоции не повлияют на наши человеческие отношения. Пусть лучше жизнь сама рассудит, кто из нас прав. Я же по-прежнему буду относиться к тебе с любовью и уважением, как к человеку, так и к писателю.

Еще раз Христос Воскрес!

Твой В. Максимов

Не скрою от тебя, что Милош[649] (как ты понимаешь, абсолютно объективный человек) тоже передал мне через «Культуры» свои недоумения по поводу конференции. Я, разумеется, высказал ему свое мнение. Что он решит, не знаю.

В. Максимов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.