1. Заря новой эры РОЖДЕНИЕ ФСБ

1. Заря новой эры

РОЖДЕНИЕ ФСБ

КОМИТЕТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ — КГБ — в советские времена был всемогущей организацией. Основанный в 1954 году, он стал наследником нескольких советских спецслужб. На вновь созданную организацию было возложено множество разных функций: внешняя разведка, защита государственных границ, охрана советского руководства, контрразведка, подавление инакомыслия, неусыпный надзор за всеми аспектами жизни в СССР — от деятельности Церкви до службы в Вооруженных Силах. Чтобы обеспечить выполнение Комитетом госбезопасности всех этих бесчисленных задач, советское руководство выделяло ему щедрый бюджет, которого хватало на содержание собственных воинских формирований и элитных подразделений специального назначения1.

Штаб-квартира КГБ находилась в Москве, но, по традиции органов госбезопасности сталинских времен, КГБ располагал сетью управлений во всех регионах Советского Союза. За любым иностранцем, который удостоился разрешения путешествовать по стране, следили агенты КГБ.

В каждом советском вузе, НИИ, на любом заводе имелось режимное подразделение — так называемый «первый отдел». Официально заявленной функцией «первых отделов» было противодействие проникновению в советские организации шпионов. За отсутствием шпионов, сотрудники первого отдела переключались на наблюдение за «моральным духом коллектива» через аппарат завербованных доносчиков. Порой первый отдел вмешивался и в семейные дела. В те времена развод или супружеская измена не одобрялись государством, и обнародование такого рода фактов могло похоронить карьеру и стать основанием для отказа советскому гражданину в праве выезда за рубеж.

Однако все могущество Комитета госбезопасности ограничивалось одним существенным обстоятельством: он был подотчетен КПСС. В каждом главке, управлении, отделе КГБ имелась партийная ячейка — она-то и была той замочной скважиной, сквозь которую государство подсматривало за своими агентами. Положение о Комитете государственной безопасности, утвержденное в 1959 году, гласило: «Партийные организации… обеспечивают развитие деловой критики и самокритики. Партийные организации и каждый коммунист имеют право… сигнализировать о недостатках в работе органов госбезопасности в соответствующие партийные органы»2. Политбюро, изрядно потрепанное сталинскими чистками, стремилось избежать их повторения и контролировало органы госбезопасности.

Будучи неотъемлемой частью советской действительности, КГБ отличался теми же пороками, что и советская бюрократия в целом. Многие офицеры разведки, засылаемые за границу, черпали свои отчеты из западных газет, выдавая их за секретную информацию, полученную от «источников». При этом агенты внешней разведки не были ни самыми опытными, ни самыми способными. В КГБ процветал почти неприкрытый непотизм, лучшие должности получали те, у кого были хорошие связи. Вместо обученных агентов за рубеж отправлялись сыновья советских функционеров, отлично понимавшие все преимущества работы на Западе. В то же время агенты КГБ в Советской армии, призванные выявлять коррупцию в рядах старшего офицерского состава и генералитета, нередко сами были далеко не безгрешны в этом отношении.

Соперничество и конкуренция пронизывали организацию насквозь. Управление внешней разведки, или Первое главное управление, — одно из самых могущественных подразделений Комитета — смотрело сверху вниз на офицеров контрразведки. Сотрудники Первого главного управления, постоянно контактировавшие с западным миром, считали себя утонченными и просвещенными, а агентов контрразведки — недалекими и ограниченными. Раздираемый борьбой группировок, интригами, конфликтами, КГБ отнюдь не был монолитной организацией.

Атмосфера исключительной секретности помогала скрывать междоусобные склоки внутри Комитета. Когда на склоне брежневской эпохи пороки советской системы стали очевидны всем, председатель КГБ Юрий Андропов намеренно внедрил в общественное сознание миф о том, что КГБ — это единственная не затронутая коррупцией организация, способная спасти страну. Андропов, дольше всех занимавший пост председателя КГБ, стяжал дурную славу своим участием в жестоком подавлении венгерского мятежа 1956 года и Пражской весны 1968-го. Возглавив СССР в ноябре 1982 года, он начал распространять миф о том, будто КГБ — это организация, состоящая из интеллигентных людей, а вовсе не тайная полиция с ее жестокими и неприглядными методами. Он делал все возможное для того, чтобы распространить полномочия КГБ и на экономику (т. е. сферу, традиционно не имеющую отношения к секретным службам), преследуя собственные амбициозные цели формирования преданной ему команды, которой предстояло управлять страной. В качестве методов преодоления застоя Андропов избрал укрепление рабочей дисциплины и борьбу с коррупцией, однако в течение его недолгого правления (он руководил страной менее двух лет) все эти меры провалились. И тем не менее, когда в 1991 году Советский Союз развалился, миф о величии КГБ устоял.

СРЕДИ ЧЛЕНОВ ГКЧП — заговорщиков в 1991 году, еще до развала СССР, предпринявших попытку свергнуть президента Михаила Горбачева, был и тогдашний глава КГБ Владимир Крючков. Противостояние путчистам возглавил Борис Ельцин, годом раньше избранный на пост Председателя Верховного совета Российской республики и воплощавший движение за демократизацию. Ельцин весьма настороженно относился к КГБ. Взяв курс на ослабление влияния органов госбезопасности, он разделил КГБ на несколько независимых агентств. Он считал, что контролировать спецслужбы можно, четко определив сферы их ответственности: не позволять разведке действовать внутри страны, а контрразведке — за ее пределами. Но в условиях хаоса, последовавшего за развалом Советского Союза, Ельцин побоялся полностью распустить КГБ3.

Тем не менее в громадном здании КГБ на Лубянке царила атмосфера растерянности: все боялись, что организацию ликвидируют. 23 августа 1991 года чекисты с опаской смотрели из окон на толпы москвичей, «свергавших» памятник Феликсу Дзержинскому.

Опасаясь роспуска, спецслужба начала беспрецедентную кампанию за открытость. Офицеры госбезопасности пускали в свои архивы правозащитников, разыскивающих дела репрессированных, генералы выступали в телевизионных шоу, а руководство органов госбезопасности приглашало диссидентов посетить здание на Лубянке4.

КГБ открыл двери людям, которым и присниться не могло, что их допустят в наисекретнейшие архивы, хранящие информацию о десятилетиях репрессий. Никита Петров, историк и сотрудник правозащитного общества «Мемориал», вспоминает, как его первый раз пригласили в подмосковный поселок Кучино провести оценку материалов, хранящихся в архиве. Сотрудники архива буквально онемели, увидев его. «Они были шокированы появлением человека в джинсах там, куда до того пускали не каждого чекиста», — говорил Петров5. КГБ даже предлагал правозащитным организациям выделить нескольких активистов для участия в реформе органов госбезопасности. Известный советский диссидент Сергей Григорьянц, девять лет проведший в заключении, был приглашен в Наблюдательную комиссию КГБ, но отказался, опасаясь, что его имя будет использовано для улучшения имиджа спецслужбы, при этом у него не будет реальных полномочий для контроля6.

В конце 1991 года Советский Союз перестал существовать, а КГБ подвергся реструктуризации. Из него выделилась мощная спецслужба, которая должна была заниматься противодействием шпионажу и борьбой с терроризмом. Сначала ее назвали Министерством безопасности, затем Федеральной службой контрразведки (ФСК) и, наконец, Федеральной службой безопасности (ФСБ)7.

Бывшее Первое Главное управление было преобразовано в новое агентство под названием Служба внешней разведки — СВР8. Подразделение КГБ, отвечавшее за радиоэлектронную разведку и криптографию, стало Федеральным агентством правительственной связи и информации9. Загадочное управление КГБ, ведавшее секретными спецобъектами, продолжило независимую деятельность под новым названием: Главное управление специальных программ — ГУСП. На основе подразделения КГБ, отвечавшего за охрану советских руководителей, были созданы Федеральная служба охраны — ФСО и Служба безопасности Президента (СБП), а советские пограничники трансформировались в независимую Федеральную пограничную службу — ФПС.

Все эти перемены означали, что новая служба контрразведки, после 1995 года получившая название ФСБ, была освобождена от функций внешней разведки, прежде выполнявшихся КГБ. Охрана российских лидеров тоже больше не входила в круг ее обязанностей, секретные бункеры были исключены из ее ведения и переданы под непосредственный контроль президента. ФСБ сохранила номинальное представительство в армии. В новом виде службу можно было сравнить в определенной степени с британской контрразведкой МИ-5.

Между тем партийный контроль над ведомством остался в прошлом. Замысел Ельцина заключался в том, что конкуренция между новыми спецслужбами должна стать гарантией их подконтрольности. При Ельцине у Службы внешней разведки был прямой конкурент в лице военной разведки; ФСБ соперничала с ФАПСИ, которое занималось мониторингом социально-политической ситуации в России. Выслушав доклад директора ФСБ, Ельцин мог сравнить его с докладом директора ФАПСИ. ФАПСИ играло особенно важную роль, поскольку в его ведении находилась центральная электронная система подсчета голосов (ГАС «Выборы»), а следовательно, агентство имело возможность в режиме реального времени снабжать Кремль сводками с избирательных участков10.

В 1993 году был сформирован новый орган, призванный исправить ситуацию с катастрофически низкими налоговыми сборами, — налоговая полиция, и соперничество между службами обострилось. Налоговая полиция вступила в жесткую конкуренцию с Департаментом экономической безопасности — подразделением ФСК, а впоследствии ФСБ. В то же время Александр Коржаков, бывший телохранитель Ельцина, шеф Службы безопасности президента, нанимал парапсихологов и ясновидящих, которые готовили для Ельцина прогнозы и аналитические доклады — параллельно с ФАПСИ и ФСБ, но независимо от них11.

ВО ВРЕМЯ СВОЕГО ПРАВЛЕНИЯ Михаил Горбачев подвергался резкой критике за применение силы при подавлении движений за независимость в прибалтийских республиках, Азербайджане и Грузии. Суровые меры не смогли усмирить регионы и лишь ускорили развал Советского Союза. В отличие от Горбачева, Ельцин обратился к беспокойным регионам с предложением: «Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить». Это было сказано в то время, когда в качестве центра, у которого предлагалось «брать суверенитет», выступал Советский Союз. Но на посту президента России Ельцину пришлось противостоять этому процессу.

В 1992 году вспыхнул осетино-ингушский конфликт на Северном Кавказе. Ингуши напали на осетин, вызвав сопротивление с их стороны. Ельцин силами Российской Армии поддержал осетин. Это привело к первой крупной этнической чистке на российской земле: семьи ингушей изгонялись из Пригородного района, ставшего яблоком раздора. В отчете Human Rights Watch за 1996 год говорится: «Российские официальные лица предоставили в распоряжение северо-осетинских властей огромное количество оружия, которое затем было передано офицерам северо-осетинских спецслужб, а также военизированным группам и ополчению… Российские силы либо содействовали эвакуации ингушских мирных жителей — точнее «вежливо» принуждали их к эвакуации, либо провоцировали нападения на населенные пункты, находящиеся в руках ингушских боевиков, выдавливая заодно с ними и мирное население»12.

Опыт осетино-ингушского конфликта убедил руководителей российских силовых ведомств и Ельцина, что применение силы для подавления межэтнических конфликтов на Северном Кавказе может быть эффективно.

Именно этот подход и стал причиной катастрофы, разразившейся в ноябре 1994 года, когда руководители самопровозглашенной Ичкерии стали настойчиво требовать предоставления Чечне независимости от России. В рамках тайно разработанной операции ФСК организовала штурм Грозного, выдав его за выступление оппозиционных сил. Люди, участвовавшие в штурме, были действующими российскими военнослужащими. В числе прочих ФСК завербовала для этой операции российских танкистов. Капитан Андрей Русаков, лейтенант Алексей Растопка и капитан Александр Шихалев, лично участвовавшие в ней, рассказывали позднее, как членов танковых экипажей вызывал офицер ФСК, курировавший их полк, и знакомил с двумя офицерами-контрразведчиками из Москвы. Контрразведчики предлагали офицерам-танкистам подписать контракт на участие в операции, при этом единственная копия контракта оставалась у офицера ФСК «из соображений безопасности». Завербованных офицеров и солдат переправили в Моздок в Северной Осетии, где из них были сформированы танковые экипажи. Никаких опознавательных знаков у танков не было. В конце ноября три танковые колонны, закамуфлированные под силы чеченских оппозиционеров, направились в Грозный для демонстрации силы перед лидером чеченских сепаратистов Джохаром Дудаевым, бывшим генералом Советской Армии, требовавшим независимости для Чечни13.

Сергей Козлов, невысокий, крепко скроенный бывший офицер спецназа ГРУ, человек прямолинейный и жесткий, вспоминал, как в конце 1994 года его вербовали для участия в операции. Он рассказал нам, что ФСК уговаривала его возглавить группу из 40 бывших спецназовцев, которая должна была направиться в Грозный и обстрелять дворец Дудаева из реактивных огнеметов. В качестве вознаграждения Сергею предложили тысячу долларов. «Послушав, по какому плану мне предстоит действовать, я подумал, что этой суммы как раз хватит на мои похороны», — сказал Козлов и отказался14.

Предполагая, что вся операция задумана как демонстрация силы, танковые колонны двинулись в сторону чеченской столицы без разведки и прикрытия. На танках были установлены дополнительные топливные баки — свидетельство того, что предполагался марш-бросок на большое расстояние, однако баки ни в коем случае не поставили бы, если бы планировались боевые действия. 26 ноября «оппозиционные силы» напоролись на чеченскую засаду и сгорели на улицах Грозного. Немногие оставшиеся в живых офицеры попали в плен к чеченским ополченцам, а тем временем российские власти объявили их наемниками, получающими деньги от неизвестных сил. После этого инцидента Кремль серьезно усомнился в возможностях ФСК.

В 1995 ГОДУ ФСК была переименована в ФСБ. Под новым именем ведомство потерпело еще одну неудачу — на этот раз в борьбе с организованной преступностью. В 1996 году в ФСБ было сформировано секретное подразделение, специализирующееся на борьбе с мафиозными преступными группировками. Управление по борьбе с организованной преступностью (УРПО) прославилось как самое неразборчивое в средствах, безжалостное и коррумпированное подразделение15. (По всей видимости, ему был дан карт-бланш на использование грязных и жестоких средств в борьбе против криминала.)16 17 ноября 1998 года офицеры этого управления провели пресс-конференцию, на которой заявили, что получили задание ликвидировать известного олигарха Бориса Березовского. После этого управление было расформировано17. Эта история стоила должности Николаю Ковалеву, тогдашнему директору ФСБ.

Тогда же, в середине 90-х, до предела обострилось соперничество двух спецслужб — ФСБ и ФАПСИ. Следственное управление ФСБ обвинило генерал-майора Валерия Монастырецкого, начальника Финансово-экономического управления ФАПСИ, в коррупции. Было начато расследование уголовного дела по обвинению Монастырецкого в получении 1,5 млн немецких марок от корпорации Siemens-Nixdorf в качестве взятки за выгодный контракт18. Однако, опираясь на сведения, полученные от надежных источников, мы считаем, что истинной целью этой акции был не столько Монастырецкий, сколько директор ФАПСИ Александр Старовойтов. Сведения об этом деле были вброшены в СМИ19. Накануне президентских выборов 1996 года Ельцин предпочел занять сторону ФАПСИ, контролировавшего электронную систему подсчета голосов. Кроме того, Ельцин полагал, что поощрение соперничества между двумя службами поможет ему сохранять над ними контроль.

На закате ельцинской эры эта шаткая и несовершенная система держалась буквально «на честном слове». 25 июля 1998 года Ельцин назначил на должность директора ФСБ Владимира Путина — малоизвестного кремлевского функционера, бывшего офицера КГБ из Санкт-Петербурга. В то время Путин был для всех «темной лошадкой» — отчасти потому, что потолком его 16-летней карьеры в КГБ был чин подполковника, а в бурные годы перестройки он служил в Германии.

Год 1998 стал тяжелым для страны — Россия объявила дефолт по долгам и девальвировала рубль. Финансовый кризис разорил миллионы людей, заставив их усомниться в привлекательности модели западного капитализма. Россиянам хотелось найти простые ответы, и многие заговорили о целесообразности замены слабого и нерешительного Ельцина какой-либо сильной политической фигурой. Жажда «сильной руки» достигла апогея в сентябре 1999 года, когда в Москве были взорваны два жилых дома, под руинами которых погибло 216 человек. Путин, к тому времени занимавший должность премьер-министра, указал на чеченцев, пообещав «замочить их в сортире». Столь энергичной и решительной риторикой он немедленно снискал себе популярность — и начал новую чеченскую войну.

В новогоднюю ночь 31 декабря 1999 года Ельцин объявил о своей отставке, исполняющим обязанности президента он назначил Путина — человека, чье мировоззрение было сформировано почти 20-летней службой в КГБ.

ПО МЕРЕ ПРИБЛИЖЕНИЯ Путина к вершинам власти крепли слухи о том, что Кремль планирует объединить все самостоятельные российские спецслужбы в одну20. Эти слухи начали получать подтверждение, когда руководители ельцинских спецслужб — люди, всегда агрессивно защищавшие интересы своих ведомств, — стали один за другим терять свои посты. В декабре 1998 года был отправлен в отставку Александр Старовойтов, основатель ФАПСИ. В феврале 1999-го заставили уволиться Сергея Алмазова, создателя налоговой полиции. А в апреле 2000 года был вынужден покинуть свой пост Вячеслав Трубников, директор Службы внешней разведки21.

Все это было прелюдией к крупной реорганизации, предпринятой в 2003 году. В марте Путин ликвидировал налоговую полицию, ФАПСИ и пограничную службу — все они перестали существовать как независимые организации22.

Пограничные войска были попросту влиты в состав ФСБ. Налоговую полицию ждала более драматичная судьба. В 90-е годы она была самой активной из спецслужб. Налоговая полиция сформировала собственную корпоративную культуру и идеологию, стала первой российской спецслужбой, выступившей в качестве продюсера телесериала, работающего на ее имидж: на экраны вышел сериал «Маросейка-12» (названный по адресу штаб-квартиры налоговой полиции), где роли налоговых полицейских исполняли известные российские актеры. Невзирая на весьма сомнительную репутацию реальных налоговиков, сериал пользовался значительной популярностью. Налоговая полиция постоянно расширяла свои полномочия и на равных соперничала с ФСБ в области борьбы с экономическими преступлениями.

В 2003 году все офицеры налоговой полиции были переведены в другое ведомство: они влились во вновь созданную службу по контролю за оборотом наркотиков (Госнаркоконтроль), которую возглавил Виктор Черкесов, бывший следователь КГБ и близкий друг Путина. (Черкесов был известен в КГБ тем, что инициировал последнее в СССР дело по статье «антисоветская агитация и пропаганда».)23 Ни у налоговой полиции, ни у Черкесова не было ни малейшего опыта борьбы с наркодилерами. Неудивительно, что новая служба начала свою деятельность с преследования ветеринаров, использовавших кетамин (анестетик, применяемый только при лечении животных), и москвичей, выращивавших на дачах декоративный мак24.

Самый могущественный в свое время соперник ФСБ, Федеральное агентство правительственной связи и информации, прекратило свое существование: его функции были разделены между ФСБ и Федеральной службой охраны (ФСО). За 12 лет своего существования ФАПСИ превратилось в целую империю в сфере информационной безопасности. В 90-е годы агентство выдавало лицензии на программное обеспечение систем информационной безопасности: программные средства сетевой защиты, криптографическую продукцию и т. п. Этой привилегией оно пользовалось очень активно, предоставляя лицензии и государственные контракты компаниям, контролируемым ФАПСИ. (ФАПСИ даже пыталось — правда, безуспешно — установить контроль над российской фондовой биржей, шифрами SWIFT и российской зоной Интернета.)25 Подобные притязания обосновывались тем, что Интернет как изобретение американцев в России нуждается в неусыпном надзоре. В 1996 году генерал Владимир Маркоменко, заместитель директора агентства, говорил на слушаниях в Думе: «Интернет представляет угрозу национальной безопасности»26.

И вот в 2003 году империя ФАПСИ пала, а ФСБ поглотила самое важное подразделение своего бывшего соперника — внешнюю радиоэлектронную разведку. Федеральная служба охраны, в свою очередь, получила контроль над линиями правительственной связи, аналитическими структурами и «социологическими» службами27.

При Путине ФСБ получила негласный контроль и над Министерством внутренних дел. Офицеры контрразведки заняли ключевые позиции в МВД — от поста замминистра до должности главы департамента собственной безопасности. Официальным объяснением включения офицеров ФСБ в структуру МВД была необходимость укрепления дисциплины и морального духа в коррумпированных органах внутренних дел, а менее афишируемая цель — расширение влияния Федеральной службы безопасности. В конце концов в 2003 году министром внутренних дел был назначен Рашид Нургалиев — генерал ФСБ и близкий друг Николая Патрушева (тогдашнего главы ФСБ).

Кремль, возглавляемый Путиным, поставил перед ФСБ задачу — отслеживать настроения в армии и предотвращать назревающие протесты. В феврале 2000 года Путин подписал новое «Положение об управлениях ФСБ в Вооруженных Силах», расширившее функции военной контрразведки и наделившее ее правом борьбы с организованной преступностью. Путинский указ давал новые полномочия офицерам ФСБ, прикомандированным к армейским формированиям: теперь они занимались выявлением потенциальных угроз режиму. Кроме того, они должны были бороться с «незаконными военными формированиями, преступными группами, отдельными лицами и общественными объединениями, ставящими своей целью насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации, насильственный захват или насильственное удержание власти»28. ФСБ сосредоточила в своих руках весьма внушительную власть.

Впрочем, расширение ведомства происходило не только за счет слияний и поглощений. К примеру, когда не удалось поглотить конкурента (СВР), ФСБ создала собственное подразделение, занимающееся шпионажем за рубежом.

Официально эта структура получила название «орган внешней разведки ФСБ». Она функционировала в рамках аналитической структуры ФСБ — Департамента анализа, прогноза и стратегического планирования29. Таким образом, ФСБ начала действовать на поле, где раньше было только два игрока — Служба внешней разведки и военная разведка.

Люди, стоявшие за реформой системы спецслужб, были друзьями, когда-то служившими вместе в Санкт-Петербурге и Карелии. В кружок входили Путин, Патрушев, Нургалиев и Черкесов. Из примкнувших к ним назовем Виктора Иванова — замглавы кремлевской администрации, ответственного за кадры, и Игоря Сечина — еще одного замглавы администрации президента, в 2000–2008 годах курировавшего спецслужбы. Все они помогали друг другу и младшим коллегам, пополнившим ряды центрального аппарата ФСБ. В народе эту группу коротко называли «питерскими».

ФСБ ОБЛАДАЛА ЗНАЧИТЕЛЬНОЙ ВЛАСТЬЮ даже в те времена, когда Ельцин практиковал тактику сдержек и противовесов, стараясь не выпускать спецслужбы из-под своего контроля. Позднее, при Путине, она потеснила другие спецслужбы. Через несколько лет после начала его правления стало ясно, что ФСБ не подлежит парламентскому надзору и не имеет конкурентов30. ФСБ — не реинкарнация КГБ СССР. Спецслужба мутировала в совершенно новую организацию, пожалуй, более влиятельную, чем ее советский предшественник. Никогда прежде кадровый офицер спецслужбы не руководил страной в течение десяти лет. Даже самый популярный в ФСБ председатель КГБ и советский лидер Юрий Андропов был не кадровым офицером, а партийным аппаратчиком, делегированным ЦК руководить госбезопасностью.