Матримониальные мысли

Матримониальные мысли

У Фридриха Ницше, в его философской спекуляции «Как говорил Заратустра» есть такая история.

Три часа ночи. Звонок в дверь. Муж открывает, видит жену – пьяная вдребезги, платье мятое, чулки поползли, помада по лицу размазана, еле на ногах держится. «Неужели, – вопит муж, – я пущу тебя такую в сокровищницу семейного уюта!» На что следует ответ: «А мне по херу, я за гитарой».

В этом вся женщина!

Глядя на женщину, мужчина понимает, что может запросто сложить два и два – и получить при этом семнадцать. Похоже, у него появились кое-какие идеи.

И вновь слово герою Питера Чейни: «Остерегайся красотки с сочувствующей улыбкой, учил Конфуций. В один прекрасный день ты увидишь ее в темной аллее с гаечным ключом, готовую нанести тебе смертельный удар по черепушке. Бойся ее, человече! А некрасивая дамочка, известная своим добрым характером и добродетельностью, будет верна тебе, как желтый пес, потому что побоится потерять тебя – единственного мужчину, которого ей удалось заарканить. Но блондиночка с гибкой, как у змеи, фигуркой, с капризным и задорным характером столь же ненадежна, как солнечный зайчик. Она с легкостью запустит в тебя кочергу или даст отставку, словно сделает себе маникюр.

Поэтому не теряй головы, мой дорогой брат, и лучше начинай ухаживать за крокодилом или тигрицей с дурным характером, чем за дамочкой, у которой есть на что поглядеть и которая знает ответы на все вопросы. В противном случае кто-то будет рыдать над твоим могильным камнем либо издержки по бракоразводному процессу будут настолько велики, что тебе придется заложить последние штаны, и ты не раз пожалеешь, что родился на белый свет».

Есть только один путь не пожалеть – быть вместе. И ты пройдешь этот путь. Все мы для чего-то приходим на эту землю. Приходим не для того, чтобы вести глупые разговоры о глупых вещах. Нет! Обыкновенный мужчина и обыкновенная женщина в мире, где вообще ничто никогда не срабатывает, обязаны быть вместе и сделать так, чтобы в этом мире хоть что-то сработало. Женись. Будь счастлив.

Биография 30-летнего может быть подправлена свадьбой.

Великий английский биолог Томас Гексли женился в 30 лет на Генриетте Хисорн.

Тридцатилетний Чарлз Дарвин женится на Эмме Веджвуд.

Физик Майкл Фарадей женился в 30 лет и прожил с женой 47 лет.

Тридцатиоднолетний Шиллер обвенчался с Лоттой. Его жена умерла в 1826 году, через 21 год после смерти мужа.

Английский философ Карлейль вошел в гавань семейной жизни, когда ему было 32 года, а его избраннице Иоанне Велси – 25.

Зигмунд Фрейд вступил в брак в 32 года. Девственником.

Апулей женился в 33 года на Пудентилле, сорокалетней матери своего однокашника, почтенной матроне, вдовствующей 14 лет.

В возрасте 33 лет, будучи на каторге, Достоевский встречает свою любовь.

В возрасте 34 лет Лев Толстой, который, по собственному уничижительному признанию, был «безобразен» (Дневник, 12 сентября 1862 года), женится на Софье Андреевне – ей 18 лет, и она «прелестна во всех отношениях».

Р. У. Эмерсон о М. Монтене. Женившись в 33 года, философ однажды заявил: «Когда бы это зависело только от моей воли, я не женился бы даже на самой мудрости, согласись она за меня выйти. Какой, однако, смысл в стремлении избежать неизбежного? Жизнь и обычай всегда возьмут свое. Большинство моих поступков обусловлено окружающими примерами, а не моим выбором».

Однако прислушиваться к авторитетным пессимистам следует только тем, кто переводит собственную жизнь в философские понятия и мыслит исключительно поэтическими метафорами. Прочим людям, которых больше всего и которые, в сущности, как заметил Г. К. Честертон, «лучше всех», жениться стоит.

Как бы то ни было, все же необходимо сделать серьезный гуманистический шаг. В конце концов, а почему бы не проверить на своем жизненном опыте оптимистическое заявление К. С. Льюиса: «Кошек и собак надо воспитывать вместе, чтобы расширять их кругозор».

Случай О. Бальзака: «…если впоследствии женюсь…» Тридцатидвухлетний Бальзак признается в письме герцогине де Кастри (от 5 октября 1831 года): «Брак не может быть счастливым, если супруги до вступления в союз не узнали в совершенстве нравы, привычки и характеры друг друга <…> Сейчас я холост, но если впоследствии женюсь, то только на вдове».

Случай Л. Н. Толстого: «…я ее люблю…» Из дневника Толстого (от 28 августа 1862 года): «Мне 34 года. Встал с привычкой грусти. (…). Сладкая успокоительная ночь. Скверная рожа, не думай о браке, твое призванье другое, и дано зато много».

Страстная импульсивность, свойственная Толстому, диктует следующую дневниковую запись (от 12 сентября 1862 года): «Я влюблен, как не думал, чтобы можно было любить. Я сумасшедший, я застрелюсь, если это так продолжится. Был у них вечер, она прелестна во всех отношениях». А на следующий день, 13-го, еще решительнее: «Завтра пойду, как встану, и все скажу, или застрелюсь».

Из Дневника Л. Н. Толстого (от 5 января 1863 года): «Счастье семейное поглощает меня всего, а ничего не делать нельзя. Люблю я ее, когда ночью или утром я проснусь и вижу – она смотрит на меня и любит. И никто – главное, я – не мешает ей любить, как она знает, по-своему. Люблю я, когда она сидит близко ко мне, и мы знаем, что любим друг друга, как можем, и она скажет: Левочка, – и остановится, – отчего трубы в камине проведены прямо, или лошади не умирают долго и т. п. Люблю, когда мы долго одни, и я говорю: что нам делать? Соня, что нам делать? Она смеется. Люблю, когда она рассердится на меня и вдруг, в мгновенье ока, у ней и мысль и слово иногда резкое: оставь, скучно; через минуту она уже робко улыбается мне. Люблю я, когда она меня не видит и не знает, и я ее люблю по-своему».

Случай П. Мериме: «…повеса, вернувшийся к добродетели». П. Мериме 29 лет. В одном из писем он с удивлением констатирует, что никто не замечает тех изменений, которые с ним произошли: «Самое странное в моей жизни – это то, что, став большим повесой, я два года жил за счет моей прежней доброй репутации, а вернувшись к добродетели, я продолжал слыть повесой».

Наступившая в жизни эпоха пугает писателя. Три гадалки предсказали ему, что в 1833 году, то есть в возрасте 30 лет, он может умереть. Биограф Мериме пишет: «Они ошибались. Но год, тем не менее, не был для него удачным, по крайней мере с точки зрения его личных взаимоотношений».

Случай З. Фрейда: «…моряк боится моря>.

История 30-летнего Фрейда – достойный материал для фрейдистских штудий. Беспокойство венского доктора обусловлено осмысленной необходимостью связать себя узами брака, чтобы избежать психиатрических эксцессов. По Фрейду, неврастения есть не что иное, как сексуальный невроз, наблюдаемый у мужчин в возрасте от 20 до 30 лет и связанный с мастурбацией. Он писал: «Мужчинам, рано вступившим в связь с женщинами, не грозит неврастения».

Известно, что Фрейд отличался суровыми моральными правилами. Пережив в 16 лет первое и, несомненно, платоническое увлечение Гизеллой Флюсс, он, по-видимому, до женитьбы не имел никаких любовных историй. Одним из доказательств морального ригоризма Фрейда становятся его признания: «Я сторонник полной свободы в сексуальной жизни, хотя я сам пользовался такой свободой очень мало».

Требовать от 30-летнего мужчины любовных подвигов не менее великое заблуждение, чем воспринимать отца психоанализа усердным последователем Дон Жуана. Богатейший материал для своих работ по психопатологии сексуальности ученый черпал не из «полевых наблюдений» личного опыта, а из врачебной практики.

На пути к женитьбе 30-летний Фрейд обнаруживает препятствия, которые незнакомы более молодому искателю брачного счастья. В письме к невесте он делится неприятным чувством, «которое возникло у него при мысли, что среди его родственников имеется один гидроцефал, один душевнобольной и один эпилептик. Фрейд усматривает в своей семье отчетливо выраженную наследственную предрасположенность к неврозам. Фрейд-невролог опасается возможных последствий, «как моряк боится моря».

Эта обеспокоенность накануне женитьбы свидетельствует: начинающий ученый озабочен мыслью о потомстве. Не менее важно иное обстоятельство: подобные страхи, как утверждают некоторые исследователи, обратили Фрейда к изучению психопатологии.

Так может вести себя человек, удрученный ощущением уже немолодого возраста и необходимостью выбора.

Случай А. П. Чехова: «Жениться на богатой или выдать «Анну Каренину» за свое произведение». А. П. Чехов – А. С. Суворину (от 23 декабря 1890 года): «Состояние духа отменное. Импотенция in status quo (в прежнем состоянии, лат.). Жениться не желаю и на свадьбу прошу покорнейше не приезжать».

А. П. Чехов – Чеховым (от 7 июня 1890 года): «Думаю до 35 лет не приниматься ни за что серьезное, хочется попробовать личной жизни, которая у меня была, но которой я не замечал по разным обстоятельствам».

А. П. Чехов – М. В. Киселевой (от 1/13 апреля 1891 года): «Завтра еду в Неаполь. Пожелайте, чтобы я встретился там с красивой русской дамой, по возможности вдовой или разведенной женой. В путеводителях сказано, что в путешествии по Италии роман непременное условие. Что ж, черт с ним, я на все согласен. Роман так роман».

А. П. Чехов – А. С. Суворину (от 24 июля 1891 года): «Чтобы нажить капиталы, как Вы пишете, и вынырнуть из пучины грошовых забот и мелких страхов, для меня остался только один способ – безнравственный. Жениться на богатой или выдать «Анну Каренину» за свое произведение. А так как это невозможно, то я махнул на свои дела рукой и предоставил им течь, как им угодно». А. П. Чехов – Е. М. Шавровой (от 16 сентября 1891 года): «Мы, старые холостяки, пахнем, как собаки? Пусть так». А. П. Чехов – Ф. А. Куманину (от 26 января 1892 года): «Холост и орденов не имею». А. П. Чехов – В. А. Тихонову (от 22 февраля 1892 года): «Тайны любви постиг я, будучи 13 лет».

Случай Ф. Й. Кафки: «Будь я женат…» Из дневников Ф. Й. Кафки: «Я никогда не смог бы жениться на девушке, с которой в течение целого года жил бы в одном городе».

«С ума мы сошли, что ли? Мы бегали ночью по парку и раскачивали ветки».

«Коитус как кара за счастье быть вместе. Жить по возможности аскетически, аскетичней, чем холостяк, – это единственная возможность для меня переносить брак. Но для нее?»

«Брак не мог бы изменить меня, как не может меня изменить моя служба».

«…мне уже почти тридцать один год, знаю Ф. около двух лет и потому должен здраво отдавать себе во всем отчет.

Однообразие, размеренность, удобность и несамостоятельность моего образа жизни цепко держат меня и заставляют оставаться на том месте, где я оказался».

«Жизнь чиновника была бы для меня подходящей, будь я женат.

Тогда я не мог жениться, все во мне протестовало против этого, как ни любил я Ф. Удерживала главным образом писательская работа, ибо я думал, что брак повредит ей. Возможно, я был прав, но холостяцкая жизнь при теперешних моих условиях уничтожила ее».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.