Вечернее заседание 7 марта

Вечернее заседание 7 марта

ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ ЯКОВЛЕВОЙ В. Н.

(ПРОДОЛЖЕНИЕ)

Председательствующий. Подсудимый Бухарин, вы имеете вопросы к свидетелю Яковлевой?

Бухарин. Да. Я спрашиваю свидетеля Яковлеву, известно ли ей, что я первый опубликовал разговор с Камковым и Карелиным во время борьбы против Троцкого?

Яковлева. Мне это известно, но мне известно также и то обстоятельство, что, когда Бухарин, в разгар борьбы партии с Троцким, сообщил об этом обстоятельстве, он не договорил до конца. У него нехватило мужества открыть всю завесу, и он приподнял только ее ничтожный краешек.

Вышинский. У меня вопрос к свидетельнице Яковлевой. Что, по вашему мнению, скрыл Бухарин, о чем он умолчал?

Яковлева. Он умолчал о том, что заговор «левых коммунистов» с «левыми» эсерами имел место, что он был организован при непосредственном активном руководящем участии самого Бухарина.

Вышинский (к Бухарину). Верно ли, что вы были одним из организаторов заговора против Советской власти, то есть заговора «левых коммунистов» и «левых» эсеров?

Бухарин. Да. Был такой момент, когда я был участником переговоров заговорщического порядка, производившихся через Пятакова.

Вышинский. Этот «один момент» сколько времени продолжался?

Бухарин. Он продолжался сравнительно недолго, думаю, что около нескольких месяцев.

Вышинский. С кем вы конкретно вели переговоры о заговоре?

Бухарин. Я признаю два криминальных разговора. Первый разговор — с Карелиным, Пятаковым, Камковым до Брестского мира.

Вышинский. Вы считаете этот разговор криминальным?

Бухарин. Да, считаю. Другой криминальный разговор был с Пятаковым, которому было поручено вести переговоры такого же порядка с группой «левых» эсеров с Камковым, Карелиным, еще с кем-то.

Вышинский. Разрешите мне огласить том 4, лист дела 92, где Камков показывает: «Бухарин мне заявил: борьба у нас в партии против позиции Ленина по вопросу о Брестском мире принимает острые формы. В наших рядах дебатируется вопрос о создании нового правительства из «левых» эсеров и «левых коммунистов». При этом Бухарин назвал Пятакова, как возможного кандидата в руководители нового правительства, и заявил, что смена правительства мыслится путем ареста его состава во главе с Лениным».

Вот такой разговор был?

Бухарин. Не совсем такой, но вроде этого.

Вышинский. Похожий на это. Больше вопросов я не имею.

ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ ОСИНСКОГО В. В.

Вышинский. Свидетель Осинский, что вы знаете относительно деятельности подсудимого Бухарина, связанной с его участием в группе так называемых «левых коммунистов»?

Осинский. Бухарин был лидером так называемой «левой коммунистической» фракции, которая сформировалась во второй половине ноября 1917 года. Первоначально деятельность фракции шла по легальному руслу, хотя с самого начала было чрезвычайное заострение борьбы против ленинского партийного руководства. Постепенно обостряясь, борьба к февралю 1918 года получила свое выражение в той резолюции московского областного бюро, по поводу которой Ленин написал свою статью «Странное и чудовищное». Как известно, в этой резолюции московское областное бюро заявило, что в случае заключения Брестского мира Советская власть становится только формальной. Московское областное бюро заранее заявило, что не будет подчиняться директивам, исходящим от Центрального Комитета. Одновременно с этим была начата и нелегальная преступная деятельность.

Относительно этой стороны деятельности «левой коммунистической» фракции, руководимой Бухариным, я получил первые сведения в начале марта 1918 года от В. Н. Яковлевой (одна из активных участниц группы «левых коммунистов»). Яковлева рассказала мне о том, что происходило в моем отсутствии, и сообщила, что было нелегальное совещание московского областного бюро и других членов группы «левых коммунистов», на котором участвовали Бухарин, Яковлева, Ломов, Манцев, Стуков и другие. На этом совещании был поставлен вопрос о том, что надо взять весьма резкую активную линию против ленинского партийного и советского руководства, установку на захват власти, свержение и арест правительства Ленина. Яковлева констатировала, что Бухарин склоняется к мысли о том, что явится необходимость при аресте в физическом устранении или, чтобы сказать яснее, — уничтожении Ленина, Сталина и Свердлова, как трех виднейших партийных и советских вождей, как людей, наиболее последовательно борющихся за заключение Брестского мира, наиболее опасных противников «левых коммунистов».

Одновременно с этим было внесено предложение о заключении блока с «левыми» эсерами и о том, чтобы повести в этом направлении переговоры с «левыми» эсерами. Эти переговоры должны были вести, с одной стороны, Стуков и Бухарин, а с другой, — «левые» эсеры Камков, Карелин и Прошьян. Тогда же было решено подготовлять московскую областную организацию к соответствующим выступлениям для захвата власти и ареста правительства. Момент выступления предполагалось приурочить к приезду правительства в Москву, ибо в Москве находилась главная цитадель «левых коммунистов» — московское областное бюро, которое было в наших руках.

Я пришел к выводу, что мне надо спросить об этом самого Бухарина. Разговор наш состоялся через пару дней. Я поставил Бухарину вопрос: точно ли мне Яковлева передала те решения, которые были приняты узким составом областного бюро, согласно его, Бухарина, установке. Бухарин подтвердил, что Яковлева изложила мне точно, и что он с этим решением согласен, что он предпринимает уже шаги к тому, чтобы подвести более широкий базис под намеченный план. Он дал мне обзор и характеристику тех политических группировок как внутри партии, так и вне партии, которые могут быть привлечены к этому блоку. Прежде всего, он в этой связи говорил относительно Зиновьева, Каменева и их окружения и ставил вопрос следующим образом: с первого взгляда может казаться, что Зиновьев и Каменев для привлечения в такой блок — неподходящие партнеры, потому что Зиновьев в настоящее время (так оно и было) выступает на собраниях с речами, докладами и так далее за Брестский мир, но это поведение Зиновьева и Каменева является только очень искусной двойной игрой, рассчитанной прежде всего на то, чтобы восстановить доверие к себе как у партийного руководства, так и у массы членов партии, доверие, которое было чрезвычайно подорвано предоктябрьским и октябрьским штрейкбрехерством этих людей. Но это отнюдь не значит, что они оставили свои намерения вести борьбу с партийным руководством.

Они — Зиновьев, Каменев — рассматривали положение таким образом, что социалистическая революция в России не может иметь успеха, что России суждено превратиться в буржуазно-демократическое государство, отсюда они считали, что Брестский мир — это поражение ленинской политики. Для того, чтобы вести борьбу против партии, они, ввиду своей беспринципности, заключают блок с кем угодно, в том числе и с «левыми коммунистами». Поэтому они хотели переговоров, и переговоры начаты.

Бухарин констатировал, что эти люди, несмотря на безусловный ущерб их политической репутации, обладают достаточным окружением и поэтому могут оказаться в блоке достаточно веским слагаемым.

После этого Бухарин перешел к оценке позиции Троцкого и констатировал, что с Троцким, примерно, получится такое же положение, как с Зиновьевым и Каменевым. Троцкий внешне не выступает ни сторонником «левых коммунистов», ни противником Брестского мира. Он по внешности занимает промежуточную позицию — «ни мира, ни войны». Эта позиция избрана им для прикрытия, чтобы не демонстрировать открыто, что он борется с Лениным. Он согласен вступить в блок и там окажется достаточно веским слагаемым.

Бухарин говорил о третьей силе, которая должна быть привлечена в блок, сколачиваемый «левыми коммунистами», — это эсеры, которые, разумеется, поддержат всякое мероприятие, направленное как против партийного руководства, так и против Советской власти. Поэтому в борьбе против Ленина они, несомненно, окажутся союзниками.

Когда Бухарин закончил обзор этих своих предположений, которые в то время уже начали приводиться в исполнение, я ему задал вопрос: почему все-таки столь важные перемены в политике «левой коммунистической» фракции принимаются самостоятельно, и я, в частности, только сейчас узнаю о дальнейшем расширении блока. На это мне Бухарин ответил, что тут мне обижаться не на что, потому что я был в отъезде, а с другой стороны, — подобного рода соглашения и переговоры требуют глубокой конспирации, на которой настаивают, между прочим, некоторые будущие партнеры этого соглашения, в частности, Зиновьев и Каменев, потому что всякое разоблачение подобной тайны, если оно произойдет до того, как намеченный план будет осуществлен, или если этот план потерпит неудачу, — всякое разглашение этой тайны приведет к совершенно непоправимой компрометации всех участников этого дела.

Через несколько дней я имел разговор с В. Н. Яковлевой. Она сообщила, что вместе с Бухариным она имела разговор с Зиновьевым, который высказался за борьбу с правительством Ленина, и что Зиновьев идет на соглашение с нами — «левыми коммунистами».

Тут же я должен отметить, что, встречаясь с Яковлевой и Ломовым, которые были членами московского областного бюро, я имел от них информацию, что и московская областная организация также подготовляется к тому, чтобы предпринять в соответствующий момент нужные действия. Впоследствии, в более позднее время, я снова справлялся у Бухарина по вопросу о том, сформировался ли блок теперь в полном составе и закончены ли переговоры. Это было уже в конце апреля — в начале мая. Бухарин мне ответил, что блок создан, что все намечавшиеся политические группировки изъявили согласие на вхождение в блок и на этой основе объединились. В дальнейшем, однако, как известно, план этот рухнул и не был приведен в исполнение, потому что в мае на конференции московской областной партийной организации «левые коммунисты» потерпели поражение, были разбиты Лениным на-голову. Это привело к значительному разброду в среде «левых коммунистов». Мятеж «левых» эсеров был проведен в осуществление плана, намеченного нами, «левыми коммунистами», но он был подавлен. Этот мятеж был как раз одним из результатов проведения в жизнь тех установок, которые были приняты «левыми коммунистами» еще в конце февраля 1918 года.

Вышинский. Значит, вы утверждаете, что мятеж «левых» эсеров в июле 1918 года был осуществлен «левыми» эсерами в соответствии с установками, которые были выработаны «левыми коммунистами»? Чьи это установки были?

Осинский. Установки блока.

Вышинский. Какого?

Осинский. Блока, состоящего из «левых» эсеров, «левых коммунистов», зиновьевцев, троцкистов. В план этого блока входил прежде всего захват власти. А для этого нужно было вооруженное выступление.

Вышинский. И вот это вооруженное выступление «левые» эсеры и осуществили в июле 1918 года?

Осинский. Совершенно несомненно.

Вышинский. Вот вы, как живой свидетель, можете разъяснить: подготовлял ли Бухарин мятеж «левых» эсеров?

Осинский. Несомненно, он идеологически его подготовлял и подготовлял его организационную сторону переговорами с «левыми» эсерами.

Вышинский. Вы, как член группы «левых коммунистов» и один из руководителей этой группы, были в курсе того, что «левые» эсеры готовят мятеж?

Осинский. Да, я был в курсе.

Вышинский. А Бухарин был в курсе этого?

Осинский. Несомненно.

Вышинский. Ибо он сам вел эти переговоры?

Осинский. Конечно.

Вышинский. А откуда вам известно, что он вел переговоры?

Осинский. Мне известно от Яковлевой и от самого Бухарина.

Вышинский. А был ли план не только ареста руководителей партии и правительства, но и убийства их?

Осинский. Несомненно, что такой план существовал в качестве руководящей основы и главной перспективы решения вопроса о том, что должно быть сделано с арестованными членами правительства.

Вышинский. Конкретно, с кем?

Осинский. С Лениным, Сталиным, Свердловым.

Вышинский. От кого вам известно намерение блока заговорщиков убить товарищей Ленина, Сталина и Свердлова в 1918 году?

Осинский. От Яковлевой, в первую очередь, затем от Бухарина.

Вышинский. Бухарин лично вам подтверждал это намерение?

Осинский. Да.

ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ МАНЦЕВА В. Н.

Вышинский. Свидетель Манцев, вы принимали участие в 1918 году в группе «левых коммунистов»?

Манцев. Да, принимал.

Вышинский. Роль ваша в этой группе была рядовая или руководящая?

Манцев. Руководящая.

Вышинский. Кто еще принимал наиболее активное участие в этой группе?

Манцев. Центром практической работы «левых коммунистов» было московское областное бюро, руководящее ядро которого состояло из «левых коммунистов» целиком. Бухарин был лидером фракции «левых коммунистов».

Вышинский. Каковы были отношения между группой «левых коммунистов» и группой «левых» эсеров в то время?

Манцев. Уже в апреле после VII съезда партии и IV съезда советов мне стало известно, что руководством фракции «левых коммунистов» ведутся переговоры о блоке, о союзе с «левыми» эсерами в заговорщических целях по свержению Советского правительства, для совершения контрреволюционного переворота.

На одном из заседаний областного бюро, на котором присутствовали полностью почти все члены фракции «левых коммунистов» — Яковлева, я, Ломов, Максимовский, Стуков, Кизельштейн и целый ряд тех, которые принимали близкое участие в руководстве деятельностью фракции, Бухарин выступил с докладом, в котором заявил, что после одобрения Брестского мира съездом партии и съездом советов остается один путь, это — путь восстания против Советского правительства, свержения Советского правительства.

В этом же докладе он сообщил о том, что он считает необходимым условием успешности переворота арест и, в случае необходимости, физическое уничтожение, просто говоря, — убийство руководителей партии и правительства — Ленина, Сталина и Свердлова.

Вышинский. Это вы лично слышали?

Манцев. Да, я лично слышал, также как все те, кто присутствовал на этом собрании. Затем он сообщил о том, что им ведутся, вернее, успешно заключены переговоры с «левыми» эсерами о союзе с ними. Мне, также как и тем, кто работал в руководстве фракцией, тогда уже было известно, что «левые» эсеры готовили тогда восстание против Советского правительства, также как и «левые коммунисты». Бухарин подтвердил существование союза между «левыми коммунистами» и «левыми» эсерами в целях свержения Советского правительства. Он сказал о том, что им лично велись переговоры. На этом собрании Бухарину было поручено продолжать в дальнейшем переговоры с «левыми» эсерами.

Вышинский. Скажите, это обстоятельство было отражено в протоколе?

Манцев. Это было отражено в протоколе.

Вышинский. А потом куда девался этот протокол?

Манцев. На московской областной конференции в 1918 году «левые коммунисты» потерпели поражение. Большинство конференции высказалось за линию ЦК партии. Из семи человек избранного бюро пять было сторонниками линии ЦК, линии Ленина, два были выбраны из «левых коммунистов» — это я и Ломов.

На заседании фракции «левых коммунистов», которое состоялось в конце конференции, было постановлено распустить фракцию, прекратить фракционную работу. Я должен сказать, что это было неискренне, потому что на том же заседании фракции постановили, чтобы я и Ломов отказались от участия в работах областного комитета партии, который состоял в большинстве из сторонников ЦК. После заседания фракции состоялось очень короткое летучее заседание бывших членов областного бюро «левых коммунистов», на котором присутствовали все те, о которых я говорил. На этом заседании, по предложению Бухарина, мне и Яковлевой в целях сокрытия от партии истинных позиций «левых коммунистов» по отношению к ЦК партии и правительству (а они заключались в том, что мы готовили свержение этого правительства) было поручено уничтожить ту запись в протоколе, о которой я говорил. Это и было произведено мной.

Вышинский. Уничтожили?

Манцев. Я и Яковлева в этот же вечер или ночью уничтожили этот протокол.

Вышинский. Подсудимый Бухарин, что вы скажете по поводу показаний свидетеля Манцева?

Бухарин. Я должен сказать следующее: что я делал доклад на бюро московской организации, я этого не помню, но я этого и не отрицаю. Но я совершенно исключаю, чтобы я в этом своем докладе говорил в таком духе, о котором говорил Манцев. Что касается линии на насильственное ниспровержение Советского правительства, то я уже ответил, что был такой момент, когда она была, и я это признаю. Что касается того, будто бы я дал директиву относительно изъятия из протокола какого-то места, то я, во-первых, считаю, что...

Вышинский. Вы такую директиву дали?

Бухарин. Нет, я такой директивы не давал.

Вышинский. А протокол исчез.

Бухарин. Протокол исчез, это есть совершившийся факт, но я к этому не имел отношения.

Вышинский. Свидетельница Яковлева, что вы по этому поводу скажете?

Яковлева. Когда мы подготовляли материал областного бюро, я слышала, что Бухарин настаивает на изъятии не всего протокола, а определенного места из протокола, а именно, того места, где была изложена речь Стукова и внесенный им проект резолюции на фракционном заседании областного бюро. Мотивировалось это следующим, что сохранение этого места может разоблачить и нелегальную деятельность «левых коммунистов» и опорочить политическую позицию московского бюро. Мы с Манцевым такое изъятие, как я уже показывала, произвели.

Вышинский. Свидетель Манцев, что вы скажете?

Манцев. Я подтверждаю свое показание, которое я дал.

Вышинский. Подсудимый Бухарин, вы подтверждаете, что у вас было намерение арестовать товарищей Ленина, Сталина и Свердлова?

Бухарин. Да, я подтверждаю, что был такой момент.

Вышинский. И кто был инициатором такого намерения, вы?

Бухарин. Инициатором этого намерения был Троцкий.

Вышинский. Вам это Троцкий поручил?

Бухарин. Нет, у нас не было таких отношений, чтобы он мог что-нибудь мне поручать.

Вышинский. Почему же вы инициативу Троцкого приняли и стали осуществлять?

Бухарин. Потому что в руководящей группе «левых коммунистов» к этому плану было известное сочувствие.

Вышинский. Так что вы согласились с инициативой Троцкого, поддержали его инициативу в вопросе ареста Ленина, Сталина и Свердлова потому, что сами имели подобный же план?

Бухарин. Да.

Вышинский. И вы вступили по вопросу об осуществлении этого плана в переговоры с «левыми» эсерами, так?

Бухарин. Так, правильно.

Вышинский. В целях насильственного свержения...

Бухарин. В целях, как это формулировал в то время Троцкий, составления нового кабинета.

Вышинский. При этом не исключалось, разумеется, и применение насильственных мер в отношении Ленина, Сталина и Свердлова?

Бухарин. Да, если считать, что арест есть насильственная мера.

Вышинский. И кроме ареста?

Бухарин. Нет, кроме ареста, ничего. Если вы имеете в виду физическое уничтожение, то я повторяю, что по этому поводу не было никаких разговоров.

Вышинский. А что сообщил Стуков?

Бухарин. Что говорил Стуков, я не знаю.

Вышинский. Я спрашиваю, по поводу выступления Стукова с вами говорила Яковлева?

Бухарин. По-моему, не говорила.

Вышинский. Свидетельница Яковлева, вы говорили с Бухариным о выступлении Стукова?

Яковлева. Стуков мне сообщил, что он выступал по поручению Бухарина с обоснованием этого дела. В этом выступлении Стукова содержались как перспектива развития политической борьбы и арест правительства в лице Ленина, Сталина и Свердлова, и даже, в случае обострения борьбы, возможность физического уничтожения этих трех вождей партии. Я об этом сообщала Бухарину, и он мне подтвердил.

Вышинский (обращаясь к Манцеву). Вы также подтверждаете, что были намерения физического уничтожения Ленина, Сталина и Свердлова?

Манцев. Да.

Вышинский. Свидетель Осинский, вы категорически подтверждаете, что вам от Бухарина было известно о предполагавшемся аресте товарищей Ленина, Сталина и Свердлова и об убийстве их?

Осинский. Я это подтверждаю. Я изложил, что узнал об этом от Яковлевой в той формулировке, которую сообщил Бухарину, и получил от него подтверждение этого.

Вышинский. Следовательно?

Осинский. Бухарин сейчас говорит неправду.

Вышинский. Вы, свидетель Яковлева, также считаете, что Бухарин говорит неправду?

Яковлева. Да, я сказала, что слышала от Бухарина о физическом уничтожении трех вождей партии.

Вышинский. Следовательно, сейчас, отрицая это, Бухарин говорит неправду?

Яковлева. Да, Бухарин не хочет сказать правду.

Вышинский. Свидетель Манцев, продолжайте.

Манцев. Разрешите мне еще остановиться относительно того, кто давал директиву о физическом уничтожении вождей партии.

Я знал о том, что кроме союза с «левыми» эсерами у «левых коммунистов» существует единомыслие с Троцким.

Вышинский. Вам пришлось быть у Троцкого и разговаривать на эту тему?

Манцев. Да, я у Троцкого был и разговаривал с ним об этом.

Вышинский. Говорил вам Троцкий о необходимости убийства Ленина, Сталина и Свердлова?

Манцев. Да, Троцкий об этом говорил.

Вышинский. Значит, можно сказать, что Троцкий вместе с Бухариным собирались убить Ленина, Сталина и Свердлова?

Манцев. Да, это правильно.

Вышинский. Откуда вы знали об этом плане?

Манцев. Я лично это знал от Яковлевой, от Троцкого и других.

Вышинский. Вам Бухарин говорил о том, что он сам подстрекал к убийству Ленина и Сталина?

Манцев. Это было решение.

Вышинский. Чье?

Манцев. Решение руководящего органа «левых коммунистов».

Вышинский. По инициативе?

Манцев. По инициативе Бухарина.

Вышинский. Теперь расскажите о 1919 годе.

Манцев. Осенью 1919 года я встречался с такими лицами как Кизельштейн, Максимовский, Бухарин. Тогда в связи с неудачами на фронте, разрухой, голодом, которые были в стране, мы склонны были в разговорах объяснять все это неправильной политикой Центрального Комитета партии, правительства и военного командования. Причем говорили о том, что в вопросах военных операций решающую роль играет Сталин, и поэтому по адресу Сталина делался в этих разговорах ряд упреков. В этот же период мне позвонили из секретариата Троцкого и по его распоряжению попросили меня зайти к нему на квартиру в Кремль. Я у него был тогда же. Троцкий мне сказал, что ему Бухарин передал, что я сейчас являюсь противником той политики, которая ведется Центральным Комитетом партии и правительством. Он сказал, что ему известно, что сейчас ряд бывших «левых коммунистов» непрочь возобновить те планы, которые они намечали в 1918 году. Троцкий сказал, характеризуя тогдашнее политическое положение, что положение Советской власти, вследствие неудач на фронте, разрухи, голода, катастрофическое, что положение на фронте таково, что неизбежна сдача Москвы, по его словам, что виновником этого всего является Сталин, который имеет решающее влияние на Ленина, что поэтому необходимо свержение этого правительства и образование правительства из лиц, которые согласны целиком и полностью стоять на позиции Троцкого и Бухарина. Он вначале говорил, что это с Бухариным у них согласовано.

Троцкий говорил, что залогом или необходимым условием успеха должно быть устранение Сталина. Тогда же он сказал о том, что хочет воспользоваться одним из конфликтов между ним и Сталиным по вопросам ведения военных операций и при одном из объездов фронта в том месте, где будет Сталин, арестовать Сталина силами отряда или вернее личной охраны Троцкого. Помню его слова, он говорил, что в этом случае Ленин и ЦК капитулируют.

После этого я имел также встречу с Бухариным и сказал ему об этом. Бухарин мне сказал, что он солидарен и в оценке положения и в том, что намечает Троцкий, целиком и полностью.

Вышинский. Следовательно, в 1919 году была сделана новая попытка организации антисоветского заговора Троцким и «левыми коммунистами»?

Манцев. Да. Вскоре после этого мне пришлось уехать из Москвы, и как развивалось это дело я не в курсе.

Вышинский. А как дело было дальше, в 1920 году что было?

Манцев. Я был тогда председателем Всеукраинской чрезвычайной комиссии и начальником Особого отдела фронта. При отъезде Сталина из Харькова я был информирован начальником ОТЧК харьковского узла о том, что обнаружены следы покушения на тот поезд и на тот вагон, в котором находился Сталин. Было заведено дело, которое было передано следователю Гусакову, который являлся следователем президиума ВУЧК. Вскоре после этого приехал Троцкий. При докладе Троцкому в его вагоне, я в числе прочих вещей рассказал ему об этом случае. Троцкий улыбнулся и сказал, что не стоит раздувать этого дела, потому что от этого могут пострадать наши товарищи. Дело это было до конца не расследовано, отправлено в харьковский ревтрибунал и там прекращено.

Вышинский. Следовательно, по прямому указанию кого?

Манцев. Этого я не знаю.

Вышинский. Но вы должны были расследовать дело?

Манцев. По моему указанию дело было отправлено в ревтрибунал. Дело было не доследовано.

Вышинский. Я про это и говорю. А это вы сделали после разговора с Троцким?

Манцев. Да.

Вышинский. Следовательно, по его указанию?

Манцев. Совершенно правильно.

ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ КАМКОВА Б. Д.

Вышинский. Скажите, свидетель Камков, вам приходилось в 1918 году вести переговоры с Бухариным по поводу взаимных и совместных действий группы «левых коммунистов» и группы «левых» эсеров?

Камков. Я припоминаю следующее. Как-то в Смольном институте меня при выходе из комнаты, по направлению, кажется, к залу заседания Президиума ЦИК, нагнал Бухарин. Он был еще с кем-то. С кем, припомнить не могу. Со мной тоже был товарищ, «левый» эсер, тоже не могу припомнить сейчас, кто это был. Здесь Бухарин меня остановил и сказал приблизительно следующее: положение в партии большевиков, в связи с отношением к Брестскому миру, осложняется и приняло довольно острые формы. У нас, — сказал он, — дебатируется вопрос о возможности создания антибрестского правительства из «левых коммунистов» и «левых» эсеров во главе...

Вышинский. Во главе с кем?

Камков. Здесь было произнесено имя Пятакова, как возможного председателя этого нового правительства. Здесь же на мой вопрос, как это практически мыслится осуществить, и была произнесена затем много раз повторявшаяся после выступления Бухарина в 1924 году в печати фраза об аресте Ленина.

Вышинский. Эту фразу вы произнесли или он произнес?

Камков. Что касается вопроса о том, кто это произнес, я могу сказать следующее.

Самый факт нашего разговора был впервые обнародован Бухариным. И я должен сказать, что уже в 1924 году я был крайне поражен, когда прочел в газетах всю эту историю. Меня удивило, что вопрос был поставлен вверх ногами, что слова, произнесенные Бухариным, были приписаны мне.

Не мною, а Бухариным были произнесены эти слова. Что касается того, на чьей стороне здесь правда, поскольку дата нашего разговора отделена от сегодняшнего дня 20 годами, я должен сказать, что не только фактически дело было так, как я совершенно ясно помню, но иначе и быть не могло по следующим соображениям. Для того чтобы мне сделать члену Центрального Комитета партии большевиков предложение о составе правительства без Ленина, предложив арестовать Ленина, для этого я должен был иметь какие-то полномочия. С другой стороны, у меня должна была быть твердая уверенность, что это не станет завтра же известно Центральному Комитету партии большевиков в целом, и что отсюда вытекает целый ряд самых неблагоприятных для нас последствий. И вот, исходя из фактического положения вещей, как я твердо помню, исходя из того, что меня никто на такой разговор и на такое предложение не уполномочивал, я самостийно выступить перед членом Центрального Комитета большевистской партии не мог.

Резюмируя эту часть своих показаний, я должен сказать, что я твердо стою на своей позиции и не ошибаюсь, что предложение об аресте Ленина было сделано Бухариным.

Вышинский. У вас был тогда контакт с «левыми коммунистами» по борьбе с Советской властью?

Камков. Партия «левых» эсеров организовалась и отпочковалась от партии эсеров. Когда Ленин предложил заключить сепаратный мир с Германией, мир, который он сам назвал похабным, — мир с контрибуциями, с аннексиями, — нам это казалось совершенно неприемлемым.

Вышинский. Что вы предприняли для того, чтобы сорвать этот мир?

Камков. Мы прилагали все усилия, чтобы сделать этот мир невозможным. Но, будучи партией только слагавшейся, еще неокрепшей, мы на этом остановились бы, так далеко не пошли бы, если бы параллельно с этим не было налицо другого явления, которое нас крайне обнадеживало.

Вышинский. Что же вас обнадеживало?

Камков. Это наличие группы «левых коммунистов». И вот в связи с этим мы, конечно, искали все время тот или иной контакт с «левыми коммунистами». Искали контакт для возможности совместной борьбы против Брестского мира.

Вышинский. Было ли достигнуто соглашение с «левыми коммунистами» о борьбе против Советского правительства, возглавляемого Владимиром Ильичом Лениным?

Камков. Такое соглашение было достигнуто.

Вышинский. Не являлся ли «лево»-эсеровский мятеж в 1918 году развитием этого соглашения?

Камков. Если бы мы были изолированы вообще, мы бы, «левые» эсеры, так далеко не пошли.

Вышинский. Вы пошли на мятеж, рассчитывая...

Камков. На помощь «левых коммунистов».

Вышинский. «Левые коммунисты» были в курсе июльского мятежа?

Камков. Да.

Вышинский. Полностью?

Камков. Полностью, как я показал на предварительном следствии, согласно той информации, которую я получил от Карелина.

Вышинский. Был ли, в частности, Бухарин, как руководитель «левых коммунистов», в курсе того, что готовится мятеж эсеров, который и разразился в июле 1918 года?

Камков. Согласно информации Карелина, он был в курсе.

Вышинский. У меня вопросов нет.

ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ КАРЕЛИНА В. А.

Вышинский. Свидетель Карелин, вам приходилось в 1918 году, будучи членом ЦК партии «левых» эсеров, вести переговоры с Бухариным?

Карелин. Да, приходилось.

Вышинский. Можете сказать, где, когда, по какому поводу вы с Бухариным встречались? И, во-вторых, в чем заключалось содержание ваших разговоров во время этих встреч?

Карелин. В качестве члена ЦК партии «левых» эсеров я встретился первый раз с Бухариным во второй половине ноября 1917 года. Тогда Бухарин приехал из Москвы в Петроград для того, чтобы на заседании ВЦИК делать отчет об Октябрьском восстании в Москве. В эти дни мне и пришлось вести разговор с Бухариным относительно позиции группы «левых коммунистов», которая нас тогда очень интересовала. Мы выяснили тогда, я говорю мы, потому что несколько лиц из ЦК партии «левых» эсеров вели эти переговоры...

Вышинский. Кто это — «мы»?

Карелин. Камков, Прошьян и я. Нам были поручены ЦК такого рода переговоры. В этом разговоре Бухарин занял совершенно определенную позицию. Мне запомнилась фраза его относительно того, что группа «левых коммунистов», — тогда это отождествлялось организационно с московским областным бюро коммунистов, — возьмет под свой контроль действия ЦК Коммунистической партии. Это говорилось в том смысле, что будет обеспечена линия на срыв мирных переговоров. Этот вопрос как раз и интересовал нас — «левых» эсеров. В декабре эти переговоры уже были сильно заострены на чисто практическом вопросе. Ведь тогда как раз велись переговоры в Бресте. Мы знали, и в частности, по той информации, которая давалась Прошьяном, о том, что в ЦК Коммунистической партии чрезвычайно усилились разногласия. Мы знали, что Троцким выдвинута была тогда формула, что мира не заключаем и войны не ведем.

Вышинский. Как сложился блок «левых» эсеров с «левыми коммунистами»?

Карелин. Блок этот можно было считать заключенным уже в декабре 1917 года. В январе ЦК «левых» эсеров проявил определенную инициативу не только в переговорах, ведшихся с Бухариным, но и с рядом других лиц. Переговоры велись с Пятаковым, с Радеком, а с нашей стороны вели переговоры Натансон, Камков, я и Прошьян. Об этих переговорах все мы отчитались на ЦК «левых» эсеров. Известно было из этих переговоров, что позиция «левых коммунистов» в этот период определялась чрезвычайно резко и была позицией замены правительства. В переговорах, которые велись в период февраля «левыми коммунистами», подчеркивалась снова та же самая мысль относительно необходимости свержения Советского правительства и замены его новым. Мыслилось коалиционное правительство в составе «левых» эсеров и «левых коммунистов». В этих переговорах позиция Бухарина сводилась к тому, что их группа считает необходимым выждать результатов VII партийного съезда. Смысл этой выжидательной позиции заключался в том, что «левые коммунисты», в лице Бухарина, рассчитывали, что им удастся завоевать большинство на VII партийном съезде. Таким образом, выступление было отсрочено до выяснения результатов VII партийного съезда, хотя в этот период позиция Бухарина была совершенно четкой, и в той информации, которую давал Прошьян на заседании ЦК «левых» эсеров, говорилось, что Бухарин стоит на точке зрения свержения Советской власти, не останавливаясь даже перед физическим уничтожением вождей Советского правительства и партии.

Вышинский. То есть не останавливаясь перед убийством руководителей партии и правительства?

Карелин. Ну да, перед физическим уничтожением или убийством.

Вышинский. Кого именно?

Карелин. Говорилось о вождях и говорилось персонально относительно Ленина, Сталина и Свердлова.

Вышинский. Об этом вас информировал кто?

Карелин. Прошьян.

Вышинский. А вы лично с Бухариным об этом говорили?

Карелин. Да, у нас был разговор на эту тему. Речь идет о разговоре, бывшем у меня с Бухариным после окончания заседания Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета в апреле 1918 года. На этом заседании Владимир Ильич Ленин делал известный доклад «Об очередных задачах Советской власти». По поручению Центрального Комитета партии «левых» эсеров на этом заседании я выступил с очень резкой речью, в которой заострил вопрос на тех пунктах, которые тактически были согласованы между «левыми» эсерами и «левыми коммунистами»...

Вышинский. Значит, вы выступали против Ленина по предварительному соглашению «левых коммунистов» с «левыми» эсерами?

Карелин. Да, по предварительному соглашению «левых коммунистов» и «левых» эсеров, хотя не именно по данному выступлению...

Вышинский. Говорил ли вам Бухарин при этой встрече о том, что необходимо прибегнуть к физическому уничтожению Ленина, Сталина и Свердлова?

Карелин. Он говорил о том, что необходимо предпринять прямое действие, не останавливаясь перед физическим уничтожением.

Вышинский. Скажите, «лево»-эсеровский мятеж был произведен вами в результате предварительных переговоров по этому поводу с «левыми коммунистами»?

Карелин. «Лево»-эсеровский мятеж, происшедший в начале июля 1918 года, явился результатом прямой инициативы ЦК «левых» эсеров, причем считались установившимися отношения блока между «левыми коммунистами» и «левыми» эсерами.

В конце июня 1918 года, когда все диспозиции были даны, когда в конце концов был выработан четкий организационный план, разработанный «лево»-эсеровским ЦК, я в последней декаде июня в 1-м доме советов вел переговоры с Бухариным.

Вышинский. О чем?

Карелин. Относительно предстоящего выступления.

Вышинский. Говорили о предстоящем мятеже «левых» эсеров?

Карелин. Конкретно в данном случае не говорилось, когда будет это выступление, не упоминалось числа. Но в этом разговоре Бухарин ссылался на те переговоры, которые у него в этот же период времени шли с Прошьяном, о которых Прошьян докладывал ЦК «левых» эсеров. В частности, в организационный план «лево»-эсеровского мятежа входило, как первое звено, — террористический акт против германского посла Мирбаха.

Прошьян говорил о том, что при разговоре с Бухариным последний сказал, что этот план срыва мира и этот акт убийства Мирбаха вообще эффектен и эффективен.

Вышинский. Бухарин говорил о том, что убийство посла...

Карелин. Террористический акт против германского посла Мирбаха является эффектным и эффективным шагом для срыва Брестского мира.

Вышинский. Имело ли какое-нибудь отношение к плану убийства Ленина, Сталина и Свердлова покушение на Владимира Ильича Ленина эсеровской террористкой Каплан 30 августа 1918 года?

Карелин. Да. В результате июльского мятежа «левых» эсеров было то, что «левые» эсеры чрезвычайно быстро пошли по пути установления организационного контакта с правыми эсерами.

И вот, в этот период Прошьян, который ведал делами боевой организации «левых» эсеров, ссылался в докладе ЦК партии «левых» эсеров на то, что со стороны Бухарина настойчивость, проявлявшаяся ранее по вопросу относительно террористического акта, чрезвычайно усилилась и, должен сказать, что ЦК «левых» эсеров, хотя это в течение почти 20 лет было под спудом и завуалировано, конечно, был определенно в курсе этих событий.

Вышинский. Значит, ЦК партии «левых» эсеров был в курсе подготовлявшегося убийства Ленина?

Карелин. Да.

Вышинский. А Бухарин при чем тут?

Карелин. Бухарин, по сообщению Прошьяна, ведшего с ним переговоры, носившие официальный характер, форсировал вопрос о совершении террористического акта. Группа «левых коммунистов», будучи разгромленной, стала на точку зрения прямой борьбы, не останавливаясь перед самыми решительными средствами, вплоть до террористических актов.

Вышинский. Так что вы подтверждаете, что подготовлявшееся правыми и «левыми» эсерами покушение на жизнь Владимира Ильича Ленина было организовано совместно с Бухариным?

Карелин. С «левыми коммунистами». Бухарина мы рассматривали как лидера «левых коммунистов».

Вышинский. На предварительном следствии вы говорили, что 20 лет скрывался от советского народа тот факт, что вы совместно с правыми эсерами, по настоянию Бухарина, пытались убить Ленина. Вы это подтверждаете?

Карелин. Я подтверждаю, что настояние со стороны Бухарина, как лидера группы «левых коммунистов», было. Эти настояния играли очень большую роль при осуществлении всего этого преступления.

Вышинский (к суду). Позвольте задать вопрос Осинскому. Свидетель Осинский, скажите, пожалуйста, какие у вас имеются данные о причастности Бухарина к покушению на жизнь Владимира Ильича Ленина в 1918 году?

Осинский. В конце 1918 года у нас со Стуковым зашел разговор о состоянии Ленина после его ранения террористкой Каплан. Стуков по этому поводу сказал следующее: а знаете ли вы, что выстрел Каплан является не только результатом директивы, данной ЦК партии правых эсеров, но также прямым результатом тех мероприятий, которые были в свое время намечены блоком для свержения правительства, и в частности установки на умерщвление вождей правительства.

Вышинский. Следовательно, вам Стуков говорил о том, что выстрел правой эсерки Каплан в Ленина являлся результатом тех установок и тех организационных мероприятий, которые в свое время были разработаны, приняты и проведены — кем?

Осинский. Блоком.

Вышинский. Каким?

Осинский. Начиная от «левых коммунистов» и кончая «левыми» эсерами.

Вышинский. И Бухарин здесь выступал как руководитель группы «левых коммунистов»?

Осинский. Совершенно правильно.

_____

Председательствующий приглашает вызванных по ходатайству Прокурора экспертов — профессора Н. А. Шерешевского, профессора Д. А. Бурмина, профессора В. Н. Виноградова, профессора Д. М. Российского и доктора медицинских наук В. Д. 3ипалова — занять приготовленные места.

Прокурор тов. Вышинский формулирует вопросы медицинской экспертизе. Эти вопросы имеют целью выяснить обстановку и организацию злодейского умерщвления А. М. Горького, В. В. Куйбышева, В. Р. Менжинского и М. А. Пешкова (сына А. М. Горького), а также обстоятельства покушения, совершенного обвиняемыми Ягодой и Булановым на жизнь тов. Н. И. Ежова.

На этом вечернее заседание заканчивается, и Председательствующий объявляет перерыв до 11 часов 8 марта.