Лужинский колокол

Родина, которая в тысячах километров отсюда,

Озабочена войной и тяжелыми страданиями,

От бомбардировщиков, которые разрушают немецкие города,

Как мы услышали об этом из последних радиосообщений.

Смена возвращается из окопов,

Безмолвный взгляд и хрустящий в снегу шаг,

Пересекает расстрелянный еловый лес.

И все еще 40 градусов мороза.

Дневной рацион делится и медленно разжевывается.

Маленькая пригоршня промерзшей кислой капусты,

К ней один кусок жесткого как камень хлеба,

Молча переносим мы болезненную нужду.

Там, где стояла деревянная церковь,

Мы вытащили из развалин ничейной земли

И подняли совместно из последних сил

Колокол, который водрузили над этой бойней,

В ночи звучит бронзовый набат.

Зимним вечером гудит с ним в унисон,

Предвещая Рождество.

Он проносит звон среди своих и врагов,

Будто призывая: «побудьте сегодня едиными»,

Но тут шум боя дыхание перехватывает.

А колокол Лужно захватывает всех.

И так он звонит по погибшим в снежных могилах,

В последнем приветствии для вечной славы.

Затем сломался его раскачивающийся трон,

И колокол упал глубоко в снег, затупив звон.

Не улучшала настроение эсэсовцам русская пропаганда. 25 декабря над участком дивизии появились ненавистные «кофемолки» – У-2, которые сбросили листовки с текстом о предстоящем конце немецкой армии. В морозную ночь из русских окопов загремели громкоговорители. Притча о конце армии Наполеона пронеслась по всему участку. В дополнение ко всему мороз усиливался.