Полубояриновы

Верочка была из удивительно светлой семьи, скрепленной любовью и преданностью друг другу. Она очень любила рассказывать о своем отце, одном из немногочисленных инженеров «из народа», получивших образование еще в конце XIX века.

Глава семьи – Александр Сергеевич Полубояринов – инженер-технолог, ко времени знакомства с Климовым был директором Машиностроительного завода в Мытищах. Основателен, барственно вальяжен и внешне, наперекор своей фамилии, не полу – настоящий русский боярин. Неизменная добрая улыбка на открытом славянском лице только добавляла расположения к нему. Где бы ни появлялся Александр Сергеевич – тут же раздавался его звучный баритон, были слышны шутки, и через несколько минут все общество вовлекалось в непринужденный живой разговор. Природа круто замешала в нем веселую открытость отца и царственную дородность матери.

Его отец – Сергей Алексеевич – был крепостным до 11 лет. Будучи дворовыми людьми богатого рязанского помещика, получив «вольную» при отмене крепостного права, Полубояриновы двинулись всей семьей с детьми и родственниками на юг, осев на Кубани, в станице Рязанская. В возрасте семнадцати лет Сергей Алексеевич женился на коренной казачке Марии, работнице табачной фабрики, а в 1868 году у них родился первенец Александр – будущий отец Веры. В восьмилетнем возрасте Александр поступил в четырехклассную станичную школу, которую окончил с отличием в 1880 году. К этому времени у него появились брат Николай и сестра Прасковья. При рождении Прасковьи мать умерла, оставив двух малолетних детей на руках отца. Станичный сход постановил: «Помочь Полубояриновым и отправить Александра, способного к учению, в Новочеркасское реальное училище за казенный счет».

Так началась для Александра самостоятельная жизнь, трудные, но счастливые годы ученичества. Он сумел окончить реальное училище с отличием и также за казенный счет поступил в харьковское техническое училище. Стипендия была мизерной, и вечно голодный студент зарабатывал репетиторством, брался за любую работу. Харьковское ВТУ он окончил с отличием и был принят на работу в вагоноремонтные мастерские на Северо-Кавказскую железную дорогу, переживавшую в ту пору бурное развитие.

Первая должность молодого инженера – мастер вагоноремонтных мастерских в Ростове-на-Дону. Здесь в 1893 году он и встретил свою будущую жену и, как говорил сам, был сражен наповал. Зеленоглазая златокудрая Ружена поражала утонченной европейской красотой, столь нетипичной для знойного юга России.

Ее отец был младшим сыном чешского фермера и, как в той сказке, не унаследовал ничего, кроме котомки да посоха за плечами. Противиться судьбе не стал и всю свою молодость путешествовал по Европе, работая и учась попутно, а из австрийского подданного окончательно превратился в человека мира. К тридцати годам обосновался Франц Штетка на Дону, в России, уверяя, что лучшего места не создал Бог на земле. Женился он еще в Праге и постепенно семья разрасталась: семь дочерей и двух младших сыновей привез он в Россию, старшей Ружене было тогда семь лет.

Чешского специалиста взял на работу ростовский фабрикант Парамонов, назначив старшим мастером на паровую мельницу. Обосновавшись на новом месте, Франц честно и добросовестно, по всем европейским стандартам, организовал работу в машинном зале, от рабочих требовал соблюдения чистоты и порядка. Зал всегда блестел кафелем и медью начищенных котлов. Франц так и не выучил русского языка, а кочегаров называл «черти кочьюгари». Дети, а потом и внуки, чаще всего видели Франца сидевшим за небольшим столом, утиравшим пот большим, неизменно красным платком и потягивавшим «пивичко».

Отрубей да просыпавшегося зерна на мельнице было вдоволь, так что дети выросли на любимом блюде чехов – «гусе с кнедликами», которое мать им готовила ежедневно.

Ружена – избранница Александра Полубояринова – окончила только четырехлетнюю церковно-приходскую школу. Она была старшей в семье, и поскольку мать часто болела, хозяйство и уход за младшими лежали на ней. Особенно баловала она своих маленьких братьев – Франтишека и Ярослава. Дети уже не знали чешского языка, и зачастую в семье слышалась только им понятная чешско-русская речь, пересыпанная местными словечками. Но все ребятишки были крайне любознательны, много читали, а братья получат, уже при поддержке четы Полубояриновых, высшее образование. Франц станет врачом, а Ярослав – художником.

Встреча молодого инженера Полубояринова и Ружены произошла на пароходе, во время прогулки по Дону. С первого взгляда влюбился Александр в высокую зеленоглазую красавицу, которая до последних своих дней сохранит величавость и стать.

Александр был православным, а Ружена – католического вероисповедания, но, миновав все препоны, Ружена приняла православие, и в начале девяностых годов они обвенчались. Вскоре после свадьбы Александра на год перевели в мастерские города Грозного, где и родилась у них в августе 1895 года (10 сентября по новому стилю) первая дочь Вера. Вернувшись в Ростов, Александр стал старшим инженером вагоноремонтных мастерских. Родились еще две дочери – Евгения и Мария. Три сестры, как в пьесе любимого отцом писателя. Чехова в доме знали почти наизусть, отец мог читать дочерям его пьесы и рассказы, теряя всякий счет времени.

К тому времени подросли и его младшие брат с сестрой, стали студентами. Сестра Прасковья поступила на Высшие женские курсы в Петербурге. А брат со студенческих лет увлекся революционными идеями и, получив звание «вечного студента», стал профессиональным революционером-большевиком.

Сам Александр Сергеевич во время революционных волнений 1905 года был арестован и несколько месяцев провел в заключении. Обвинялся инженер Полубояринов в том, что рабочие в его мастерских делали оружие, используемое против властей. Но большевистских идей своего младшего брата Александр не разделял, всю жизнь был интеллигентом-либералом, за что и пострадал как при царе, так и в дальнейшем – при советской власти.

Вскоре Александр был оправдан и получил приглашение от акционерного общества «Мальцевские заводы» на должность директора вагоностроительного завода в поселке Радица близ города Брянска. Места были красивейшие. Город соединялся с поселком многокилометровой дамбой в окружении заливных лугов. Когда разливалась Десна, в город приходилось ехать буквально сквозь необъятное море. Экипаж, словно корабль, плыл по дамбе, и тогда Александр говаривал: «Радица – Ница».

Еще в отрочестве сестры Полубояриновы блистали своей грациозностью и красотой, были прекрасно образованы, обещали стать лучшими невестами. Но отец, посмеиваясь, всегда говорил: «Нет, девчонки, не превзойти вам мать, она была и остается самой красивой женщиной». Смесь нескольких славянских кровей Европы подарила им не только исключительный шарм, но и неженскую решительность в сочетании с искрометным остроумием.

Поселок, где жили Полубояриновы, был тих и живописен. Рабочие имели собственные дома, утопающие в садах, возделывали огороды, держали коров и птицу. Директор со своей семьей жил в бывшем барском доме. Детей возили в брянскую гимназию, зимой на санях, летом на линейке. Александр Сергеевич часто выезжал за границу, на выставки, а иногда и с женой «на воды в Германию». К сорока годам он стал отличным инженером и приобрел барственную вальяжность. Дочери учились музыке и языкам. Особые успехи в игре на фортепьяно делала Вера. Для совершенствования иностранных языков с детьми занимались гувернантки: сначала немка, потом – француженка. Ружена стала просвещенной хозяйкой большого дома.

На летние каникулы в гости приезжали студенты Николай, Франтишек и Ярослав. И тут начиналось неповторимое веселье, в котором принимали участие и дяди-студенты, и племянницы, и сама чета Полубояриновых. Атмосфера свободы и радости царила в доме. Часто всем домом путешествовали по только что отстроенной Северо-Кавказской железной дороге в директорском вагоне-салоне, останавливались на казенной даче в Кисловодске. А в последнее лето, накануне переезда, родители взяли с собой старшую дочь Веру в турне по югу Европы: Чехия, Австрия, Швейцария и в завершение – Париж. Не случайно всю жизнь Вера вспоминала свое «незабываемое детство».

Ни Полубояриновы, ни Штетки никогда не были религиозны. Ружена Францевна в детстве пела в костеле, но смена религий привела ее к отрицанию всякой «поповщины». Сам Полубояринов – директор-либерал – соблюдал приличие: посещал церковь по великим праздникам, но не больше. Дочери соблюдали посты и ходили к причастию, поскольку об этом необходимо было предоставлять справки в гимназию. Там же изучали и Закон Божий. На этом и заканчивалось их религиозное воспитание.

Подошел день, когда старшая дочь Вера блестяще окончила женскую гимназию. Взяв в руки тисненный золотом документ, за праздничным столом отец с гордостью огласил:

– «По определению Педагогического совета Брянской женской гимназии, состоявшемуся 01.06.1912 года, Полубояринова Вера Александровна… удостоена права на золотую медаль, удостоверением чего и дан ей сей аттестат за № 224… Сверх того из необязательных предметов гимназического курса она обучалась рисованию с отличными успехами, французскому языку с отличием, немецкому языку с хорошими успехами». Молодец, Верунчик, достойно покидаешь родной город… Мне сообщили о повышении по службе, через неделю переезжаем.

– Куда же, папа? Ты нам ничего не говорил.

– Мы с вами живем по Чехову. Как там, в «Трех сестрах»? Догадались?

– В Москву!

Сначала Полубояриновы обосновались в Мытищах, поближе к работе отца. Но вскоре переехали в Москву, так как младшие дочери еще учились в гимназии. Перед самой войной, когда иностранцы спешно покидали Россию, Александр Сергеевич перекупил у англичан квартиру на четвертом этаже в доме Климова на Садовой Землянке. Так впервые встретились две семьи, которым суждено было вместе пережить самые тяжелые годы и вскоре породниться.

Уже в Москве Вера познакомилась с сыном делового партнера своего отца – управляющего заводом, принадлежавшим бельгийцам. Блестящий молодой человек произвел обманчивое впечатление, Вера увлеклась и, желая обрести модную в то время «свободу», быстро выскочила за него замуж, не взирая на протест отца.

Ее муж, Георгий Жасмин (так трансформировалась прибалтийская фамилия Jasmen), был студентом, но изучением наук себя не изнурял. Он оказался крайне избалованным и капризным молодым человеком. По отцу Георгий был, как тогда говорили, остзейским немцем, а по матери – внуком певицы-цыганки и скрипача-еврея.

Вскоре после свадьбы Вера поняла, какую ошибку совершила. Георгий на деньги, полученные от Полубояриновых на приобретение отдельной квартиры, купил яхту, где и пропадал целыми сутками. А Вера, родив в шестнадцатом году сына, оказалась окончательно порабощенной. Муж где-то развлекался, свекровь попрекала, чем только могла. К тому же малыш оказался очень слабеньким. Однажды свекровь изрекла: «Не жилец, скорее крестите». После этих слов между невесткой и свекровью образовалась непреодолимая пропасть. Революция, голод, разруха принесли новые трудности. Георгий совершенно не заботился ни о жене, ни о сыне, поддержку оказывали только Верины родители, обменивая вещи на продукты и помогая их семье. В конце концов Вера не выдержала. И, забрав из этого постылого дома четырехлетнего Алешку, вернулась к родителям, навсегда расставшись со своим мужем.

Полубояриновых к тому времени, а шел двадцатый год, «уплотнили», подселив семью трамвайных рабочих, но и в оставшихся трех комнатах они зажили по-прежнему светло и празднично, невзирая на бесконечные обыски у «директора-буржуя», давно лишившегося всех своих материальных ценностей и благ. Снова все вместе – чета Полубояриновых, три сестры и к тому же обожаемый всеми домочадцами не по годам смышленый Алеша.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.