Преступник под микроскопом

Преступник под микроскопом

У многих тягчайших преступников, которых я знал, были лица ангелов, – поучительно заметил Пуаро.

– Патологические наклонности легко могут сочетаться с лицом мадонны.

А. Кристи

Научный прогресс, сопровождающийся внедрением в практику новых современных приборов, значительно повышает эффективность судебно-медицинских и криминалистических исследований вещественных доказательств по конкретным уголовным делам. Особенно это касается малых и минимальных объектов, так называемых микроследов, в том числе волос, клеток органов и выделений человека – крови, пота, спермы.

В конечном счете установление личности конкретного преступника является целью любого расследования. И если не столь давно лишь дактилоскопия обеспечивала в этом отношении максимально точные результаты, то ныне в практике экспертов появились и другие методы. Об одном из них – генетическом, связанном с лабораторными исследованиями аномалий (отклонений) в волосах и крови человека, рассказывает этот случай.

* * *

Следователь вошел в большую, ярко освещенную комнату, в которой находились пятеро мужчин. Они сидели полукругом, на разном расстоянии друг от друга. Внешне сидящие были совершенно разными людьми: двое невысокого роста, оба русоволосые, лет около тридцати, один с усами и тощей бородкой, другой – бледный, с аккуратно выбритым лицом, третий – худощавый, еще не взрослый, но уже и не подросток, четвертый – широкоплечий, осанистый, с кудрявой светлой головой, стройный и подтянутый, видимо, спортсмен, наконец, пятый, крайний справа – высокий мужчина с невыразительным усталым лицом.

Оглядев их, следователь сел за стол – единственный предмет мебели, помимо стульев, находящийся в помещении. Минуту спустя в комнату вошел молодой человек интеллигентной внешности, в деловом костюме и галстуке в тон рубашке. Он пригладил густые темно-русые волосы, поправил галстук и сел рядом со следователем.

Они пошептались. Пришедший подошел к окну, единственному на всю комнату, раздвинул шторы. За окном начиналось позднее зимнее утро. Светлело, фонари на улицах уже погасли. Он выключил две из четырех горевших люминесцентных ламп. В комнате стало темно, однако лица мужчин были видны более отчетливо, рельефно.

Молодой человек стал по очереди обходить каждого из пятерых. Последовало несколько стандартных вопросов, какие нередко задают следователи, когда хотят поскорее познакомиться с тем или иным лицом. Ничего нового: фамилия, имя, отчество, род занятий, место жительства. Он поинтересовался образованием каждого, где и сколько классов кто окончил, спросив наиболее юного о школе рабочей молодежи, другого – четвертого, привлекательного молодого человека – об институте, в который он недавно поступил.

Он, как врач, внимательно охватывал взглядом фигуру, задерживаясь на лице, пристально глядел в глаза, предлагал их открыть-закрыть, проводил какие-то лишь ему понятные тесты, ощупывал руки и ноги.

Затем всем пятерым предложили раздеться до пояса. Молодой человек опять стал обходить сидящих. Он, как врач, внимательно охватывал взглядом фигуру, задерживаясь на лице, пристально глядел в глаза, предлагал их открыть-закрыть, проводил какие-то лишь ему понятные тесты, ощупывал руки и ноги. Окончив осмотр, он сел рядом со следователем. Внезапно свет в комнате погас. Все оказались в полумраке. Молодой человек о чем-то поговорил со следователем, тот поднялся и, назвав фамилии, отпустил четверых. Теперь в помещении остался лишь один мужчина. Подозреваемый.

* * *

Любому человеку, даже далекому от юриспруденции, понятно, насколько важна роль свидетельских показаний. Молодой человек, столь внимательно осматривавший пятерых мужчин, тоже был свидетелем. Но свидетелем необычным, можно сказать уникальным. Лично он не присутствовал при совершении преступления. Однако по каким-то, известным лишь ему, признакам не так уж мало знал о человеке, вступившем в конфликт с законом.

Возможно, он услышал от кого-то о происшествии, допустим, на улице, от соседей, в электричке, автобусе? Нет, подобное исключалось. Следователь это точно знал.

За несколько недель до этого в одной из деревень Нижегородской области неизвестным лицом было совершено преступление. На окраине села Голибино стоял обветшавший дом, принадлежащий одинокой пожилой женщине. Авдотья Павловна получала скромную пенсию, имела небольшой огород, в общем-то жила хоть и без излишеств, но в достатке.

Когда-то старушка получила в наследство несколько икон. Старые, потемневшие от времени доски скупо освещались лампадкой, стоящей в углу комнаты. Однажды на иконы зашел посмотреть племянник соседей – художник, приехавший из Москвы. Зашел на минутку, а пробыл несколько часов. Оказалось, что среди десятка икон, не имевших никакой ценности, три были редкими и древними. XVII век, владимиро-суздальской школы живописи.

Художник, столь внимательно осматривавший старинные иконы, оказался человеком сведущим. С тех пор в Голибино зачастили столичные гости. Деревня эта находится в красивых местах. Рядом роскошная березовая роща, тихий пруд, вокруг которого растут липы, посаженные еще в прошлом веке. Но гостей не интересовала красота местной природы. Они останавливались у покосившегося дома, где жила Авдотья Павловна. Старушка, однако, оказалась несговорчивой. Она наотрез, ни за какие деньги, не соглашалась продать редкие иконы.

– Вот помру, тогда берите хоть даром, – произносила она, провожая очередного «покупателя». Машины приезжали и уезжали, а иконы продолжали висеть в красном углу. Правда, хозяйка стала чаще протирать их от пыли. Как-то неудобно, все едут и едут смотреть на них, как в музей, и еще говорят – ценность.

…С утра в понедельник соседка, забежавшая к Авдотье Павловне по каким-то житейским делам, обнаружила ее лежащей на полу без сознания. На лице женщины была кровь, скромные предметы мебели были перевернуты, вещи разбросаны. Вся обстановка в доме свидетельствовала о совершении преступления. Иконы, как и следовало ожидать, пропали. Но не все, всего лишь три, редкие – XVII века, о которых теперь многие знали. Появившийся вскоре участковый приступил к осмотру места происшествия, он же по телефону вызвал из райотдела милиции оперативную группу. Отпечатков пальцев эксперт-криминалист в доме не обнаружил, похоже, опыт в этом деле у грабителей имелся – действовали в перчатках. Каких-либо иных следов тоже не нашли, за исключением окурка сигареты, небрежно брошенного во дворе и вмятого в грязь чьей-то ногой.

Авдотью Павловну перевезли в участковую больницу. Тут над ней начал хлопотать почти весь персонал небольшого лечебного учреждения, а также врач-невропатолог, срочно приехавший из района. Врач решил уточнить диагноз и во время осмотра машинально взял правую кисть старушки. Пальцы ее были судорожно сжаты в кулак. Он стал разжимать их, как вдруг заметил между пальцами и ладонью прядь волос. Невропатолог вынул ее из ослабевшей руки и положил на тумбочку. Обследовав Авдотью Павловну, он мельком взглянул на волосы. По цвету они казались похожими на ее собственные волосы… Врач собрался уходить, когда в палату вошел следователь Терещенко, прибывший в составе опергруппы.

Следователь заметил седую прядь, лежавшую на тумбочке.

– Чьи это волосы, доктор?

– Я их из руки потерпевшей вынул. Пальцы судорогой свело, еле их разжал.

Следователь внимательно посмотрел на волосы, достал из папки чистый лист. Он стряхнул прядь на бумагу:

– По цвету схожи с ее волосами. И все же: с чего бы старушке вырывать собственные волосы? Отправлю в область, судмедэксперты разберутся, что к чему..

На следующий день Терещенко лично завез прядь волос, изъятую из руки Авдотьи Павловны, в областное бюро судебно-медицинской экспертизы. Туда же в отдельном пакете передал окурок сигареты, обнаруженный во дворе. К сожалению, иных вещественных доказательств он не имел.

Что и говорить, улики, которыми пока располагало следствие, были весьма скудными. Обнадеживало то, что лабораторная судебно-медицинская экспертиза крови, волос и выделений человека, а также клеток различных органов в настоящее время проводится на высоком научном уровне. Прядь волос, изъятая из руки потерпевшей, была передана заведующему цитологическим отделением А. Л. Федоровцеву.

Известно, что клетки поврежденных органов и тканей человека могут быть обнаружены в качестве вещественных следов травмы на различных орудиях – острых и тупых, пулях при огнестрельных ранениях, автомашинах после столкновения с человеком. Они выявляются на теле и одежде преступника, у него под ногтями, на различных предметах. Работа с малым количеством материала, микроследами делает такие экспертизы особенно ценными и доказательными.

* * *

Итак, пучок волос. На первый взгляд, эти волосы казались сходными по цвету и длине с волосами потерпевшей. Федоровцев интуитивно чувствовал, что они могут дать ценную информацию. На начальном этапе исследования он определил группу крови – В (третья) и пол (мужской). Следовательно, волос из пучка принадлежал не потерпевшей, а преступнику – мужчине, имеющему третью группу крови. При этом из всей вырванной пряди лишь один единственный волос сохранил неповрежденным свой корень с влагалищными оболочками!

Эксперт решил сделать шаг в неведомое – составить ориентировочный портрет преступника на основании особенностей цитолого-генетической картины сохранившегося волоса.

Пожалуй, все, что он мог, эксперт уже сделал. Но Андрей Леонидович пошел дальше. Он решил сделать шаг в неведомое – составить ориентировочный портрет преступника на основании особенностей цитолого-генетической картины сохранившегося волоса.

СПРАВКА

Рождение генетики относится к позапрошлому веку, когда в 1865 году чешский монах Грегор Мендель открыл знаменитые законы наследственности. Но прошло целых 30 лет, пока в 1895 году трое ученых разных стран – Г. Де Фриз из Голландии, А. Корренс из Австрии и швейцарец К. Чермах – окончательно сформировали основы генной теории.

Механизм наследования весьма сложен. Дело в том, что каждая клетка человека состоит из двух основных структур – цитоплазмы и ядра. В клеточных ядрах находятся нитевидные структуры, называемые хромосомами.

Для здорового человека характерно постоянное количество хромосом в клетке – 46. Запомним это число. Двадцать две пары хромосом одинаковы как у мужчины, так и у женщины, а 23-я пара относится к так называемым половым хромосомам. Они условно обозначаются так: для женщины – XX, для мужчины – ХУ. Отсюда для женщины характерен следующий набор хромосом: 44 + XX, а для мужчины – 44 + ХУ.

Выявление в клеточных ядрах X-хромосом указывает на женский генетический пол, У-хромосом – на мужской. На этом минимуме сведений по генетике пока остановимся, чтобы перейти к исследованию, проведенному А. Л. Федоровцевым. В препаратах единственного пригодного для исследования волоса, окрашенных акрихином, под люминесцентным микроскопом было найдено 9 ядер клеток, все они содержали У-хромосому, то есть указывали на мужской пол. При этом была замечена одна интересная деталь: в пяти ядрах из девяти У-хромосомы представлены не одним образованием, как бывает в норме, а двумя равной величины светящимися тельцами, расположенными в разных полюсах ядра.

Я разглядываю цветные фотографии и слайды, изготовленные Андреем Леонидовичем в ходе экспертизы. Выполненные на высоком профессиональном уровне, они впечатляют. К тому же снимки просто красивы. Настоящее буйство красок в необычной цветовой гамме (снимки сделаны с поля зрения люминесцентного микроскопа, где специальный осветитель вызывает свечение тканей). На тускловатом фоне клетки, окрашенной в бледно-зеленый цвет, контрастно выделяется ярко-зеленое ядро, у его полюсов симметрично, словно зрачки диковинного животного, светятся тельца, содержащие У-хромосомы.

Наличие этих двух телец на противоположных полюсах ядра свидетельствовало о том, что у мужчины, которому принадлежал волос, имелся дефектный набор генов с лишней половой хромосомой. Не формула 44 + ХУ, как бывает в норме, а 44 + ХХУ. Эксперт для ясности написал формулу на листке, подчеркнул красный знак – условное обозначение лишней половой хромосомы. Эта аномалия еще слабо изучена, встречаемость ее среди мужского населения уточняется учеными. Носители ее имеют ряд особенностей как во внешнем облике, так и в психическом, а также в физическом развитии.

Вы спросите, каковы же эти особенности? Высокий рост и астеническое телосложение, то есть высокий узкоплечий человек с длинными руками и ногами. Отмечается некоторое снижение интеллекта, граничащее с умственной отсталостью. Иногда варикозное расширение вен на ногах, пониженная воспроизводительная способность (половая, чаще всего невозможность иметь детей), наконец, что особенно важно, – повышенная агрессивность.

Ровно через три недели, именно столько потребовалось Федоровцеву для его исследований, он сообщил приметы предполагаемого преступника следователю Терещенко. Отталкиваясь от выявленной им генетической аномалии клеток, эксперт «нарисовал портрет», который до сего времени в отечественной да, пожалуй, и мировой следственной практике создавали лишь очевидцы происшедшего.

Получив важные данные, Терещенко и сотрудники уголовного розыска проявили завидную оперативность. В конце концов задержали пятерых мужчин. Внешне они не были похожи друг на друга, подозреваемых объединяли лишь два обстоятельства: светлый цвет волос и третья группа крови.

* * *

Вернемся к началу нашего рассказа. Следователь собирает всех пятерых в одной комнате, пригласив судмедэксперта для освидетельствования. Помните молодого человека с интеллигентной внешностью и густой темно-русой шевелюрой? Это и был Андрей Леонидович Федоровцев.

Смоделированный им «портрет» преступника у него перед глазами. Федоровцев осматривает каждого из подозреваемых. Помимо внешнего облика – роста, телосложения, цвета волос и глаз, длины рук и ног, – он интересуется местом работы, учебы, родом занятий. В течение короткого времени, за каких-нибудь 15–20 минут, он сумел «совместить» не только внешность, но и психологию, интеллект пока еще абстрактного лица, с конкретным человеком, находящимся в комнате. Им оказался субъект крайний справа, которого я ранее представил так: «высокий мужчина с невыразительным усталым лицом».

Андрей Леонидович сразу же обратил внимание на его рост, худощавость, неестественно длинные руки и ноги, светлые, почти белые, волосы. Не тронутые загаром ноги казались мраморными, словно из воска, если бы не голубоватые веточки вен. Эксперт нагнулся, провел пальцем по коже голени. Чуткая ладонь его нащупала одно утолщение, рядом второе, третье. «Варикозное расширение вен.» – отметил он про себя, выпрямившись.

Федоровцев задал блондину несколько вопросов. К 36 годам он окончил четыре класса, был дважды женат, но детей в браках не имел, то есть воспроизводительная способность его оказалась явно несостоятельной. Ранее судим: в пьяной драке нанес своему товарищу ножевое ранение. Вспомним один из главных признаков – агрессивное поведение!

Посоветовавшись с экспертом, Терещенко отпустил четырех мужчин, оставив крайнего справа. Федоровцев тоже решил выслушать показания подозреваемого. Последующий разговор, однако, ничего нового не дал. Подозреваемый, некий Леонид Щербаков, оказался москвичом, работающим ночным сторожем в реставрационной мастерской. Он полностью отрицал возможность своего пребывания в Голибино.

В последующую неделю Андрей Леонидович работал по двенадцать часов в сутки, почти не выходя из лаборатории. Через восемь дней Терещенко получал новое заключение эксперта. Из него следует, что в клетках корневой части волос с головы Щербакова, взятых для сравнительного исследования, выявлены дополнительные половые У-хромосомы, представленные в ядрах, далеко расположенных друг от друга, двумя светящимися тельцами у их полюсов. Этот же признак был обнаружен и в лейкоцитах крови Щербакова, то есть диагностирована генетическая аномалия – дисомия по У-хромосоме, о которой эксперт уже писал в своем первом заключении при исследовании волоса.

В конце концов подозреваемый признал себя виновным. Оказалось, что, отдежурив свою смену в воскресенье, Щербаков вместе с художником Валентином Шарко, который ранее бывал в Голибино и навещал Авдотью Павловну, выехали на машине в Нижегородскую область. Дождавшись наступления темноты, они проникли в дом и ограбили старушку, забрав ценные иконы. В момент, когда хозяйка пыталась оказать сопротивление, Щербаков нанес ей удар по голове монтировкой, взятой из машины. Но за несколько секунд до этого Авдотья Павловна, сопротивляясь, вырвала из головы преступника прядь волос…

Кстати, Валентин Шарко тоже оказался среди пятерых задержанных – молодой человек тридцати лет, богемной внешности, с усами и щегольской бородкой (второй слева, если считать в той последовательности, в которой их рассадил следователь). К месту происшествия его «привязал» окурок от сигареты «Ява», небрежно брошенный во дворе. Групповая принадлежность слюны совпадала с группой крови Шарко. При этом генетических отклонений в клетках волос и лейкоцитах у него Федоровцев не обнаружил.

Через несколько дней после того, как Андрей Леонидович подробно рассказал мне о проведенных ими исследованиях, ходе следствия и, наконец, раскрытии преступления, состоялся еще один разговор.

– Значит, хромосомная аномалия у человека свидетельствует о его преступных наклонностях? – задал я прямой вопрос своему коллеге.

– Все не так просто, – подумав, ответил Федоровцев. – В процессе экспертизы и после ее окончания я просмотрел немало научных работ по проблемам генетики. И если до недавнего времени роли наследственных факторов не придавали существенного значения, то выявление лишней У-хромосомы у мужчин породило на Западе гипотезу о хромосомах преступности.

* * *

Сторонники теории Чезаре Ломброзо, итальянского врача-психиатра, еще в позапрошлом веке объяснявшего происхождение преступности специфическими чертами внешности человека (формой черепа, аномалиями частей тела и т. п.), а не социальными условиями, ее порождающими, встретили эту теорию с известным оптимизмом. В некоторых юридических журналах США и Канады появились научные статьи, предлагающие изолировать мужчин с лишними У-хромосомами, даже если они не совершали каких-либо антиобщественных поступков.

Но были и другие мнения. До определенного времени взгляды многих авторитетных ученых лично мне казались верными и непоколебимыми. Но жизнь и опыт судебно-медицинского эксперта, когда более чем за два десятилетия передо мной, чаще всего на судебных процессах, прошли десятки опасных преступников – убийц, насильников и бандитов, которым чужды малейшие проявления человечности и которые чем-то были похожи друг на друга, породили известные сомнения и определенные симпатии к теориям итальянского психиатра и криминолога.

Изучая литературу по генетике, я встретил сообщение двух медиков – докторов Абади и Кромуэла из Техасского университета. Они изучили химический состав волос у 38 заключенных городской тюрьмы, изучая вопрос: не связана ли склонность к насилию с индивидуальными особенностями человека (волосы, как известно, служат своеобразным накопителем химических веществ). Ими было установлено, что в организме убийц, насильников, грабителей содержится сверхнормативное количество металлов тех элементов (меди, цинка, железа, магния, калия и лития), которые играют значительную роль в работе центральной нервной системы. Дальнейшие исследования покажут, виноваты ли эти химические элементы в чрезмерной агрессивности людей, склонных к правонарушениям.

Проанализировав прочитанное и переосмыслив примеры судебной практики, вместе с уникальной экспертизой А. Л. Федоровцева, можно сделать вывод: генетические отклонения в хромосомах человека могут известным образом влиять на его черты внешности и поведение, что и должны взять на вооружение судебные медики, психиатры, криминалисты. Возможно, что уже в ближайшем будущем изучение генетического кода, уровня и соотношения гормонов, антропологические и иные исследования предотвратят десятки опасных преступлений.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.