Первые тайны Антарктики

Первые тайны Антарктики

Название «Антарктика» можно перевести с греческого как «область, расположенная против Арктики» или «лежащая против севера». Первоначально Антарктидой называли один из берегов южнополярного материка — Землю Эндерби («Антарктида» в переводе с греческого — «принадлежащая, относящаяся к Антарктике»). Позднее это название было перенесено на весь материк. Границу Антарктики обычно проводят по одной из параллелей градусной сетки Земли: 50,55,60-й или по Южному полярному кругу (66.5 градусов южной широты). Единой, принятой всеми границы Антарктики до сих пор нет.

Легенды о существовании огромного южного материка родились в незапамятные времена. Ходили слухи, что это густонаселенный, сказочно богатый край. Не удивительно, что с развитием мореплавания, в пору великих открытий, Антарктиду искало немало предприимчивых мореплавателей. В те годы были открыты Австралия, Новая Зеландия, множество архипелагов и островов. И только ледяной континент остается материком, история которого спорна.

Идея о существовании удивительного континента была высказана еще древними географами. При этом они весьма подробно указывали его границы, но… без ледового покрова.

Есть мнение, что самым первым его изображением на карте стал рисунок Птоломея, который показал обширный южный материк, занимавший все внетропические широты южного полушария.

Еще один источник, подтверждавший, что когда-то над антарктическими пустынями практически до самого Южного полюса не было ледяного покрова, нашли в Стамбуле. После детального изучения этот рисунок был назван картой известного адмирала военного флота Оттоманской империи Пири Рейса (он жил в начале XVI века). Ему вторили известные древние картографы Иоганн Шерер и Оронтеус Финиус, которые в 1515 и в 1531 годах, не только изобразили Антарктиду, но и предположили, что здесь есть свободные ото льда берега, горы и реки. К этим источникам очень доверительно относился Герард Кремер, известный всему миру под именем Меркатор. Позднее эти источники подтвердил еще один известный картограф — действительный член Французской академии наук Филипп Буаше. В 1737 году он опубликовал свою карту Антарктиды и дал точное изображение материка в то время, когда Антарктика была совершенно свободна ото льда. Здесь была представлена подледная топография всего континента, о которой человечество не имело полного представления вплоть до 1958 года.

Основываясь на утраченных ныне источниках, Филипп Буаше изобразил в середине самого южного материка водное пространство, разделяющее его на два субматерика, лежащих к западу и востоку от линии, где теперь показаны Трансантарктические горы. Со временем появился весьма любопытный термин — «Антарктанда».

Интересное подтверждение факта, что когда-то Антарктида имела иную конфигурацию территории свободной ото льда, удалось найти в книге «Земля Королевы Мод», опубликованной в 1974 году известным советским антарктическим исследователем, пять раз зимовавшим в здешних пустынях, Владимира Бардина. Во время зимовки 1961 года в оазисе Ширмахера он нашел мумифицированный труп тюленя. По данным радиоуглеродного анализа кусочков его шкуры и костей удалось установите, что найденный тюлень жил здесь приблизительно 2 200 лет назад. Как это водное ластоногое животное попало в оазис, находящийся в 10 километрах от моря, сложно сказать. Быть может, оазис Ширмахера когда-то был берегом открытого моря?

Не менее интересной стала находка, сделанная в 1970 году американскими исследователями. Ее не случайно назвали великой находкой ископаемых всех времен. В тот день в 750 километрах от Южного полюса, около горы Сириус (Трансантарктические горы), геологи из Института полярных исследователей США обнаружили скелеты и отпечатки позвоночных, живших около 200 миллионов лет назад. Это были останки древних рептилий — цинодонтов и листрозавров. Ранее листрозавра находили только в Южной Африке, Западном Китае или Индостане. И вот нашли в Антарктиде. Это стало еще одним свидетельством существования единого материка, а затем — его раскола на несколько континентов.

Возможно, первой экспедицией, участники которой могли бы увидеть Антарктику, был поход португальской эскадры под командованием адмирала Фернанда де Норонья. Есть мнение, что его корабли подходили к антарктическому острову Южная Георгия. Хотя это могли быть Фолклендские острова или даже Огненная Земля. Так рассказал об увиденном в апреле 1502 года ее участник знаменитый флорентийский астроном Америго Веспучи: «Мы оказались в таких высоких широтах, что Южный полюс находился на 52 градусе над горизонтом… и мы прошли уже 500 лье на юго-восток от бухты Канеа. 7 апреля ночь продолжалась 15 часов… мы увидели новую землю, вдоль которой мы шли 20 лье, и обнаружили, что ее берега скалисты. Мы не нашли там гавани и людей, как я полагаю, из-за холода, который был так силен, что никто из флотилии не мог бороться с ним или переносить его… корабли едва различали друг друга из-за большого волнения и дымки… мы должны были покинуть землю и взяли курс на Португалию».

Изначально Антарктидой, как плацдармом для ведения войн, никто не интересовался. Если бы кто-то об этом подумал, то его признали бы сумасшедшим. Хотя бывали и в приантарктических морях кровопролитные схватки. Особенно, когда в Тихий океан была направлена английская эскадра Фрэнсиса Дрейка. Конечно, тогда этот знаменитый английский исследователь и пират и не думал искать или обследовать Антарктиду: он шел на разбой. Но морская жизнь всегда полна случайностей и неожиданностей. Один из офицеров эскадры Флетчер, писал:

В седьмой день (сентября) сильный шторм помешал нам войти в Южное море… в одном градусе к югу от Магелланова пролива. Из залива, названного нами заливом Разлуки Друзей, нас отогнало на юг от пролива до 57-й с третью параллели, на каковой широте мы и стали на якорь среди островов. За крайним по направлению к Южному полюсу мысом не видно ни материка, ни острова; там Атлантический океан и Южное море встречаются на громадном и свободном пространстве.

Так был открыт ранее безымянный пролив между островом Огненная Земля и Южными Шетландскими островами. Вскоре этот пролив был назван именем Дрейка. О жестокости и бесчинствах капитана «Пеликана» (в походе названном «Золотой Ланью») во время крейсерства у Магелланова пролива и на подходах к приантарктическому проливу до нас дошла весьма скудная информация. Известно лишь, что в устье реки Ла-Плата он захватил португальское судно и из всего экипажа в живых оставил лишь лоцмана Г. да Силву, при помощи которого позже успешно прошел Магеллановым проливом. Но прежде сильнейший шторм раскидал и потопил четыре судна из пяти. Вдоль южно-американского побережья Дрейк спустился почти до 60-й широты, разоряя при этом встречавшиеся ему аргентинские селения. Затем он поднялся вдоль тихоокеанского побережья Чили и Перу, сжигая и разрушая все попадавшиеся встреченные ему поселения.

Вернувшись на Британские острова в 1580 году, Дрейк рассказал, что легендарного южного материка не существует, а потому нет необходимости его захватывать. При этом он как-то даже не задумался, откуда в открытом им проливе берутся ледяные горы — айсберги. Позже, в конце XVIII века, примерно такие же детали в познание ледяного континента южного полушария внес знаменитый английский мореплаватель Джеймс Кук. В конце 1773 года он отправился в океан из Новой Зеландии и приложил огромные усилия, чтобы найти южный материк. В том плавании Кук открыл острова Южная Георгия и Землю Сандвича (Южные Сандвичевы острова), но южного материка не нашел. «Я обошел, — говорит он, — океан южного полушария в высоких широтах и отверг возможность существования материка, который если и может быть обнаружен, то лишь близ полюса, в местах, недоступных для плавания». Тем самым знаменитый английский мореплаватель вольно или невольно положил конец дальнейшим поискам южного материка, который на протяжении двух столетий служил приманкой для крупных морских держав и был излюбленной темой для рассуждений географов всех времен. Он прямо заявил, что «за четырехлетнее плавание в южных водах так и не смог отыскать здесь южный материк. Значит, Антарктиды либо вовсе не существует, либо достичь ее невозможно». После такого заявления иностранные державы перестали посылать экспедиции в южные моря. Таким образом, англичане одержали здесь первую тактическую победу. Лишь в России не отказались от направления сюда своих судов. Русские моряки доказали, что Кук ошибся. Это открытие, как одна из славных страниц в истории русской географической науки, состоя/,ось 16 января 1820 года. В этот день к берегам будущей Земли принцессы Марты (получила это имя только в 1930 году) пришли русские шлюпы: «Восток» — под командованием капитана 2-го ранга Фаддея Беллинсгаузена и «Мирный» — под командованием лейтенанта Михаила Лазарева. Организация этой экспедиции была вызвана экономическими и политическими причинами. К концу XVIII века практически завершилось присоединение к России огромных территорий Сибири, Дальнего Востока и прилегающих к ним земель на Тихом и Северном Ледовитом океанах. Благодаря этому наше государство получило свободный восточный выход в Мировой океан. Однако экономическое развитие новых российских владений тормозилось их отдаленностью, большими трудностями и дороговизной сухопутных сношений с центральными губерниями России. К тому же тогда еще российской Аляске и дальневосточным районам нашей страны постоянно угрожали американские и английские эскадры. Российским кораблям на их пути к Аляске, Алеутским островам и на Дальний Восток приходилось идти в неизведанных водах, огибая с юга Африку. Порой удавалось пройти в Тихий океан через Магелланов пролив или через пролив Дрейка, но это было большой редкостью. Вот почему специальная экспедиция к южной оконечности Южной Америки была насущна нужна России.

Вот выдержки из инструкции командиру 1-й дивизии капитану 2-го ранга Ф. Беллинсгаузену:

Коль скоро наступит удобное время в сем году, отправиться для обозрения острова Георгия… а оттуда — к земле Сандвичевой. Обошел ее с восточной стороны, пустится к югу и, продолжая свои изыскания до отдаленнейшей широты, какой только он может достигнуть, употребит все возможное старание и величайшее усердие для достижения сколь можно ближе к полюсу, отыскивая неизвестные земли, и не оставит сего предприятия иначе, как при непреодолимых препятствиях.

Ежели под первыми меридианами, под коими он спустится к югу, усилия его останутся бесплодными, то он должен возобновить свои покушения под другими, не упуская ни на минуту главную и важную цель, для коей он отправлен будет, повторяя сии покушения ежечасно, как для открытия земель, так и для приближения к южному полюсу.

Но матерые неподвижные льды все же не позволили русским морякам вплотную подойти к берегу. Желанная цель была рядом, всего в нескольких милях, и не покрывай ее ледники, эта земля сама открылась бы российским морякам. Но погребенная подо льдами суша так и осталась незамеченной среди хаоса ледовых нагромождений.

Русские моряки добросовестно отметили все признаки, свидетельствовавшие о близости ледяного материка; как потом выяснилось, они составили точнейшее описание окраины Антарктиды, но ничего более утверждать не могли. Возможно, уверенность, с которой капитан Кук заявил об отсутствии южной земли, сказалась на некоторых сомнениях российских мореплавателей. А может быть причина тому — события, которые заставили задуматься даже самых «просоленных» русских моряков. Первый такой случай (способный заставить иных, но не русских моряков посчитать, что некая сила мешает достичь желанной земли) произошел 14 января 1820 года. В тот день после описания острова Петра I, русские корабли продолжили свой путь на восток. Неожиданно марсовый матрос на шлюпе «Мирный» увидел прямо по курсу льдину, которая всплыла в непосредственной близости от форштевня корабля. Самым удивительным здесь было то, что поблизости не было не одного айсберга, а морская поверхность была гладкой, как зеркало. Согласно записи в шканечном журнале шлюпа «Восток», лишь огромная выдержка и хладнокровие лейтенанта Лазарева и опытность его матросов спасли российский шлюп от неминуемой гибели. По странному стечению обстоятельств, именно с «Мирным» произошло и новое происшествие, о котором морская легенда гласит следующим образом.

При плавании в Южном Ледовитом океане во время очередного сильнейшего снежного шторма от бешеных ударов волн корпус «Мирного» дал течь. Экипаж уже не успевал откачивать забортную воду. Как только шторм чуть-чуть поутих, командир русского отряда принял нелегкое решение: экипаж «Мирного» пересадить на борт флагманского шлюпа, а корабль бросить на волю волн. Внезапно, к удивлению моряков аварийного корабля, постепенно перешедшему в мистический ужас, справа и слева от «Мирного» выросли два столба бледного бело-синего цвета. Затем подобные столбы заняли треть горизонта и как бы разделили оба русских корабля. Этот свет был так обширен, что от непрозрачных предметов падала тень, подобная той, которая образуется на земле, когда солнце внезапно закрывают облака. Очевидцы рассказывали, что матросы на «Мирном» и «Востоке» в этот момент вскричали: «Горит небо уже недалече!» И тут командиру «Мирного» лейтенанту Лазареву сообщили, что течь сама по себе прекратилась. Он тут же доложил по телеграфу на «Восток», что покидать корабль нет необходимости. И, оба шлюпа продолжили плавание. Что это? Правда, или простой вымысел? Сегодня установить истину трудно: в воспоминаниях Ф. Беллинсгаузена, названных «Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавании вокруг света в 1819, 1820 и 1821 годах», о таком событии, но только произошедшем 3 марта 1820 года, упоминается весьма скудно. Но ведь «дыма без огня не бывает». Как бы там ни было, русские моряки героически прошли в антарктические воды и отметили здесь все признаки ледового мыса, которые позже были полностью подтверждены открытием южного материка, который, правда, был найден не сразу.

Повторно русская экспедиция вплотную подошла к антарктическим берегам 21 января 1820 года, а в третий раз — 5 февраля. Близость берега ясно осознавали все русские моряки: над кораблями вилось множество полярных птиц и снежных петрелей (буревестников). Но за ледяными полями по всему горизонту виднелись поля мелкого льда. А еще дальше — самый настоящий ледовый материк с обломанными почти перпендикулярно краями. 16 января 1821 года, после второго пересечения границы Южного полярного круга, русские моряки пошли к Южным Шетландским островам (двумя годами ранее открытым англичанином Уильямом Смитом), где открыли сразу несколько островов, названных в честь памятных сражений Отечественной войны 1812 года: Бородино, Малый Ярославец, Смоленск, Березина, Полоцк. Ведь основная задача экспедиции Беллинсгаузена — Лазарева состояла не только в исследовании антарктических вод, но еще и в «открытии земель для приближения к Южному полюсу». Наконец-то у антарктических пустынь появились законные первооткрыватели!

Эти районы весьма интересовали Россию. Еще не были открыты Суэцкий и Панамский каналы. Русские суда шли к Аляске, огибая с юга Африку и Австралию. В то же время южные части Атлантического, Индийского и Тихого океанов были мало изучены, а в более высоких широтах были просто неизвестны.

Возвращаясь из антарктических вод, русские моряки посетили остров Маккуори, который находится между Новой Зеландией и Антарктикой. И был в том у них свой интерес. Впервые об острове Маккуори Ф. Беллинсгаузен услышал уже во время антарктического плавания, когда находился в австралийском порту Порт-Жаксон (ныне Сидней). Капитан порта Пайпер в беседе сообщил, что десятью годами раньше на острове Маккуори австралийский зверобой Фред Хассельборо видел останки разбитого судна очень древней постройки, но из-за непогоды не смог его внимательно осмотреть. Русские моряки высадились на этом острове, находящемся в южной части Тасмановой котловины, чтобы запастись пресной водой, мясом морских слонов и, как лекарством от цинги, кергеленской капустой. Здесь они встретили большую группу австралийских промышленников, которые с неохотой показали, где лежат обломки древнего корабля. Но — близко не подошли. Не тронутые морским червем останки судна, сильно занесенные песком, отдаленно напоминали древний финикийский корабль или драккар (иногда его называли кнорре) викингов. Может, это один из кораблей, который по приказу фараона Нехо в VI веке до н. э. обогнул Африку, и пошел на поиски Древнего Китая? А может, действительно драккар, на котором воины Лейфа Эрикссона отыскали воспетую в сагах страну Хеллюланд («Страну плоских камней»)?

Корабль был для викингов смыслом жизни и могущества Они о нем всегда заботились и никогда не отдавали его врагам. Свои корабли викинги строили в расчете на плавания под парусом в суровых условиях океана. Это позволило им совершать выдающиеся походы в открытое море в те времена, когда даже более развитые народы (такие как китайцы и арабы) совершали почти исключительно прибрежные плавания. Викинги могли выходить в открытое море и пересекать арктические просторы в любую погоду. Используя хитроумные навигационные приемы, основанные на наблюдении, составлении общих морских карт (лоций), которые наносились на деревянные дощечки, и приблизительном расчете высоты солнца, они бороздили моря Земного шара, которые в некоторых сагах называли «нивой викингов».

Неужели морские странники всегда «плывшие дорогой парусов», практически добрались до австралийских берегов? Конечно, это крайне смелая гипотеза, но она имеет право на жизнь. Ведь русские моряки нашли остов столь необычного судна! И пока никто этот факт не опроверг. Скорее всего безымянные мореходы навсегда остались лежать на дне, близ мрачного берега. И если данное предположение верно, то именно финикийцы или викинги и начали неизвестную войну за Антарктиду. Но, похоже, проиграли этот бой. Океан навсегда сохранил тайну их гибели. Почти столетие антарктические воды числились мирными и почти не знали кровопролитных боев.

Конечно, во время европейских войн здесь были отдельные стычки, захваты торговых судов английскими или германскими крейсерами. Их лишь с большим трудом можно отнести к неизвестной войне за Антарктику. Но были и сознательные попытки завоевать антарктические берега.

Сообщение вышеупомянутого капитана Уильяма Смита об обнаружении островов Новая Южная Шотландия серьезно заинтересовало командование Королевского военного флота Ее Величества. Было немедленно зафрахтовано судно Смита («Вильяме») и под командованием капитана Эдуарда Брансфильда направили его к вновь открытой земле. Замысел был прост: отсюда можно было легко запереть весь пролив Дрейка. А значит, всю юго-западную часть Тихого и Атлантического океанов. Вместе с тем Брансфильд открыл антарктическую землю, где было обнаружено огромное лежбище морских котиков, но ледяного материка так и не нашел. Слух о сказочном богатстве не только сразу же облетел Старый и Новый Свет, но и стал первопричиной многих раздоров между англичанами и американцами. Правда, пока только между зверобоями.

Через два года после русских моряков под предводительством Беллинсгаузена к берегам Антарктиды пришли английские китобои (иногда их называют зверобоями) под командованием сначала капитана Джемса Уэдделла, а затем — капитана Джона Биско. Но они достигли районов, расположенных много севернее ледяного материка, первоначально открытого российскими моряками, в районе Земли Эндерби и Земли Греэма.

В 1838–1839 годах в Антарктику пришли сразу три экспедиции: французская — под началом Жюля Дюмон-Дюрвиля, североамериканская — под началом Чарлза Уилкса и английская — под началом Джемса Кларка Росса. Каждой из них удалось подойти непосредственно к антарктическому континенту и нанести на карту новые участки его береговой черты, получившие название Земли Адели, Земли Уилкса, Земли Виктории.

Французская экспедиция пришла в антарктические воды на двух военных корветах: «Астролябия» и «Усердный». Отряд Дюмон-Дюрвиля в январе 1838 года попытался проникнуть в море Уэдделла, но был остановлен тяжелыми льдами где-то на параллели северной оконечности Земли Греэма. Французам пришлось повернуть на запад, чтобы пройти проливом Дрейка в Тихий океан. Неожиданно для себя они увидели высокий остров, который хорошо просматривался среди ледового поля, отделявшего его от неизвестной суши. Этот остров был назван островом Жуэнвиль, а неизвестная суша — Землей Луи-Филиппа (фактически — северо-восточный выступ Земли Греэма) Но главную задачу похода — найти ледяной материк — экспедиция все же не выполнила. Однако, как опытный военный моряк, Жюль Дюмон-Дюрвиль сразу же оценил значение найденного острова, с которого в ясную погоду просматривалась большая часть пролива Дрейка, и осенью 1841 года, по возвращении во Францию, он подготовил о нем подробную записку. Именно эту записку можно рассматривать как один из первых документов в планировании военного использования Антарктиды, а также как смертный приговор ее автору. По странному стечению обстоятельств через день после предоставления этой записки королю Людовику-Филиппу и бурного ее обсуждения в палате пэров знаменитый французский путешественник при весьма загадочных обстоятельствах погиб в железнодорожной катастрофе близ Версаля. А вскоре записка исчезла, якобы в одном из архивов! В память о смелом путешественнике осталась только коллекция гранитов и гнейсов, которую он собрал у берегов Земли Адели.

Вслед за французской экспедицией на пяти китобойных судах в антарктические воды пришла экспедиция под командованием… капитана североамериканского военного флота Чарлза Уилкса. Однако это плавание оказалось не таким результативным, как бы хотелось его участникам. Несмотря на то что американские китобои прошли вдоль обширного участка южной части Индийского океана, примерно между 100-м и 150-м восточными меридианами, тяжелые льды не пустили их к собственно южному материку. Новая неудача! Да, неудача, но был и положительный результат: на айсбергах нашли образцы континентальных пород — куски песчаников и гранитов. Находки Дюмон-Дюрвиля и Уилкса и стали первыми геологическими данными, подтверждавшими существование Шестого материка. Но последовавшая за ними английская экспедиция Джемса К. Росса крепко поколебала веру в существование Антарктиды.

В декабре 1840 году на двух кораблях, специально приспособленных для плавания во льдах (флагманский «Эребус» и «Террор» под командованием Френсиса Крозье), Росс направился от берегов Тасмании к будущим островам Баллени. Еще находясь в Тасмании, Росс узнал, что Дюмон-Дюрвиль и Уилкс совершили безрезультатные плавания в поисках южного материка, а потому решил искать свою удачу много восточнее. В январе 1841 года удача улыбнулась англичанам, и они высадились на небольшой островок за мысом Адэр, чтобы сделать заявку на новое британское владение. Этим владением стал прибрежный островок Поссешен. Дальнейшему продвижению англичан помешал гигантский ледник, обрывавшийся к морю отвесной стеной высотой в десятки метров. Британские корабли долго шли на восток вдоль этого ледника, но, убедившись в тщетности попыток высадиться на лед, они отвернули на север и ушли на зимовку в Тасманию. При этом английские исследователи доставили домой образцы гранитных пород с вышеуказанного острова, расположенного у Земли Виктории.

После плавания Джемса Росса и странной гибели Жюля Дюмон-Дюрвиля антарктические исследования прекратились почти на полвека. За период с 1845-го по 1873-й год в антарктические воды было совершено всего лишь два плавания. Во время последнего, в 1874 году, английская океанографическая экспедиция под командой Джорджа Стронга Нэрса на судне «Челенджер» сумела проникнуть до 67 градусов 5 минут южной широты.

И только в начале 1890-х годов в антарктические воды началось настоящее паломничество. Первоначально оно было промысловым, а затем научно-исследовательским.

В 1892 году в южные моря пришли четыре китобойных судна из шотландского Данди. Среди них на борту судна «Балена» пришел будущий наиболее заметный исследователь южных приполярных морей Уильям Брюс. Затем, антарктическим летом 1893–1894 годов, сюда пришел промысловый пароход «Ясон» под командованием норвежского капитана Карла Антона Ларсена. При этом он не только занимался промыслом, но еще и, обнаружил первые окаменелости, в том числе куски хвойных деревьев, на острове Симор, расположенном у восточного побережья Земли Греэма.

Затем на судне китобойной экспедиции «Антарктик» под командованием капитана Ларса Кристенсена к берегам Антарктиды пришел норвежский натуралист Карстен Борхгревинк. Здесь, в районе Земли Виктории, он не только зазимовал на берегу, но еще и собрал образцы горных пород. Через пять лет, норвежская экспедиция под руководством Борхгревника, организованная на средства лондонского издателя Ньюнса, на английском же судне «Южный крест» во время зимовки исследовала ледяной барьер Росса.

С 1897 но 1905 год в Антарктике побывало семь научных экспедиций, которые исследовали многие земли и добыли значительное количество ценного научного материала. Более того, в 1901 году была основана специальная международная ассоциация для содействия полярным исследованиям. По ее программе до 1904 года в Антарктике работали две английские экспедиции Роберта Фалкона Скотта и У. Брюса, шведская экспедиция Адольфа Эрика Норденшельда, германская экспедиция Эриха Дригальского и французская экспедиция Жана Шарко. Но практически все они ограничивались изучением прибрежной полосы Антарктиды и не стремились проникнуть в глубь материка.

Необычное антарктическое приключение, которое достойно отдельного рассмотрения, произошло с бельгийским судном «Бельгика», на котором в 1897 году в антарктические моря пришел первый штурман лейтенант Руал Амундсен. В районе Земли Греэма налетел сильный шквал, сопровождаемый градом и снегом. Напряженность ситуации усилилась тем, что вокруг находилось множество крупных айсбергов. Но даже в этих условиях капитан «Бельгики» старался маневрировать так, чтобы прикрываться подветренной стороной этого айсберга от жестоких ударов шквала. Неожиданно океанская волна, словно по мановению волшебной палочки подхватила «Бельгику» и перебросила ее в защищенный бассейн между двумя соседними ледяными исполинами. Только чудесное стечение обстоятельств спасло отважных путешественников от гибели при сжатии этих айсбергов; затем, ловко маневрируя, они вышли на чистую воду. Трудно не назвать это происшествие настоящим морским счастьем. Но вскоре желая укрыться от продолжающихся штормов, «Бельгика» совершенно необдуманно вошла в в трещину в ледяном поле, тянувшуюся в южном направлении. Закономерным итогом этой откровенной ошибки через несколько дней стал дрейф в Южном Ледовитом океане крепко зажатого во льдах бельгийского судна. И все же, перенеся множество великих лишений, едва не погибнув от цынги, экипаж «Бельгики» сумел в 1899 году вернуться домой.

В 1901–1904 годах первая экспедиция Р. Скотта на судне «Дискавери» исследовала шельфовый ледник Росса. Англичане установили, что под влиянием приливных явлений происходит разрушение шельфового льда, а затем произвели санную разведку: Скотт, Шеклтон и Уилсон, двигаясь на юг, — до 82 градусов 17 минут южной широты, а Скотт самостоятельно, двигаясь на запад, до 77 градусов 59 минут южной широты. Они обследована почти 400 километров гористой Земли Виктории и обнаружили здесь слои песчаника и осадочные породы, свидетельствовавшие о том, что когда-то, в далекую эпоху, здесь было море. Вторая партия его экспедиции под руководством Берначчи и Ройдса прошла к юго-востоку от базы на 260 километров и выявила, что ледяной барьер Росса является краем гигантского плоского ледника, простирающегося далеко на юг. Так как он находился на плаву над мелководным морем (мелководную часть моря, окаймляющую сушу, геологи обычно называют «шельфом»), подобные ледники впоследствии стали называться шельфовыми. Этот ледник был назван шельфовым ледником Росса.

В феврале 1904 года из Англии к острову Росса прибыли два парохода — «Морнинг» и «Терра-Нова». При помощи взрывов «Дискавери» был освобожден из двухлетнего ледового плена, экспедиция благополучно вернулась на Британские острова. Этой экспедицией было окончательно установлено, что Южный географический полюс расположен на высокогорном континенте. Скотт уже в первую зимовку попытался достичь его, но убедился, что для преодоления трудностей на более чем 1300-километровом пути нужна более основательная техническая подготовка, и вернулся на судно. Второй экспедицией считается посещение Антарктики германским профессором Э. Дригальским на судне «Гаусс», который, прежде чем пойти на зимовку, оставил исследовательскую группу на острове Кергелен.

За ними, в 1901–1903 годах, на судне «Антарктик» к антарктическим берегам пришла шведская экспедиция О. Норденшельда, которая подробно исследовала ледники и берега Земли Греэма. За первый экспедиционный год она провела исследования моря к востоку от Земли Луи-Филиппа, установила островной характер Земли Росса. Однако судно Норденшельда погибло, и шведские исследователи застряли в глухом углу Антарктиды. Только благодаря счастливой случайности, уже в 1904 году, оставшиеся в живых шведские моряки и исследователи, а также прибывший к ним на помощь спасательный отряд, были доставлены на родину аргентинским военным судном «Уругвай».

Первые океанографические исследования в море Уэдделла провела экспедиция Уильяма Брюса на судне «Скотия» в 1902–1904 годах. Экспедиция открыла Землю Котса и установила метеорологическую станцию на острове Лори. Кроме того, она исправила произведенные Россом в этой части океана промеры глубин.

В 1904–1905 годах Землю Греэма активно исследовали французские полярники под началом Жана Шарко. Первоначально, в январе 1905 года, Шарко на судне «Франсэ» собирался для оказания помощи экспедиции Норденшельда. Когда их опередило аргентинское судно, французы пошли на юг, к Земле Александра I, но не смогли высадиться на сушу и повернули обратно. На обратном пути, в заливе Маргерит, французы открыли Землю Лубе, но из-за аварии были вынуждены тут же вернуться домой.

Эти пять экспедиций, следовавших непрерывно одна за другой в течение первого пятилетия XX века, произвели переворот в изучении Антарктического континента и сыграли самую непосредственную роль в решении многих его проблем. В результате подвижнических, а порой и жертвенных экспедиций, собравших большой и весьма ценный научный материал, почти умолкли голоса скептиков, отрицавших наличие огромных массивов суши в высоких антарктических широтах. Однако многие неясности сохранились. Более того, географы многих стран мира еще долго спорили, находится ли вокруг Южного полюса единый материк или, по крайней мере, два массива суши, разделенных морями Росса и Уэдделла и прилегающими к ним гигантскими шельфовыми ледниками. Но в период с 1907 по 1912 год развернулась международная гонка за достижение Южного полюса сухопутным путем Вот здесь-то и началось реальное завоевание антарктических пустынь. Пока — мирным путем!

В 1908 году англичанин Эрнст Шеклтон безуспешно пытался достичь Южного полюса. Он организовал экспедицию в антарктические воды на китобойном судне «Нимрод», и в январе того же года зазимовал в проливе Мак-Мёрдо, отделяющем остров Росса от материка Весной (в конце октября) вместе с тремя спутниками он вышел в поход к Южному полюсу. Но вместо уже испытанных в арктических условиях собак он взял с собой маньчжурских пони. Однако не рассчитал, что эти обычно выносливые животные нуждаются в немалых по количеству кормах и в отличие от собак не могут питаться мясом своих сородичей. При переходе через шельфовый ледник Росса все пони погибли, и на самом тяжелом участке к северу от 84-й параллели путешественникам пришлось самим впрячься в грузовые сани. Достигнув 88 градусов 23 минут южной широты, находясь менее чем в.180 километрах от главной цели похода, Шеклтон и ею спутники были вынуждены повернуть назад, чтобы вернуться живыми.

Новая французская экспедиция под руководством Жана Шарко, на этот раз на судне «Пуркуа Па», за 1909–1910 годы провела океанографические исследования в море Беллинсгаузена и нанесла на карту некоторые его берега.

Только в 1910 году на Южный полюс, стараясь опередить один другого, одновременно устремились англичанин Роберт Ф. Скотт и норвежец Руал Амундсен. Оба исследователя достигли своей цели.

Годом раньше Руал Амундсен планировал достичь Северного полюса, более того — продрейфовать с полярными течениями через Северный полюс поперек Северного Ледовитого океана Но его опередил Роберт Пири. Тогда Амундсен принял новое решение и на судне «Фрам», который под командой Фритьофа Нансена совсем недавно участвовал в знаменитом арктическом дрейфе, пришел в Антарктику. Свое решение о покорении Южного полюса до последнего момента он держал в секрете даже от собственной команды. Только выйдя в океан, он сообщил об этом своим спутникам и взял курс на юг. 14 января 1911 года норвежцы высадились на берегу Китовой бухты и организовали здесь свою зимнюю базу «Фрамхейм». Вот как рассказал об этом в своих воспоминаниях сам Руал Амундсен:

Моим намерением было завести все — продовольствие и снаряжение — как можно дальше на барьер, чтобы застраховать себя от неприятной возможности отдрейфовать в Тихий океан, в случае если барьеру вздумается телиться.

С вершины, на которой мы теперь находились, была видна на юге юго-восточная и внутренняя части Китовой бухты. Исследовав хорошенько местность и обсудив все возможности, мы решили, что участок для постройки дома нужно искать на небольшой возвышенности, поднимающейся к востоку.

18 января мы начали подвозить материалы для дома, и по мере прибытия их на место плотники возводили дом. Подвозка материала шла быстро, и с той же быстротой рос наш будущий дом. Дело в том, что все части строения были заранее перемечены и разгружались в том же самом порядке, в каком они требовались для постройки.

Несмотря на отменно выбранное место, уже вскоре после постройки дом просто по крышу оказался занесен снегом. На поверхности можно было видеть лишь отдельные трубы. Но этот же снег позволил соединить под снежными ходами наше жилье со вспомогательными сооружениями: складом угля, складом свежего мяса, интендантством, плотницкой, прачечной, кузницей.

Эта бухта была открыта английским полярным исследователем Джоном Россом в 1841 году. К 1911 году она по-прежнему на 20 километров вдавалась в ледник и имела ширину в 16 километров, то есть за 70 лет не претерпела заметных изменений. К тому же она была ближе к Южному полюсу по сравнению с другими антарктическими бухтами. Позднее именно здесь американцы Бэрда создали полярную станцию «Литл-Америка».

При выборе места для основного лагеря и при составлении плана достижения полюса Амундсен талантливо использовал свой полярный опыт работы в обоих земных полушариях. А этот опыт был богат: начиная с 25-летнего возраста он принимал участие в различных экспедициях в Южный Ледовитый океан, в Баффинов залив и к устью реки Мэкензи. Хотя его путь к Южному полюсу и оказался чрезвычайно трудным, но он был короче избранного Шеклтоном и Скоттом. Заблаговременно, между 80-й и 85-й южными параллелями, вдоль всего его пути через каждые 100 километров были оборудованы склады с продовольствием. 14 декабря 1911 года на собаках Амундсен достиг Южного полюса. Точное и подробное планирование похода позволило смягчить трудности и лишения антарктического похода. Более того, много позже созданные Амундсеном склады помогли выжить еще нескольким антарктическим экспедициям.

Большую исследовательскую работу на антарктическом материке провела английская экспедиция Роберта Скотта во время зимовки в Китовой бухте и при подготовке к покорению Южного полюса.

Англичане от залива Мак-Мёрдо планировали дойти до главной цели похода по маршруту Шеклтона с помощью моторных саней, индийских пони и собак. Но тогдашний уровень техники еще не соответствовал трудности экспедиционных задач и непредсказуемости антарктической погоды. Моторные сани пришлось бросить еще в районе Земли Виктории, затем — за 83-й параллелью, когда вышел весь фураж, пришлось перебить лошадей. Вскоре, у 84-й параллели, пришлось отправить в основной лагерь лишних людей и собачьи упряжки. После этого самые сильные полярники во главе с Шеклтоном впряглись в грузовые сани. Их было пятеро: Скотт, врач Эдуард Уилсон, офицеры Лоуренс Отс и Генри Боуэрс и унтер-офицер Эдгар Эванс Последние 250 километров до полюса они прошли уже с чрезмерной затратой сил. Часто приходилось тащить сани по сухому сыпучему снегу, и они проходили тогда в час не более двух километров. Самым горьким для англичан стало 15 января 1912 года, когда они наткнулись на брошенные норвежцами Амундсена сани с черным флагом. Вот как эту находку описал сам Скотт:

Разглядели черную точку впереди… Когда подошли ближе, точка эта оказалась черным флагом, привязанным к полозу саней. Тут же поблизости были видны остатки лагеря, следы саней и лыж… ясные отпечатки собачьих лап, причем многих собак. Норвежцы нас опередили. Они первыми достигли полюса. Мне больно за моих верных товарищей… Конец всем нашим мечтам…

Через два дня англичане достигли Южного полюса Здесь они нашли палатку, три мешка инструментов и записку для капитана Скотта с просьбой доставить ее норвежскому королю. Англичанам не оставалось ничего иного, как, водрузив на полюсе британский флаг, сфотографироваться рядом с ним, отдохнуть и… отправиться назад.

Несмотря на то что на обратном пути имелось 10 промежуточных складов провианта и топлива, все пять английских полярников умерли от голода и холода. В ноябре 1912 года, когда поисковый отряд нашел палатку, частично занесенную снегом, то в ней удалось обнаружить тела только трех человек: Скотта, Уилсона и Боуэрса Так самой настоящей катастрофой закончилась очередная попытка достичь Южного полюса, а пять английских полярников пополнили число жертв неизвестной войны за Антарктику.

В феврале 1956 года американские зимовщики из состава экспедиции «Дипфриз-1», прибывшие к мысу Адер на ледоколе «Эдисто» для создания станции «Мак-Мёрдо», обнаружили остатки домиков экспедиций Борхгревинка и Скотта. До настоящего времени исследователи истории покорения Южного полюса спорят об истинных причинах гибели всей группы капитана Скотта Одни ищут их в ошибках при подготовке и проведении экспедиции, другие — в упадке морального духа и глубоком разочаровании, которое испытали англичане, увидев на полюсе норвежский флаг. Конечно, это крайние точки зрения. Меж тем в подготовленности экспедиции сомневаться крайне сложно. Сам Роберт Скотт в своем последнем письме, ставшем известным в ноябре 1912 года, прямо указал, что «…причины катастрофы — не в недостатках организационного характера». И вряд ли стоит опровергать эти слова. Экспедиция была весьма тщательно продумана: был применен весь арсенал технических и организационных средств, доступных в начале XX века; были созданы промежуточные склады, отряды поддержки сопровождали группы английских исследователей до 88 градусов южной широты. Нехватка керосина, на которую часто ссылаются как на одну из главных причин гибели, ухудшила положение группы Скотта, но не была катастрофической. А вот крайняя изнуренность англичан вполне могла повлиять на катастрофическое окончание экспедиции. Ведь, если судить по найденным на месте гибели группы дневникам, то основной причиной гибели ее участников стала гипоксия. То есть нехватка кислорода в условиях высоко поднятого ледяного плато, приводящая к хорошо всем известной сейчас горной болезни. Безусловно, свою роль сыграли и плохая погода, и рыхлый снег, и недостаток керосина. В любом случае гибель группы Скотта стала второй по многочисленности потерь Великобритании в неизвестной войне за Антарктиду. Подробнее о жертвах этой войны еще будет сказано.

Неприятный осадок в душах зимовщиков Амундсена оставили некие японские зимовщики, которые пришли в Китовую бухту на судне «Кайнан Мару» практически вместе с вернувшимся «Фрамом». В тот день когда норвежская экспедиция покидала свой Фрамхейм, один из судовых офицеров, лейтенант Преструд, был отправлен забрать норвежский флаг, установленный на мысе Манхюэ в виде условного знака для долгожданного «Фрама». Когда Преструд пришел к флагштоку, то неожиданно увидел у палатки, стоявшей тут же, двух японцев, которые спокойно исследовали все ее содержимое. А ведь «Кайнан Мару» исчез от барьера еще 27 января и больше в зоне видимости не появлялся. Заметив, что они обнаружены, японцы не смутились, а, пересыпая свою речь восторженными возгласами о состоянии погоды и льда, сообщили, что в ближайший год они здесь будут жить. Кто были эти японские зимовщики, судя по всему, незаметно отследившие, когда норвежцы будут уходить из Фрамхейма, так и осталось тайной по сей день. Да и подробностей об антарктическом плавании судна «Кайнан Мару» нет.

После достижения магнитного полюса, расположенного на антарктическом континенте, экспедицией Эрнста Шеклтона в 1909 году и достижения южного географического полюса Амундсеном в 1911 году интерес к Антарктике заметно ослаб.

Однако уже в 1911 году Дуглас Моусон на судне «Аврора» через будущее море Дюрвиля пришел к Берегу Георга V. Однако сначала он высадил на остров Маккуори исследовательскую партию под руководством метеоролога Энсуорта, которая основала на острове метеорологическую станцию, а также составила подробную карту окрестностей. Партия проработала на острове почти два года, после чего станция была передана в ведение австралийского бюро погоды. После длительных поисков во время зимовки картограф Блэк и механик Сандел с большим трудом нашли остатки некогда увиденного австралийским зверобоем Фредом Хассельбором разбитого судна древней постройки. Его обломки были столь сильно занесены песком, что лишь точное знание места катастрофы австралийцами позволило их отыскать.

Во время трехлетней зимовки экспедиция Моусона проделала грандиозную исследовательскую работу. А однажды едва не попала в смертельную геологическую катастрофу, которая, к счастью, окончилась для англичан благополучно. Вот как описал это событие в своих воспоминаниях сам Моусон:

30 января 1914 года «Аврора» неспешно шла у мыса Грей. Внезапно, менее чем в 1 кабельтове от судна, с утеса соскользнули массы снега и льда, оторвав часть его поверхности на несколько сот метров. На счастье путешественников, этот отрыв пошел вперед по курсу корабля, а не в обратную сторону. Ведь за несколько секунд в воду упала, может быть, не одна сотня тонн снежно-ледяного массива. Они с глухим грохотом рухнули в море, затем величественно всплыли, распространяя вокруг себя громадные белые массы, которые двинулись навстречу нашему судну в виде расширяющегося поля льда. Главная масса горы то поднималась высоко из воды, то снова ныряла, скрываясь из виду; это повторялось неоднократно, причем все время от нее отламывались куски, делая плывущую гору все меньше и меньше. Когда сотрясение утихло, посреди белых обломков, тянущихся на многие акры, осталась прекрасная голубая гора — словно середина цветка среди опавших лепестков. Это было величественное зрелище при смягченном свете пасмурного дня.

Только после этого английские зимовщики осознали, что они были на волосок от гибели. Ведь даже если бы небольшой по меркам Антарктики кусочек этого массива упал на 200 метров ближе, то «Аврора» из-под него уже никогда бы не поднялась. Но в тот день Моусону явно повезло! 1 февраля 1914 года «Аврора», пробившись через пояс плавучих льдов, вышла на открытую воду Индийского океана и 26 февраля прибыла в австралийский порт Аделаида. По возвращении в Англию Моусон был награжден орденом Британской империи, медалью Королевского географического общества и дворянским званием Грянувшая через полгода Первая мировая война подстегнула интерес англичан к безлюдным морям Антарктиды. Оказалось, что немцы уже давно освоили антарктический пролив Дрейка и пролив Магеллана, и легко гоняют свои эскадры из Атлантики в Тихий океан и обратно. Однако, когда кайзеровская Германия потерпела в войне сокрушительное поражение, они несколько успокоились.

Очередную попытку покорения антарктических пустынь Моусон предпринял в ноябре 1929 года. Он встал во главе британско-австралийско-новозеландской антарктической научной экспедиции (БАНЗАРЭ). Из этой экспедиции до нашего времени дошла лишь информация о том, что в течение недели он провел обследование острова Хед, который находится по соседству с остров Кергелен.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.