Алгоритмическое видение

Алгоритмическое видение

Дарфур, Судан, 2003 и 2007[30]. Классификация земельно-растительного покрова (NDVI). Снимок 2007 года демонстрирует активное наступление трав и кустарников

Суданский Дарфур — еще один регион, на примере которого видно переплетение конфликтов и средовых изменений. По версии ООН, одной из причин конфликтной ситуации в Дарфуре стало сокращение пастбищных территорий вследствие опустынивания саванны Сахель, которое, в свою очередь, стало следствием климатических изменений, вызванных деятельностью человека. Напряжение, существовавшее между группами населения, разделенными культурно, этнически и религиозно, усугубилось борьбой за сжимающийся клочок земли. Однако изменения окружающей среды были не только причиной, но и результатом конфликта.

В аграрных районах (на территории Дарфура, в частности), где конфликт обернулся широкомасштабной резней и этническими чистками, возделанные поля пришли в упадок, лишившись своих хозяев. Программа Йельского университета, посвященная изучению геноцида и исследующая изменения природных условий в Дарфуре, пользуется анализом спутниковой съемки, чтобы выявлять факты геноцида и проверять сообщения о них. В частности, ученые используют спутниковую технологию, известную как Нормализованный вегетационный индекс (NDVI), который графически визуализирует плотность и интенсивность растительного покрова. При соположении или наложении друг на друга двух или более спутниковых снимков данные NDVI демонстрируют изменения, произошедшие в природной среде за конкретный отрезок времени. Каждый пиксель изображения окрашивается в цвет, который по определенной шкале соответствует либо увеличению, либо уменьшению плотности растительного покрова. Сельхозугодия покрыты одним видом растительности, и она распределяется более или менее равномерно — соответственно, поля отображаются как поверхность, довольно цельная с точки зрения теплового излучения. Через несколько лет после того, как поля пришли в запустение, они отображаются как случайный набор растительности, распределенной довольно неравномерно: это свидетельствует о возвращении живучей, некультурной травы, как это видно на картинке сверху.

Разница между двумя этими изображениями показывает возвращение биомассы, буйного растительного покрова. Трава и кустарники — более неприхотливые и устойчивые, чем культурные сорта, — теперь устилают бывшие земледельческие и пастбищные угодья[31]. Как сказано в йельском докладе, это, скорее всего, указывает на снижение уровня животноводческой и земледельческой активности, а значит, уменьшение численности населения вследствие «систематического насилия, которое финансируется государством, и депортаций, осуществляемых суданским правительством и милицией»[32]. Итак, возврат к дикому состоянию — процесс самовосстановления природы — тоже интерпретируется как указание на то, что здесь происходили массовые убийства и депортации.

Индекс NDVI — производная одного из нескольких гиперспектральных сенсоров, которые регистрируют длины волн за пределами спектра, воспринимаемого человеческим глазом. Данные существуют в цифровом виде, и это дает больше возможностей при мониторинге изменений в землепользовании, которые могут свидетельствовать о нарушении прав человека. Та или иная характеристика «объекта» — дома, транспортного средства, земляного сооружения, сорта растительности — предстает как визуальная или термальная информация, и алгоритм способен идентифицировать и вычислить уровень его плотности или дисперсности на спутниковом снимке. Но даже в этой чисто алгоритмической среде последовательность фотографий имеет ключевое значение. Изображение «до» значимо как точка отсчета: именно по отношению к этому «нормальному» состоянию определяется ? (дельта) — масштаб трансформаций, зафиксированных на изображении «после».

Подобные аналитические процедуры наглядно демонстрируют нарушения прав человека, визуализируя те области электромагнитного спектра, которые раньше оставались незримыми. Исключение человека из репрезентации, таким образом, дополняется постепенным вытеснением человека из процесса смотрения, который все более автоматизируется, а также — как мы видели — из алгоритмического процесса интерпретации данных.

В 1970-е годы с возникновением правозащитного движения на передний план выдвинулось свидетельство — по преимуществу свидетельство наблюдателей и диссидентов. Свидетельство, воспроизведенное в докладах правозащитников и публичных заявлениях, обладало не только эпистемологической, но и политической и этической значимостью. Таким образом, можно сказать, что правозащитные исследования были исследованиями человека и о человеке. Методологический сдвиг, который выразился в переходе от человеческого свидетельства к анализу материальных и цифровых свидетельств (прежде всего спутниковой съемки), послужил причиной тому, что правозащитная деятельность утратила нечто безусловно человеческое. Гуманитарная аналитика парадоксальным образом вступила в постгуманитарную фазу: изменения природной среды, которая является условием человеческого существования, исследуют не люди, а сенсоры и алгоритмы.

Мы очень удалились от тех ученых, которым последнее десятилетие ХХ века виделось «эпохой человеческого свидетельства»[33], и очень увлеклись анализом земных условий существования, опосредованных алгоритмами. Выход правозащитного движения за традиционные гуманистические рамки сопровождался сближением правозащитных организаций с вооруженными силами западных государств. Это сближение, как было упомянуто выше в связи с исследованиями Лоры Кёргэн и Эндрю Хершера, проявляется в том, что они пользуются одинаковыми технологиями, у них одинаковая оптика, пересекающиеся цели и перетекающий из одной области в другую кадровый состав. Творчески осваивая инструментарий современного визуального анализа, мы должны помнить, что технологии слежения и разрушения — это те же технологии, которые использует криминалистика, осуществляя мониторинг этих нарушений. И те, и другие полагаются на считывание изображений «до и после», хотя движутся в разных направлениях и руководствуются разными намерениями. Военно-воздушный наводчик будет изучать изображения «до и после», чтобы оценить точность удара; правозащитник будет изучать ту же пару изображений, чтобы оценить потери среди гражданского населения.

Но хотя аналитик правозащитной организации вынужден изучать те же снимки, что и наводчик, он может обращаться к иным проблемам, устанавливать более глубокие и сложные политические причинно-следственные связи. В этих изображениях они должны видеть не только поверхность Земли, но и поверхность изображения — таково политическое измерение, явленное в технологиях зрения и репрезентации. Еще более существенно то, что они должны стремиться понять условия — технологические и политические, — обусловившие разрыв между изображениями[34]. Потому что разрывы между фотографическими или алгоритмическими изображениями «до и после» всегда будут оставлять изображенный предмет мерцающим, прерывным, лакунарным, открытым к множеству новых интерпретаций, которые будут возникать при каждом нашем новом взгляде на эти изображения.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.