2. Тихвинская операция

2. Тихвинская операция

К началу октября 1941 года почти вся бронетехника группы «Север» была передана группе «Центр». В числе 24-ёх сильно потрёпанных дивизий осталось только две танковых и две моторизованных дивизии. Перед оставшимися силами Лееба Гитлер поставил задачу: соединиться с финскими войсками и полностью блокировать Ленинград. Для этого у Лееба было два варианта, два пути её осуществления. Первый путь, более короткий – форсировать Неву и встретиться с финскими войсками, находившимися тогда в 60–70 км от Невы. Эта задача была во стократ легче, чем взять штурмом Ленинград. Но и она потребовала бы выделить значительные силы для её осуществления. У Ленинградского фронта были значительные силы, мощные танки КВ, реактивные установки «Катюши», кроме фронтовой артиллерии, артиллерия фортов и кораблей ВМФ и бронепоездов. Попытка сходу взять плацдарм на правом берегу Невы была отражена наземными частями и кораблями ВМФ, главным образом, потому, что для этой операции немцами было выделено недостаточное количество сил. Гитлер планировал второй вариант блокады Ленинграда – захватить Тихвин и соединиться с войсками финнов, стоявших восточнее Ладожского озера на реке Свирь. В этом случае были бы полностью окружены не только Ленинград, но и вся территория западнее Тихвина, в том числе, 54-ая армия и все военные силы, находившиеся на ней. Впрочем, соединение с войсками финнов было совсем необязательно. Достаточно было перерезать железную дорогу Волхов-Тихвин в любом месте, как снабжение Ленинграда и всех войск западнее места захвата дороги было бы прекращено. Это Гитлер очень хорошо понимал, поэтому основной его целью с начала сентября, а может быть и раньше, был не штурм Ленинграда и даже не захват его пригородов, а захват Тихвина, там решалась судьба Ленинграда. Забирая все ударные силы Лееба под Москву, Гитлер оставил ему в составе 16-ой армии 10 пехотных, две моторизованных и две танковые дивизии. Укомплектованность дивизий личным составом и вооружением была не свыше 60 %. Вся группировка противника насчитывала около 140 тысяч человек, примерно 1000 орудий и миномётов калибром 75 мм и больше и около 200 танков. Этим силам немцев противостояла часть 54-ой армия Ленинградского фронта, 4-ая и 52-ая армии, находившиеся в непосредственном подчинении Ставки Верховного Главнокомандования. 54-ая армия защищала территорию западнее Тихвина – город Волхов, станция Войбокало. 4-ая и 52-ая армии в составе 5-ти стрелковых и одной кавалерийской дивизии защищали территорию восточнее реки Волхов и сам Тихвин, занимая линию обороны около 130 км. Наступление немцев началось 16 октября 1941 года на широком фронте от Новгорода до Волхова. Главный удар немцы наносили по направлению на города Грузино, Будугощь и Тихвин, вспомогательный – на Малую Вишеру. Для наступления на Тихвин было выделен 39 корпус в составе двух танковых, двух моторизованных и четырех пехотных дивизий. Имея полуторное превосходство в людях и более, чем двукратное превосходство в танках и артиллерии, немцы к 20 октября прорвали оборону 4-ой и 52–й армий. Вот как описывает начало операции Польман: «После того как наступление на Ленинград было окончательно прекращено, немецкое командование разработало план падения города за счёт широкомасштабной операции 16-ой армии. С этой целью в распоряжение армии были предоставлены все имевшиеся в наличии силы Северного фронта. Реку Волхов следовало форсировать широким фронтом. Основной удар должен быть нанесён 39-ым танковым корпусом с целью захвата Тихвина и соединения с финскими войсками, стоящими на реке Свирь. 1-ый армейский корпус должен был спуститься вниз по Волхову и, пройдя Волховстрой, достигнуть Ладожского озера. Если бы эта операция удалась, то Ленинград должен был капитулировать». В короткий срок немецкие войска захватили большую территорию восточнее и севернее реки Волхов, 25 ноября немцы были в 6 км от Волхова и непосредственно вблизи железнодорожной станции Войбокало. 8 ноября немцы захватили Тихвин, перерезав железную дорогу Москва-Волхов, что фактически означало полную блокаду Ленинграда.

Срочно проложенная севернее Тихвина военно-автомобильная дорога никак не могла решить проблему доставки грузов в Ленинград. «Пока Тихвин находился в руках немцев, до ближайшего пункта железной дороги доходила плохая сухопутная дорога длиной 380 км» (Польман). Впрочем, при дальнейшем наступлении немцев и эта дорога могла бы быть перерезана. Поэтому 8 ноября Гитлер заявил: «Никто не сможет прорвать кольцо. Ленинград обречён на гибель от голода». Как отмечают многие авторы, громадные потери ленинградцев от голода произошли оттого, что в течение одного месяца не поступало продовольствие через Тихвин. Наше командование понимало значение Тихвина, и для его освобождения были направлены значительные силы. Ставка направила туда четыре дивизии Ленинградского фронта, три из своего резерва и одну из резерва Северо-Восточного фронта. Из состава Ленинградского фронта две дивизии были переброшены самолётами непосредственно под Тихвин, две дивизии и бригада морской пехоты были переправлены в условиях штормовой погоды Ладожской военной флотилии по Ладожскому озеру для усиления 54-ой армии. «Между тем противник подтянул к этому району (Тихвина) превосходящие по силе войска силами шести дивизий против одной немецкой дивизии, так что город почти был окружён. Советские войска всё сильнее нажимали на фланги Тихвинского клина, а к этому времени полностью вступила в свои права настоящая русская зима. Уже в ноябре было отмечено 40 градусов мороза, а в последующем – до 50 градусов. У немецких солдат вообще не было опыта ведения боевых действий при низких температурах. Войска абсолютно не были готовы к таким условиям в отношении одежды, снаряжения и транспорта. Наряду с боевыми потерями немецкие войска теряли много солдат из-за обморожения, кроме того отказывали двигатели и автоматическое оружие» (Польман). Ослабленные силы немцев были на исходе. Без зимнего обмундирования они несли гораздо большие потери от мороза, чем от нашего оружия. 8 декабря нашими войсками был освобождён Тихвин. Мерецков, назначенный вначале командующим 52-ой армии, а затем и командующим 4-ой армии, по существу, командующим Волховским фронтом, создание которого было официально оформлено Ставкой ВГК от 17 декабря 1941 года, в своих воспоминаниях рассказывает, как ему удалось организовать разрозненные отряды Красной армии в организованную армию и добиться благодаря этому освобождения Тихвина, а также отмечает, что «немецкие госпитали были завалены обмороженными немецкими солдатами. По большому счёту, Мерецков выполнил поставленную перед ним задачу – взял город Тихвин и этим действительно спас Ленинград от гибели от голода, а вот Жуков и его ставленники Хозин и Федюнинский не смогли осуществить даже весьма условный «прорыв» блокады Ленинграда через Невский пятачок, не говоря о действительном прорыве блокады с освобождением всей железной дороги Ленинград-Мга-Волхов, на что у них сил и возможностей было больше, чем у Мерецкова. Почему большинство авторов в своих произведениях не хотят признать заслуг нашего верного союзника – русского мороза, приписывая все заслуги в успехах только нашим военачальникам и их умелому руководству, которое у них в это время было, в основном, малоэффективным? Конечно, от сильных морозов страдали и наши солдаты, но, учитывая опыт финской войны, они были теплее одеты, наша техника была лучше, чем немецкая, приспособлена к сильным морозам.

Таким образом, под Тихвином сработали два фактора, которые в сумме и принесли нам успех: во-первых, наше командование, хорошо понимая решающую роль Тихвина в обороне всего северо-запада, в том числе и Ленинграда, выделило значительные, хорошо экипированные силы для его освобождения; а во-вторых, это сильные морозы, в результате которых большинство немецких солдат под Тихвином получили обморожение, многие насмерть, а также вышла из строя техника и автоматическое оружие. А главное, если бы наши войска не остановили летом немецкую армию под Лугой и под Смоленском, то немецкие войска по плану «Барбаросса» должны были бы находиться в это время на тёплых зимних квартирах в Москве. Освобождение Тихвина было вторым, после разгрома немцев под Москвой, самым главным стратегическим успехом наших войск в 1941 году. Если бы Тихвин не был освобождён нашими войсками, то действительно, Ленинград пал бы от голода, вот тогда бы действительно пришлось бы уничтожать всё, что только удалось бы уничтожить, в том числе и Балтийский флот. То, что немцам пришлось оставить такой стратегически важный железнодорожный узел, показывало, что у всей группы «Север» не осталось больше резервов. 16 декабря Гитлер был вынужден подписать приказ: «Группе армий «Север» отступить на рубеж на реке Волхов и сражаться до последнего солдата».

В результате контрнаступления наших войск противнику пришлось с большими потерями оставить значительную территорию. Немцам удалось остановить наше наступление вдоль реки Волхов севернее города Кириши и вдоль железной дороги Кириши-Мга. Немцы вернулись примерно на исходные позиции, на которых они находились до их наступления 16 октября. Как видно, там оставались укрепления, сделанные немцами до их наступления. Если бы в это время вместо бесполезных попыток прорваться через Невский пятачок мы нанесли бы удар из района Сапёрный-Колпино при поддержке тяжёлых танков КВ, броню которых не пробивала артиллерия немцев, то успех был бы несомненен. Развивая успех, можно было бы не только деблокировать Ленинград, но и совместно с разгромом немцев под Тихвином сокрушить все силы немцев под Ленинградом, разгромить группу армий «Север». У нас в это время в Ленинграде были силы, значительно превышающие силы немцев (напоминаю, что в составе 18-ой немецкой армии, действующей против войск Ленинградского фронта, находилось всего 10 пехотных дивизий, рассредоточенных на громадной линии фронта). Учитывая, что немецкие дивизии в боях на подступах к Ленинграду понесли значительные потери – не менее 40 % – общие силы 18-ой армии в октябре-ноябре до прихода подкреплений из Европы были около 100 тысяч человек. У нас в это время в составе 8-ой, 42-ой, 55-ой, 54-ой и Невской оперативной группы находилось примерно 30 дивизий и большие резервы их пополнения. И это были элитные части морской пехоты, войск НКВД, курсантов военных училищ и частей, имеющих боевой опыт в предыдущих сражениях.

Но все эти части были брошены на «расстрел» на Невский пятачок. Кировский (Путиловский) завод выпустил значительное количество тяжёлых танков КВ, которые так и не были использованы в боевых действиях. Если бы эта элитная армия не была бы так бездарно уничтожена, то события под Ленинградом пошли бы совсем по другому сценарию. Блокада могла бы быть прорвана в начале ноября, когда основные силы немцев были брошены под Москву, а подкрепления из Европы ещё не подошли. В нашей печати и у Жукова неоднократно утверждалось, что у нас в период ожесточённых боев в сентябре 1941 года не было резервов. Но тогда спрашивается, откуда же взялись те 200 тысяч, которые мы впоследствии потеряли на Невском пятачке и примерно столько же под Синявинскими высотами? Более 120 тысяч военных умерли от голода и связанных с ним болезней зимой 1941-42 года, а в ноябре они тоже могли участвовать в деблокаде Ленинграда. Кроме этих сил, из Ленинграда были выведены значительные силы и брошены на оборону Москвы и на усиление 54-ой армии и под Тихвин. Жуков говорит о героических действиях и стойкости морской пехоты, переброшенной из Ленинграда, под Москвой. Но возьмём официальную цифру потерь – двести тысяч. Основные потери на пятачке пришлись на время с момента высадки десанта – 20 сентября 1941 года – по конец года. Цифра потерь – около 200 тысяч – стратегически чрезвычайно большая цифра. Напоминаю, что численность всего Ленинградского фронта, который противостоял очень могучей в то время группе войск «Север», на 16 августа 1941 года составляла 300 тысяч. Таким образом, такое дополнительное количество элитных войск могло не только прорвать оборону немцев и снять блокаду Ленинграда, но и нанести сокрушительное поражение всей группе «Север», устроить полный разгром немцев под Ленинградом. Слившись с разгромом немцев под Москвой, разгром под Ленинградом мог изменить всю стратегическую обстановку в войне с Германией. Но вместо этого было подведение под расстрел громадной армии и страшнейшая блокада Ленинграда. Наш долг перед павшими героями – найти истинных виновников трагедии, только делавших видимость старания прорвать блокаду, а на самом деле стремившихся сохранить героическую оборону, показывающую всему миру образец мужества и стойкости.

Лееб в конце 1941 года заявляет: «Гитлер ведёт себя в России так, как будто он действует с ними заодно», и в начале 1942 года, заявив: «Я не могу и не хочу больше нести за это ответственности», он подаёт рапорт об отставке сам, вопреки заявлению Жукова, что Лееба снял Гитлер. Ясно, что если бы мы осенью-зимой 1941 года нанесли немцам удар в районе села Ивановское или Колпино хотя бы частью тех сил, которые мы уничтожили руками немцев на Невском пятачке и под Синявинскими высотами, то успех был бы обеспечен. И с этого момента с героической блокадой Ленинграда было бы покончено. Но, переиначивая высказывание Лееба о Гитлере, можно сказать, что под Ленинградом «Сталин и Жуков вели себя так, как будто они с немцами были заодно».

И надо сказать, что в этом они даже намного переплюнули Гитлера.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.