23. Море зовет

23. Море зовет

… штурман просил разрешения оставить ватку себе, потому что вечером он хотел бы повторить процедуру. «Но это будет сухой душ», – сурово говорил доктор, строго экономя корабельный спирт.

"Аля вакра фликорс сколь!", – "За здоровье всех прекрасных дам!". "Рюмку, как и женщину, нужно держать за талию".

"Подводная лодка, стряхивая с себя воду, всплыла в надводное положение и, устало покачиваясь, нехотя подставляла свои борта ласковой черноморской волне. Командир, открыв верхний рубочный люк, быстро поднялся на мостик и, широко расставив ноги, чтобы не упасть на мокрой, качающейся палубе, стал с наслаждением вдыхать аромат крымского воздуха. Только подводник понимает, какое это блаженство вновь увидеть солнце и дышать свежим морским воздухом!

Ещё месяца не прошло, как корабль завершил дальний поход. Свежи воспоминания трудностей и опасностей, которые пришлось пережить подводникам. Много суток подводный корабль провел под водой. Жара и жажда – главные враги моряков летом в южных широтах. В четвёртом отсеке, где расположен камбуз, температура воздуха доходила до 60-ти градусов. Хоть это и жилой отсек, все покинули его из-за невозможности находиться в нём. Только один кок, мичман Хмызенко, стойко выполнял свой воинский долг. Солянка сборная мясная и макароны по-флотски готовились им согласно меню, сдобренные хорошей порцией пота, скатывающегося со лба прямо в пищу.

В концевых отсеках, где всегда прохладно, температура не опускалась ниже сорока. В первые же часы плавания в горячей воде Гольфстрима командир объявил форму одежды в лодке: "Трусы и полотенце на шее!". Поскольку на подводной лодке все равны, поэтому и офицеры, и матросы, мокрые и лоснящиеся от пота щеголяли в неглиже, но с шейными платками из вафельных полотенец. Когда, через неделю плавания, согласно флотским документам, можно было вскрывать морские кисы с одноразовым бельём, прибежал боцман с вытаращенными глазами и доложил, что тыловики, зная, подлюки, что лодка идёт на юг, выдали северный комплект разового белья, куда входят кальсоны.

Командир, на то он и командир, думая о чём-то хорошем, не отрываясь от своих мыслей, приказал отрезать от кальсон всё лишнее и пусть матросы ходят в шортах. И даже вопрос боцмана, как быть с ширинкой, не вывел его из транса. "У кого большое, пусть зашьют!" Боцман ответ не понял, уточнять не решился, поэтому вся реконструкция коснулась только штанин. Так и ходил весь экипаж: обшмотанные шорты и шейный платок, у многих из отрезанных штанин. С питьевой водой было хуже. Запасы её на подводной лодке ограничены. Корабельный врач, капитан Филин с высшим медицинским образованием, ежедневно дважды обходил всех с графином и торжественно наливал каждому полстакана пресной воды. Выпив свою порцию, моряк тут же покрывался потом, ибо вода мгновенно испарялась через распаренные поры, и человека снова охватывала жажда.

Штурман, друг доктора Толи Филина, делал ангельское лицо и каждый раз постоянно просил: "Добавки, сэр!". Доктор с суровым выражением лица отвечал ему: "Только воздержание спасёт Вас, товарищ штурман. Держите свои плотские желания в узде!".

Раз в два дня наш доктор Филин, всё-таки не зря он учился в военно-медицинской академии, организовывал "душ" для личного состава. Он подходил, например, к своему другу штурману и с английской вежливостью говорил: "Товарищ штурман, примите, пожалуйста, душ!" и протягивал ватку, смоченную в спирте.

Штурман, тоже юморист, принимал правила игры и со словами: "Благодарю Вас, сэр!" начинал активно протираться, покрякивая от удовольствия. Ухитрившись протереться от затылка до пяток одной ваткой, штурман просил разрешения оставить ватку себе, потому что вечером он хотел бы повторить процедуру. "Но это будет сухой душ", – сурово говорил доктор, строго экономя корабельный спирт.

Через неделю плавания доктор был серьёзно озабочен резким снижением аппетита у личного состава. Даже ежедневные пятьдесят граммов виноградного сухого вина не давали результатов, зато солёная таранька пользовалась повышенным спросом. Люди начали худеть.

Один раз за тридцать трое суток плавания был организован тёплый душ забортной морской водой. Вода, отработанная после охлаждения дизелей, подавалась в выгородку, где моряк, стоя на одной ноге, другой, опираясь в унитаз подводного гальюна, под мощный грохот работающего дизеля, вибрируя и качаясь, в течение пяти минут наслаждался настоящим душем. Обычное мыло в морской солёной воде не мылится, поэтому боцман выдал на всех один здоровый кусок чего – то под названием "морское мыло". Поскольку в этом режиме плавания под РДП лодка демаскировала себя, время приёма душа было ограничено и вторая половина экипажа принимала душ вдвоём и даже втроём, причём там иногда появлялся четвёртый, который делал в гальюне свои неотложные дела. Наконец, сыграли "Срочное погружение!", остановили дизель, лодка погрузилась. Дикий хохот был итогом этой бани. По отсекам ходили осунувшиеся фигуры в обрезанных новых кальсонах, платки из остатков штанин или из вафельных полотенец болтались на тощих шеях, а голову каждого венчала стоящая дыбом копна волос. Ни одна расчёска не брала волосы, насыщенные морской солью Атлантического океана. Некоторые матросы, чтобы придать себе элегантный вид, надели на голову отрезанные штанины. Да, пираты Моргана вполне могли позавидовать нашему внешнему виду!

Ещё одна проблема для подводника – малая подвижность. Штурман однажды доложил доктору, что за вчерашний день он сделал всего десять шагов. От штурманской рубки до кают-компании и обратно.

Но даже в этом случае штурмана не покидало чувство юмора. Уходя на обед во второй отсек, он, якобы беспокоясь, чтобы не нарушилась дифферентовка подводной лодки, громко давал команду вахтенному механику: "Перекачайте два стакана воды из носа в корму, штурман идёт обедать!".

Штурману повезло. Только командир и он имели право выскакивать наверх, когда лодка ночью всплывала на поверхность для определения места в океане. Штурман потом полночи рассказывал, какие созвездия сейчас освещают путь корабля, какой воздух возле Англии, Испании, потом пошла Африка, и, наконец, Крым. Девяносто процентов экипажа вообще не видели ни солнца, ни звёзд, не вдохнули ни одного глотка свежего воздуха за всё время плавания от Кольского залива до Севастополя.

Когда прибыли в базу, весь личный состав был построен на корме лодки. И хотя все были одеты по форме, и температура воздуха была тридцать градусов, встречающий адмирал обратил внимание, что все матросы стучат зубами, всех бьёт озноб. Всем холодно! Летнего тепла в Крыму им было недостаточно после многодневного пребывания в жарком микроклимате подводной лодки. Кстати, в дальнейшем оказалось, что опасения доктора не беспочвенны – каждый моряк похудел от семи до пятнадцати килограмм.

После похода весь экипаж в две очереди отдыхал в санатории Черноморского флота. Сердобольные работники столовой буквально откармливали моряков. Молодые организмы быстро восстановили силы. И вот экипаж снова в море. Только что закончили прохождение мерной мили, уточнили по настоянию штурмана скорость под водой на разных режимах работы электродвигателей. Море сегодня ласковое, один-два балла. Командир дал команду: "Приготовиться к купанию!" Это была любимая команда моряков.

Организация купания у нас, подводников, отработана. Отваливаются носовые горизонтальные рули. Матросы строятся на носовой надстройке. Каждый оставляет свои сандалии, пробегает к отваленным рулям и головой вниз прыгает в море. На самом верху ограждения рубки сидят два офицера, штурман и минёр, отличные пловцы, обеспечивая безопасность купания. Матросы проплывают вдоль борта от носа в корму, где боцман установил специально изготовленный по его чертежам съёмный трапик. По залихватскому свисту штурмана моряки заканчивают купание, поднимаются на борт, каждый одевает свои сандалии. Боцман, убедившись, что лишних нет, докладывает на мостик очень кратко: "Сегодня – все!". Что, видимо, должно означать, что сегодня выплыли все и лишних сандалий не осталось.

Матросы не спешат спускаться вниз в лодку, начинается самое интересное. Минный офицер на ограждении рубки, исполнив несколько разминочных движений, сильно оттолкнувшись прыгает в воду, сделав в полёте сальто. Почти без брызг входит в воду и выныривает в метрах двадцати от места падения. Улыбка от уха до уха обнажает все тридцать два зуба. Матросы восхищены, но затаив дыхание, продолжают ждать. Штурман с ленивой грацией сильного спортсмена встал на ограждении рубки, раскинул руки и с высоты семь метров красивой ласточкой, как в замедленной съёмке, элегантно вошёл в воду. И исчез. Минута, другая – нет человека. И вдруг вопль радости матросов, подчинённых штурману, радости и гордости за своего командира огласил море. Штурман, глубоко войдя в воду, пронырнул под днищем лодки и выплыл с другого борта. Это было ново и неожиданно! Все повернулись в его сторону и аплодисментами встретили героя. Штурман с невозмутимым видом поднялся на борт и на приветственные возгласы сказал боцману, что надо бы киль почистить, много ракушек, чуть спину не поцарапал. И в этот момент раздалась самая любимая команда для матросов:

"Команде приготовиться к обеду!". Сегодня мичман Хмызенко постарался на славу: окрошка на первое и азу по-татарски на второе. На закуску рыбные консервы – камчатская горбуша, на третье блюдо – компот из консервированных персиков. По случаю первого выхода в море после длительного перерыва врач Толя Филин, он же заведующий провизионкой, не выдержав тонкой психологической атаки штурмана, разрешил выдать личному составу марочный портвейн "Крымский Таврический". Молодой вестовой матрос Медведь красиво накрыл стол в кают-компании, как учили его штурман и доктор, любители ресторанов, и помня, что теперь надо красиво доложить: "Накрыт стол в кают-компании.

Офицеры приглашаются к столу", с трудом открыл переборочную дверь в центральный отсек, заполз на комингс и доложил: "Стол накрыт!".

"Что дальше?", – потребовал от него вахтенный механик. Совершенно растерявшийся матрос Медведь изрёк: "Пусть идут!". Поскольку радиотрансляция была включена, вся лодка слышала этот диалог, поэтому дружный хохот заглушил долгожданную команду: "Команде обедать!". По этой команде можно разливать вино и приступать к приёму пищи. Командир наш мыслитель, философ, поэт. Задумчиво глядя на стакан с ярко красным вином, произнёс: "Дин сколь, мин сколь!", – что означало, – "Ваше здоровье! Моё здоровье!". Штурман, тоже знаток шведского, и ярый почитатель поручика Ржевского подхватил: "Аля вакра фликорс сколь!", – "За здоровье всех прекрасных дам!". Мы дружно и с радостью выпили свои пятьдесят граммов прекрасного крымского портвейна, не пьянки ради, аппетита для, как говорит наш механик Саша Забермах, он же хранитель корабельного спирта, поэтому с ним все пытаются дружить. Ему же принадлежит сакраментальная фраза:

"Рюмку, как и женщину, нужно держать за талию". Он даже дважды приносил в кают-компанию хрустальную рюмку, персональную, показывая, как надо держать женщину за талию, но после очередного шторма осколки этих рюмок выбрасывались за борт. После обеда для всех, не занятых на вахте, "адмиральский час" – глубокий здоровый молодой сон, для всех, кроме штурмана. Он ведёт корабль на базу. Уже к нему подходил посланец экипажа и очень вежливо интересовался: "Товарищ капитан-лейтенант! Мы на футбол сегодня успеем?". Весь экипаж – фанаты киевского "Динамо". Блохин, Буряк, Лобановский – это родные люди. Сегодня вечером трансляция матча из Киева. Надо сделать всё, чтобы успеть на футбол. Штурман погружается в расчёты. " Здесь пройти по кромке полигона, здесь немного срезать, здесь чуть-чуть отклониться от рекомендованного курса. Если увеличить скорость на два узла, то успеем".

Лодка увеличивает ход. Ветер яростно рвёт Военно-морской флаг. Стая дельфинов появляется неожиданно и начинает играть с лодкой. Один, видимо самый смелый, подплывает к форштевню и прижатый набежавшей волной задерживается поперёк корабля. Туча брызг летит перед носом лодки. Дельфины довольны. Вахтенный офицер и сигнальщик помахали им рукой. Тогда дельфины ещё несколько раз повторили этот цирковой номер. Умные животные, верные друзья моряков.

Солнце садится. Огонь Ильинского маяка зазывно манит. За кормой остаётся светящийся след. Последний поворот и …сотни огней порта, среди которых только один родной, красный огонёк причала. К нему швартуется усталая подлодка. Дело сделано! Завтра утром снова в море. Это моя работа. Море зовёт.

Вид на Ильинский Маяк.

Забермах Александр Андреевич Subscribe.Ru: Феодосия, Крым – новости.

* * *

Породнённый с морской глубиной. Материалы газеты ПОБЕДА 27 сентября 2008 г., суббота, № 108 (15196)

14 февраля в городской мэрии председатель Феодосийского общества «Подводник» вручил медаль «90 лет Вооруженным силам…» В.А.Шайдерову, а уже 8 марта мэра не стало… Это еще раз напоминает нам о том, что жизнь не вечна. Спеши делать добрые дела людям, не хами, уважай ветеранов, «возлюби ближнего как самого себя»!

Умный, доброжелательный, усталый взгляд интеллигентного человека, интересного собеседника, витязя морских глубин, скромного и немногословного, медленно повествующего годы своей биографии. «Что главным-то было в вашей службе, – спрашиваю я, – такое, что нужно передать нынешнему военно-морскому поколению?»

– Главное – любить подчиненных, прощать им промахи по службе и не допустить их потерю, ответил настоящий заместитель командира даже в свои 75, ответил не задумываясь.

19 марта 2006 года по ходатайству совета Феодосийского общества «Подводник» исполнительный комитет городского совета установил памятный знак в честь 100-летия подводных сил Отечества по улице Горького, в сквере напротив клуба морского порта. Потому что на протяжении 40 лет (1956–1996 гг.) в Феодосийском порту под разными номерами базировалась бывшая Первая Севастопольская Краснознаменная бригада подводных лодок Черноморского флота. Подводники, и в их числе капитан 1-го ранга в отставке Макаров Сергей Афанасьевич, чей юбилей мы отмечаем, внесли большой вклад в укрепление боеготовности флота, оставили заметный след в военной истории Феодосии. Консультантом в сооружении памятного знака стал бывший председатель совета общества «Подводник» капитан 1 ранга в отставке Александр Андреевич Забермах, уже ушедший из жизни. Вместе с другими ушедшими он живёт в памяти 128 членов общества.

СВВМИУ. ru:: Просмотр темы – Первый выпуск 1958 года – февраль – вторая рота. Забермах А.А.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.