Юрий Рост Я ВРАТАРЬ. ЛОВЛЮ И ПРОПУСКАЮ

Юрий Рост

Я ВРАТАРЬ. ЛОВЛЮ И ПРОПУСКАЮ

— Юра, я Вам минут двадцать не буду верить. Вам это ничего?

— Это совершенно необязательно. Вы не священник, а Я к Вам не исповедоваться пришел.

— Как Вы думаете, это одной природы разочарование — любовное или когда друга теряешь? Одинаковую ли боль Вы испытываете?

— Никогда меня друзья не предавали, такого опыта у меня нет. Что касается боли, то, если разочаровался, то и боли никакой нет.

— Вы только держала в руках книгу «Роза мира» Даниила Андреева? Или прочли?

— Прочел, но не всю. И если Вы о ней что-то хотите спросить — предупреждаю, у меня очень плохая память. Читаю я достаточно много, но практически ни цитировать, ни читать стихи не могу.

— Андреев полагает, что дьявол также существует, как и Бог. А что Вы думаете?

— Я Вам скажу чужое, что мне нравится. Был один человек, его спросили: «Бог есть?» А было это, когда все, относящееся к религии, не поощрялось. И он ответил: «Бог — не знаю, а черти есть».

— Есть какая-нибудь идея, вокруг которой бы группировались все факты, события Вашего существования?

— Надежда, наверное.

— Не могли бы Вы сказать, на что Вы надеетесь?

— На Бога, прежде всего. Во-вторых, на жизнь. В-третьих, на дружбу и любовь.

— Вы ведь знакомы с Майей Плисецкой? Не могли бы охарактеризовать ее одним словом?

— И писал о ней, и снимал. Одним словом — думаю, подходит «великая».

— Вы не читали ее книгу?

— Нет.

— Обложку ее книги украшают слова: «Я вынесла из жизни нехитрую философию: люди не делятся на классы, на расы — они делятся на хороших и плохих. И хороших во все времена было меньше». Вы согласны?

— Не знаю. Мне попадалось очень много хороших людей. Поскольку я дорожу своими отношениями и чувствами, я общаюсь с хорошими. Поэтому мне кажется, что их не так уж мало.

— Если бы Вам пришлось как бы заново начать жить, о чем бы Вы тосковали, жалели, что не могли захватить с собой из прежней жизни?

— О незахваченной памяти.

— Представьте себе фантастическую ситуацию. По метеоусловиям нашей планеты люди никогда не видели, ничего не слышали о звездах. И вот однажды на одну ночь небо расчистилось, и люди увидели звезды. Будет ли для них это выдающимся событием?

— Безусловно.

— А Вы сколько времени проведете, глазея на это зрелище?

— Пока будут показывать, буду смотреть.

— Назову другие выдающиеся события — выход из тюрьмы, первая брачная ночь, рождение ребенка… Можете выделить для себя важнейшее?

— Я думаю, самое выдающееся событие — это рождение.

— Было ли в Вашей жизни страшное событие, когда жизнь выталкивала Вас из себя, жить не хотелось?

— Я жизнелюб, ценю этот подарок Бога. Пока не было такой ситуации.

— Вы никогда не стыдились своей журналистской профессии?

— Я горжусь работой. А профессией что гордиться или стыдиться?

— Как Вы относитесь к тем пяти-шести людям, которые считают Вас лучшим журналистом России?

— Я отношусь к ним, конечно же, хорошо.

— Вам приятно быть первым?

— Я не считаю себя первым. В свое время Менухина спросили, думает ли он, что он первый скрипач. Он ответил: «Нет, я второй». — «А кто же первый?» — «А, первых много». Я думаю, действительно, первых журналистов много. Я знаю с десяток.

— Есть у меня шансы стать первым журналистом Израиля?

— Если бы там не было других журналистов, и появились бы Вы — тогда смогли бы. У Вас интересные вопросы, но неясно, как на них отвечать…

— Но разве первый журналист не должен делать все иначе, чем другие, чем второй Юрий Рост, например?

— Если Вы будете заставлять себя делать все иначе, в конце концов у Вас будет получаться хуже, чем у всех других.

— Бедный я, бедный. Теперь представьте еще более страшное. На улице автомобильная катастрофа. Вот Вам три вида человеческого поведения…

— Да, понятно, идут дальше, глазеют, помогают.

— А Вы для себя четвертый найдете?

— Нет. Если я вижу, что могу помочь, помогу. Если нет, пойду дальше. — Многие видят по глазам, врет человек или нет, а Вы — замечаете?

— Никто не видит. Потому что лгущий человек контролирует и глаза.

— Предположим, к власти в России приходят изуверы. И первым делом запрещают общаться с родственниками, друзьями. С чужими — можно, с близкими — ни-ни. И еще десятки подобных указов: отмена праздников, религии и т. д. Не сажают, но штрафуют десятикратными зарплатами, мотивируя тем, что мы выходим через несколько месяцев на первый в мире уровень благосостояния. Правда, визу желающим уехать присылают на дом и оплачивают проезд. Вы уедете?

— Нет.

— Почему?

— Ну, не знаю. Здесь Родос, здесь и надо прыгать.

— Жаль, Вы отвечаете как все. Правда, в отличие от всех, не добавляете, что будете бороться…

— Я должен Вас спросить, что значит борьба? Будут ходить с флагом, браться за автомат, писать…

— Вам никогда не было стыдно за вою профессию, своего благополучия тоже не стыдились? Хотя вокруг столько обездоленных… Гонорары, публикации, фильмы. У Вас ведь «все схвачено»?

— У меня как раз ничего не схвачено. Я работаю, произвожу продукция предлагаю ее. У меня ее покупают.

— Все знаменитые актеры обязательно говорят, что им повезло. Вам тоже везет?

— Ну, элемент везения безусловно есть.

— А счет в банке?

— Есть. С прошлого года лежит пять тысяч.

— Долларов?

— Почему долларов? Рублей.

— И это все? Нигде в матрасе больше не припрятано?

— Нет. Я зарабатываю себе на жизнь.

— Вообразите, что Вы умираете в сознании. Что Вам жальчее всего оставлять?

— Жизнь.

— Могли бы Вы назвать талантливого телевизионного ведущего, который в отличие от меня умеет раскрывать собеседников?

— Молчанов. Умели разговаривать с людьми Каплер, Листьев. Думаю, более десятка людей.

— Вы брали интервью у десятков или сотен людей?

— Думаю, у сотен.

— Пожалуйста, назовите необыкновенных людей, за знакомство с которыми Вы благодарны судьбе?

— Назову тех, кого нет. Сахаров, детский хирург Францев, метеоролог Дьяков, трубочный мастер Федоров, художник Миша Чавчавадзе.

— Вы ловили себя на том, что для Вас маленькие, никому неведомые гении симпатичнее, чем знаменитые?

— Я ловлю себя на том, что слово «гений» стало слишком употребляемым. Гений это гений, он не может быть ни маленьким, ни большим. Если разговор идет о популярности, то другое дело. Для меня было важно, чтобы человек был достоверным, а не знаменитым.

— Что Вас привлекает в людях прежде остального?

— Не могу определить, разные вещи одинаково интересны.

— Что Вы предпочитаете отыскивать в людях — ум, доброту?

— Мы повторяемся. Я предпочитаю отыскивать то, что в них есть.

— Три интересных вопроса задайте, пожалуйста, себе и ответьте на них.

— Куда Вы спешите? — Я спешу к друзьям в бассейн, где мы играем в водное поло. Я старый ватерполист. — Зачем Вы туда едете, что Вы там потеряли? — Потерял в воде молодость и обретаю ее время от времени, встречаясь с друзьями. — В качестве кого Вы там играете, какая роль Вам больше подходит — нападающего, защитника? — Я вратарь. Я ловлю и пропускаю.