Получаем права

Получаем права

Утром я едва успел проводить до центрального вокзала Юру и вернуться назад, как появился Николай с семейством. Они осмотрели мою квартиру и в восторг не пришли, кажется, готовы были подхватить чемоданы и переехать в гостиницу, но, пошептавшись на кухне, все же остались, хотя и с заметной неохотой. Наверное, не захотели меня обидеть.

Коля объявил жене, что за шмотками по магазинам больше не пойдет, – хватит тех похождений, что были в Нью-Йорке. Хоть убей, никаких сил не осталось. Пусть сама бегает по распродажам, если нравится. Валя ответила, – одной лучше: половина времени уходит, чтобы разыскать в торговом центре мужа, который постоянно где-то теряется. Она вызвала такси и уехала. Проводив жену, Коля объявил, что сегодня нас ждут важные дела: надо купить приличную машину. Залез в интернет и вместе с сыном долго шарил по разным автомобильным сайтам, делая пометки в блокноте.

В числе прочего Коля занимался строительством коттеджей в разных регионах России. А где строительство – там землеотвод. А где землеотвод, там, сами понимаете, надо подмазать, иначе не отведут землю, – тогда строительство встанет. Короче, Коле иногда приходилось дарить людям ценные подарки. Ради благого дела: чтобы рабочие не простаивали, а граждане вселялись в новое жилье.

Он завел близкую дружбу с одним крупным чиновником, жена которого была помешана на автомобилях. Да, деньгами и "Ролексами" давно никого не удивишь… А вот приличная машина, – это вариант.

Поскольку Коля оказался по эту сторону океана, грех было не воспользоваться случаем и не купить той женщине что-нибудь очень симпатичное на четырех колесах. Что-то стильное и относительно недорогое. Решить эту проблему в России, – модная машина за умеренную цену, – весьма затруднительно. Все, что модно, стоит дорого. А все, что недорого, – дарить стыдно. Особенно жене нужного человека, способного в два счета устроить землеотвод.

Здесь эта проблема – покупка недорогой, но престижной машины, – решается проще, чем на родине. Коля подумал и сказал, что на подарок, он, пожалуй, готов пожертвовать сто – сто десять тысяч долларов, – но это потолок. Он прибеднялся, потому что плох тот бизнесмен, который не прибедняется. Масштабы Колиного бизнеса позволяли делать еще и не такие подарки, но разбрасываться деньгами он не привык.

* * *

Давать советы я не пытался, – недостаточно компетентен в этом вопросе, – поэтому попросил своего приятеля, в прошлом автомобильного дилера, Михаила Савченко приехать и как-то помочь в выборе. Миша появился через полчаса и сходу выдал десять вариантов. Коле понравилась идея: Maserati в базовой комплектации по цене 67 тысяч долларов плюс семипроцентный налог с продаж.

– Модель Maserati Ghibli – почти точная копия Masetati Quattroporte S Q4, – объяснил Миша. – У одной под капотом 345 лошадей, у другой 404. Ну, какая разница? Кузов тот же, а цена почти вдове меньше. Машина стильная. По мне, так она не хуже хваленого Mercedes AMG Coupe. Мощный спортивный седан, очень современный. Разгоняется до сотни всего…

– Господи… Эта корова ни черта в машинах не понимает, – поморщился Коля. – И какая ей разница, за сколько секунд тачка разгоняется? Никакой. Все равно по Москве не ездишь, – только часами в пробках стоишь. А я немного денег сэкономлю.

Тут я неудачно вступил:

– Но перевозка, плюс таможенные пошлины…

– Перевозка недорогая, – ответил Коля. – И не забывай, что я бизнесмен. Какой нормальный бизнесмен будет платить эту пошлину? Если ты платишь пошлину, значит, ты вообще никакой не бизнесмен. Одно название.

Логика была безупречной, поэтому я спорить не стал. Кстати, Коля занимал ту же позицию, когда вопрос касался налогов. Или благотворительности. И даже женщин. Его кредо: бизнесмен не должен платить ни одной лишней копейки. Из правила существовали исключения, подтверждавшие правило. Мы поехали к дилеру, посмотрели машину, покатались на ней по близлежащим улицам. Затем отправились в банк, вернулись с чеком, точнее с money order – это те же наличные.

Роберт, или просто Боб, хозяин салона, сухопарый седой мужчина в спортивном клетчатом пиджаке, долго разговаривал с Колей, в основном о предпочтениях в спиртных напитках и о том, как с помощью водки русские снимают стресс. Роберт рассказал о достоинствах и недостатках кукурузного виски и мексиканской текилы. Про водку он говорил увлеченно, со знанием дела, но стоило посмотреть на этого человека повнимательнее и становилось ясно, – последние десять лет он капли в рот не брал.

Американцы покупают машины только в кредит, потому что автомобильные кредиты беспроцентные, а выплачивать ежемесячно от полутора до пяти сотен – не очень обременительно. Выписывают чек, чтобы внести первый взнос (впрочем и это необязательно), и после оформления, занимающего около получаса, уезжают на новой машине. Но наш хозяин салона, познакомившись с русским бизнесменом, платившим наличными, – не выглядел удивленным. Ведь дело происходило в большом городе, где много свихнувшихся иностранцев, сорящих деньгами, словно пьяные матросы. Впрочем, весьма возможно, что Боб просто не хотел показать своего удивления.

Помнится, когда я покупал свою первую на новом месте машину, – а дело было в городе провинциальном, – принес с собой три тысячи восемьсот долларов наличными. Старший дилер, закрыв дверь кабинета на ключ, трижды пересчитал деньги руками и трижды на машинке. Завернул купюры в бумажку, убрал в сейф и сказал:

– Я торговал машинами тридцать лет, в разных штатах. Но никогда и никто не приносил столько денег кешем. Более того, я вам абсолютно честно скажу: никогда в жизни, никогда я не держал в руках столько наличных. Хотя сам зарабатываю в год сто тысяч долларов.

* * *

В тот же день мы оформили все документы для доставки Maserati в Россию. И зашли в ресторан, чтобы отметить это событие, поели, выпили пива. Коля как-то смягчился, расслабился, хотел заказать водочки с лимоном, но передумал: чего заводиться, если завтра трудный день.

– В каком смысле трудный? – насторожился Максим.

– Завтра и узнаешь, – отрезал Коля.

Увязавшийся с нами не случайно, а по какому-то своему расчету, Максим пестовал в душе тайные мечты и планы, но не умел долго держать их в себе, быстро раскололся: отец планировал истратить сто с лишним тысяч на покупку автомобиля для какой-то едва знакомой тетки, но здорово сэкономил на покупке. Осталась сдача, весьма значительная.

И, поскольку эти лишние деньги как с неба свалились, они, можно сказать, дармовые, лишние, – отец мог бы потратить некоторую сумму на подарок любимому сыну. Нет Максиму не нужно Maserati или Mercedes, он привык довольствоваться малым: его бы устроил Mustang, самый дешевый в базовой комплектации, шестицилиндровый движок, 305 лошадей с ручной коробкой, цена вопроса – всего 22,5 тысячи. Или другой вариант, покруче: Chevrolet Comaro, этот помощнее, дороже всего на тысячу.

В Москве эти машины взлетают в цене в два с половиной раза, их позиционируют как нечто особенное, суперкары для богатых снобов, а здесь – это ширпотреб для студентов и учащихся старших классов. А Максим и есть школьник выпускного класса.

Ну, если отец захочет проявить щедрость, достойную человека его положения, – Максим вообще-то редкий подхалим, – вот тогда… Ну, об это нечего мечтать, и все-таки. Тогда Максим с трепетом примет от отца Mustang Shelby GT 500. Сыновняя благодарность не будет знать границ: он обязуется каждый день в течении года ходить отцу за пивом.

– Чтобы я совсем с катушек спился? – вяло огрызнулся Коля.

– Лучше купи, – посоветовал Миша. – А то он уведет у тебя из гаража что-нибудь дорогое, по-настоящему ценное, ну, чтобы девчонку прокатить… И разобьет машину в хлам. Со мной такое было. Пожадничал, потом жалел.

– Ему еще восемнадцати нет.

– Ничего, машина постоит в гараже несколько месяцев.

Коля задумался на минуту и отрицательно покачал головой.

– А на тачке в триста лошадей он сам в хлам разобьется. Вместе со своей девчонкой. Кроме того, у него прав нет. Правда, в автошколу записался, но… Вряд ли сдаст экзамены. При его-то прилежании.

– Права ты мне на восемнадцать лет купишь.

– Даже не мечтай. В следующем году ты школу заканчиваешь. А дальше – МГИМО. Тебя ждет карьера дипломата или, на худой конец, журналиста международника. Вот о чем надо думать, английский учить. А ты по-русски слово "корова" не можешь написать без ошибок. Хотя занимаешься с тремя частными репетиторами.

В дипломаты Максим не хотел.

– Потратить лучшие годы жизни на учебу, чтобы потом сидеть в какой-нибудь дыре, в Африке или Латинской Америке, в какой-нибудь Бурунди, третьим секретарем посольства. Сдувать пыль с бумаг и налаживать дипломатические отношения со слабо развитыми народами…

– Только после знакомства с тобой, сын мой, эти народы поймут значение слов "слабо развитый". И ужаснутся своему открытию.

Максим проглотил обиду, в юношеском сердце еще жила, еще слабо теплилась надежда растрясти отца на машину.

– Все равно, я не хочу протирать штаны в казенном кабинете, – сказал Максим. – Я рожден не для этого.

– А для чего ты рожден, интересно знать? – Коля скомкал салфетку. – Кстати, мной рожден, ни кем-нибудь.

– Мечтаю стать писателем, – сказал Максим. – Вот как дядя Андрей. Скажите, на писателя надо учиться?

– Ну, вообще-то надо, – ответил я, хотя вопрос был не из легких. – Грамоту не мешает знать. Хотя бы в пределах шести классов средней школы. Выучить, как "корова" пишется.

– Ну, вот… Буду романы писать, сугубо эротические. На основе личных переживаний.

Максим бодрился, но в его голосе звучало разочарование. Первая атака на кошелек отца захлебнулась. Но это не беда, надо собраться с силами, выбрать подходящий момент, ударить наверняка и вырвать обещание. А свое слово Коля сдержит, – такая уж натура.

– Можно в Америке купить права? – спросил у меня Максим.

– Попробуй, но за это сажают. А зачем покупать, если можно получить легально?

– А получить законным образом – это вообще реально?

– Даже я получил. Значит, реально.

Я рассказал свою историю с правами, самую типичную, каких миллион.

* * *

Как и положено по закону, первые три месяца я ездил по правам, полученным в России. Но вот прошли три месяца, за ними еще три… Надо было как-то легализовать свое присутствие на дороге. Я подъехал в полицейский департамент. Офицер, стоявший за стойкой напротив меня, достал картинки дорожных знаков и спросил, как эти знаки называются. Моего скудного запаса слов хватило, чтобы ответить.

Офицер торжественно объявил, что с сей минуты я получаю разрешение на вождение транспортного средства (но это еще не права). Тут же он сделал мою фотографию и вручил мне "пермит" – временное разрешение, распечатанное на принтере. Согласно этой бумаге, я теперь имею право на вождение легкового автомобиля в светлое время суток при том условии, что в кабине рядом со мной будет находиться кто-то из людей, достигших 18-и лет, имеющий права.

Через три дня мне по почте прислали тот же "пермит", но в пластике сроком действия на год. Теперь оставалось получить настоящие права. Из департамента полиции я захватил буклет с правилами дорожного движения с картинками, но на английском. Полистал его на досуге, – забористое чтение для неподготовленного человека, плохо знающего язык.

* * *

Тут кто-то из знакомых сказал, что в небольшом городке этого же штата можно сдать экзамен на русском. И даже принес правила, переведенные с английского. Почему именно в этом городе принимали экзамен на русском языке, не знаю. По моим прикидкам, русскоговорящих жителей там не водилось.

Надо сказать, что до приезда в Америку я жил в Москве, машину хоть и имел, но не водил, она была мне не нужна. А когда все же садился за руль, создавал аварийные конфликтные ситуации. Ездить со мной отказывались даже люди с крепкими нервами. В американской провинции, среди предупредительных вежливых водителей чувствуешь себя уверено за рулем, не то что в Москве, где почти каждая поездка – гонка на выживание.

В участке, где принимали экзамен на русском, мне выдали листок с вопросами и ответами. Напротив правильного ответа следовало поставить галочку или крестик. Сел за парту в пустом просторном классе, на соседней парте потел над ответами китаец лет шестидесяти пяти (может быть, в том городе и на китайском принимали экзамен). Я подолгу задумывался, попытался заглянуть в правила. Но тут ожил полицейский, дремавший на стуле в углу. Он погрозил мне пальцем и снова задремал.

Когда я закончил с ответами, офицер положил сверху заполненных страниц трафарет, нашел несколько ошибок и сказал, что у меня в запасе – еще две попытки. Удачной оказалась последняя, третья.

Затем другой офицер, очаровательная женщина лет сорока пяти с добрым приветливым лицом, сказала, что прямо сейчас, не откладывая, можно сдать практический экзамен. Она села со мной в машину и стала показывать, куда ехать, где свернуть или остановиться.

Здесь, в отличие от России, офицер полиции не имеет права устроить маленькие провокации, например, сказать: остановитесь здесь, если торчит знак, запрещающий остановку. Или показать пальцем: поверните сюда, когда на повороте "кирпич".

Женщина, севшая рядом, потратила на экзамен не более семи-восьми минут. Она не просила парковаться в линию (чего я делать не умел) или выполнять сложные маневры, нет, ее команды были ясными и простыми. Видимо, я чего-то все-таки не понимал. Кажется, не притормозил, не заметив парочки стоп сигналов, наехал на бордюрный камень, на оживленном перекрестке проскочил на красный свет. Офицер сказала "стоп" и велела ехать обратно.

По окончании экзамена она выглядела расстроенной: лицо мертвенно бледное, подергивалось веко левого глаза, будто она мне подмигивала, предлагая нечто неприличное, а походка нетвердая. В участке, куда мы вернулись, офицер заперлась в туалете, чтобы привести себя в порядок. Появившись, сказала, что перед следующей попыткой надо еще попрактиковаться в вождении. По закону бесплатных попыток – три, дальше – уже за деньги.

Автомобильных школ здесь немного, учиться у них не обязательно. Вождение новичок, как правило, осваивает под руководством старших друзей или одноклассников. Если уж помочь совсем некому, можно нанять инструктора, но это встанет примерно в 50 долларов в час.

Как и в России, без автомобиля легко обойтись в больших городах, где разветвленная система общественного транспорта, а такси недорогое. В Нью-Йорке у меня пятеро знакомых, но только у одного есть машина. В провинции, где общественного транспорта нет или почти нет, жизнь без машины будет тусклой.

* * *

Когда через пару недель я снова явился, за стойкой дежурила та же симпатичная женщина, она была приветлива и вежлива, но ехать со мной отказалась, дескать, я неважно себя чувствую. Ее место заняла другая женщина, которая, вернувшись после короткой поездки, тоже почувствовала себя нехорошо. Ее глаза сделались какими-то остекленевшими, а руки заметно дрожали.

Она ушла за стойку, упала на стул и стала бездумно, механически, словно в забытье, стала перебирать бумаги, глядя перед собой пустыми невидящими глазами. Потом очнулась, взглянув на меня, вздрогнула и сказала, что экзамен провален, впрочем, – это было понятно без слов.

– Вы можете сдавать практический экзамен не только у нас, – добавила она. – В любом полицейском участке. Где вам удобно. Честное слово, есть же другие участки… Ну, которые ближе к вашему дому. А к нам неудобно добираться, далеко.

– Нет, нет, удобно, – ответил я.

Офицер тяжело вздохнула и снова углубилась в бумаги. Я сдал экзамен с четвертой попытки. Кажется, его приняли только для того, чтобы я не приходил снова. Через неделю я открыл почтовый конверт, в котором лежали права.

К слову сказать, все документы, даже самые важные, паспорта и чековые книжки, здесь доверяют обычной почте USPS (United Sates Post Service). Эта служба, что большая редкость, – государственная, не частная. Ящики возле каждого отдельно стоящего дома или в холлах домов многоквартирных. Отправить письмо просто. Оставьте его в своем ящике, почтальон, разносящий корреспонденцию, заберет. Ящики – легкая добыча для воров и хулиганов. Но правонарушений по этой части почти нет. За вандализм, воровство корреспонденции можно схлопотать пять лет тюрьмы, причем реального срока, а в довесок – крупный штраф.

Когда я переехал в Чикаго, где русскоговорящих – почти полмиллиона, выяснилось, что теорию, то есть тест с вопросам и набором ответов, должен пересдать (практический экзамен не нужно), – да еще и на английском. Вот это – да.

Правила дорожного движения в разных штатах имеют незначительные различия. Скажем, в Иллинойсе мотоциклистам можно ездить без шлемов, а в соседнем Миссури – запрещено, карается крупным штрафом. В участке большая очередь, в провинции это – в диковинку. Отстоял, отправили в класс, где на скамьях за длинными столами тесно сидели люди. Показалось, – одни китайцы. Ответил на вопросы – и пролетел. Можно пересдать прямо сейчас? Нет, в другой раз.

Вот такая канитель…

* * *

Наши посиделки в ресторане закончились тем, что Коля объявил: послезавтра он пойдет покупать машину для себя. А чего он хочет – сам не знает.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.