Русская музыка

Русская музыка

Нет трагедии без шута. Зимний ветер крутит пыль на улицах запущенного Берлина. Стучат костыли калек — чечетка смерти. Каждый вечер миллионы немок мечутся в тревоге: они еще ждут. Каждое утро в Германии просыпаются несколько тысяч новых вдов. С востока как бы доходит запах человечины. А мясник Гитлер шлет на бойню новые и новые дивизии. Берлину страшно. Берлин теряет голову. И вот тогда показывается на сцену первый шут Германии — колченогий Геббельс.

Второго декабря Геббельс обратился к немецкому народу с пламенным призывом. Он просит вспомнить о немецких солдатах, сражающихся далеко от родины. «Жертвуйте», — кричит Геббельс. Что же нужно немецким солдатам? Может быть, замерзая, они мечтают о валенках, о фуфайках, о теплых рукавицах? Может быть, голодные, они просят банку консервов? Нет, немцам под Москвой не хватает одного: музыки. Шут Геббельс пишет:

«Наши солдаты изнывают вдали от Германии среди безотрадных просторов. Жертвуйте патефоны и побольше граммофонных пластинок».

Надо надеяться, немки и немцы откликнутся на призыв доктора Геббельса. Зачем им патефоны? Они охотно отнесут все пластинки на указанные пункты. И среди снежных сугробов раздастся: «Ах, майн либер Аугустин…»

Романс «Почему, красавица, ты так недоступна» пошлют немцам, которые умирают под Москвой. Ведь они уже пятого октября, согласно немецким газетам, находились «в предместьях Москвы». Прошло шестьдесят дней. Погибли сотни тысяч немцев. «Предместья» оказались длинными… Москва оказалась недоступной. Пусть дураки послушают перед смертью сентиментальный романс. А другую песенку: «Счастье проходит слишком быстро» Геббельс может направить в Мариуполь. Может быть, кто-нибудь из ростовских «победителей» прислушается к трелям певицы. Боюсь только, что им не до колоратуры…

Шут даже из смерти делает балаган. Москва стала для немцев Верденом этой войны. Окрестности нашей столицы превратились в огромное немецкое кладбище. Здесь погребены не только сотни тысяч немцев — здесь погребена слава Германии. Впрочем, немецким солдатам не до славы. Они тоскливо чешутся задеревеневшими от холода пальцами. Они плачут от ледяного ветра. Они суеверно прислушиваются к разрывам: чей черед? Каждый из них проклял тот день, когда он родился, и все они прокляли тот день, когда родился Гитлер. Шут Геббельс шлет этим живым мертвецам патефоны. Они будут слушать марши и вальсы, вальсы и марши. Геббельс не пошлет им единственно уместной пластинки: траурный марш. Шагайте, мертвецы, по снегу! Хороните свое счастье! Хороните свою Германию! Нет, вместо этого над могилами гнусаво завизжит патефон: «Татари-татара, валери-ва-лера».

А вдруг затеряются по дороге патефоны? Что будут делать музыкальные немцы «среди безотрадных просторов»? Но, может быть, их порадуют наши артиллеристы? Это — тоже музыка, и немцы хорошо знают некоторые мелодии наших орудий. Мы их побалуем хорошим концертом. А если уцелеет кто-нибудь из них, он никогда не забудет нашей русской музыки.

Товарищи бойцы, немцы соскучились по музыке. Придется для них исполнить — на орудиях, на минометах, на пулеметах — очередной номер: траурный марш Германии.

7 декабря 1941 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.