В поисках согласия

В поисках согласия

В спор не встревай – мне мудрость говорит,

Коль спора не ясна тебе основа.

Гамзат Цадаса

Хотя и говорят, что ничто не вечно под Луной, но национальность – это поистине извечная категория становления человека, человеческой истории. В мире уже долго спорят и будут спорить и дальше о том, что же такое нация, принадлежностью к которой определяется национальность каждого человека. Одни говорят, что это – «единство крови», другие – «общность культуры и психического склада», третьи – «экономическая, территориальная общность», четвертые – «языковая общность» и т. д. Теория «чистых» рас и народов – давно доказанная фикция. Так, германская раса состоит из смеси поляков, одобритов, вендов и множества славянских племен. Как писал еще Л. С. Фико, «первобытные пруссаки, оказывается, не имели ничего общего с германцами. Их настоящее имя было белорусы, язык походил на литовский». Он находил во французской крови следы шлуров, басков, иберийцев, светов, либийцев, франков, евреев, этрусков, поляков, аваров и т. д. Но как бы то ни было, нации, как самобытные культурно-языковые и территориально-биологические и социально-духовные феномены, реально существуют. Только на территории Российской Федерации проживает около 160 народов.

Касаясь сферы национальных отношений, хотел бы обратить внимание читателей на базисный характер социально-экономических факторов. Мне часто приходится говорить: дайте благополучную экономику, сильную социальную политику, высокий культурно-нравственный уровень людей, и тогда без труда можно будет обеспечить решение девяноста процентов национальных вопросов. Ведь на обострение межнациональных связей, на диспропорции в федеративных отношениях влияет целый комплекс факторов – от культурно-психологических, генетических особенностей до уровня общей культуры и воспитания, конкретной социальной и духовно-нравственной, а где-то и природной среды обитания народов, человека. Один из самых глубоких и, увы, далеко не всегда замечаемых факторов – это разный уровень развития народов, республик, автономий и регионов России. Федерация, не способная дать возможность равномерного развития всех своих составных частей, в конце концов сталкивается с тем, что одна из них может вступить в конфликт с целым. Причем ею может оказаться как наиболее сильная, так и наиболее слабая составная часть. Однозначных связей и зависимостей тут проследить нельзя. Отсюда и сложность отношений субъектов – каждого конкретного региона, республики, автономии в рамках Федерации, сложность всех сфер жизни многонационального сообщества. Тут переплетены сотни культур и языков, традиций и нравов.

Стало уже правилом возлагать всю ответственность за обострение межнациональных отношений на национализм, а его, в свою очередь, сводят к экономическим трудностям. Но это упрощенный подход. Убежден, что национализм возникает и от сытости, и от голода. Но в едином доме (а под этим словом я подразумеваю единую Федерацию) не должно быть так, что одни – сытые, а другие – голодные. В противном случае – рукой подать до конфликтной ситуации.

Вспомним, с чего начинали свою борьбу, а если называть вещи своими именами, – конфронтацию «самостийники» Эстонии, Латвии и Литвы. По многим показателям именно в этих союзных республиках был достигнут наивысший уровень развития. И конечно, уровень жизни. До вхождения в состав Союза они отставали по этим показателям в несколько раз, однако об этом скромно умалчивалось. В то же время, например, Киргизия или Туркмения по основным параметрам экономического и социального развития намного уступали большинству других союзных республик. У тех же, кто вырывался вперед, возникало такое чувство, будто они полностью независимы от других республик, им нет нужды и далее жить в составе Федерации. Зато у отстающих республик появлялось чувство ущемленности. И уже по совершенно противоположной причине они тоже начинали думать, стоит ли им далее пребывать в Федерации.

Но, если разобраться, сама Федерация здесь ни при чем. Ее по-настоящему-то и не было. И воссоздать не смогли, не дали, не хватило терпения. Ведь на деле

Федерация являет собой испытанный путь добровольного объединения, сотрудничества народов и территорий. Если она разумно организована, ее преимущества раскрываются во всей своей полноте. Многие нынешние государства являются федеративными.

Еще в ноябре 1992 года в статье «В интересах стабильности общероссийского дома» мне приходилось доказывать то, что и ныне полностью игнорируются права и полномочия национально-государственных образований Российской Федерации. Более того, наметилась попытка растворить их в территориальных государственных образованиях. Люди, которые, казалось бы, выступали против расчленения России, хотя Федеративный договор как раз направлен против этого, идут дальше – на расчленение самой русской нации на отдельные государства, требуют образования Русской республики. Это опаснейшая тенденция для российской государственности. Складывается впечатление, что историю России кое-кому хотелось бы переписать с чистого листа, перечеркнув тысячелетние реалии государственного устройства ее народов и территорий.

Россия должна до конца пройти дорогу федерализма к целостности и единству. Это естественно-исторический закон, который заставит рано или поздно обратить на себя внимание. Старые социал-демократические и коммунистические идеи унитарного устройства федеративного государства могут принести России новые трагедии.

Уже сейчас, на данном этапе развития, мы могли бы в значительной мере урегулировать вопрос, реализовав договор о разграничении полномочий, включив его в Конституцию и тем самым заложив прочную демократическую основу под российскую федеративную государственность. Федеративный блок межнациональных отношений нам удалось более или менее стабилизировать подписанием Федеративного договора. Но проблем, и прежде всего от его нереализованности, осталось много.

Одним из очагов межнациональной напряженности в эти смутные годы стали республики Северного Кавказа. Анализ показывает, что многие из них по уровню развития экономики и социальной инфраструктуры находятся позади большинства территорий Российской Федерации, в том числе своих ближайших соседей – Краснодарского и Ставропольского краев и Ростовской области. Разумеется, мне могут сказать, что немало цифр свидетельствует и об ущемленности русского народа, а причина этого якобы в том, что русские должны были помогать тем нациям и республикам, которые-де плохо работали.

Доля правды в таких рассуждениях есть, но не вся правда. Тут речь не идет и не должна идти о русских и нерусских. Проблема глубже. Чтобы выявить истину, дойти до сути, надо проанализировать реальные процессы. И тогда обнаружится, что досужие разговоры о ленивых и трудолюбивых нациях, о плохо или хорошо работающих республиках – не более чем предрассудок, который тиражируется от микрофонов, в том числе и российскими депутатами.

Утверждения о том, что под крышей одного государства с единой хозяйственно-экономической системой кто-то кого-то кормит, ни на чем не основаны. Все работали настолько, насколько им позволяли, развивали свою экономику так, как им предписывали «сверху», из союзного центра. В таком же положении была и сама Россия. Другое дело, что произведенное сообща общественное богатство распределялось далеко не всегда справедливо и разумно, так что многие республики и народы, включая прежде всего Россию и русских, вправе по многим параметрам считать себя обделенными. Но с таким же правом могут считать себя обиженными и те народы, республики – и бывшие союзные, и в составе России, – которые находятся на низком уровне благосостояния из-за однобокого, деформированного развития своего народного хозяйства.

Разве можно винить народы и республики в составе Российской Федерации в том, что, например, выпуск товаров народного потребления в них отставал от среднероссийского? К примеру, в Туве и Якутии он был ниже в пять раз, в Дагестане, Чечено-Ингушетии, Калмыкии – в два с половиной – три раза, в Башкирии, Бурятии, Карелии – в полтора – два раза. Разве виноваты они в том, что в большинстве из них денежные доходы в расчете на душу населения были (и есть) ниже средних по России, что товарооборот на душу населения, скажем, в Дагестане, Марий Эл, Кабардино-Балкарии оказывался ниже среднероссийского? Справедливо ли то, что во всех республиках в составе Российской Федерации, население которых составляет 16 процентов населения России и производит 16 процентов валовой продукции сельского хозяйства, уровень потребления продуктов питания ниже, чем в среднем по России?

В недемократической системе самостоятельность наций находится практически на нулевой отметке. Происходящий сейчас разрыв уже налаженных связей (а я привожу показатели недавнего времени) еще более ослабляет потенциал народа, а значит, республик. Опять-таки тут вина не какой-то отдельной нации, а системы хозяйствования. Это нужно понять.

При анализе межнациональных отношений важную роль играет социальное самочувствие человека, от которого в решающей мере зависит настроение и воля нации. Одним из важнейших факторов, определяющих это самочувствие, является состояние социальной сферы. Выше я уже назвал обобщенные данные на этот счет. Дополню их некоторыми цифрами по Северному Кавказу, где отставание социальной сферы оказалось особенно велико. Так, заработная плата рабочих и служащих Северо-Кавказского региона в целом составляла к началу 1990 года 69–82 процента, а оплата груда колхозника – 52 процента от среднего уровня по Российской Федерации. Невысокие доходы определяли и низкий размер пенсий. Поэтому людей, получающих минимальную пенсию, здесь куда больше, чем в других регионах России. Положение усугубляется и тем, что в Северо-Кавказском регионе велика доля лиц, находящихся на иждивении работающих. Не имеют работы большинство женщин. А ныне регион на первом месте по безработице.

В Северо-Кавказском регионе один из самых низких уровней обеспеченности дошкольными учреждениями. Если в начале 1989 года в РСФСР из одной тысячи трудоспособного мужского населения не работало и не училось 60 человек, то в Кабардино-Балкарии – 80, в Северной Осетии – 90, в Дагестане – 100, в Чечне и того больше – 140 человек. Так было.

Эти и другие проблемы социально-экономического характера, обострившиеся сверх всякой меры, служили и служат мощным взрывоопасным источником напряженности на Северном Кавказе, которая, в свою очередь, стимулирует межнациональные конфликты.

В сентябре 1990 года по моей инициативе Совет Национальностей провел в Махачкале совещание, посвященное вопросу выравнивания стартовых условий республик и регионов РСФСР при переходе к рынку. Была подготовлена специальная записка в Правительство РСФСР на имя И. С. Силаева. Но Силаев, настроенный, как мне кажется, весьма шовинистически, и ряд унитаристов в палате посчитали подобную постановку вопроса неправомерной. Дескать, пусть каждый живет так, как работает, нечего их кормить. Эти примитивные установки, к сожалению, взяли верх. До сих пор не созданы региональные варианты экономических реформ. Пострадали не только республики, автономии, но и края и области.

Существует еще один фактор, влияющий на рост напряженности. Это – несоответствие между социально-экономическими и основными демографическими показателями, что конечно же не может не сказываться напрямую на благополучии людей, на общественной стабильности. При общем замедленном социально-экономическом развитии Чечено-Ингушетии численность населения в этой республике возросла в 1989 году по сравнению с 1979 годом на 10 процентов (в том числе чеченцев – на 20 процентов, ингушей – на 22 процента). Это гораздо выше, чем в среднем по России. Подобные диспропорции повышают конкуренцию не только людей, но и национальностей.

Что и говорить, проблем в республиках Северного Кавказа накопилось слишком много. Недостает учреждений культуры. Остро стоит жилищный вопрос. Особенно плохо с жильем в Чечне, Ингушетии и Дагестане. А ведь традиционно на Кавказе жилье – главный показатель не только социального положения, но и личного достоинства человека. Сравним обеспеченность городского населения региона жилой площадью (данные – на конец 80-х годов): в Ростовской области – 11,3 квадратных метра на человека, в Чечено-Ингушетии – лишь 6,6 квадратных метра. Уровень удовлетворения потребностей в продовольствии, если оценить норму в 100 баллов, составлял: в Ростовской области – 102, Ставрополе – 101, в Северной Осетии – 80, Кабардино-Балкарии – 79, Дагестане – 76, Чечено-Ингушетии – 67. Отстают республики Северного Кавказа от соседей и по многим другим показателям. Опять-таки тут не национальные, а экономические моменты. Но они были полностью подкрашены в национальные цвета, и народам навязывалась борьба с Россией, друг с другом. Приход сепаратистов к власти не исправил дело. Его надо исправлять совместно, в сотрудничестве всех народов России. Но пока во многом превалируют две крайности.

Коль мы хотим оздоровить национальные отношения в регионе, надо укреплять новую экономику, развивать социальную и культурную инфраструктуру. Только тогда можно рассчитывать и на стабилизацию обстановки в межнациональной сфере. При этом не следует, как это часто бывает, затягивать с инвестициями в экономику, социальную и культурную инфраструктуру, ссылаясь на нехватку средств.

Есть такая мудрая восточная пословица: «Если копаешь колодец, копай до дна». Останавливаться на полпути всегда опасно. Межнациональные конфликты, их урегулирование и устранение их последствий обойдутся в итоге куда дороже любых инвестиций. Что касается Северного Кавказа, то содействие развитию трудоемких отраслей производства, а также коневодства, традиционных ремесел, в том числе ювелирно-прикладных, способствовало бы выходу из трудного положения. Создание новых рабочих мест, развитие обрабатывающей промышленности – первейшие задачи этого региона. Высокую отдачу дали бы меры по развитию многоотраслевого сельского хозяйства с учетом природных особенностей и традиций республик, всего региона. Однако пока мало что делается в этом направлении. Миллиарды федеральных кредитов уходят в чьи-то карманы. Бесконтрольно.

Наряду с социально-экономическими мерами важна также тщательная отработка законодательных актов, направленных на регулирование национальных отношений. Но руководствоваться в этом деле необходимо, я бы сказал, чисто медицинской заповедью: «Не навреди!» Если принимаемые законы не в полной мере учитывают реалии определенных регионов, не обеспечивают баланса интересов этнических общностей, то они могут принести скорее вред, нежели пользу.

Нечто подобное получилось, например, с Законом о реабилитации репрессированных народов, о котором я уже упоминал. Законодатель, то есть парламент России, не предусмотрел поэтапности его реализации. В итоге создалась реальная угроза резкого осложнения и без того непростой обстановки на Северном Кавказе, территория которого прежде всего оказалась объектом действия данного Закона. Надо его выполнять? Безусловно. Но как? Предусмотренные им в принципе справедливые, оправданные акции породили в сложившихся условиях новые противоречия и столкновения. Ни у государства, ни у людей не хватило терпения и последовательности. Тем более что в регионе идет пагубный, по сути, процесс политизации межнациональных отношений. Пытаясь внедрить Закон, что называется, с наскоку, мы лишь успели там и сям посеять семена межнациональной розни, а то и вражды. И только принятие летом 1991 года Закона о переходном периоде позволило в определенной степени ослабить эту напряженность.

Путь многих народов в общероссийскую семью не всегда был усыпан розами. Да и сама жизнь в этой большой, а потому зачастую шумной и беспокойной семье была непростой. Вот, скажем, одна из уникальных и самобытных республик – Калмыкия. Исторически переход калмыков в российское подданство начался в XVII веке. В 1655 году представители калмыков дали присягу «на верность» русскому правительству, в 1657 году она была подтверждена, а четырьмя годами позже подданство было скреплено всеми необходимыми подписями. Калмыкия играла немаловажную роль в охране границ от крымских татар и турок. Прошли годы, десятилетия. В 1920 году была образована Калмыцкая АО; в 1935 году была преобразована в Калмыцкую АССР в составе РСФСР. А в разгар Великой Отечественной войны, в 1943 году, началось незаконное выселение калмыков в восточные районы Советского Союза. Республику упразднили. 9 января 1957 года восстановили калмыцкую автономию: была создана Калмыцкая автономная область, преобразованная в 1958 году в Калмыцкую автономную республику.

Так вот: реализация Закона о реабилитации репрессированных народов породила массу проблем во взаимоотношениях Калмыкии с соседями, в частности с Астраханской областью. Некоторые территориальные претензии у Калмыкии есть и в отношении Дагестана. Решить их можно только путем диалога и согласия сторон – такого рода проблемы чреваты опасным перерождением, перерастающим во вражду.

Мне удалось добиться заметного смягчения формулировок Закона, касающихся его территориальных аспектов, однако это не решило вопроса в корне. Право человека, личности – вот приоритеты, из которых следовало исходить при применении Закона. Тот случай, когда нужно идти навстречу репрессированным народам. Это наш общий долг. Тем более что на территории, ставшие теперь спорными, оказались депортированными люди других национальностей – они ведь тоже невиновны в том, что вынуждены были поселиться здесь.

Особое место в Российской Федерации занимает Дагестан. Особое, разумеется, не потому, что это моя родина, а потому, что сама республика вместила в себя свыше тридцати уникальных народов. Наиболее многочисленные из них – аварцы, даргинцы, лезгины, кумыки, лакцы, табасаранцы, агулы, цахуры. Об истории отношений Дагестана с Российским государством можно прочитать в десятках работ. В 1991 году в Махачкале вышла и моя книга на эту тему – «Русско-дагестанские межнациональные отношения».

Многие авторы почему-то считают, что Дагестан стал составной частью русской империи при Петре I. Я считаю, что это не совсем верно. Или совсем неверно. Ряд ханств на договорных началах вошел и состав России еще в начале XVII века. Отдельные земли перешли в российское подданство в 1784 году. Шамхал Муртазали официально обратился к Екатерине П с прошением о вхождении в русское подданство. Такую же готовность выразили и некоторые аварские, дербентские ханы. А первым торжественный обряд вступления в российское подданство, как считают специалисты, совершил аварский хан Омар. Есть много и других версий о взаимоотношениях дагестанских ханств и шамхальств с Россией.

Территориально, по составу населения, культуре, по ряду других параметров Дагестан являлся единым образованием шамхальств и ханств. Попытки подчинить себе весь Дагестан фактически никому не удавались – ни внешнему врагу, ни внутренним «завоевателям». Даже сильные аварские ханы Омар и Умахан контролировали ситуацию не во всем Дагестане, хотя им платили дань в Чечне, в Азербайджане и в Грузии. Но Дагестан выступал как единое целое всегда, когда речь шла о его защите от завоевателей извне. Он являл и являет собой исторически единое экономическое, духовное, нравственное и культурное пространство всех населяющих его народов. В своем преобладающем большинстве у народов, населяющих Дагестан, общие этнокультурные корни.

Первым имамом Дагестана и Чечни был Гази Мухаммед, его преемником стал аварский бек Гамзат, убитый заговорщиками. Третьим имамом в 1834 году стал его ближайший сподвижник, мужественный воин и ученый-арабист Шамиль. История Дагестана и его народа приобрела международное звучание именно в период борьбы Шамиля за независимость. Талантливый прирожденный военачальник, он пользовался у горцев большой популярностью, получил признание во всей России, Европе и Азии. Шамиль развернул активную партизанскую войну против колониальных войск российского императора. Одновременно он освободил крепостных и рабов, принадлежавших дагестанским ханам. С этой точки зрения борьба Шамиля носила не только национально-освободительный характер, но и имела весьма богатое социальное содержание. Будучи человеком порядочным и справедливым, Шамиль старался неукоснительно следовать предписаниям ислама, требованиям горского обычного права, горского понимания чести и достоинства. Надо сказать, что в основе этих требований лежат принципы равенства и справедливости. Шамилю нередко ставят в вину то, что он обложил тяжелыми податями крестьян. Но как иначе он мог воевать за их же свободу? Других средств у него не было.

Объединить гордых горцев очень трудно. Шамиль сказал по этому поводу: «Аллахом определено, что наши народы не могут объединиться, потому что если мы объединимся, то справиться с нами будет невозможно». Много сил и времени Шамиль потратил на сплочение народов Дагестана, прежде всего аварцев, но полностью воплотить этот замысел в жизнь ему до конца так и не удалось. Несмотря на внутреннюю разобщенность дагестанцев, Шамиль сумел продержаться у власти 25 лет, все это время ведя войну с одним из сильнейших государств Европы. Секрет его могущества заключался в преданности народов Дагестана своему Отечеству, их приверженности идеалам свободы и достоинства. По окончании Крымской войны Россия оказалась один на один с Шамилем. В это же самое время, на наиболее трудном этапе борьбы, те, кто помогал ему, перестают снабжать продовольствием горный Дагестан. Начинаются голод и болезни. В 1859 году Шамиль с небольшим количеством соратников был вынужден сдаться. Говорят, что он ходил в эти дни по крепостной стене Гуниба под обстрелом, искал смерти от вражеской пули. Всего за войну, как пишут современники, он получил 33 ранения – по ране за каждый народ Дагестана, тот самый народ, что и поныне хранит память о своем великом соотечественнике как частицу своего национального достоинства.

Мужественно вели себя в создавшейся ситуации все горские народы. В 40-х годах XIX века среди горцев наиболее опытным предводителем, наряду с Шамилем, считался Мухаммед Эмин. Он тесно сотрудничал с турецкими пашами, но не поддержал ни Турцию, ни Англию в войне против России. Все в конечном итоге держалось на борьбе Шамиля. И все внимание уделялось войне с Шамилем. После его капитуляции уцелевшие горские отряды начали отступать. Сотни тысяч горцев вынуждены были бежать в Турцию и другие страны.

С 1864 года Дагестан целиком входит в состав Российской империи. Но захватнические действия царских войск привели к огромным человеческим жертвам и нанесли большой урон природе Дагестана. Были вырублены и сожжены леса, флора и фауна многих территорий не восстановились до сих пор. Никогда не покроются травой и не зазеленеют многие прекрасные в прошлом, лесистые горные склоны. О потерях среди мирного населения, о численности павших горцев я уж и не говорю. По некоторым данным, царское самодержавие направило на Кавказ войска численностью 240 тысяч человек, тогда как армия, воевавшая с Наполеоном, насчитывала 220 тысяч. Фактически на каждого жителя Дагестана и Чечни приходилось по одному солдату.

Наступила эпоха безраздельного господства царской России в этом крае.

Царские войска пришли на Черноморское побережье Кавказа, ибо по условиям Адрианопольского мирного договора (1829 г.) Турция признала Черноморское побережье Кавказа владением России.

Новое движение горцев за свободу уже после Октябрьской революции началось вместе с формированием различных республик, созданием автономий. В соответствии с декретом 1921 года Горская республика включала территорию, населенную чеченцами, ингушами, балкарами, карачаевцами. 12 января 1922 года ВЦИК принял Декрет об образовании объединенной Карачаево-Черкесской автономной области, выделив Карачаевскую территорию из Горской АССР. Затем Карачаево-Черкесская автономная область была вновь разделена на Карачаевскую автономную область и Черкесский национальный округ. В апреле 1928 года на базе Черкесского национального округа образуется Черкесская автономная область. Указом от 12 октября 1943 года Карачаевская автономная область ликвидируется, три района остаются в составе Ставропольского края. Малокарачаевский район переименовывается в Кисловодский, часть территории присоединяется к Грузинской ССР, часть – к Краснодарскому краю. В 1957 году после восстановления Карачаевской автономной области оставшаяся Черкесская автономная область преобразовывается в Карачаево-Черкесскую автономную область.

В 1921 году была образована Дагестанская Автономная Советская Социалистическая Республика в составе РСФСР, республика – первая на Северном Кавказе. Бытует мнение, будто до этого народы Дагестана не имели своей государственности. Блаженны незнающие. Испокон веков в Дагестане существовали крупные государственные формирования. Еще в XIV–XV веках аварским ханам платили дань даже Тифлис (Тбилиси) н Катабах. Позднее возникла такая мощная форма государственности, как имамат. Так что у народов Дагестана государственность имеет глубокие исторические корни.

Дагестанская республика могла бы изначально претендовать на статус союзной республики, а затем и составной части Союза ССР, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Могла бы. Но вмешался Сталин, считавший себя непререкаемым авторитетом в области государственного строительства. Сохранились документы, которые свидетельствуют: судьба Дагестана также решалась им. Присутствовавшие на встрече со Сталиным в 1921 году в Дагестане вспоминают, что рассуждения о Дагестане как государственном образовании на уровне Азербайджана или Грузии были жестко пресечены короткой репликой вождя: «Все сторонники суверенного государства могут образовать его в Магадане».

Вы догадываетесь, мой читатель, что могла означать такая фраза в таких устах. Могла. Но напомню: Дагестан все-таки получил статус республики. Да, автономной. Но о подобных образованиях в регионе в то время вообще речь не шла. Думаю, что этот акт подчеркнул роль Дагестана не только в истории и не только в регионе: даже всемогущий Сталин не рискнул Советской властью на Кавказе, ибо Дагестан – узловой стратегический пункт региона и тот, кто этого не учитывал, мог потерять влияние в целом в Закавказье. И только ли это руководило вождем народов? Он вспомнит еще о своей несбывшейся угрозе. Но это будет позже. А пока…

Я говорил уже: проблема развития народов, национальных отношений в республиках, краях, областях и автономиях Российской Федерации – главный предмет моего научного и политического интереса. Конечно, ближе всего мне Северо-Кавказский регион. Извечная сложность ситуации в наши дни усугубляется здесь тем, что Северный Кавказ – это место проживания уникальных народов Российской Федерации – Кабардино-Балкария, Северная Осетия, Чечня и Ингушетия, Карачаево-Черкесия и Дагестан. И с особой болью приходится констатировать, что в некоторых из них начался неумолимый процесс дробления.

В начале 1992 года раскалывается на несколько частей Карачаево-Черкесия. Хорошо помню, как народные депутаты В. И. Хубиев и У. Е. Темиров, как и многие другие представители единой автономной области, требовали для нее статуса республики. Прислушиваясь к воле народов области, учитывая обращение ее Совета, мы пошли на преобразование Карачаево-Черкесской автономной области в республику. Но объединение дается нелегко. Ситуация усложнена прежде всего событиями изнутри. Нашлись силы, которые теперь требуют статуса республики для того и другого народа. И хотя опрос показал, что сами народы хотят сохранить единство, однако обстановка продолжает оставаться сложной.

В похожем положении оказалась и Кабардино-Балкарская ССР, до тех пор пока ее лидером не был избран взвешенный и разумный В. М. Коков. Кабарда исторически находилась в наиболее близких отношениях с Россией. Иван Грозный был женат на кабардинской княжне Марии Темирлюковне. Кабардинцы всегда верно служили Российскому государству, способствовали выходу Российской империи к Черному морю. При царском дворе было немало кабардинцев на самых различных должностях. В 1774 году Турция полностью признала Кабарду составной частью России, хотя и до того турки никаким влиянием в этом крае не обладали.

В 1827 году завершилось присоединение к России Балкарии. Подчеркиваю, что тогда, когда горцы воевали, Кабардино-Балкария уже была фактически присоединена к империи. Хотя сказать, что Кабарда и Балкария вели себя смирно, конечно, нельзя. Здесь тоже не раз вспыхивали крестьянские волнения – в 1804, 1837, 1838 и в 1854 годах.

В советский период образование Кабардино-Балкарской республики осуществлялось поэтапно. В 1921 году Кабарда и Балкария вошли в состав Горской республики. Постановлением от 16 января 1926 года ВЦИК утвердил образование Кабардинской автономной области. Через четыре месяца из Горской республики выделился Балкарский округ, объединившийся с Кабардой в Кабардино-Балкарскую автономную область. Существуют свидетельства, что не все хотели этого и слияние было осуществлено декретом сверху. Как бы то ни было, объединение произошло. С принятием Конституции СССР в 1936 году была провозглашена Кабардино-Балкарская АССР. Сталинский топор репрессий прошелся и здесь прежде всего по балкарцам. Их выселили в Среднюю Азию и Казахстан. В результате осталась Кабардинская автономная республика. В 1957 году была вновь восстановлена Кабардино-Балкарская автономная республика.

Я думаю, что перспектива мирного сосуществования Кабарды и Балкарии вполне реальна. Столетиями они жили рядом и вместе. Истерия по поводу их неизбежного разделения абсурдна. 10 января 1992 года я вернулся со съезда кабардинского народа, который провозгласил свою независимость. И Балкария также объявила о провозглашении суверенной Балкарской республики. Русские, казаки не знают, как себя вести в создавшейся ситуации. О том, что идет разделение неразделимого, говорит, если так можно сказать, даже родословная руководства республики: у Председателя Верховного Совета Кармокова отец – кабардинец, мать – балкарка, а у Председателя Совета Министров Черкесова отец – балкарец, мать – кабардинка. И подобных семей в республике – четверть. Однако не об этом думают те, кто ради своих корыстных интересов будит национальный фанатизм, призывает резать по живому.

Прекрасная республика, красивые люди и обычаи. Но как легко мы попадаем в зависимость от всякого рода политических интриганов и популистов! Так размышлял я, возвращаясь из Нальчика. Но по-прежнему верю в мудрость людей, их порядочность. Верю в то, что моя любимая Кабардино-Балкария будет единой и благополучной. А как же иначе? Наивно предполагать, что «лидеры» сепаратизма сумеют мирно, без обид и конфликтов обеспечить раздел республики. А сумеют – ради Бога, общефедеральные органы мешать не будут. Но требовать, чтобы Москва занялась новыми переделами, значит, возвращаться к сталинской политике. Мы на это не пойдем. Еще свеж печальный опыт, российские «демократы» помогли Дудаеву разогнать Верховный Совет Чечено-Ингушетии. И что получили взамен? Что получила Россия?

Немало думал я и о том, как трудно остановить нынешние разрушительные процессы. Инстинкт безудержной суверенизации, приобретший гипертрофированные формы при Горбачеве и сохранившийся при Ельцине, становится все менее управляемым. В рамках существующей системы в директивном порядке запутанных национальных узлов враз не развязать. И здесь, как черти из табакерки, появляются люди, претендующие на роль национальных лидеров, создают национальные и националистические движения, претендующие на то, чтобы решать эти вопросы самостоятельно, в обход законных органов власти. Они, эти новоявленные лидеры, как правило, не осознают, что их действия лишь порождают новые, еще более острые и запутанные проблемы: движения создают собственные властные органы, незаконно наделяя их законодательными функциями, берут на себя задачи вооруженной борьбы от имени своих народов, как это сделали, например, некоторые лидеры Конфедерации горских народов Кавказа. Но с каждым днем становится все яснее, что только в сотрудничестве с официальными властями, с другими народами, борясь за решение конкретных и трудных вопросов, национальные движения смогут и обрести авторитет, и принести несомненную пользу своим народам.

Увы, яснее, кажется, становится многим, но далеко не всем из тех, для кого национальная смута – та самая мутная вода, в которой так удобно поймать рыбку. Для себя. Лично.

В 1992 году, выступая на объединенном заседании ученых советов трех институтов Российской АН – государства и права, социологии, этнологии и антропологии, я обратил внимание на очевидное: теперь и русский народ оказался в сложнейшем положении. Не только в ныне независимых государствах Содружества, но даже и в ряде бывших автономных республик РСФСР русские оказываются национальным меньшинством – если не по численности, то по отношению к ним. Ущемление русского национального сознания и национального достоинства может привести к самым неожиданным последствиям не только для русской нации, но и для других народов. В такой же степени неоправданна и борьба некоторых горе-патриотов, шовинистов против самостоятельности наций и республик, за роспуск национальных автономий и республик.

Хочется нам этого или нет, но процесс межнационального возрождения народов, имеющих в пределах Российской Федерации свои республики, идет по нарастающей, хотя и встречает на своем пути много трудностей, в том числе и прежде всего националистического толка.

Причина этого прежде всего в том, что и сегодня еще сильны позиции унитаристского сознания, деление наций и народов на «старших» и «меньших» братьев. В то же время нельзя не учитывать, что национальные движения в ряде республик оказались крайне политизированными, в связи с чем собственно проблемы наций отодвинуты на второй план. Движения все чаще становятся заложниками политических игр своих лидеров, новоявленных местных «вождей». Игнорируется тот факт, что нация – прежде всего культурно-историческая общность. Национальная самостоятельность доводится до сепаратизма, национальная самобытность – до национализма. Подобные крайности в своем фанатичном противостоянии могут в принципе поставить под вопрос возможность свободного и самобытного развития народов. Тут безусловно нужен баланс интересов. Но сам по себе он достигнут быть не может. Необходимы общие усилия, добрая воля и больших и малочисленных народов.

И здесь нельзя не затронуть такую болезненную проблему, как обеспечение максимально благоприятных возможностей и условий для развития малочисленных народов Сибири, Севера и Дальнего Востока. Пока не удалось переломить даже негативные тенденции в демографических процессах, в развитии культур, в возрождении традиций и общественных функций языков этих наций. Малочисленные народы – приоритетное направление политики Российского федеративного государства – это и боль наша, и наша важнейшая задача на сегодня и на завтра.

Возможности решения проблем северных народов практически всецело предопределяются совершенствованием федеративных отношений, сохранением и укреплением государственной и межнациональной целостности Российской Федерации.

Я подчеркивал на этом заседании, где преимущественно присутствовали ученые, что отнюдь не считаю приемлемым лишь один подход к национальному вопросу, тот, что основан на преданности власти, на про российских ориентациях. Я за поиск варианта совместного, основанного на общенациональном согласии выхода из кризиса. Именно совместного, взаимоприемлемого и взаимодостойного. Ибо только вместе можно найти конструктивное решение не только нынешнего кризиса, но и наболевших вопросов национального развития. Тешить себя мыслью о том, что именно мое движение, моя организация выражают волю всей нации, народов, непозволительно. Это грубая ошибка. И это, кстати, относится как к официальным, так и к неофициальным органам. Люди никому и не будут верить до тех пор, пока социально-экономическое и духовно-нравственное состояние общества качественно не улучшится. А это уже задача не узконациональная, а общегосударственная.

Десятки раз мне приходилось об этом говорить в Ханты-Мансийске, в Тюмени, в Бурятии, Чечне, Осетии, Ингушетии, Дагестане, Ярославле, Архангельске, Мурманске, и везде встречал понимание людей, кроме единиц, больных вирусом национализма и шовинизма.

Конфедерация горских народов Кавказа, борясь за реализацию привлекательных идей свободы, пытается создать себе имидж борца за освобождение народов Кавказа от российского империализма. При этом ее руководители берут на вооружение идеи освободительной борьбы XIX, в лучшем случае – начала XX века. Но времена размахивания шашкой ушли безвозвратно. В конце XX столетия самостоятельность и национальное достоинство можно обрести только эволюционным, цивилизованным путем. Народам нужны не гарцующие всадники и воинственные лозунги выхода из России, а созидательные идеи гармоничного и достойного нахождения в пространстве единой государственности. Это, пожалуй, единственно безболезненный путь национального возрождения народов Северного Кавказа.

Я дважды встречался и беседовал по нескольку часов с Джохаром Дудаевым. Многие его идеи самостоятельности и суверенности я готов был бы поддержать. Но возникает вопрос: можно и нужно ли переносить на Чечню и Россию вариант противостояния, аналогичный варианту «Эстония – Советский Союз»? Убежден, что нет, ибо, если речь идет о взаимоотношениях Чечни и России, здесь все иное – история, территориальное и этнополитическое положение. Дело, конечно, не в Дудаеве, а в уровне постановки и решения серьезнейших проблем социального, экономического и политического развития в России, уровне самочувствия национальностей в Российской Федерации.

Вместо борьбы, направленной на взаимное обессиливание, изматывание друг друга, нужна взвешенная региональная национальная политика с учетом сложной этнополитической ситуации на Северном Кавказе. В республиках, краях и области этого региона происходит столкновение центробежных и центростремительных сил.

Оно развязано определенными группами во имя самоутверждения своих корыстных, а вовсе не национально-государственных интересов. Некоторые не щадя живота своего борются за всекавказское лидерство. Но у меня большие сомнения, что они просчитали все последствия такой политики.

Дай Бог за десяток лет реализовать ту самостоятельность и суверенитет, которые предоставляет республикам Федеративный договор. Нужен другой договор, договор о разграничении полномочий? Предлагайте! Но нельзя допустить развала Российской Федерации. Так во имя какой такой высшей цели нужно объявлять войну друг другу? Не похоже, что республики Прибалтики, например, разорвав все связи и бросившись в объятия Запада, так уж выиграли от этого. Теперь, когда начинают иссякать запасы, накопленные общими усилиями наших народов, прибалты сами ставят вопрос об интеграции в российскую экономику.

Выход из России невыгоден сегодня никому. Я утверждал это, будучи председателем палаты российского парламента, я утверждаю это как представитель одного из многих народов Северного Кавказа, как дагестанец. Хотя и понимал, что для моей политической карьеры, может быть, выгоднее говорить нечто совсем иное. Но у меня не было и нет желания обманывать людей, свой народ. Ложь в истории никогда и никого не спасала, она пагубна и для истории, и для личности.

Мне довелось встречаться с руководителями Конфедерации горских народов Кавказа Ю. Шанибовым и Ю. Сосланбековым. После этой встречи убедился, что сотрудничать с КГНК можно и нужно. Возможно, кому-то это мое убеждение показалось неожиданным. Но нужно было понять: участие в грузино-абхазском конфликте отрезвит лидеров КГНК. Этот конфликт, эта война на уничтожение с неумолимой жестокостью показали, что силой оружия не решить национальных проблем, на потоках крови, на людском горе и страдании авторитета не завоюешь. Мир и спокойствие – вот самое страстное желание народов, уставших от непрерывных межэтнических столкновений и неустройств, рожденных нынешними крикливыми, но бессильными властями.

И думается: как могли, как могут Дудаев, Сосланбеков, Шанибов и многие другие говорить о едином кавказском доме, если сами не могут сохранить (или не хотят?) единство Кабардино-Балкарии, Чечено-Ингушетии, Грузии! Ведь они, как и покойный Гамсахурдиа, пропагандировали у себя дома, среди родственников этот разброд. Значит, неискренни идеи, которые провозглашаются, они не совпадают с конкретными действиями. И хочется кричать, чтобы быть услышанным: да увидит тот, кому дано видеть, что пространство сотрудничества во имя не мнимого, а истинного суверенитета личностей всех национальностей открывается, оно почти открыто уже! Противостояние может вновь его закрыть на годы, на многие десятилетия.

«Всех» – значит не только тех, кого с легкомысленной «простотой» невежественного и обалдевшего от эйфории мнимой раскрепощенности журналиста теперь повсеместно в России называют «лицами кавказской национальности». А как быть с «лицами российской национальности», проживающими в регионах Северного Кавказа? Уже просматривается противостояние между казаками и национальностями, что живут рядом. Уже тянутся недобрые руки к бикфордову шнуру национального безумия. Как остановить эти поползновения? Я вижу выход в поддержке демократического крыла казачьего движения, в согласовании интересов казаков и других народов региона.

Нам нечего делить, у нас общие задачи возрождения и спасения своих народов. Мы уже по горло сыты разного рода лозунгами, но все же я отважусь еще на один, пусть даже покажется он кому-то перефразированным: «Надо объединяться, чтобы освободиться». Надо срочно исправлять экономическое положение на Северном Кавказе.

Позволю себе повториться – нужна региональная программа выхода из кризиса, успешная реализация которой только и позволит сдерживать сепаратистские устремления национально-политических сил. И такая программа, замечу, готовилась. Но ряд ее авторов, как, например, председатель Ростовского облсовета, были освобождены от работы якобы из-за поддержки ими ГКЧП. Проект исчез. А Правительство России почему-то не учитывает, что Северный Кавказ – это целостный регион. Оно не предлагает ни экономических, ни гуманитарных проектов для этого региона. Не была поддержана Правительством и Центральным банком разумная, как мне кажется, экономическая программа, разработанная под руководством М. Байрамусова в Ассоциации народов Кавказа.

По сравнению с кавказскими, национальные отношения на Севере России кажутся «тише воды, ниже травы».

Но Север, и в первую очередь Якутия, тоже переживает экономический и социальный кризис. Здесь еще сильнее дают о себе знать последствия сверхцентрализации управления и фактический отход от федеративного устройства. Ряд указов Б. Н. Ельцина, «вырванных» первым президентом республики Саха (Якутия) М. Е. Николаевым, может быть, немного и облегчит ситуацию. Противоречий множество. С одной стороны, земля, дающая алмазы и золото, с другой – неустроенность людей, попытки столкнуть якутов и русских. Когда последние на выборах поддержали кандидатуру М. Е. Николаева, положение в республике более или менее стабилизировалось. Думаю, надеюсь, что вирус национализма не приживется в суровых условиях Якутии.

Удалось снять остроту положения в Хакасии. С преобразованием ее из автономной области в республику русское население стало выражать беспокойство в связи с перспективами развития межнациональных отношений. Сложных моментов и тут много. Хотелось бы надеяться, что этнического конфликта не произойдет. Помню, как председатель областного, а ныне Верховного Совета Хакасии В. И. Штыгашев боролся за создание республики. Но при решении конкретных организационных, кадровых вопросов представители коренной национальности оказывались в меньшинстве. Однако мудрость хакасов и русских взяла верх, экстремистские течения не получили поддержки. И это еще один довод за то, как важно всем понять и принять тезис о необходимости одновременного соблюдения прав человека и прав национальностей.

Обострилась в 1990 году межнациональная ситуация и в республике Тува. А в основе конфликта опять-таки социально-экономическое отставание республики, связанные с этим диспропорции внутри нее, а также неустроенность людей, особенно местного сельского населения. Радует, что и Президент и Председатель Верховного Совета Тувы настроены на проведение разумной политики, которая обеспечила бы достойное место республике в Российской Федерации. Эта политика находит понимание среди народов Тувы. Но кому необходимо было навязывать им «право выхода» – не знаю.

Характерно, что в межнациональных отношениях фактически везде начинает применяться практика позиционного нажима, психологического натиска, что заслоняет видение конкретных проблем и взаимоприемлемых решений. Подобные методы «прессинга» в ходу едва ли не во всех регионах Российской Федерации. Не стоит ли задуматься – не оттого ли мы такие сегодня, что в стране трудно найти благополучные народы? Да и что такое благополучие народа, этноса?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.