Время убить

Время убить

В уходящем 2002-м году сильно размножился отечественный сериал: что он принес зрителю, кроме убитого времени?

На рынке легкого чтения это произошло уже давно – к концу девяностых годов Александра Маринина победила Стивена Кинга, затем подтянулись Донцова с Дашковой, и читатель получил свою родную макулатуру. Литература у нас по-прежнему – впередсмотрящая мать всех искусств. Отечественный же сериал одолел, наконец, донну Мексику и дона Бразилию только в этом году. Кроме премьер, были и повторы: телевидение прокрутило, кажется, все хиты прошлых лет. Таким образом, там, за стеклом, все время шла параллельная сериальная жизнь. Я заглядывала в нее с ласковым любопытством естествоиспытателя.

С точки зрения композиции, сериалы бывают двух видов: в одном сюжет более-менее равномерно тянется по всем сериям («Клетка», «Бригада», «Закон», «Следствие ведут знатоки»), в другом каждая серия имеет локальный сюжет и объединяется в целое с помощью основных героев («Каменская», «Улицы разбитых фонарей», «Дальнобойщики»). Для людей, смотрящих сериалы нерегулярно, второй вид явно предпочтительнее. Поскольку попытка сформировать в уме целое из трех-четырех просмотренных фрагментов успеха не приносит. Периодически заглядывая в «Знатоков», я обнаруживала там искусственно (и ужасно!) состаренного Игоря Скляра, который то пел, то плакал, естественно состарившегося Георгия Мартынюка, который, как всегда, ответственно размышлял над действительностью, несчастного Гошу Куценко, который то шел в отказку, то кричал, что все расскажет – но над чем думали и рыдали все эти люди, понять так и не удалось. Все-таки разумней было бы в каждой серии, слегка и в сжатой форме, но освежать сюжет в памяти зрителя, как поступили создатели сериала «Закон» – пропустив несколько серий, я каждый раз встречалась с приятным фактом, что обо мне, беглянке, позаботились и вежливо объясняют случившееся за время моего отсутствия.

Запутаться же в параллельной сериальной жизни легко. Основные путаники – актеры. Они метеорами носятся по эфиру, и сообразить, кого они сегодня изображают – дитя света или гада ползучего, не так-то просто. Главный путаник – артист Андрей Панин. Он меня совершенно замучил, – поскольку с одними и теми же выражениями лица играл и злодеев, и борцов за справедливость. В конце концов, я научилась не верить никаким словам и поступкам героев Панина и на всякий случай держать его за лицо тотально подозрительное. Здесь зарыта вообще-то собака проблемы. Когда-то реформаторы театра, Станиславский и Немирович-Данченко, отказались от системы устойчивых амплуа во имя свободного творчества. Актер обязан играть разное, считали они, иначе – рутина, штампы, заезженные ходы мысли. В игровом художественном кино такой подход работает. В сериалах – не особенно. Меняющий маски актер вызывает тревогу и недоверие. Но наши режиссеры упрямо считают свои сериалы – обычным, игровым художественным кино, только маленечко длинным, как и Маринина с Дашковой упрямо верят, что их книги – художественная литература, только не занудная, а интересная читателю. Но это не совсем так. Художественность требует сгущения, обобщения, концентрации мыслей и образов – массовая культура требует их упрощения и облегчения. Это другое занятие. Интересное, занимательное, может быть, необходимое – но другое. И для сериалов нужны, в основном, другие актеры – не наши, родные, «старорежимные», которых хлебом не корми – дай поперевоплощаться, а специальные, сериальные.

Идеальный сериальный актер для меня – уникальный Андрей Руденский («Остановка по требованию», «Клетка», «Время любить»). Это, ей-Богу, феномен какой-то. Я даже не назову ничего похожего или подобного в прошлом. Разве что немые черно-белые мелодрамы начала века, где злодей, с орхидеей в петлице, поднимал левую бровь, и было понятно, что сейчас он совершит очередную подлость. Руденский классически и не по-русски красив, и вдобавок напрочь лишен того, что мы привыкли считать «темпераментом». Он едва шевелит чертами лица и произносит все неземные сериальные тексты с бесстрастием диктора. И это волшебным образом оказывается куда более убедительным, чем страсти, рвущиеся в клочья другими актерами. Сквозь замороженный абрис очередного мерзавца-красавца у Руденского вдруг проступает ирония умного и воспитанного человека, которому вкус не позволяет всерьез участвовать во всяких глупостях. Его минимализм не надоедает.

Главное в сериалах – не художественность, а занимательность и мораль. Зрителя надо увлечь рассказом, но при этом зритель обязан четко понимать, кто положительный герой, а кто отрицательный, какие действия героев приводят к краху, какие к успеху, что такое хорошо и что такое плохо. С занимательностью кое-какие подвижки в отечестве есть. С моралью – неважно.

Дело в том, что источник занимательности авторы сериалов, как правило, видят в одном – в убийстве. Кое-как проходит еще мошенничество. Убийцам и мошенникам, для морального баланса, надо противопоставлять настоящих героев, так сказать, рыцарей-джедаев, хранителей порядка и законности в Галактике. Но далеко не все сериальщики считают это необходимым.

По части джедаев, есть некоторые удачи. Хорошо смотрелся замечательный актер мастерской Петра Фоменко Юрий Степанов («Гражданин начальник»), сыгравший сугубо положительного героя непафосно и обаятельно, на контрасте своей приятной внешности очеловеченного Винни-Пуха и жесткой светлой воли настоящего борца и работника. И действительной победой можно счесть образ Судьи в превосходном исполнении Дмитрия Назарова («Закон»).

Когда я смотрела этот сериал режиссера Александра Велединского то вообще решила, что Российское государственное телевидение пришло в себя, после долгих лет поисков вменяемости. Что оно очнулось от тяжелого криминального сна, в котором на его экранах звучало «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла» и осознало, наконец, свою ответственность за обучение обывателя нормам цивилизованной жизни. Закон – это о главном, закон – это сердце цивилизации, пик ее развития. Поэтому увлекательный рассказ о нормах права, о его сути, о смысле и достоинстве суда в беззаконной, беспутной, бессовестной стране, где живет постоянно деградирующее население – ясное, прямое, неоспоримое благо. «Закон» – не только лучший в нравственном отношении отечественный сериал года, он оказался лучшим и по художественной части. (Я, господа, видела на сцене Олега Борисова, и меня ведь не убедишь, что Сергей Безруков – выдающийся артист…) Со всей ответственностью утверждаю, что работа Дмитрия Назарова и Виктора Ракова в «Законе» – отличная работа, после которой не стыдно быть актером.

Но как я ошибалась в отношении Российского телевидения. Сразу после «Закона» была показана «Бригада», эпос из жизни проклятой русской «братвы», которая превратила Россию в вонючую зону.

Здоровых мужчин, которые зарабатывают на жизнь убийством и грабежом, я ненавижу с такой силой, что охотно вбила бы осиновый кол в каждую их могилу. Но еще сильнее, чем братву, я ненавижу паразитическую индустрию, индустрию зоны, все эти убогие и тошнотворные песни, книги, фильмы, которые братву эстетизируют, пропагандируют, возвеличивают и от нее питаются. Сто тысяч раз презренное занятие! О жизни братвы я хочу знать не больше, чем о жизни глистов. На ком они женятся, кто их мамаша, есть ли у них деточки, как поживают их кореша во Владимирском централе, о чем они мечтают мне интересно так же, как быт солитера в кишечнике. С великими мучениями мне удалось просмотреть несколько серий этой жизни глистов. Оказалось, у «Бригады» большой рейтинг, с чем я население и поздравляю. Какого же порядка вы, россияне, хотите, о какой справедливости грезите, на что после этого жалуетесь, если ваши заветные герои таковы? И как не стыдно эстетизировать и поэтизировать явную и откровенную мразь, прилепляя к ней личики хорошеньких комедиантов?

Когда же государственное телевидение поймет: или закон, или бригада. Или вы просвещаете зрителя, или его развращаете. Третьего не дано.

Мы с вами до сих пор рассуждали о мужских образах в сериалах. А как там поживают женщины? Женщины поживают так себе. Тоже, в основном тюрьма да сума. Красавица Ирина Апексимова прошла вообще все круги ада в беспросветном сериале «Клетка» (ОРТ). Сколочен сериал довольно эффектно, ничего не скажешь, но, честно говоря, развернутая во всех подробностях и частностях лексики жизнь лесбиянок в тюрьме, несколько ошарашивает. Все-таки прайм-тайм, а повтор вообще шел днем – стоит ли так очевидно показывать зрителю физиологию зоны? Или наш зритель все это страстно любит и без зоны на экране впадет в депрессию и пропьет рейтинг?

Конечно, мы крепко надеемся на «Идиота» Федора Достоевского – Владимира Бортко. Два года назад, на страницах «Московских новостей» я предлагала Никите Михалкову, вместо пустой траты времени в Союзе Кинематографистов, снять сериал по «Братьям Карамазовым». И вот что-то сбылось – не Михалков, но Бортко, не «Братьев Карамазовых», но «Идиота», однако… верной дорогой пошли товарищи.

Особенно хорошо в этом романе Достоевского то обстоятельство, что он не имеет никакого, ну, ни малейшего отношения к нашей жизни. Ни людей таких нет, ни чувств. Короче, ближе к весне – мы отдохнем.

2002 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.