«Соборная Украина от Карпат до Кавказа»: идеология украинского национализма

Наиболее сильные проявления «гражданской войны» на западе СССР, включая бандповстанчество и национальную рознь («Волынская резня»), произошли на Западной Украине. Эти трагические события были спровоцированы деятельностью украинских националистов. Политическая доктрина украинского национализма возникла в конце XIX — начале XX в. Одним из ее первых идеологов был адвокат и общественный деятель Н. И. Михновский (1873–1924), автор брошюры «Самостшна Украша», впервые изданной в 1900 г. во Львове. Михновский провозгласил лозунг «Украина для украинцев» и выдвигал план создания «самостоятельной и соборной Украины от Карпат до Кавказа»[1198]. Другим творцом этой доктрины был юрист и публицист Д. И. Донцов (1883–1973), автор концепции «интегрального национализма», которая была основана на расизме, теории об «исключительности» украинской нации и антироссийской риторике[1199].

В 1929 г. в Вене была основана «Организация украинских националистов» (ОУН), во главе которой встал бывший полковник армии Украинской народной республики Е. М. Коновалец (1891–1938). Программа ОУН являла собой синтез интегрального национализма, фашизма и национал-социализма[1200]. В 1940 г., после убийства Коновальца[1201], ОУН распалась на два враждебных крыла — ОУН-М и ОУН-Б во главе с А. А. Мельником (1890–1964) и С. А. Бандерой (1909–1959) соответственно. «Бандеровское крыло» ОУН занимало крайне радикальную позицию и на многие годы стало основным выразителем идей украинского национализма. Эти идеи имели основные «узловые точки», которые приверженцы украинского национализма так или иначе используют для обоснования своих воззрений.

«Особое происхождение украинского народа». Историк М. С. Грушевский (1866–1934), на выводы которого опираются националисты, в своем труде «История Украины-Руси»[1202] настаивал на разном этногенезе украинцев и русских. Киевская Русь, по его мнению, была государством исключительно украинского народа, а современный русский народ, в отличие от украинцев — славян, имеет якобы в основном финно-угорское происхождение.

Эта теория опровергается научными фактами. Известно не только из многочисленных исторических источников (в первую очередь — летописей), но и из данных археологических изысканий, а также результатов современных этногенетических исследований, что украинцы, русские и белорусы[1203] являются прямыми потомками единого народа Древней Руси. Раскол этого народа произошел из-за тяжелых внешних обстоятельств — монгольского нашествия XIII в., когда древнерусские земли были опустошены и политически ослаблены. В итоге Северо-Восточная Русь оказалась под контролем Орды, а Западная и Южная Русь — под властью Литвы, Польши и Венгрии[1204], что и стало причиной разделения единого древнерусского народа и формирования отдельных языков. В 2011 г. происхождение всех восточнославянских народов от единой древнерусской народности было в очередной раз подтверждено историками России, Украины и Белоруссии в совместном коммюнике на круглом столе в Киеве, посвященном 1150-летию Древнерусского государства[1205].

Теория «особого» происхождения украинского народа, которой оперируют националисты, служит цели отрыва украинцев от близкородственного русского народа. Недаром первый том «Истории Украины-Руси» был издан в 1898 г. в австрийском Львове: Австро-Венгрия, захватив Галицию и Закарпатье, была кровно заинтересована в морально-политическом дистанцировании населения этих земель от России и общерусского самосознания.

«Особое национальное самосознание». В XIX в. интеллигенция российской Малороссии и австрийской Галиции задумалась о поиске национальной самоидентификации. Этот процесс в целом вращался вокруг одного и того же вопроса — «общерусское или особое (украинское) самосознание?». В России официальный ответ на этот вопрос был однозначным: принятый с начала XVIII в. топоним «Малороссия» подчеркивал принадлежность этой территории и ее жителей — малороссов — к единому «русскому миру». В XVIII–XIX вв. выдвинулась целая плеяда малороссов — выразителей и поборников общерусской идентичности — архиепископ Феофан (Прокопович) (1681–1736), государственные деятели А. А. Безбородко (1747–1799), К. Г. Разумовский (1728–1803), П. В. Завадовский (1739–1812), Д. П. Трощинский (1749–1829), генералы И. Ф. Паскевич (1782–1856) и П. С. Котляревский (1782–1852), писатели Н. В. Гоголь (1809–1852) и В. Г. Короленко (1853–1921) и др.

Однако ряд малороссийских деятелей предлагал и альтернативу общерусскому пути — формирование особой, «украинской» идентичности. Название «Украина» до XVIII в. обозначало приграничные земли, расположенные на рубеже с опасными соседями, а «украинцы», «украинники» — соответственно, население этих земель, подвергавшихся частым набегам[1206]. Это название не имело этнического происхождения, но примерно с XVI в. закрепилось за Средним Приднепровьем. Оно же было использовано приверженцами «особого пути» Малороссии — украинофилами. Их цель заключалась в обособленном развитии украинского языка, литературы и культуры. Главными представителями этого общественного движения были ученый Н. И. Гулак, писатель и этнограф П. А. Кулиш, историк Н. И. Костомаров.

В австрийской Галиции также четко выделились два общественно-политических движения: русофилы и украинофилы. Русофилы считали, что русский язык является наиболее чистой, литературной формой местной речи, которую жители Галиции (русины) традиционно называли «руськой». Галичанский общественный деятель Николай Кмицикевич в XIX в. сделал вывод и о том, что единство языка подразумевает единый «сильно разветвленный русский народ», частью которого являются галицкие и карпатские русины. Во второй половине XIX в. русофильские симпатии в Галиции оформились в общественно-политическое движение, яркими представителями которого были Богдан Дедицкий, Михаил Качковский, Александр Духнович, Адольф Добрянский-Сачуров и др. Русофильское движение базировалось во Львове в рамках нескольких общественных организаций — «Русский народный дом», «Ставропигийский институт», «Галицко-русская матица». Австрийские власти жестко преследовали русофилов — так, в 1882 г. был инициирован судебный процесс против Ольги Грабарь[1207] и ее коллег по ложному обвинению в «государственной измене». Хотя это обвинение провалилось, четыре русофила все равно были приговорены к тюремному заключению.

Другая группа — галицкие украинофилы — не считала русин частью русской общности и включала его только в состав украинского народа, разделенного между Россией и Австрией (впоследствии произошел и отказ от самого этнонима «русин», который восходит еще к временам Древней Руси). В 1868 г. украинофилы в Галиции основали общество «Просвита», в 1873 г. — литературное «Товарищество имени Шевченко», а в 1885 г. — политическую организацию «Народная Рада» (от ее названия украинофилов называли также «народовцами»). Эти структуры развили широкую общественно-политическую деятельность по пропаганде «украинства» в Галиции, а также боролись с русофилами, презрительно называя их «москвофилы»[1208].

Русофилы и украинофилы имели собственное видение и по вопросу о языке. Литературный украинский язык начал формироваться в Малороссии из разговорного в конце XVIII и XIX в., когда он был закреплен в произведениях И. П. Котляревского (1769–1838), И. Я. Франко (1856–1916), Леси Украинки (1871–1913), Т. Г. Шевченко и др.

Однако в Галиции и Закарпатье украинский языковой проект не был единственным. В этих регионах, восточнославянское население которых подвергалось особенно сильному национальному гнету, предпринимались попытки разработать литературный язык, основанный на русской грамматике, — так называемый «галицко-русский» язык[1209]. На нем издавались литературные произведения, выходили газеты. Этот проект был разрушен австрийскими властями одновременно с подавлением деятельности галицких русофилов. В Закарпатье[1210] был распространен и до сих пор используется русинский язык — еще один потомок древнерусского языка, который лексически более близок к современному русскому языку, чем к украинскому. В конце XIX — начале XX в. в этом регионе получил значительное распространение и русский литературный язык, где сложилась его особая разновидность и возникла школа русскоязычных писателей.

Таким образом, поиск украинского национального самосознания шел в двух направлениях — «общерусском» и «особом». Однако в России даже «украинофилы» не отвергали общерусскую идентичность. Многие из них входили в состав «Кирилло-Мефодьевского братства» — организации, которая проповедовала панславистские идеи. Писатель и поэт Т. Г. Шевченко (1814–1861), которого иногда считают «украинским националистом», на самом деле таковым не был. Как выяснил украинский писатель и публицист О. Бузина, Шевченко на самом деле придерживался общерусских и панславянских убеждений[1211]. Национальное движение русинов в Галиции также не было антироссийским — значительная часть его представителей стремилась к восстановлению у галичан общерусского самосознания. Разгром русофильства в Галиции стал возможен только из-за преследований со стороны австрийских властей, которые перешли в жесточайшую фазу с началом Первой мировой войны. В 1914 г. Австро-Венгрия объявила всех приверженцев «общерусского пути» своими врагами. Более 30 тыс. жителей Галиции и Буковины, заподозренных в симпатиях к России, были брошены австрийцами в концлагеря и тюрьмы, сотни и тысячи — подверглись казням, высылке или вынуждены были эмигрировать.

«Военно-политическое противостояние с Россией». История говорит о том, что военно-политического противостояния между украинцами и русскими никогда не было. Украинское население Русского царства и Российской империи призывалось в Русскую армию на общих основаниях и принимало участие во всех войнах, которые вела Россия, на ее стороне. Не отмечено межэтнических столкновений между украинцами и русскими или украинских национальных восстаний против центральной (московской и петербургской) власти. Пожалуй, единственный значимый случай — это переход малороссийского гетмана И. С. Мазепы (1639–1709) и его соратников на сторону Швеции в 1708 г. во время Северной войны (всего перешло около 10 тыс. человек). В то же время намного больше украинцев сражалось в Северной войне на стороне России.

В Первую мировую войну на стороне Австрии воевал легион Украинских сечевых стрельцов численностью 7 тыс. человек, набранных из населения Галиции. В то же время сотни тысяч украинцев сражались в Русской армии против Австро-Венгрии и Германии.

Во время Гражданской войны среди украинцев, как и среди остального населения бывшей Российской империи, произошел раскол — часть приняла советскую сторону, часть сражалась на стороне «белых армий», часть заняла «национальные» позиции. Гражданская война на Украине была органичной частью общероссийских «окаянных дней».

В 1917–1919 гг. были созданы первые украинские государственные образования. Среди них были советские республики, которые находились в союзе с Советской Россией, — Украинская народная республика Советов и Украинская советская республика в 1917–1918 гг. и, наконец, с марта 1919 г. — Украинская ССР. Несоветские государства — Украинская народная республика (ноябрь 1917 г. — август 1920 г.) и Западно-Украинская народная республика[1212] — потерпели поражение в борьбе с Советской Россией, Польшей, Румынией и прекратили свое существование.

С лета 1920 г. Украинская ССР стала единственным украинским государственным образованием[1213], идеологией которого было своеобразное «украинофильство» («украинизация»). К власти в этой республике пришли силы, которые пытались вытравить на Украине общерусское самосознание и искусственно «украинизировать» все, что только могли, в пику мифическому «русскому великодержавному шовинизму»[1214]. Ни о каком преследовании украинцев в СССР не было и речи, как не было у них и какой-либо необходимости в борьбе за национальное бытие (скорее в 1920-х гг. приходилось бороться русским, национальное самосознание которых было фактически объявлено «тяжким наследием прошлого»).

Западная Украина (Галиция и Волынь) в 1921 г. по итогам советско-польской войны вошла в состав Польши. Польские власти, которые проводили политику ополячивания, окатоличивания и захвата земель украинского населения, натолкнулись на сопротивление. Противостояние дошло до того, что в 1930 г. поляки организовали на Западной Украине карательную операцию (так называемая пацификация украинцев), в результате которой были убиты, покалечены, брошены в тюрьмы тысячи украинцев. Польские репрессии в отношении украинцев продолжались и позже, вплоть до сентября 1939 г., когда Западная Украина вошла в состав СССР.

Одновременно с антиукраинскими репрессиями власти Польши пытались перенаправить украинскую национальную деятельность на борьбу против Советского Союза. Эти намерения не были секретом — так, германская разведка сообщала, что «заинтересованность Польши в дирижировании украинским вопросом в своем духе очевидна»[1215]. Однако еще более сильную поддержку украинским националистам оказала нацистская Германия. В 1927 г. один из главных нацистских идеологов А. Розенберг заявил, что необходим «союз между Киевом и Берлином и планирование совместной границы»[1216]. Нацисты рассчитывали на «столкновение между украинским национализмом и московско-большевистским режимом»[1217] и лелеяли планы создания из восточных провинций Польши зависимых от Германии государств, которые стали бы плацдармом для нападения на СССР. После начала германо-польской войны 1939 г. германская агентура на Западной Украине пыталась организовать «провозглашение независимого украинского государства» при подходе вермахта.

Этот приказ был отменен лишь после вступления на польскую территорию Красной армии[1218].

В предвоенные годы германские власти установили прочные связи с обоими крылами ОУН — в 1939 г. был заключен союз с мельниковцами, к началу 1941 г. — с бандеровцами, которые получили от Германии финансирование[1219]. Поддержка со стороны нацистов придала импульс деятельности ОУН на советской территории. Если количество оуновских акций на Западной Украине в конце 1939 г. — начале 1941 г. было небольшим, то уже в апреле 1941 г. ОУН совершила 47 терактов, в мае 1941 г. — 58 терактов[1220].

В традициях колониальной концепции «разделяй и властвуй» А. Розенберг в своей речи, произнесенной за два дня до вторжения в СССР — 20 июня 1941 г., — поставил перед германской пропагандой задачу внушить украинцам, что они должны рассматривать «Московское государство… не как друга, а как смертельного врага… украинского государства», чтобы Украина была вынуждена «всегда рассчитывать на защиту какой-либо другой великой державы, и ею, само собой разумеется, может быть только Германия»[1221]. Такая антироссийская и антирусская пропаганда велась нацистами в течение всего периода оккупации. Украинцам внушалось, что они не имеют с русским народом ничего общего и вообще «в расовом отношении находятся выше русских» (точно такую же русофобскую и шовинистическую пропаганду германские власти вели среди белорусов, прибалтов и других народов на оккупированной территории СССР)[1222].

На самом деле нацисты относились к украинцам как к «низшей расе», а территорию Украины рассматривали как колонию, «житницу рейха». Перед нападением на СССР Й. Геббельс беззастенчиво указывал на грабительские цели нацистов: «Сырьевые ресурсы этой богатой страны теперь мы сможем использовать… Итак, вперед. Богатые поля Украины манят»[1223]. Соответственно, предполагалось, что украинцы в качестве дешевой рабочей силы будут обслуживать экономику этой «житницы рейха». «Директивы для ориентировки сотрудников Рейхскомиссариата Украина» от 22 июня 1942 г. гласили: «Украинцы нуждаются в руководстве… Если ими хорошо руководить и направлять их, то они являются послушной рабочей силой»[1224]. Превращению украинского народа в рабов служила фактическая ликвидация образовательной системы — во время оккупации в украинских школах (там, где они не были закрыты) преподавались только арифметика, рукоделие, украинский и немецкий языки. Преподавание истории, географии и других наук было запрещено[1225].

Украинцам было позволено жить на Украине только до тех пор, пока ее богатые черноземом просторы не будут заселены германо-европейскими колонистами. Руководитель «расовой программы» Третьего рейха Г. Гиммлер планировал, что 75 % славянского населения СССР после победы Германии будет «депортировано в Сибирь». Принимая во внимание, что акции по уничтожению еврейского населения нацисты тоже часто именовали «депортацией», на деле это означало уничтожение славянских народов[1226]. Оставшиеся 25 % были бы онемечены (уже во время войны оккупанты выбирали на Украине светловолосых детей и отправляли их «на обучение» в Германию) или превращены в подневольный персонал для обслуживания германо-европейских колонистов.

Манипулируя сознанием украинского населения оккупированной территории, оккупанты стремились вовлечь его в братоубийственную войну против СССР. Украинцев из числа советских военнопленных и местного населения вовлекали в состав коллаборационистских формирований — местной полиции, карательных батальонов, Русской освободительной армии (власовцев)[1227] и Украинской освободительной армии[1228]. В 1943 г. по приказу Гиммлера на Западной Украине была создана 14-я дивизия войск СС «Галиция» численностью 13 тыс. человек (эта дивизия была отправлена на советско-германский фронт только в июле 1944 г. и тогда же разбита Красной армией)[1229]. Всего в германских вооруженных формированиях служили до 250 тыс. украинцев[1230], при этом значительная часть их, как и большинство коллаборационистов из числа представителей других народов СССР, выполняла тыловые обязанности (повар, шофер и пр.).

После коренного перелома в войне в пользу Советского Союза германские власти стали потворствовать созданию украинскими националистами собственных вооруженных сил, с целью направить их против советских партизан. К осени 1943 г. на Западной Украине ОУН сформировала Украинскую повстанческую армию (УПА), в которой, по оценке германских властей, состояло около 40 тыс. человек, по данным ОУН-Б — 100 тыс. человек[1231]. В начале 1944 г. отряды УПА действовали совместно с вермахтом против частей Красной армии[1232].

Таким образом, в германских и националистических формированиях во время Великой Отечественной войны состояли максимум 350 тыс. украинцев. Сравним эту цифру с численностью украинцев, воевавших на советской стороне, — 4 млн 650 тыс. человек (15,89 % из числа призванных в Красную армию граждан СССР)[1233]. 2 млн 200 тыс. украинцев — воинов Красной армии — были награждены орденами и медалями (18,43 % от всего числа награжденных советских воинов)[1234], из них 2069 человек получили звание Героя Советского Союза. Налицо огромный перевес (более чем в 13 раз) в пользу защиты украинцами общего с русскими Отечества. Это признают даже те историки, которые считают, что УПА являлась «народно-освободительным движением», — так, Б. Наврузов отмечает, что «для миллионов украинцев РККА была своей армией, для тысяч украинцев УПА была своей армией»[1235].

С начала освобождения Украины и вплоть до Победы доля украинцев среди воинов Красной армии была еще большей, чем за время войны в среднем: на 1 января 1944 г. — 22,27 %, на 1 июля 1944 г. — 33,93 %[1236]. Таким образом, в период освобождения Западной Украины, включая разгром дивизии СС «Галиция» и сражения с отрядами УПА, каждый третий солдат, офицер и генерал Красной армии был украинцем по национальности. Были среди них и уроженцы Западной Украины.

После освобождения Красной армией территории Западной Украины в этом регионе развернулась фактически гражданская война. Оуновцы убивали советских и партийных работников, сельских активистов, участников истребительных батальонов, а также учителей, врачей и других специалистов, большинство которых были украинцами по национальности. Повстанцы совершали вопиющие преступления в отношении местного украинского населения — убийство жен и малолетних детей советских и партийных работников, семей сельских активистов, родственников бойцов истребительных отрядов, в том числе малолетних детей, членов семей военнослужащих Красной армии и тех лиц, которые добровольно покинули УПА. Деятельность ОУН-УПА оказывала значительное воздействие на местных жителей Западной Украины, которые были «крайне запуганы и терроризированы»[1237].

На Западной Украине националисты смогли создать разветвленную подпольную сеть[1238]. В свою деятельность они вовлекли до 7 % населения Западной Украины (до 500 тыс. из 7 млн человек населения). В то же время часть повстанцев состояла из насильно мобилизованных крестьян[1239]. Отмечалась общая усталость «простых людей» от деятельности повстанцев — власти отмечали, что «крестьянам надоела беспрерывная стрельба, беспокойство, грабежи», и поэтому многие из них «ожидали ликвидации националистических банд». Так, в Волынской области некоторые крестьянки тайком являлись в советские военкоматы и указывали места, в которых скрывались их мужья и братья, чтобы последних власти силой привели на призыв в военкомат, и тогда ОУН не стала бы мстить их семьям[1240]. В результате реализованных советскими властями мер активность ОУН-УПА к концу 1940-х гг. на Западной Украине снизилась[1241], хотя разрозненные повстанческие акции продолжались до середины 1950-х гг.[1242]

Очевидно, что в борьбе украинских националистов против России (СССР) ярко проявилась территориальная привязанность этого движения к Западной Украине, где, как уже говорилось, антироссийский национализм искусственно раздувался в течение многих лет. В Центральной и Восточной Украине националисты не смогли найти сколько-нибудь значительного числа сторонников[1243].

«Особая конфессия». Как известно, часть населения Украины принадлежит к грекокатолическому (униатскому) вероисповеданию. Численность прихожан Украинской и Русинской грекокатолической церквей[1244] составляет 2,3 млн человек, или 6 % взрослого населения страны[1245]. Наличие на Украине грекокатолической конфессии — это действительно кардинальное отличие от России, где это вероисповедание не пользуется популярностью. Однако в то же время это и один из наиболее слабых аргументов, которые могут использовать националисты для обоснования «особого пути» украинского народа.

Население Киевской Руси, как известно, приняло христианство в 988 г. С 1054 г. после раскола христианства Киевская Русь осталась в греко-византийской, православной части христианской церкви. После того как Юго-Западная Русь попала под власть католической Польши, положение православного населения стало очень тяжелым. Со временем среди части священнослужителей вызрела идея о своеобразном «религиозном соглашательстве» с католиками, которое бы облегчило участь православных. В результате в 1596 г. ряд епископов Киевской митрополии, подписав так называемую Брестскую унию, перешел в подчинение папе римскому при сохранении византийской богослужебной традиции на церковнославянском языке. Была создана грекокатолическая церковь, последователей которой стали называть униатами. В то же время значительная часть украинцев и белорусов осталась в лоне православной церкви.

Однако значительная часть священнослужителей и верующих-мирян не была согласна с переходом под власть католиков. Уже в XVII в. начался обратный переход ряда иерархов и их паствы в православие. После присоединения к России Правобережной Украины и Белоруссии в конце XVIII в. ликвидация Брестской унии продолжилась. В 1839 г. на Полоцком церковном соборе с православной церковью воссоединились более 1600 украинских и белорусских приходов, в 1875 г. — 236 приходов. Переход в основном осуществлялся добровольно, по желанию верующих, хотя отмечались и отдельные случаи административного нажима. В австрийской Галиции продолжала доминировать грекокатолическая церковь, а переход в православие не одобрялся властями.

В межвоенный период и во время Великой Отечественной войны священники УГКЦ принимали прямое участие в организационном и морально-идейном обеспечении деятельности украинских националистов[1246]. В вооруженных формированиях ОУН-УПА полевое духовенство было в основном из числа священнослужителей УГКЦ[1247]. Глава УГКЦ митрополит А. Шептицкий (1865–1944) назначил главным капелланом в дивизию СС «Галиция» одного из униатских священников, а епископ И. И. Слипый (1892–1984) провел службу в соборе Святого Юра во Львове в честь создания дивизии[1248].

После окончания Великой Отечественной войны советское руководство взяло курс на ликвидацию УГКЦ. В марте 1946 г. на Львовском соборе Брестская уния на территории СССР была упразднена, а УКГЦ запрещена. Восстановлена Украинская грекокатолическая церковь была только в 1990 г.

Современное религиозное разделение Украины на православных и униатов имело и имеет четкую территориальную привязанность. Грекокатолики проживают, в своем большинстве, в Галиции (Львовская, Тернопольская и Ивано-Франковская области). На всей остальной территории Украины православные составляют подавляющее большинство верующих (и минимум 28,8 % взрослого населения страны в целом)[1249]. Немало их и в Галиции. Таким образом, аргумент о наличии у православного в своем большинстве украинского народа своей «особой» конфессии полностью несостоятелен. Тем более что грекокатолическая церковь является, так скажем, «потерянной дочерью» православия.

Таким образом, «узловые точки» доктрины «украинского национализма» являются весьма спорными. В целом теория «особой идентичности» украинцев — лишь одна из национальных доктрин, разработанных в XIX–XX вв., и далеко не ведущая. В эпоху становления украинского национального самосознания на Центральной и Восточной Украине доминировала, а в Галиции — успешно развивалась другая идеология, основанная на приверженности общерусской идентичности. Однако в 1914–1917 гг. общерусские чаяния были задушены Австрией в Галиции, а также подорваны в УССР во время огульной «украинизации» 1920–1930-х гг. и ее последующих рецидивов (в частности, во время правления П. Е. Шелеста в 1963–1972 гг.)[1250].

Сбивание украинского национального движения на антироссийский путь, которое произошло в Галиции в начале XX в., было обусловлено не только разрывом в контактах с Россией на протяжении XIII–XIX вв., но и усиленной антироссийской пропагандой со стороны Австро-Венгрии, Польши и Германии. Именно воздействие извне привело к тому, что галицийские «украинские националисты» при всей их декларативной борьбе «за Украину» регулярно оказывались на стороне чуждых украинцам держав — Австро-Венгрии («Украинские сечевые стрельцы»), нацистской Германии (дивизия СС «Галиция») — и вступали в братоубийственную войну с украинцами, подавляющее большинство которых было на другой, общерусской стороне.

Споры относительно украинского национального бытия продолжаются и по сей день. Поиск национальной идентичности — это очень сложный и болезненный процесс. Вспомнив слова кинорежиссера и драматурга А. П. Довженко об украинском народе («Единственный сорокамиллионный народ, не нашедший себе в столетиях Европы человеческой жизни на своей земле… Народ растерзанный, расщепленный»), отметим, что украинский народ остается расколотым поныне. На западе Украины среди определенной части населения распространены антироссийские настроения, происходит героизация ОУН — УПА и дивизии «Галиция», в то время как на юге и востоке сохраняется приверженность союзу с Россией и неприятие идеологии ОУН. Особую роль играет раскол в языковой сфере — если на западе (повсеместно) и в центральных областях Украины (кроме крупных городов) преобладает украинский язык, то на юге и востоке страны — русский язык (по разным оценкам, русскоязычное население составляет от 35 до 83 %[1251] населения Украины). В последнее время политический раскол украинского народа еще более обострился. Путь к выходу из этого кризиса и поиску единой национальной идеи, очевидно, будет нелегким.