Жизнь пронеслась стремительным галопом

Жизнь пронеслась стремительным галопом

«Наши дома суть наши темницы; попробуем обрести там свободу, украшая их».

«Можно привыкнуть к некрасивой внешности, но к небрежности – никогда».

«Слабым головой свойственно хвастаться преимуществами, которые способен дать нам только случай».

«Истинная щедрость состоит в том, чтобы не замечать неблагодарность». Или такое: «Находки делаются затем, чтобы быть потерянными».

Коко Шанель.

О делах она тем временем не забывает: разрабатывает спортивную коллекцию для женщин, устраивает модное дефиле в Лондоне, которое имеет грандиозный успех в 1932 году. В течение лета 1930 года Габриель часто наезжала из «Ла Паузы» в Монте-Карло, где встречалась с Дмитрием.

Он и представил ей Сэма Голдвина – знаменитого голливудского продюсера, давно мечтавшего с ней познакомиться. В 1931 Коко получает приглашение в Голливуд.

Но тут фортуна дает осечку. Наряды, которые так бесподобно смотрелись вживую, на пленке выглядели бесформенными балахонами. Коко вовремя усекла это ощущение и сбежала из Голливуда раньше, чем ей бы пришло предложение покинуть фабрику грез.

Вернувшись во Францию, она увлекается ювелирными украшениями. Если прежде с интузиазмом рекомендовала бижутерию своим клиенткам, теперь так же пылко она переключилась на настоящие бриллианты.

Объединив усилия с дизайнером украшений Полем Ирибом, она организует выставку ювелирных украшений, где, например, необыкновенной красоты ожерелье одним щелчком превращается в стильные браслеты.

Успех выставки был таким, что акции компании «Де Бирс» в первые же два дня после открытия взлетели на двадцать пунктов, а имя Шанель вновь всколыхнуло мировую прессу. Поль становится любовником Коко. На протяжении нескольких лет их связывали пылкие чувства, во всяком случае со стороны Коко – точно.

К 1935 году она решает пробрести квартиру неподалеку от работы. С этой целью она занимает почти весь третий этаж дома номер 31 по рю Камбон, на которую выходят шесть огромных окон этого здания XVIII столетия.

Она всерьез собиралась выйти замуж за Поля, но его внезапная смерть во вермя игры в теннис, буквально на глазах Шанель, положила конец мечтаниям о семейной жизни. Его сразил внезапный сердечный приступ. Коко была безутешна.

И вновь работа спасает ее от безмерного отчаяния. Она готовит новую весеннюю коллекцию, уйдя с головой в работу. Парадокс Шанель? Кутюрье, которая не умеет шить…

К несчастью, в то время, когда Габриель пыталась найти спасение от свалившегося на нее горя в работе, грянули политические и социальные события 1936 года, нарушившие ее планы. Разумеется, она, как и большинство ее соотечественников, тяжело переживала реоккупацию немецкими войсками левого берега Рейна в марте 1936 года.

Волна конфликтов, приобретя характер цунами, не замедлила докатиться и до рю Камбон. В одно прекрасное утро табличка с надписью «Закрыто» появилась и на дверях дома номер 31. Июньским днем у этого дома появился забастовочный пикет, угрожающе преграждавший путь всякому желающему войти – не только тем, кто намеревался приступить к работе, но и самой Габриель… хотя это был ее дом, который она сама основала благодаря настойчивой работе. Она не понимала этого. Это не укладывалось у нее в голове.

В конце концов, все утряслось и вернулось на круги своя: все остались при своем, и работа возобновилась. Но, помимо забастовок, у Шанель появились и другие заботы: конкуренция в мире высокой моды – штука беспощадная, и превосходство Шанель уже не было безусловным.

Целый ряд имен вокруг обрели почти такую же славу, как и ее собственная. Моральное равновесие Габриель, оказавшейся в отчаянии после внезапной смерти Ириба, было спасено короткой идиллией с Лукино Висконти. Добавим, что началом своей кинематографической карьеры Висконти обязан Шанель – ведь именно она, уверенная в его таланте, без колебаний рекомендовала его Жану Ренуару, который, по ее настоятельным просьбам, выбрал его в 1936 году ассистентом для съемок картины «На дне» по пьесе Горького, а в 1937 году – фильма «Дачная прогулка» по повести Мопассана.

Дальнейший путь Висконти хорошо известен… В том же 1937 году, по предложению Кокто, она выдумает любопытные повязки, которыми будет опоясывать тело Жана Маре. В этом же году она создает костюмы для «Рыцарей Круглого стола». Но и это не все: два года спустя, в 1939 году, она выступает в качестве костюмера в балете «Вакханалия», сценарий и оформление которого принадлежали Сальвадору Дали. Этот спектакль был представлен труппой «Русский балет Монте-Карло».

А затем она решает принять участие во Всемирной выставке 1937 года. Весною и летом 1939 года – в последние предвоенные сезоны – много говорилось о новых творениях Шанель, в частности, о платьях типа «Гитана» и «Триколор».

А в первых числах сентября 1939 года Габриель решила закрыть свои швейные ателье, оставив открытыми только бутик с парфюмерией и аксессуарами. Решение было принято ею внезапно. Она увольняла две с половиной тысячи работниц. «Было время не для платьев, – объяснит она впоследствии. – У меня сложилось впечатление, что эпоха уходит, и никогда больше не будут шить платьев». В этот предвоенный период она также порывает все отношения с родственниками и практически перестает оказывать им финансовую помощь, кроме племянника, сына старшей сестры Джулии, умершей от чахотки. Коко остается жить в окупированом Париже. После закрытия Дома моделей Шанель ведет очень замкнутый образ жизни.

Осенью 1940 года, пребывая в состоянии бездеятельности и, как следствие, в почти полном забвении, Габриель встречает человека, который станет ее возлюбленным на целое десятилетие. Немецкий дипломат Ганс Гюнтер фон Динклаге, родившийся в 1896 году в Ганновере. Живой и остроумный, страстный любитель музыки, он к тому же был еще и красавцем: высокий, худощавый, гибкий и стройный блондин с бесцветными голубыми глазами. Друзья прозвали его Шпатц, что по-немецки значит «воробей», за ту легкость, с которой он порхал по жизни и влетал, как пташка, в сердца самых красивых женщин.

Не без задних мыслей ведомство министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа держало этого молодца, которого нельзя было воспринимать всерьез, у себя на службе: он, в ряду себе подобных, должен был своим шармом создавать лестный образ своей страны и своим очарованием компенсировать человеконенавистнические заклинания Гитлера.

«Я одеваюсь для имиджа – не для себя, не для публики, не для моды, не для мужчин».

Марлен Дитрих.

Эта задача как нельзя лучше подходила бесстрастной личности, жаждавшей одних только удовольствий и, как можно было догадываться, отнюдь не блиставшей страстностью нацистских убеждений. Фактически его главной заботой в эти годы было остаться в обожаемом им Париже. Идиллия между Шпатцем и Коко развивалась вдали от посторонних глаз. Да, Габриэль не афишировала своей связи с молодым немцем, но и скрывать ее совсем тоже не собиралась. Ей казалось абсурдным, что кто-то мог усмотреть в этих отношениях политический выбор. Однако она оказалась не права…

В тягостный период бездействия, начавшийся после закрытия ателье, Габриэль, будучи одержима мечтой положить конец войне, в ноябре 1943 года хотела встретиться со своим другом Уинстоном Черчиллем, чтобы попытаться убедить его согласиться с принципами секретных англо-германских переговоров. Габриэль изложила свой план Теодору Момму, отвечающему в оккупационном правительстве за французскую текстильную промышленность, с которым её познакомил Шпатц. Теодор Момм передал предложение в Берлине Вальтеру Шелленбергу, который руководил Шестым управлением, контролировавшим службу внешней разведки.

Против ожидания Момма, Шелленберг счел его предложение интересным, и была достигнута договоренность об операции «Модельхут» – «Модная шляпа». Впрочем, «операция» – слишком громко сказано: речь шла всего-навсего о том, чтобы разрешить Габриэль поездку в Испанию с пропуском, действительным в течение каких-нибудь нескольких дней, чтобы встретиться там с Черчиллем. Габриэль едет в Мадрид, однако встреча не состоялась, так как Черчилль был болен, и она вернулась в Париж, удрученная провалом своей миссии. И хотя вела она себя там явно нейтрально, все её контакты с немцами были замечены и «взяты на карандаш». По окончании войны на неё, в связи с этим, навесили ярлык пособницы фашистов, обвинили в коллаборационизме и даже «упекли» ненадолго за решётку… Сам Уинстон Черчилль в 1944 году вступился за неё и договорился с новыми властями Франции о том, чтобы Мадемуазель отпустили, но французы были настолько агрессивно настроены против своей, некогда любимой «кутюрье», что её выпустили только с условием, что она покинет Францию.

Шпатцу к этому времени удалось покинуть Париж, но Габриэль не имела никаких известий о нем… Она вновь одинока. Коко решает покинуть Францию и на время перебирается в Швейцарию, куда к ней частенько наведывается объявившийся Шпатц. Она изредка посещает Париж. Но была одна причина, побуждавшая Габриэль надолго не задерживаться в Париже.

Слишком уж часто ей тыкали в нос без малейшего снисхождения ее связь с немцем во время оккупации. Слишком свежи были раны, чтобы стало по-другому. Еще совсем недавно открылись ужасы депортационных лагерей. В этом контексте поведение Габриэль будет еще долго бросать тень на ее личность. Но, как бы там ни было, после войны Габриэль могла сказать с чистой совестью: я была одной из тех редких представительниц своего ремесла, которые не заработали ни сантима на немецкой клиентуре…

Она покупает виллу в Швейцарии и на время поселяется там. Заканчивается война, но Коко не торопится возвращаться во Францию. Она садится писать мемуары и в 1948 году летит в Америку, чтобы там издать свою автобиографическую рукопись. Однако там она потерпела фиаско. Рукопись никого не заинтересовала.

В 1947 году никому неизвестный молодой кутюрье Кристиан Диор в одночасье стал знаменитым, благодаря своим моделям, которые журнал «Харпер Базарс» окрестил «new look». Вот какой формулировкой Коко охарактеризовала автора «нового взгляда»: «Диор? Он не одевает женщин, он обивает их обоями!» Но чем больше Диор становился притчей во языцех, тем более смягчаются суждения Шанель в ее мемуарах. Кстати, с той поры, как она показывала свою последнюю коллекцию, минуло уже девять лет. Это было еще до войны. 1947, 1948, 1949, 1950-й… Годы текли – монотонные, тусклые, бесконечные для Габриель в своей угрюмой похожести. Лозанна, Париж, Рокебрюн…

Она ведет здоровый и активный образ жизни, совершая долгие пешие прогулки в Швейцарских Альпах. Здоровый образ жизни с каждодневной физической активностью поддерживали в ее теле энергию и крепость, которые не оставят ее до самой смерти. Храня верность Швейцарии, Габриэль, тем не менее, все дольше и дольше задерживается в Париже.

В июле 1949 года она приняла, по рекомендации Лукино Висконти, молодого кинематографиста Франко Дзеффирелли, которому тогда было 26 лет. Она стала его гидом по столице, организовала ему встречи с разными людьми, в том числе с еще неизвестным тогда Роже Вадимом и Кристианом Бераром, осыпала подарками…. Шли годы.

И вот 19 августа 1953 года Габриэль вступила в свой семьдесят первый год. Четырнадцать лет назад она повесила замок на двери своего престижнейшего Дома мод. Жила в одиночестве, в разочаровании, потеряв многих своих друзей.

Для нового поколения имя Шанель не значило ничего, кроме знаменитых духов. И вот на закате своего существования, в том возрасте, когда большинство людей уходит из активной жизни, она бросила миру дерзновенный вызов: решила вновь открыть свой Дом моделей…

И не затем, чтобы он довольствовался маргинальной ролью, не с целью найти занятие своим старым годам, а затем, чтобы явить его во всем предвоенном блеске, вернуть международный престиж… Что побудило Габриэль пуститься в такую явно рискованную авантюру?

Не то, чтобы она боялась оказаться в нищете, но ведь известно – кто в делах не добивается существенного движения вперед, тот откатывается назад. «Вперед и только вперед!» – это правило абсолютно для всех. И, наконец, для Габриэль вновь открыть свой Дом моделей означало воскреснуть. Это не слишком большое преувеличение: ведь Шанель постоянно утверждала, что в работе заключается вся ее жизнь.

По большому счету она была никем после сентября 1939 года… Приняв летом 1953 года решение, Габриэль приступила к делу. Прежде всего ей требовались колоссальные капиталы, и она продает одно из своих имений.

«Создайте свой собственный стиль… пусть он будет уникальным для вас и узнаваемым для других».

Анна Винтура.

Она решила представить сто тридцать моделей. Она верит в себя, но умеет оставаться скромной и здравомыслящей: «Почему я вернулась? – признается она некой журналистке. – Мне было скучно и потребовалось пятнадцать лет, чтобы осознать это. Сегодня я скорее предпочла бы потерпеть провал, чем оставаться в небытии».

Сказать, что день 5 февраля 1954 года ожидался с нетерпением, значит, ничего не сказать. Весь блистательный Париж был там, рассевшись в золоченых креслах; там были и покупатели, и вся критика, пишущая о моде, а лучшие места занимали редактрисы из «Харперс» и трех редакций «Вог» – американской, английской и французской.

Одни стояли, взобравшись на стулья, другие – на ступенях знаменитой зеркальной лестницы, тогда как Габриэль, не видимая для публики, скрывалась высоко, почти на уровне второго этажа.

Показ обернулся катастрофой – по крайней мере, в глазах английских и французских журналистов. Платья и ансамбли, представленные Шанель на суд почтеннейшей публики, показались почитателям Диора и «нового взгляда» призраками минувшего, реликтами 20–30-х годов… Мадемуазель проявила характер «железной дамы»! «Я им еще покажу, – просто сказала Габриэль, – мы начнем все сначала»…

Уже в начале 1955 года можно было считать успех непоколебимым. После показа ее третьей коллекции журнал «Лайф», посвятивший ей четыре страницы, подвел итог: «Женщину, скрывающуюся за самым знаменитым в мире парфюмом, возможно, несколько преждевременно потянуло вернуться в высокую моду, но она уже распространила свое влияние на все.

В свои семьдесят один год она привнесла больше, чем новую моду, – она совершила революцию». Она продает свой Дом моделей, свое общество недвижимости и все прочие общества, носящие ее имя. Разумеется, за ней остаются два процента выручки от продажи духов – она ведь тоже внесла вклад в их создание!

При этом она остается на рю Камбон, руководя всеми делами, относящимися непосредственно к кутюр. Таким образом, за ней закрепляется уютное кресло директрисы и такая вот шикарная пожизненная рента, которая продлится… 17 лет.

Более роскошных условий трудно себе и представить. Решив все финансовые проблемы и приведя в порядок юридическую сторону бизнеса, Коко продолжила творить. На волне ее успеха во время возвращения в мир моды появился такой наряд, который Шанель смогла в глазах всего мира безусловно ассоциировать со своим именем – это дамский костюм с тесьмой, дополнивший ее знаменитое маленькое черное платье 1926 года.

Успех, который стяжал знаменитый костюм, не должен скрывать огромное разнообразие творений Шанель. Сам костюм представлен в сотне различных вариаций, среди которых не найдется двух похожих.

«Дизайн – это постоянное стремление сочетать комфорт с роскошью, практичное с желаемым».

Донна Каран, американский модельер.

С другой стороны, Габриэль создавала роскошные вечерние платья, а также наряды для коктейлей. Вскоре после своего возвращения в Высокую моду, а именно в 1957 году, непостижимая художница получила приз Неймана Маркуса, явившийся наградой «самой влиятельной в XX веке создательнице моды» и приглашение от мецената посетить Америку, которым она с большим удовольствием воспользовалась.

И даже во время поездки она все время была полна новых и свежих идей. Манера работы Коко, которая никогда не делала предварительных рисунков моделей, а жестами давала указания первым швеям, на которых была возложена задача «выстраивать» модели в общих чертах.

После этого, вооруженная знаменитыми ножницами, она пускала свое грозное орудие в ход, отсекая лишнее и добиваясь окончательной строгости. Вот как творила неподражаемая Медемуазель. Когда Дом Шанель вновь распахнул свои двери, тут же посыпались новые предложения.

Она была в такой моде, что к ней – старой даме! – стали обращаться с заказами представители «новой волны» в кинематографе. Так, в 1958 году Луи Малль поручает ей создание платьев для Жанны Моро в кинофильме «Влюбленные».

В том же году Висконти поручает ей двойную задачу: не только одеть Роми Шнайдер, которая снималась в картине «Боккаччо-70», но и поделиться с нею секретами элегантности.

Она сделала это с тем большей охотой, что питала большую симпатию к юной талантливой актрисе, в свои двадцать три года уже снискавшей известность благодаря сериалу «Сисси». Коко, не колеблясь, давала ей советы и в сердечных делах – впрочем, та отнюдь не всегда к ним прислушивалась…

Все последние годы своей жизни она не снижала активности. Вопрос о «заслуженном отдыхе», «уступке дороги молодым» и прочей ерунде даже не ставился. «Меня ничто так не утомляет, как отдых», – заявляла она не раз. В 1954 году ее друзьям бросилось в глаза, что она физически и морально помолодела на десять лет.

Она будет держаться до конца. С коммерческой точки зрения Дом Шанель процветал. С 1954 года была создана дюжина дополнительных ателье.

В 1970 году у нее случился паралич руки, продолжавшийся два месяца. Этот случай дал ей понять, что не стоит ездить в Нью-Йорк на премьеру музыкальной комедии «Коко», повествующей о ее жизни; в главной роли была занята Кэтрин Хэпберн. Ей не следовало забывать, что ей шел восемьдесят седьмой год…

Конечно, она по-прежнему считала необходимым заботиться о своей внешности. Последние три года жизни она приглашала к себе в «Риц» мастера по макияжу.

Тем не менее, каждый вечер, едва спускались сумерки, Коко охватывал приступ тоски – груз одиночества становился для нее совершенно невыносимым. Тогда она стала затягивать рабочий день допоздна – к большому огорчению персонала Дома Шанель. Мысль об обеде в одиночестве приводила ее в ужас…

Она умерла 10 января 1971 года в мансарде «Рица» в воскресенье. Она ненавидела этот день недели, свободный от работы, которая была единственным смыслом ее жизни. Согласно желанию покойной, ее похоронили на кладбище в Лозанне…

«Мода увядает, а стиль вечен».

Ив Сен Лоран

Всю жизнь Коко создавала свой неотразимый стиль Шанель. Ей принадлежит создание бежевых босоножек с черным носком, ранее упомянутого маленького черного платья, приталенного жакета, стеганой сумочки с цепочкой через плечо. В это может быть трудно поверить, но до 1955 года не существовало такой привычной сегодня сумочки с ремнем, одеваемым на плечо. Женщины ходили с ридикюлями, длинный шнурок которых одевался на руку. Ридикюли появились еще в начале 19 века и прослужили полтора века, так как долгое время в женском гардеробе не были предусмотрены карманы.

Все последние годы своей жизни Великая Мадемуазель была ужасно одинока и в возрасте 80 лет все также каждый день ходила на работу, отдавая всю себя своим произведениям искусства. Перед приходом на работу Коко сотрудники ателье по сигналу портье распыляли на лестнице в доме № 31 по улице Камбон её любимый аромат «SHANEL № 5».

10 января 1971 года, в воскресенье, свой единственный нерабочий день, в возрасте 87 лет Коко Шанель скончалась от сердечного приступа в отеле «Риц». Она просила не устанавливать на её надгробии могильных плит, чтобы ничто не мешало ей «вознестись в рай и шить одежду для ангелов».

Похоронена она в Швейцарии. Верхнюю часть надгробия женщины, рожденной под знаком льва и имевшей львиный характер, символично украшает барельеф с изображением пяти голов львов.

С 1987 года руководство Домом Шанель принял модельер Карл Лагерфельд, который по сегодняшний день продолжает традиции Коко Шанель.

Самое тягостное при описании чьей угодно жизни заключается в том, что в конце вы сталкиваетесь с практически невыполнимой задачей описать закат их дней и неминуемую смерть в приподнятом ключе, а не в совершенно депрессивном, как оно на самом деле бывает. Дороти Паркер сказала: «Не бывает счастливых концов», – именно это она и имела в виду.

Последние годы жизнь Шанель состояла из работы и жалоб. В 1969-м она отвергла приглашение посмотреть бродвейский мюзикл «Коко» с Кэтрин Хэпберн в главной роли. Отказалась, сославшись на здоровье, но в действительности боялась расхождений и, кроме того, чествований, поздравлений и аплодисментов публики, а также актеров, которые могут заставить ее смягчить свои взгляды – весьма вероятная опасность, поскольку от посещения ее удерживало лишь плохое настроение и раздражение.

Она стала сварливой, как никогда раньше. Презирала каждого. Об одном дизайнере говорила, что женщины в его платьях из парчи напоминают кресло спереди и старую испанку сзади. Утверждала, что индустрия моды убита претенциозностью. Называла собратьев по профессии мужеложцами и женоненавистниками. Считала, что студентов, выступивших с протестами в 1968-м, следует арестовать и заставить строить дороги. Уверяла, что Брижит Бардо не поможет никакая мода, поскольку та неряха. Прокатилась и по Америке, окрестив ее страной дешевых вещей, граждане которой «умирают от комфорта». Заявляла, что ее старые друзья были глупыми, злыми и просто хотели ее использовать.

Коко Шанель – истинная Львица. Первый шаг к успеху для представителей этого знака зодиака – научиться воодушевлять и организовывать, направлять эмоции на достижение поставленной задачи и находить выходы из любых ситуаций, применяя нестандартные решения и оставляя обиды и разочарования в прошлом. Вторым шагом к успеху является умение по-новому смотреть на мир и ломать моральные стереотипы, объединять команду, а самое главное – уметь накапливать и приумножать свой потенциал (это именно то, чего не хватает многим Львам).

Великая Мадемуазель создавала не шляпки, платья или духи, она создавала новую Моду!

Многие вещи, придуманные Шанель, пережили своего создателя

Шанель умерла в 1971 году в возрасте 87 лет. Теперь описание ее жизни вмещается в одно, но очень емкое предложение на сайте Wikipedia, с которого миллионы людей начинают поиск информации о жизни живущих и ушедших людей: «Коко Шанель была ведущим французским модельером, чей модернизм, вдохновленность мужской модой и следование дорогой простоте в создаваемой одежде сделали из нее, возможно, самую важную фигуру в истории моды XX столетия».

Вспомним мысли дизайнера о женщинах, мужчинах и моде.

«Эти цвета неприемлемы. Этих женщин, черт возьми, я переодену в черное… Я навяжу модному миру черный цвет. И он будет править модой, поглощая все цвета вокруг» – о том, как Коко Шанель пообещала совершить модную революцию с помощью черного цвета. Посетив в 1920 году в Париже Национальную оперу, кутюрье была шокирована тем, как безвкусно одеты представительницы высшего света, облаченные в платья люминесцентно-синих, зеленых и голубых цветов.

«Эти русские дворяне… Все они одинаковы: зеленые глаза, утонченные руки, широкие плечи. Они миролюбивы и покорны. И пьют так, будто ничего не боятся. Все, как на подбор, высокие и статные, но за внешним обликом – ни-че-го. Только водка и пустота» – о русских мужчинах-дворянах, многие из которых были ее любовниками.

«Ничто не старит женщину больше, чем нарочитый пафос и излишки декора в одежде. Даже в преклонном возрасте можно выглядеть, как школьница, одеваясь просто» – о необходимости соблюдать чувство меры в одежде.

«Я хочу показать женщине, что такое «красивый комфорт». Хорошо одетая женщина вызывает у мужчин ощущения, близкие к тем, которые они испытывают, созерцая голую женщину. Я делаю вещи, в которых женщины могут жить, дышать комфортно и при этом выглядеть молодо» – о философии бренда Coco Chanel: effortless chic – «шик без усилий».

«В модном доме Coco Chanel работают представители светского общества Парижа. Нет, не потому, что я хочу удовлетворить свое тщеславие или как-либо их унизить. Потому лишь, что они приносят мне пользу, рассказывая всему Парижу, что работают на мой бренд» – о расчете и конъюнктурности в фешн-бизнесе.

«Я всегда была сильнее своих страстей; работа была для меня своеобразным наркотиком. Но я сомневаюсь, что стала бы известной всем Шанель без помощи мужчин…» – о роли мужчин в своей жизни и карьере.

«Чем хуже у девушки дела, тем лучше она должна выглядеть. Я не понимаю, как женщина можетвыйти на улицу, не накрасив ресницы. Хотя бы из вежливости к окружающим. И еще. Возможно, в этот день она встретит свою судьбу. А судьбу надо встречать подготовленной» – о необходимости женщины постоянно следить за собой.

«Нельзя одновременно иметь две судьбы – судьбу необузданного дурака и умеренного мудреца. Нельзя выдерживать ночную жизнь и быть в состоянии создать что-то днем. Нельзя позволять себе еду и алкоголь, которые разрушают тело, и все же надеяться иметь тело, которое функционирует с минимальным разрушением. Свеча, которая горит с двух концов, может, и будет распространять ярчайший свет, но темнота, которая последует потом, будет долгой» – о необходимости вести умеренный образ жизни.

«Наверное, то, что я одинока, не случайность. Мужчине тяжело со мной жить, за исключением невероятно сильного мужчины. Но если он невероятно силен, тогда уже я не могу с ним жить. Я не умна, но и не глупа. Но я неординарна. Я была в бизнесе, не будучи бизнес-вумен. Я любила, не будучи женщиной, предназначенной исключительно для любви. Мужчины, которых я любила, думаю, будут помнить обо мне на небесах и на земле, потому что мужчины всегда запоминают ту, которая приносила им проблемы и трудности» – о своем нраве и совместимости с представителями противоположного пола.

«Никто не должен жить в одиночестве. Это ошибка. Я всю жизнь думала, что должна одна строить свою жизнь. Теперь понимаю, что ошибалась» – признание, сделанное в последние дни жизни Клод Делэ, близкой подруге и биографу.

<< Стиль Коко Шанель прежде всего отличает безупречная посадка изделия на фигуре и удобство в носке. Габриэль тщательно разрабатывала модель, стараясь достигнуть того, чтобы женщина не была стеснена своим нарядом. «Роскошь обязана быть удобной, иначе это не роскошь!» – главный постулат стиля Шанель. Невысокий каблук, анатомичный крой, сумка на длинном ремне, эластичные жакеты и блузки без рукавов – все создавалось для комфорта прекрасных дам. Габриэль отрицала создание моды ради моды и повторяла: «Ищите женщину внутри платья, нет женщины – нет и платья!»

<< Качество материалов и пошива – непременная составляющая стиля Шанель. Натуральным тканям и аккуратным швам Коко уделяла огромное внимание. Она всегда стремилась к идеалу и утверждала: «Роскошь – это когда изнанка так же красива, как лицо».

<< Именно благодаря Коко Шанель черный цвет в одежде стал синонимом элегантности и шика.

Тогда как до нее ассоциировался преимущественно с трауром и бедностью.

<< Стиль Коко Шанель – это маленькое черное платье, которое привлекает внимание к глазам и улыбке той женщины, которая в него одета. Габриэль искренне считала, что если у женщины в гардеробе присутствует такое платье, то она всегда может быть хорошо одетой. Черные платья в стиле Коко Шанель, украшенные белоснежными обшлагами и маленькими воротничками, приобрели неимоверную популярность.

<< Воплощение стиля Коко Шанель – простой силуэт и классические формы. Черные укороченные брюки со стрелками, платье-футляр, юбка-карандаш, изящные туфли и невысокий каблук – базовые вещи стиля.

<< Законодательница мод утверждала, что в каждом наряде должен присутствовать элемент непродуманности. Легкая небрежность в образе создает впечатление, что для вас великолепно выглядеть – вполне естественное состояние, а не результат тщательной и кропотливой работы.

<< Духи – неотъемлемый атрибут в стиле Коко Шанель, это «невидимый, но незабываемый модный аксессуар, который оповещает о появлении женщины и продолжает напоминать о ней, когда она ушла…»

Как ни крути, а на жизненном пути мужчины встречается только одна женщина. Остальные же – лишь её тени.

Женщина может позволить себе выглядеть смешной. Естественно, речь идёт о немногих женщинах. Когда смешон мужчина, то можно сказать, что он конченый человек, если только не гений.

Существуют две вещи, постичь которые парню невозможно: 1) это тайна Творения и 2) шляпка его жены.

Не понимаю, зачем женщины хотят всё то, что имеется у мужчины. Ведь женщины, из всего прочего, имеют самих мужчин.

Нынче молодые девушки одеваются то ли как клоуны, то ли как совсем ещё маленькие девчонки… Это неправильно. Ведь мужчины не любят маленьких девочек, ну а если и полюбили, то потом просто задушат…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.