ДОРОГА ВЕТРОВ (Гобийские заметки)

ДОРОГА ВЕТРОВ

(Гобийские заметки)

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Читайте также

Даса-баю, или «Десять ветров» Когда мы только начали работать по моим программам с профессиональным психологом, применяющим в частности массаж и т. п., закономерным образом развитие событий пошло по совмещению моих консультаций и знакомства с балийскими методами

Дорога скорби. Любая дорога — дорога утрат «Только те по-настоящему мертвы, о которых полностью забыли». Зачем я пишу об этих местах, это же, как было заявлено в начале писаний моих, «не путеводитель»? А потому пишу, что это дорога из одного мира, из одной привычной жизни, в

ЗАМЕТКИ И СЛУЧАИ В соответствии с принципом, который не может быть оспорен, тот, кто причинил вред, должен полностью расплатиться за него и, как говорит мистер Роское в своей «Жизни Лоренцо Медичи», ни в коем случае нельзя жертвовать принципом. Никто не может отказаться от

Заметки 14-го октября 1944 года приступили к демонтажу стен крематория IV. Работники из зондеркоммандо.20-го октября привезли для сожжения 2 небольшие таксувки74 и одну тюремную машину с документами хефтлингов, картотеками, освещающими смерть, обвинительными актами и

<Заметки>1 <В Цеханувском гетто> […] за несколько лет пройти через метаморфозы, страдания и […] гонения, через которые прошло еврейское население с началом войны в 1939 с тех пор, как немец занял […], сообщили, что […] и в нашем местечке […]. Будут по системе всех других

Заметки о походе на Юг После путешествия к полюсу сохранилось живое воспоминание о терзавшем нас ощущении неистового голода. За период от 15 ноября 1908 года до 23 февраля 1909 года мы только один раз по-настоящему поели – это было на Рождество. Но даже тогда ощущение сытости

Илья Ветров. Одиссея «сибиряка» Стояла запоздалая весна. Среди вернувшихся локомотивов не было паровоза СО 17-122. Что сталось с ним? Никто не знал. Говорили, что у Северского Донца локомотив обстреляли фашисты, убили помощника машиниста Алексея Смирнова. Тогда же на имя его

Часть четвертая. «РОЗА ВЕТРОВ» «Роза Ветров» находилось на важной городской оси: аэропорт — гостиница «Пулковская» — гостиница «Россия» — центр.Над входом необычным для тех времен дизайном обращал на себя внимание перенесенный с географических карт жестяной

Отечественные заметки И может быть, плоды моих горестных заблуждений послужат кому-то счастливым уроком. Понятие «духовный образ нации» принадлежит к числу оголтело романтических, в отличие, скажем, от «национального характера», поддающегося, говорят, даже и научному

Иван Ефремов Собрание сочинений в пяти томах Том второй. Дорога ветров Москва: "Молодая гвардия", 1986Иллюстрации художника Р.

Заметки Крайне прискорбно, если наши наклонности приходят в противоречие с нашими потребностями. Мне, к примеру, требуется больше двигаться, а я склонен к покою.Один юный неудачник, втершийся в высшее общество, когда Фортуна повернулась к нему лицом, воспользовался этим

<ЗАМЕТКИ ПО ЭТНОГРАФИИ.> Заметки Гоголя по этнографии и фольклору печатаются по автографам: ПД, (“Земледельческие праздники”), КАБ (“Семенов день” и “Осенняя родительская”) и ЛБ (Остальные заметки).Впервые заметки опубликованы: “Семенов день”, “Осенняя

Автобиографические заметки Варианты автографа:<1.> 1830. ЗамечаниеВместо в 1828 году: с 1828После в 1828 году было: в пансионеВместо Ныне начато: Теп<ерь><3.> Записка 1830 года, 8 июля. Ночьдевочкой вписано.После минута начато: б<еспокойства> <?>Надо мной смеялись [После

АВТОБИОГРАФИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ <1> 1830. ЗамечаниеКогда я начал марать стихи в 1828 году, я как бы по инстинкту переписывал и прибирал их, они еще теперь у меня. Ныне я прочел в жизни Байрона, что он делал то же — сходство меня поразило!<2>Музыка моего сердца была совсем

ЗАМЕТКИ НА РУКОПИСЯХ <1>Je n’ai point fini, parce que je n’ai pas pu.[5]<2. К поэме «Черкесы»>В Чембар за дубом.<3. К стих. «Посвящение. NN»>(При случае ссоры с Сабуровым).<4. К стих. «Пир»>К Сабурову. (Как он не понимал моего пылкого сердца?)<5. К стих. «Портрет»>(Этот портрет был

Башня Ветров — Вот вы где, голубчики! Конечно же, на Графской… Чем плохо! — По белым ступеням, к затененному колоннами углу причала, где сидели мы с Валерой, спускался, постукивая палочкой, Авдеев — тот самый Авдеев — машинист с «Красного Кавказа». Бывший машинист с