Имперские страницы антарктической истории

Имперские страницы антарктической истории

То, что внешняя разведка во всем мире заблаговременно готовится к изучению будущей вражеской территории или объекта, аксиома! Как и то утверждение, что кадры для своих будущих операций ее руководство заблаговременно готовит среди всех общественных классов в странах, всегда способных стать потенциальным противником. И Германия не стала в том исключением. Причем порой такая подготовка велась, как говорится втемную. А иногда — просто вхолостую.

Не желая бросать ни малейшей тени на безупречную и жертвенную научно-исследовательскую работу известного арктического и антарктического путешественника Руала Амундсена, отметим, что из его же слов следует: полярником ему помогли стать знаменитый доктор Фритьоф Нансен и… германский тайный советник Георг фон Ноймайер. Так, в своих воспоминаниях «Моя жизнь», переизданных в Ленинграде в 1937 году, Амундсен рассказал:

Сильно ободренный свиданием с Нансеном, я немедленно решил приняться за изучение земного магнетизма и методов его наблюдения. Моя экспедиция должна была служить не только чисто географическим, но также и научным целям; иначе к моим планам не отнеслись бы серьезно и мне не удалось бы получить необходимой поддержки. Поэтому я написал директору Британской обсерватории в Кью, прося разрешить мне там заниматься. Но директор не уважил моей просьбы.

Тогда я обратился к помощнику директора метеорологической обсерватории в Осло Акселю С. Стеену. Он дал мне письменную рекомендацию к начальнику «Deutsche Seewarte» в Гамбурге тайному советнику Георгу фон Ноймайеру.

Мои виды на то, чтобы быть принятым такой важной персоной были, откровенно говоря, весьма не блестящи. Но, к моей великой радости, я был принят после короткого ожидания.

Он любезно поздоровался и спросил о цели моего визита. Я с жаром объяснил ему, что хочу сделаться полярным исследователем, что уже приобрел некоторый опыт в течение двухлетней экспедиции в Антарктику (на «Бельгике» — Прим. авт.) и что теперь мне нужно изучить методы магнитных наблюдений, чтобы приобрести основы научных знаний, необходимых для успешного выполнения моих намерений. Старик приветливо слушал меня и наконец воскликнул: «Молодой человек, у вас задумано еще что-то! Говорите всё!»

Я признался ему в своей честолюбивой мечте первым открыть Северо-западный проход. Но он и этим не удовольствовался. «Нет, — воскликнул он, — и это еще не все!» Тогда я сознался, что желаю предпринять исчерпывающие наблюдения для окончательного определения истинного местонахождения Северного магнитного полюса.

Доброта его ко мне в течение последующих месяцев буквально меня подавляла. Будучи холостяком с большими средствами, он обедал в одной из лучших гостиниц города и часто приглашал меня туда. Но старый советник этим не ограничивался, он приглашал меня и на обеды, которые давал приезжим иностранным ученым. Я никогда не забуду, чем обязан этому славному старику, вдохнувшему в меня столько энергии и так много помогавшему мне.

Когда я закончил занятия в Гамбурге, рекомендации Ноймайера, имевшего блестящие связи, открыли мне доступ в обсерватории Вильгельмсгафена и Потсдама.

И это написал не восторженный юнец, а 55-летний ученый, практически прошедший вдоль и поперек Арктику и Антарктику. Меж тем «тайный советник» в соответствии с табелем о рангах, соответствовал чиновнику 3-го класса (из 14 существовавших), то есть приравнивался к гражданскому «товарищу министра» или военному «генерал-лейтенанту». К чему бы одному из высших кайзеровских чинов быть длительно столь любезным и приветливым к простому норвежскому капитану? Только в одном случае: если этот капитан и его будущее судно могли принести реальную пользу Германии в неких плаваниях. И, скорее всего, либо в походе от Гренландии к Аляске, либо в новом плавании в… Антарктиду. Есть иное мнение? Если есть, то вынужден его оспорить! Перед началом Первой мировой войны за открытие Южного полюса Руал Амундсен… получил орден лично из рук Вильгельма II Гогенцоллерна. А знаете, чем известен доктор Георг фон Ноймайер?

Опираясь на данные, полученные в первой германской антарктической экспедиции на корабле «Вальдивия», и теорию вечного льда Ганса Гербигера, о котором еще будет сказано, этот широко известный германский географ выдвинул идею скорейшего изучения «приполярных областей для быстрейшего продвижения немцев вглубь Антарктиды». Ну как? Впечатляет? А ведь именно эту идею через 30 лет активно поддержит пришедший к власти в новом рейхе Адольф Гитлер. Похоже, именно здесь и стоит поискать корни освоения Антарктики нацистами.

Первой откровенный интерес к ледяному континенту проявила Немецкая навигационная компания, которая в 1873 году отправила на Крайний Юг планеты корабль «Гренландия». Так как антарктическое пространство к югу от Новой Зеландии издавна считалось районом внимания и частого пребывания англичан, то в кайзеровской Германии решили направить свои усилия в наименее изученный район — сектор Индийского океана. Поэтому уже в январе следующего года немецкое китобойное судно под командованием капитана Э. Далльмана пришло к Земле Грейэма для ведения промысла.

Однако, первой, в полном смысле этого слова, «германской научной экспедицией» в Антарктиду стала глубоководная экспедиция на вышеупомянутом корабле «Вальдивия», которая под командованием капитана Креча проработала в Антарктике более двух лет. В 1898 году немцы установили, что открытая за 60 лет до этого французским мореплавателем Жаном-Батистом Буве «Южная Земля Буве» является всего лишь небольшим островом. Мы еще вернемся к роли этого острова в антарктическом предполье.

Примерно в это же время идеей, схожей с идеей доктора Ноймайера, загорелись английские географы Клементе Маркхем и Джон Мерей. Их идеи нашли абсолютное понимание у мировой общественности, и в антарктические моря устремились многочисленные экспедиции.

В 1901 году, практически одновременно с экспедициями шведа Адольфа Э. Норденшельда и англичанина Роберта Ф. Скотта, к антарктическим районам отправилась экспедиция на корабле «Гаусс» под руководством профессора Берлинского университета океанолога Эриха фон Дригальского. Во время перехода в антарктические воды германские моряки посетили острова Кергелен и Херд.

Ня Кергелене была оставлена исследовательская партия из четырех человек во главе с доктором Энценшпергером. Кроме руководителя в ее составе были доктор Верт и доктор Люйкен, а также матрос Урбанский. Вероятно, они должны были разместиться в уже приготовленном сооружении. В любом случае работать им пришлось в очень сложных условиях. Но, несмотря на смерть руководителя экспедиции (Энценшпергер через год пребывания на острове умер от цинги), результаты работы этой и последующей группы были весьма плодотворными. Правда, вместо вмерзшего в лед «Гаусса» были задействованы суда «Танглина» и «Штассфурт».

21 февраля 1902 года, когда экспедиционный пароход «Гаусс» находился вблизи Южного полярного полюса, участники экспедиции увидели на юге белую ледяную страну, поднимавшуюся к югу. Ее край представлял собой отвесный ледяной обрыв высотой до 50 метров и находился к востоку от 90-го восточного меридиана. Исследователи решили подойти еще ближе к открытому ледяному материку, названному Землей Вильгельма II (на берегу моря Дейвиса), но судно сначала окружили тяжелые морские льды, а в конце февраля они его окончательно сковали. Зимовка стала неизбежной. Германские исследователи использовали ее для проведения обширной программы научных исследований.

Однажды, в марте 1902 года, на бело-голубом фоне ледников Земли Вильгельма II немцы заметили черное пятно. Дригальский отправился по льду на берег и обнаружил, что это конус потухшего вулкана, одиноко возвышающийся на 370 метров над обтекающими его ледниками. Вулкан был назван горой Гаусса, или Гауссберг. Здесь же был найден выход коренных пород неизвестной руды.

В конце января 1903 года, с наступлением нового антарктического лета, пришли в движение айсберги. Но еще ранней весной участники германской экспедиции посыпали мусором полосу льда перед форштевнем «Гаусса». На этой полосе лед таял заметно быстрее, и в феврале немецкое судно получило возможность двигаться вперед. А 8 февраля ледяное поле, в которое когда-то вмерз «Гаусс», разломало, и германское судно, обретя свободу, направилось на запад.

Через двое суток Эрих фон Дригальский сделал еще одну попытку продвинуться южнее, но «Гаусс» снова на месяца оказался зажатым льдами. Только 16 марта судно окончательно вырвалось из ледового плена и вновь направилось на запад.

Через двое суток Дригальский сделал новую попытку пройти на юг. Но «Гаусс» вновь попал в скопление льдов и айсбергов. Время было позднее, пурга не утихала. Это делало поход среди ледяных гор чрезвычайно опасным 8 апреля 1903 года фон Дригальский приказал направить «Гаусс» на север, и германская экспедиция отправилась домой. На обратном пути германские исследователи составили первое описание острова Хед, находящегося в южной части Индийского океана (об этом острове еще будет рассказано).

В 1912 году в антарктические воды, но уже в море Уэдделла, пришла экспедиция Вильгельма Фильхнера на китобойном судне «Дойчланд» под командованием капитана Вакселя. Она вышла в море почти одновременно с экспедицией Моусона.

Фильхнер шел в экспедицию, будучи твердо уверенным, что моря Уэдделла и Росса соединены между собой проливом и разделяют Антарктику на две части. Для начала своих исследований он выбрал еще не исследованный антарктический район будущей Земли Королевы Мод.

Посетив Буэнос-Айрес и острова Южной Георгии, Фильхнер привел «Дойчланд» в восточную часть моря Уэдделла. Трехмачтовый китобоец обладал хорошей ледовой обшивкой и успешно преодолел широкий пояс плавучих льдов.

30 января 1912 года немцы подошли к неведомой, покрытой льдом суше, западнее уже открытой англичанами Земли Котса. Новый берег они назвали Землей Леопольда — в честь германского принца. Далее они направились на юго-запад и почти уткнулись в высокую ледяную стену, напоминавшую ледник Росса. Фильхнер назвал его ледником Уэдделла, но позднее эта ледяная стена была переименована по имени своего первооткрывателя. Здесь «Дойчланд» был затерт льдами и дрейфовал девять месяцев примерно в том же направлении, что и «Эндьюранс». При этом германские исследователи наблюдали в непосредственной близости отпадение айсбергов от шельфового ледника Фильхнера (его западную часть иногда называют ледником Ласситера).

Позже, проведя разведку побережья, через пролив Дрейка и Магелланов пролив в тихоокеанские воды пришли германские корабли так называемой Китайской эскадры Крейсерской войны (Kreuzergeschwade) под командованием вице-адмирала графа Максимилиана фон Шпее. С началом Первой мировой войны они тут же приступили к патрулированию в Тихом океане и 1 ноября 1914 года одержали безоговорочную победу над английским крейсерским отрядом контр-адмирала сэра Крэдока в сражении у чилийского порта Коронель.

Днем раньше англичане (два броненосных крейсера, один легкий крейсер и один вспомогательный крейсер) перехватили радиосигнал германского легкого крейсера «Лейпциг» и начали погоню за ним. Когда они посчитали, что уже настигли жертву, то выяснилось, что германский крейсер шел не один, а в составе эскадры фон Шпее (2 броненосных крейсера и 3 легких крейсера). Контр-адмирал Крэдок решил атаковать более сильного врага. Он начал бой в более выгодных условиях: солнце слепило глаза германских наводчиков. Но быстро наступившие сумерки уничтожили это преимущество. Британские корабли оказались хорошо различимыми на фоне заходящего солнца, а германские корабли находились в тени. После недолгого боя оба английских броненосных крейсера и вспомогательный были потоплены.

В конце того же года фон Шпее скрытно вернул свою эскадру в Атлантику, пройдя проливом Дрейка. Здесь решил атаковать Порт-Стэнли. Но у Фолклендских островов ее уже ждали английские крейсера вице-адмирала Ф.Э. Стэрди. До настоящего времени остается загадкой, как англичанам удалось заманить эскадру германских крейсеров под орудия своих линейных крейсеров. 8 декабря 1914 года бывшая эскадра Крейсерской войны была уничтожена. Удалось спастись лишь легкому крейсеру «Дрезден».

Магелланов пролив, в отличие от пролива Дрейка, всегда считался самым коротким и самым надежным путем из Атлантики в Тихий океан и обратно. Но он же был и крайне опасным для проходящих здесь кораблей и судов. Это быстро осознали не только разведчики всех стран мира.

Вот показался вдали узкий проход, окаймленный высокими мрачными скалами; казалось, что корвету не проскочить через эту лазейку, похожую скорее на щель, чем на пролив, но вот при внезапном повороте открылся почти перед самым носом широкий проход, блестящей широкою лентою вьющийся среди темных скал, изрытых глубокими, черными трещинами и покрытых приземистым кустарником… Разорванные высокие берега Огненной Земли имели необыкновенно мрачный, дикий характер; при виде этого неприветливого острова невольно рисуешь в своем воображении злых духов, притоном которых, кажется, служит эта бесплодная, грустная земля…

Эту же «неприветливость» оценили и террористы, словно грибы под летним дождем, народившиеся в XX веке. Так, в самой узкой части пролива, у патагонского порта Пунта-Аренас, на глазах у экипажей нескольких иностранных судов взорвался английский корвет «Датерел». Ответственность за взрыв взяли на себя ирландские националисты.

Через три года после этой катастрофы в бухте Игл (здесь же, в проливе) по неизвестным причинам затонуло британское судно «Кордильерра», а затем — британское судно «Дортена». Возможно, маскируясь под ирландских террористов, германская разведка рассчиталась с англичанами за уничтожение эскадры фон Шпее. Но утверждать это мы пока не можем, хотя есть некоторые соображения.

Хотелось бы отметить, что германские командиры боевых кораблей и капитаны судов в 1910-е годы чаще всего использовали именно пролив Дрейка, а не Магелланов пролив. Они считали его более надежным для возвращения в Атлантику из тихоокеанских вод. Более того, несколько легких крейсеров кайзеровского флота, ранее состоявших в эскадре фон Шпее, с началом Первой мировой войны отделившиеся от него для ведения рейдерских действий, также вернулись в Атлантику через антарктические воды. В то же время легкий крейсер «Дрезден» под командованием фрегаттен-капитана Людеке, с началом боевых действий направленный на усиление Китайской эскадры, упорно держался именно районов западного и восточного входов в Магелланов пролив, что скорее всего соответствовало требованиям поставленных перед ним задач. Правда, первоначально, потопив несколько британских судов в Атлантике, «Дрезден» пришел в тихоокеанские воды, прорвавшись сквозь шторм у мыса Горн, но уже 10 сентября бросил якорь в тихоокеанской бухте Оранж (остров Хосте). Почти месяц, до встречи с эскадрой фон Шпее, он находился неподалеку от Магелланова пролива, а 16 октября даже попытался перехватить здесь британский лайнер «Ортега» (капитан Дуглас Киннейр). Но англичане, воспользовались густым туманом, ушли через пролив Нельсона и пролив между островами Королевы Аделаиды. У экипажа «Дрездена» было достаточно времени для изучения берегов Патаганской Кордильеры, в том числе и после ухода в атлантические воды эскадры графа фон Шпее.

Однако особенно интересным стало то, что в составе «дрезденского» экипажа в этом походе участвовал лейтенант кайзеровского флота… Фридрих Вильгельм Канарис, который через два десятилетия встанет во главе разведки Третьего рейха. Более того, после того как в марте 1915 года «Дрезден» в бухте Камберленд (остров Хуан-Фернандес) был затоплен экипажем, а германские моряки — интернированы чилийскими властями, лейтенант Канарис исчез из созданного для них лагеря. Он успешно пересек Кордильеры, в Аргентине раздобыл документы на имя Рида Рососа и столь же успешно вернулся в Германию. Так что глава фашистской разведки информацию о побережье Патагонии и ее возможностях в обеспечении будущих походов нацистских рейдеров в приантарктические воды и для создания здесь тайных баз кригсмарине получил, как говорится, из первых рук.

Поражение кайзеровской Германии в Первой мировой войне на несколько лет остановило «научные походы» германских кораблей в антарктические воды.

Однако уже в 1925 году германские моряки провели очередную экспедицию. На этот раз на два года к берегам Антарктики приходил корабль «Метеор» под командованием Альберта Мерца и под общим руководством капитан-цур-зее Шниса. Официально этот поход был заявлен, как научно-исследовательский, но от разведывательного он практически ничем не отличался. Правда, тщательно продуманная немцами так называемая большая атлантическая (!) экспедиция из-за ряда несчастных случайностей так и не была доведена до конца. Но что это были за несчастные случайности, немецкие документы умалчивают.

Новый перерыв в антарктической исследовательской деятельности немцев длился почти десять лет. Очередной поход в Антарктику германского корабля состоялся в начале 1938 года. Правда, по официальной версии, он закончился морской катастрофой. О последнем плавании «Адмирала Корфангера» будет рассказано подробнее.

Однако, почему же немцы так стремились освоить именно Антарктиду? На этот вопрос несложно ответить, если ознакомиться с ее послевоенной историей. И Вы, уважаемый читатель, очень скоро узнаете о ней. А пока…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.