Павел Васильевич Мордин (1864–1925)

Павел Васильевич Мордин

(1864–1925)

Пожалуй, одной из наиболее неоднозначных фигур среди дальневосточных золотопромышленников предстает Павел Васильевич Мордин, сведения о котором достаточно обширны и вместе с тем весьма противоречивы.

Между тем П. В. Мордин включен М. Н. Барышниковым в «Историко-биографический справочник» [19] – источник, претендующий на звание одного из наиболее достоверных. По данным Барышникова, Павел Мордин родился в 1864 году в г. Сызрани, а образование получил в Бугульминском уездном училище. Ещё юношей он отправился в Читу в качестве секретаря по торговым делам тамошнего купца 1-й гильдии А. Д. Короткова. Затем Мордин переехал в Благовещенск, где служил в «Торговом доме «И. Я. Чурин и K°», а после воинской службы, в 1890 году, начал карьеру золотопромышленника. Далее, указывает Барышников, Мордин в сопровождении двух рабочих отправился в Унья-Бомский район, где через 9 месяцев открыл месторождение золота. Это открытие позволило ему учредить Алу-Макитское золотопромышленное товарищество и занять в нём пост управляющего делами.

Другие подробности о деятельности П. Мордина на Дальнем Востоке приведены в хранящемся в Амурском областном краеведческом музее машинописном «Историческом очерке о Харгинском дражно-рудном предприятии «Дальзолото»[68], автором которого считают С. В. Зазубрина, служившего с 1916 года на приисках Мордина техником и лично с ним знакомого. Однако при работе с этим источником приходится учитывать непростые личные отношения между Зазубриным и основным персонажем очерка, а также и то обстоятельство, что очерк был написан уже в советское время, когда одна только принадлежность к клану золотопромышленников была отрицательным фактом биографии.

С. В. Зазубрин рассказывает, что П. В. Мордин происходит из крестьян села Жедрина Симбирской губернии.[15] Деловую карьеру он начал в 1886 году, когда после увольнения с воинской службы «по разряду штрафованных» поступил на службу младшим приказчиком в чайно-бакалейном заведении Немерова в Благовещенске. Будучи командирован на знаменитые Желтугинские прииски с товарами на 9 тысяч рублей, Мордин якобы проигрался в карты и остался не у дел. Однако в 1888 году, пишет Зазубрин, благодаря протекции жены доверенного «Торгового дома «И. Я. Чурин и K°» Репиной, поступил на службу в эту фирму и был командирован на реку Бом, уже прогремевшую своим богатством. Здесь им был открыт и заявлен в пользу Репиной участок на Алу-Маките, притоке Бома, к разработке которого золотничным способом Мордин и приступил.

В списке главнейших золотопромышленных компаний и фирм Приамурья, опубликованном в 1897 году в газете «Приамурские ведомости» [45], приводятся данные об основанном с участием Мордина Алу-Макитском золотопромышленном товариществе, уточняющие сведения Зазубрина. И в перечне владельцев указывается вовсе не жена, а сам В. И. Репин, причём с небольшим количеством паёв. И распорядителем золотопромышленного товарищества назван не Мордин, а Иван Неофитович Толмачёв, благовещенский мещанин. Хотя сам Мордин в списке компаньонов и значится, но его доля так же невелика, как и доля Репина.

«Приамурские ведомости» между прочим сообщают, что эта компания с участием П. Мордина была не единственной. В том же районе добычу золота вело товарищество «Предприимчивость в Дальней Тайге» с теми же пайщиками и при том же распределении паёв. Правда, оно было менее успешным, в 1894 г. добыло (официально) всего 34 золотника.

А 24 января 1894 года на свет появляется ещё одно золотопромышленное товарищество на вере «Толмачёв, Мордин и компания», где П. В. Мордин оказывается главным владельцем. Ему принадлежат уже пятьдесят паёв, И. Н. Толмачёву – сорок пять, а «компании», т. е. полковому писарю Я. Ф. Родионову – пять паёв из ста [22]. Заметим, что Репины в числе компаньонов здесь не значатся.

О начале карьеры Мордина можно узнать из рассказа актёра И. Н. Перестиани, режиссера широко известного фильма «Красные дьяволята», работавшего в начале 1890-х годов в Благовещенске в составе театральной труппы. В книге «75 лет в искусстве» он вспоминал:

«В Благовещенском универмаге торгового дома «И. Я. Чурин и K°» в скобяном отделе был приказчик Мордин. Я его знал лично. Очень приятный молодой человек. Как-то он рискнул отпустить в долг двум приискателям нужный для них инвентарь. Вернувшись осенью, эти горемыки указали ему одно из найденных золотых мест. Причём без заявки, а по каким-то сделанным ими зарубках на деревьях. Заявку сделал сам Мордин…» [114].

Впечатление «приятного молодого человека» при встрече с Мординым создавалось, видимо, у многих. Как можно судить по ряду других источников, Павел Васильевич действительно вызывал у людей доверие. Но интересно для его характеристики продолжение рассказа Перестиани.

«И вот наступил день, когда я встретил Мордина в Петербурге. У него был особняк где-то на Моховой, а сам он носил фамилию де Морден. Он приобрел во Франции чей-то майорат и с ним предлог «де», соответствующий немецкому «фон». А главное, он был миллионером» [114].

Присущая Мордину манера выделиться из окружения, с определенной долей авантюризма и своего рода эпатажа, отмечается и в других источниках, особенно носящих характер преданий. Такого рода предания сохранились, в частности, в рассказе ботаника В. Ф. Семёнова, командированного в 1908 году Томским университетом в Амурскую область для сбора ботанических коллекций. Встретив Мордина при ожидании парохода в деревне Мазановой, Семёнов записал в дневнике, сохранившемся в фондах Амурского областного краеведческого музея:

«П. В. Мордин (Поль Мордэн), миллионер и действительный статский советник, был хищником, спиртоносом, и только в 1896 году начал работать на небольшой площади, где до этого работало много хищников, ставших его рабочими, т. е., вернее, кредиторами, т. к. начали сдавать золото только ему, а получать деньги после того, как он сдаст золото в банк. Тогда не было вольной торговли золотом, и волей-неволей его надо было сдавать хозяину прииска. А хозяин многим не уплатил… Да и площадь вышла богатая, нашлись охотники-компаньоны с деньгами, образовали Общество, поставили машину (чуть ли не в 1902 г.). Поль Мордэн – главный воротило, потом завёл себе отдельные прииска, и «за умелое ведение дела» и прочие «труды» в крае, по ходатайству губернатора Путяты, согласно воле его и вопреки отзывам податных инспекторов, аттестовавших Мордина как темную личность, он произведен в генералы» [126].

В рассказе одного из старожилов Благовещенска М. Г. Козьмина, который приводит историк Т. А. Холкина, получило отражение еще одно народное предание: «Мордин был старателем, простым рабочим. Нашел золотую жилу и продал её американцам. Разбогател, в герцогстве Лифляндском купил себе баронский титул. Стал ездить в цилиндре и на рысаках» [171].

Подобного рода историями изобилует и очерк Зазубрина. Так он сообщает, что в 1890 году при обыске на прииске полицейским урядником было обнаружено у Мордина под подушкой 8 фунтов золота, не записанного в казённую книгу. Мордин был якобы отстранён от должности и отдан под суд, однако дело разбиралось в 1895 году, когда Мордин был уже богат, и было прекращено благодаря взяткам.

В следующем эпизоде Зазубрин опять неблагоприятно характеризует Мордина. Он сообщает, что в 1890 году служащий компании «Ельцов и Левашов» И. И. Подосёнов, живший на Воскресеновском прииске по реке Эльге (приток р. Харги) получил сведения, что на устье Жедринского ключа на Харге работают хищники, и послал туда некоего И. А. Винокурова. Винокуров, пробив по нескольку шурфов в Жедринском и Казанском и убедившись в богатстве найденной россыпи, поставил разведочные столбы и выехал с заявками в Благовещенск, где был в это время и Подосёнов. Для постановки детальной разведки была организована компания в составе Подосёнова (34 пая) Толмачёва и Репиной (по 33 пая).

Благодаря протекции последней, пишет Зазубрин, в зимнюю разведку следующего года был послан с Винокуровым и Мордин. Якобы «…по инициативе Мордина Винокуров хорошие результаты разведки скрыл, представив разведочный журнал с плохими данными, благодаря чему Репина и Толмачёв от участия в деле отказались из-за «не благоприятности» россыпи и свои 66 паев и заявки переписали на Мордина, который на средства Репиной и Подосёнова принял отводы Жедринского и Казанского приисков и послал на прииски 20 корейцев, а те за один зимний месяц по выморозке разведочных ям намыли на Жедринском прииске 1 пуд 17 фунтов золота» [68].

Факты, приводимые Зазубриным, впрочем, не так уж однозначны. Во-первых, Подосёнов, изначально владелец наибольшего количества паёв, из компании не вышел. И в случае обмана двух других пайщиков главную роль должен был бы сыграть именно он, так как Виноградов находился в его непосредственном подчинении. Во-вторых, если отводы, как указывает Зазубрин, Мордин принял на своё имя, но на средства Репиной, по сути дела закредитовавшись у нее, говорить об обмане сложно. Видимо, компаньоны все же доверяли Павлу Мордину, коль скоро участвовали вместе сним в товариществах, зарегестрированных позднее обозначенного Зазубриным 1890 года.

Так или иначе, золотопромышленное товарищество на базе открытых в верховьях Селемджи золотых россыпях было создано. И, как отмечает Зазубрин, руководящую роль в новом товариществе занял Мордин, обладатель 2/3 паёв и «человек широкой личной инициативы и предприимчивости».

В первое пятилетие компаньонами золотничным способом разрабатывались только прииски Жедринский и Казанский, зимой – ямами, а летом – открытым разрезом. Годовая добыча золота на них, при 200–300 рабочих, не превышала в этот период десяти пудов.

В 1897 году на прииски был приглашён популярный в то время строитель-самородок Александр Васильевич Алексеев, изобретатель так называемой «алексеевской» бутары. Алексеев построил дамбу, защищающую устье Жедринского ключа от подпора Харгинской воды, установил кулибинку и бочечную машину. Оба промывочных прибора в первый же год дали 12 пудов золота. На следующий год с помощью этих устройств было извлечено уже 27 пудов.

Но в 1898 году, когда компаньоны быстрыми шагами шли к обогащению, Подосёнов утонул. Легенда связала эту смерть опять-таки с Мординым. Широко распространились слухи о том, что Мордин утопил своего компаньона, ударив его веслом по голове, когда тот, будучи выброшенным из лодки во время прохождения порога, пытался выплыть.

О причастности Мордина к смерти Подосёнова говорится в широко известном в своё время бульварном романе «Амурские волки». (В романе фамилия прототипа Мордина легко угадывается в фамилии персонажа Харин.)

Современники усмотрели в гибели Подосёнова выгоду для его компаньона: став единоличным хозяином приисков, уже в 1899 году Мордин получил рекордное количество золота. На Жедринском прииске одной кулибинкой и двумя однобочечными машинами было намыто 70 пудов, а на Казанском золотничными работами – 16 пудов золота. И в этом году Мордин, как сообщает Зазубрин, становится миллионером.

Однако описание смерти Подосёнова Зазубриным на этот раз противоречит легенде. Он, как свидетель происшествия, отрицает причастность Павла Мордина к смерти своего компаньона.

«В этом году для осмотра приисков с целью их покупки приезжали французские капиталисты. Они предлагали 200 тысяч, владельцы же просили 250 тысяч. Сделка не состоялась. При выезде с приисков в лодке гостей сопровождали Мордин и Подосёнов. На одном из опасных перекатов Мордин и французы сошли на берег, в лодке остались Подосёнов, в нетрезвом виде правивший рулём, и рабочие-гребцы. Ударом волны по рулевому веслу Подосёнова выбросило из лодки и разбило в камнях»[68].

В романе «Амурские волки» Харин становится жертвой шантажа. О шантаже со стороны служащего Щебыкина, в руках которого оказался договор между Мординым и Подосёновым, упоминает и Зазубрин. По его версии, Щебыкин, соблазнившись посылом в 5 тысяч рублей, договор отдал, однако денег от Мордина не получил.

Впоследствии между Мординым и наследниками Подосёнова возникла судебная тяжба, в результате которой истцы якобы получили несколько десятков тысяч рублей, что для Мордина с его уже миллионным состоянием было неощутимо.

А в 1900 году Мордин основывает акционерное «Амурское золотопромышленное общество» с правлением в С.-Петербурге на следующих основаниях.

«Устав Амурского Золотопромышленного Общества

Цель утверждения общества, права и обязанности его

§ 1.

Для добычи золота, платины и других металлов в Амурской области, а также и в других местностях Империи, учреждается акционерное общество, под названием «Амурское золотопромышленное общество».

Примечание 1-е. Учредитель общества – Благовещенский купец Павел Васильевич Мордин…

§ 2.

Принадлежащие П. В. Мордину в Амурской области прииски, со всем относящимся к ним имуществом, передаются владельцем на законном основании Обществу, с соблюдением всех существующих на сей предмет законоположений…

§ 11.

Всё… количество акций распределяется между учредителем и приглашёнными им к участию в предприятии лицами, по взаимному соглашению…

§ 16.

При последующих выпусках акций, преимущественное право на приобретение оных имеют владельцы акций предыдущих выпусков, соответствующее числу имеющихся у них акций. Если же акции нового выпуска не будут разобраны, то на остальную часть оных открывается… публичная подписка…» [167].

Из приведённых фрагментов мы видим, что всё «Общество» состоит из одного Мордина, который стал единоличным учредителем, поскольку лишь его прииски составляли имущественную основу фирмы. Но зато это теперь была фирма, акции которой Мордин мог бы продавать по той цене, которая его бы устроила. Он понимал, что на пике эти акции будут оцениваться весьма высоко, тогда как лишь он сам мог знать о перспективах россыпной добычи. Именно поэтому, передав «Обществу» золотороссыпные площади, Мордин оставил за собой заявки, а впоследствии и отводы рудников, которые собирался разрабатывать единолично.

Уставной капитал «Общества» составил 3 миллиона рублей. Продав часть акций, Павел Мордин стал председателем правления и директором-распорядителем фирмы, в которой владел 55 процентами от выпущенных 12 тысяч акций.

В год образования «Общества» начал разрабатываться золотничным способом Златоустовский прииск. И в этом же 1900-м году на этом прииске взбунтовались нанятые на работу золотничники-корейцы.

Предлогом для бунта стала кража так называемых «оборотов», содержащих золото, совершённая якобы промывальщиками, хотя основная причина, по-видимому, заключалась в другом: корейцы были недовольны низкой платой за добываемое на прииске золото. Бросив работы, они собрались возле конторы управляющего, располагавшейся на соседнем Жедринском прииске, и, угрожая расправой, стали требовать двойной оплаты своего труда. Испугавшись угроз толпы в несколько сотен человек, управляющий П. Иорданский, после того как корейцы ворвались с палками в дом и стали бить окна и ломать мебель, отдал приказ казакам стрелять; двенадцать человек были убиты наповал, ещё шестеро – ранены [123].

Несмотря на инцидент, золотничные работы на Златоустовском прииске были развёрнуты в широком масштабе и почти без затрат со стороны владельцев. С прииска убрали промывальщиков, которых обвинили в краже оборотов. Артельщикам предоставлялся кредит, который погашался ими с крупными процентами. На промывке песков работали 87 артелей, 900 человек промывали золото на «алексеевских» бутарах. Присматривали за работами 45 нарядчиков. В первый год существования прииска было намыто 26 пудов золота, несмотря на то что промывочный сезон не был закончен.

Всего с 1900 по 1915 гг. на Златоустовском прииске было добыто золотничными работами 117 пудов золота [68].

Но П. В. Мордин не останавливается на достигнутом. Он продолжает поиски золота и оформление отводов на новые и новые площади. На рубеже веков это становится делать всё труднее: слишком большое количество желающих добывать здесь золото при том, что число приисковых районов не увеличивается. Так, оформив заявку на несколько приисков между ручьями Албын и Догалдын, притоками р. Хэргу, впадающей в Селемджу, Мордин оказался втянутым в судебную тяжбу с претендующей на часть площади мелкой золотопромышленницей А. Юдиной [162].

Кроме селемджинских, Мордин владеет приисками в Зейском горном округе и на р. Амгуни. На приисках он строит школы, церкви, проводит электрическое освещение. Для рабочих и служащих, занимающихся огородничеством, выделяет денежное поощрение. На дорогах, ведущих к приискам из Благовещенска, оборудуются постоялые дворы. Известно, что на свои средства П. В. Мордин организовал обследование самого крупного притока Зеи реки Селемджи и доказал её судоходность. И что на его средства была построена Пророко-Ильинская церковь-школа в Бурхановском посёлке. В 1902 году он пожертвовал Благовещенску 3 тысячи рублей на организацию мероприятий по борьбе с эпидемией холеры. В том же 1902 году за большие заслуги перед городом Мордину присвоено звание почётного гражданина Благовещенска.

Для обеспечения золотодобычи П. В. Мордин разворачивает другие виды производства. В 1899–1901 годах он покупает второе по величине частное владение в Амурской области – с. Отрадное с Петровской пустошью, площадью в 757 десятин, с расположенными на его территории стеклоделательным заводом и мельницей, основывает в Благовещенске кирпично-терракотовый и лесопильный заводы.

В 1902 году Мордин с женой, баронессой Марией Александровной, выехал на постоянное жительство в Санкт-Петербург. Однако контактов с Благовещенском Павел Васильевич не теряет. Живя в столице, он постоянно выполняет поручения городского самоуправления. Он ходатайствует об открытии в Благовещенске горно-технического училища с законченным 3-летним практическим циклом, предлагая вложить в его постройку и организацию 100 тысяч рублей. Единственным условием, поставленным Мординым, было название училища его именем. Открытие училища диктовалось насущными нуждами горной промышленности области и дальневосточного края, однако, оно не было открыто по причинам, не зависящим от Мордина.

В Петербурге Мордин продолжал оставаться членом бюро съездов Амурских золотопромышленников. Его успехи как организатора золотопромышленного производства нашли отражение и в избрании председателем Исполнительного совета 1 Всероссийского съезда золото– и платинопромышленников. Но он продолжает расширять и собственное дело. В 1906 г. на его имя открываются золотоносные площади в системе р. Амгунь [83].

На юге России он организовывает крупное каменноугольное предприятие, которое накануне мировой войны продает за 12 миллионов рублей.

В 1906 году П. В. Мордин на совещании «О путях сообщения в Сибири», проходившем в Иркутске, совместно с купцом и золотопромышленником М. Д. Бутиным выдвигает проект строительства Русской тихоокеанской железной дороги вокруг северной оконечности озера Байкал, через Ленский бассейн, с выходом на Тихоокеанское побережье в районе города Николаевска-на-Амуре. Строительство такой дороги обосновывалось государственными интересами – целесообразностью создания опорного узла морских коммуникаций с Камчаткой и Чукоткой, дублирующего Владивосток и в меньшей мере, чем последний, подверженного японскому контролю. Вместе с тем авторы проекта исходили из того, что водные коммуникации на юге Дальнего Востока в то время обеспечивали перевалку необходимых грузов, были достаточно развитыми. Освоение же богатств Севера требовало надёжных путей сообщения.

Идея строительства дороги была связана и с реализацией стремления сибирских и дальневосточных капиталистов улучшить конкурентные позиции в борьбе с капиталистами центральной России. По мысли М. Д. Бутина, рынком сбыта для экспортных товаров этих регионов в будущем должен стать именно тихоокеанский международный рынок.

Для постройки железной дороги Мордин и Бутин просили разрешения на основание концессии с безвозмездным использованием богатств прилегающих к линии железной дороги территорий. Для доказательства серьёзности своих начинаний инициаторами проекта Русской тихоокеанской железной дороги был внесён в государственный банк залог в сумме 40 тысяч рублей, что составляло примерно 0,026 % общей стоимости осуществления проекта.

Однако идея строительства такой железной дороги не нашла поддержки на совещании и была частично реализована только в советское время в проекте Байкало-Амурской железнодорожной магистрали.

В начале 1910-х годов П. В. Мордин, по-видимому, отходит от непосредственного ведения дел «Амурского золотопромышленного общества». В 1912 году председателем его правления становится М. С. Скорняков. Однако доля Мордина в капитале Общества остаётся преобладающей, до 75 процентов, все члены правления – его ставленники, и на общих собраниях акционеров голос Мордина, как обладателя большинства акций, является решающим.

В эти годы П. В. Мордин становится единственным представителем в России голландского завода драг «Верфь Конрад» и начинает внедрять эти технические устройства на своих приисках. В 1914 году на Златоустовском прииске была пущена в работу первая драга, которая за неполный эксплуатационный сезон дала 7 пудов, а в следующем добыла 9 пудов золота.[16] В 1916 и 1917 годах на прииске собраны и начали эксплуатироваться ещё две драги. В результате Мордину удалось создать лучшее по степени механизации и доходности золотодобывающее предприятие на Дальнем Востоке.

В 1919 году Мордин в последний раз приезжает в Благовещенск, надеясь на месте разобраться в ситуации, возникшей с принадлежащими ему приисками и другой собствееностью в условиях междувластия и гражданской войны. Однако ничего сделать уже не может. У него возникает конфликт с бывшим воспитанником, бухгалтером главной конторы общества Смолиным, которого Мордин отстраняет от должности. Смолин в свой черед в судебном порядке опротестовывает права Мордина на ведение дел. На требование Мордина направлять ему добытое золото С. В. Зазубрин, являющийся управляющим Харгинскими приисками Амурского золотопромышленного общества, требует предъявления документальных доказательств полномочий правления или документов о том, что Мордин является акционером. Этих документов у Мордина, приехавшего в Благовещенск из Ташкента, под рукой не оказывается. И только зимой 1919–1920 годов под нажимом уполномоченного Министерства торговли и промышленности колчаковской администрации Крынина было установлено совместное распоряжение ценностями Мординым и Зазубриным.

Однако положенную в банк значительную часть золота, выработанного в сезон 1919 года, Мордин так и не получает. В феврале 1920 года, за 2–3 дня до вступления в Благовещенск частей Красной армии, он при содействии японцев вынужден бежать в Маньчжурию, в Сахалян (теперешний Хэйхэ).

Перед отъездом, вспоминает Зазубрин, «в течение нескольких вечеров весьма настойчиво, порой и со слезами на глазах Мордин убеждал меня взять золото из банка и поделить. Соглашение не состоялось, и золото, за исключением реализованного в количестве 3 пудов 30 фунтов, перешло Советской власти» [68].

О дальнейшей судьбе Павла Мордина неизвестно практически ничего. Лишь в анкете, заполненной его женой Марией Александровной Мординой для Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжу-Ди-Го, написано: «В 1925 году… я получила известие о смерти мужа…» [103].

Павел Васильевич Мордин – личность незаурядная и в известной степени экзотическая. Во вском случае по числу преданий, связанных с его жизнью. След, оставленный им в истории, теперь уже значительно померк, и в приводимом ниже варианте известной легенды, записанном в 1970 году туристами-водниками со слов местных жителей, отсутствует даже само имя Мордина.

«Два старателя, намыв вожделённого металла и выбравшись из тайги… соорудили плот и начали сплав по реке. Всё шло удачно. Но в одном из нижних порогов плот перевернуло. Старатели оказались в воде, крепко удерживая мешки с намытым золотом. Одному из них удалось вскарабкаться на плот со своей добычей, а другой всё ещё оставался в воде. Компаньон, оказавшийся на плоту, якобы оказывая помощь, протянул руку и вначале взял мешок с золотом приятеля. А в следующую минуту он злодейски убил своего товарища, присвоив свою добычу себе. Этим погибшим и был Подосёнов. Но внизу его поджидал вот этот гордый красавец, которым мы сейчас любуемся. Его грохочущая стремнина поглотила алчного добытчика…» [111].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.