Мимо крови

— Гусак набирал в седьмой отдел людей, за которыми числились особые «заслуги», вроде того мента, который объекта убил. А ты говоришь, на тебе нет крови. Как это согласуется?

— Меня не Гусак выбрал, а Ковалёв прислал. Позже Гусак об этом в интервью сам скажет: «Я не хотел брать в своё подразделение Литвиненко. Мне его руководство навязало». Думаю, что просмотрели они меня, ошиблись. Гусак считал, что Ковалёв меня на крови проверил, а Ковалёв — что Гусак.

Уже потом, когда нас начали прессовать, они кинулись всё проверять задним числом. Гусак меня как-то вызвал и говорит: «Помнишь, ты с нами участвовал в одном мероприятии?» Я спрашиваю: «В каком?» — «А помнишь, мы, — говорит, — убили одного азербайджанца?» Я отрезал: «Я с тобой никаких азербайджанцев не убивал». — «Ну как же, — он даже растерялся, — мы его в отделении милиции забили».

— А сам Гусак? Что за ним числилось?

— У Гусака всегда была «крутая» репутация. Он сам написал в рапорте Ковалёву: «Мои подчинённые — отморозки в хорошем смысле слова». Но что за ним числилось конкретно — тогда мне не было известно. Было ясно в общих чертах. Ходили всякие слухи. Пришёл однажды сотрудник Гусака Горшков и стал проситься ко мне в группу. Горшков раньше в милиции служил, в УГРО и ОБХСС. «Ты знаешь, — сказал он, — они ненормальные, я боюсь. Они людей убивают. Я не буду там работать — уволюсь. Они выезжают на мероприятия и начинают избивать людей до смерти. Я против этого. Рано или поздно всех посадят. А что я могу сделать?»

Конкретная история, благодаря которой Гусак получил седьмой отдел, стала мне известна позже, когда мы уже конфликтовали с руководством. Гусак вывез пять человек — дагестанцев — в лес, в район Подольска, и расстрелял. В этой операции кроме Гусака участвовали Алёшин и Бавдей.

Про это я узнал случайно, когда мы уже были за штатом: у Гусака нервы сдали, и он по пьянке выболтал моей жене, как они пятерых человек вывезли и застрелили. «Ты понимаешь, — говорил, — если этот факт вскроется…» Переживал вроде.

Маруся мне это рассказала и добавила: «Скажи ему, чтобы он мне такие вещи больше не говорил. Зачем мне это? Я это знать не хочу».

— Я говорю Бавдею: «Боря, Гусак моей жене рассказал, что вы расстреляли несколько человек». Борис испугался: «Он что, с ума сошёл? Разве можно это кому-то говорить? Я так и знал, что с этим дураком мы в тюрьму сядем».

Начал проверять. Поговорил с Шебалиным, Понькиным, другими сотрудниками. Все удивлялись — а ты чего, не знал? После нашей жалобы в прокуратуру в отделе ждали обыска, а у Гусака в сейфе было незарегистрированное «палёное» оружие, а также окровавленные паспорта этих дагестанцев. Гусак приказал всё уничтожить. Документы Понькин и Шебалин куда-то увезли, а оружие спрятал другой сотрудник, капитан Соловей. Позже один пистолет из этой партии прокуратура изъяла из сейфа бывшего сотрудника нашего отдела Шевчука. Сейчас он служит в Московском управлении. Меня по этому факту допрашивал следователь Барсуков.

— А кто дал указание Гусаку убрать этих дагестанцев?

— Генерал-лейтенант Миронов. Так Гусак сказал моей жене. Я у Миронова спросил: «Иван Кузьмич, Гусак рассказывал, что вы дали команду пойти на разборку, а там людей убили». Миронов побледнел: «Я не давал команды никого убивать». И после долгой паузы добавил: «Я знал, что он сумасшедший». Именно после этого разговора Миронов ходил просить за меня к Путину. Мол, Литвиненко слишком много знает, его нельзя выгонять.

— То есть высшее начальство знало об этой истории?

— Конечно, знало. Позже, когда прокуратура занялась УРПО по нашему заявлению, Гусак мне рассказал: «Ты знаешь, у меня был разговор с Ковалёвым, и он спросил: „Чего Литвиненко дергается? Он же с вами ездил тех дагестанцев стрелять?“ Я ответил, что тебя там не было. Ковалёв спросил: „А где он был? Как — нигде“? И он попал в УРПО?!»

Вот и всё. Они думали, что я был «где-то». Они даже представить себе не могли, что я — не замаранный. Проскочил мимо крови.

Но если бы кровь была — мне бы её припомнили, и из Лефортово я бы уж точно не вышел. Ведь они проверили все мои дела за десять лет и не нашли ничего серьёзнее, чем обвинить меня в том, что я однажды стукнул арестованного бандита, поставив ему синяк «величиной с копейку». Но и в этом суд меня оправдал!

— А за что убили дагестанцев?

— Дело было так. У сына бывшего председателя КГБ Семичастного была коммерческая фирма, которая кому-то задолжала деньги. Дагестанцев, как я понял, наняли деньги из него выбить. Семичастный-младший пожаловался папе, тот пошёл к Ковалёву и попросил помочь. Ковалёв вызвал Гусака, приказал разобраться: «Иди к Миронову, пусть оформит».

Гусак тогда, как и я, служил в ОУ АТЦ, и они с Мироновым этот наезд оформили как угрозу террористического акта против Семичастного-отца. Что уж там получилось, не знаю, но Гусак поехал на разборку, и она закончилась пятью трупами.