Глава 3 Армия Римской империи в период от смерти Константина до смерти Юстиниана, 337 – 565 гг.
Глава 3
Армия Римской империи в период от смерти Константина до смерти Юстиниана, 337 – 565 гг.
Римская империя не пала, и традиции римской цивилизации не были утрачены. Да, с гражданскими войнами в III веке начался долгий период снижения численности населения, уровня благосостояния, определенного упадка искусств, включая военное искусство. Но этот упадок явился в гораздо большей степени результатом внутренних причин, нежели внешних. Его выдающейся чертой было не успешное вторжение извне, а внутренние изменения в римской армии, которая стояла на страже римского мира. Эта армия, оставаясь (в целом) верной своему долгу и успешно исполняя его, по крови стала преимущественно армией из варваров. По мере того как внутренний упадок продолжал ослаблять (и особенно обеднять) центральные власти, реальную власть на Западе в конце концов взяли в свои руки командующие провинциальными войсками, варвары по происхождению, доброжелательно относившиеся к римской цивилизации и империи, которой они служили, но все же не способные успешно управлять таким государством в силу определенной ограниченности.
На протяжении периода, который охватывает эта глава, римская армия оставалась высоко обученной профессиональной армией и продолжала вести боевые действия в соответствии с доктриной войны, подходящей для таких вооруженных сил. Много формирований, созданных еще Августом и его ближайшими преемниками, можно обнаружить и в начале V века. Этой профессиональной армии по-прежнему обычно сопутствовал успех. И хотя закат римской цивилизации продолжался, тем не менее количество военных побед ее защитников превышало поражения, и во второй половине VI века большая часть Римской империи (включая возвращенные войсками Восточной Римской империи Северную Африку, Италию, южную Испанию) все еще напрямую управлялась правительством империи, находившемся в ее новой столице Константинополе.
Во второй половине IV века в римской армии (несмотря на сильный консерватизм и традиционное отношение к воинской службе) произошел важный поворот: кавалерия во многом заменила пехоту и стала основным родом войск.
Главенство кавалерии определило тактику на период свыше тысячи лет. Отчасти – только отчасти – это явилось результатом общего внутреннего уменьшения энергии катящегося к закату Древнего мира. Этому способствовали также особые военные условия.
Первый момент, который следует рассмотреть в связи с уменьшением роли пехоты, – это ослабление дисциплины в римской армии, которое началось в смутное время в III веке. Второй вопрос касается доспехов и оружия. К IV веку легионеры уже почти не использовали тяжелое копье. Его заменили легкое копье и дротики. Доспехи стали преимущественно облегченными.
Эти изменения в вооружении, наряду с потерей тактической самостоятельности когорт легиона и его гибкости в бою, способствовали и уменьшению наступательной мощи пехоты.
Очень немногие армии, вооруженные длинными копьями, могли провести успешную атаку – это были прежде всего греческая и македонская фаланги. И даже в македонской армии Александра Великого успех в наступлении развивала (а часто и добивалась) тяжелая конница. Швейцарцы (после их первоначальных поразительных успехов) всегда действовали как часть других армий, другие части которых дополняли их работу. Все средневековые войны иллюстрируют ту истину, что отряд солдат с пиками и алебардами, если он не имеет безукоризненной выучки и дисциплины, должен твердо стоять на оборонительном рубеже, или он будет уничтожен.
Во время наступления римские войска метали копья или дротики точно так же, как до этого старый добрый пилум, а затем атакующие начинали работать мечами. Несомненно, копье было нужно, когда надо было сдерживать атакующую конницу противника, не давая ей врубиться в ряды пехоты.
Здесь максимально важна дисциплина. В «Пуатье» Беллока есть на эту тему замечательный отрывок:
«Сила вооруженного отряда состоит в его сплоченности. Когда опасность угрожает всему отряду, каждый отдельный солдат этого отряда хочет убежать. Помешать ему сбежать есть цель дисциплины и военной выучки. Каждый боец, твердо стоящий на своем месте (или падающий там, где стоит), сохраняет единство отряда и, следовательно, его боеспособность как целостной единицы. Несколько человек, прекращающих сопротивление в критический момент (а критический момент обычно является также тем моментом, когда солдаты больше всего хотят прекратить сопротивление), наносят вред боеспособности отряда в девять раз больший, чем их число. Один из моментов, который пугает отдельно взятого пехотинца больше всего, это другой человек, несущийся на него на коне. Если на него несутся несколько всадников, сбившихся в кучу на лошадях, то производимый ими эффект по меньшей мере сильный. Если кто-то в этом сомневается, пусть попробует сам. Если всадники на лошадях имеют оружие, которое может поразить пешего солдата, находящегося в нескольких футах впереди себя (такое, как пика), то угроза становится еще более действенной, и никакой человек в одиночку (за исключением приверженца какой-нибудь религии) не сможет противостоять ей. Но против этой правды есть другая, до которой отдельный человек никогда не додумается и которая тем не менее проверена экспериментально. Эта правда состоит в том, что если определенное количество пеших солдат твердо стоят на месте, когда на них несутся кони, то кони свернут в сторону или остановятся до вступления с ними в контакт. В общем, конный строй не будет эффективен против пешего. Здесь имеет место разница между самообладанием лошадей и разумом людей, точно так же как между желанием всадника, чтобы его конь летел вперед, и выучкой коня, которая говорит ему, что не только его седок, но и люди вообще его хозяева…
Для того чтобы обучить пехотинцев тому, что они таким образом могут противостоять кавалерии, необходима тренировка. Их следует постоянно муштровать и тренировать, надо, постоянно повторяя, вколотить в них ту мысль, что если они будут твердо стоять на месте, то все будет хорошо. Так бывало даже в случаях, когда пешие солдаты были вооружены лишь палками».
Теперь исходя из всей обстановки III и IV веков, а особенно из того факта, что популярность в войсках была чрезвычайно важна для кандидатов в императоры во время многочисленных гражданских войн, мы понимаем, что довести дисциплину пехотинцев до такой степени, которая давала им возможность противостоять атаке кавалерии, было нелегко. Плотные боевые порядки и замена тяжелого ударного копья длинной пикой, которая держит кавалериста на большем расстоянии, были поэтому естественными приемами.
Давайте теперь рассмотрим в хронологическом порядке важные сражения при Мурсе (351), Аргенторате (Страсбурге, 357) и Адрианополе (378), отмечая, как каждое из трех сражений знаменует отдельный этап в изучаемом нами процессе.
Реформы Диоклетиана – Константина не смогли остановить духовный упадок древней римской цивилизации, и вскоре после смерти Константина снова разразилась периодически повторяющаяся эпидемия гражданских войн, дворцовых заговоров и убийств императоров.
Одним из эпизодов этих гражданских войн было сражение при Мурсе (современный хорватский город Осиек на реке Драве), по поводу которого идут горячие споры. В 351 году н. э. римской армии на Востоке противостояла римская армия на Западе, особенно галльская. Император восточной части империи, Констанций, имел превосходство в легкой и тяжелой кавалерии, а также в лучниках. Он спровоцировал племена за Рейном вторгнуться в Галлию с тем, чтобы удержать как можно большую часть римской армии в Галлии для защиты этой провинции. И тем не менее войска Западной империи в сражении при Мурсе, по-видимому, имели превосходство в легионерах-пехотинцах, а также имели в своем составе много германских, в частности франкских, наемников, сражавшихся без защитных доспехов (с одними щитами). Войска Констанция повели наступление скошенным боевым порядком, и им удалось обхватить и смять правый фланг западной армии. Тем временем не защищенные доспехами германцы жестоко пострадали от лучников восточной армии, так что, когда почти неуязвимым копейщикам восточной армии, наконец, удалось прорвать боевой порядок галльских легионов, легкая кавалерия восточной армии без труда смогла завершить победу.
Условия, при которых происходило сражение при Аргенторате в 357 году, берут начало непосредственно в военном походе на Мурсу шестью годами ранее. Варвары-германцы, побуждаемые Констанцием, отодвинули границу Западной Римской империи от Рейна почти до реки Мез (Маас). В 355 году Констанций назначил своего двоюродного брата Юлиана на должность правителя Галлии, с тем чтобы тот отправился туда и разобрался с ситуацией. Между тем восстание римской армии в районе севернее реки Секвана (Сена) временно создало Юлиану дополнительные трудности.
В военной кампании 356 года Юлиану не удалось многого достичь. На 357 год было намечено наступление на германцев-алеманнов с двух направлений с целью их окружения и уничтожения. Из Италии прибыло еще одно войско (25 тысяч человек), другой армией командовал сам Юлиан. Из-за отсутствия единства действий среди римских военачальников алеманны внезапно напали на армию, прибывшую из Италии, и нанесли ей поражение. После этого вожди алеманнов сосредоточили свои силы на левом берегу Рейна у Аргентората и потребовали от Юлиана очистить земли, приобретенные алеманнами «оружием и своей храбростью». В это время армия Юлиана восстанавливала укрепления Таберны в 30 км от Аргентората, разрушенные алеманнами, сооружая для себя опорный пункт с годовым запасом продовольствия.
Варвары повалили большие деревья на дороги, ведшие через холмы, но армия Юлиана (13 тысяч воинов, пехота двигалась в центре, на флангах прикрываемая конницей), выйдя с восходом солнца, к середине дня подошла к расположению противника, пройдя около 30 км. Далее последовал инцидент, который проливает яркий свет на дисциплину в римской армии IV века. Юлиан сообщил войску свои дальнейшие намерения. Он сказал, что собирается остановиться на ночь и наступать утром. Распаленные солдаты скрежетали зубами и громко стучали щитами, выражая свое недовольство, требуя немедленно вступить в бой. Их требования поддержали высшие чины, сказав, что иначе трудно будет удержать солдат от бунта. И был отдан приказ наступать немедленно!
Обе стороны сближались в тесных боевых порядках. Юлиан поместил большую часть своей конницы на правом фланге, и варвары расположили свою конницу напротив вместе с легковооруженными воинами, которые должны были стараться оказаться под животами у римских лошадей и наносить им удары ножом снизу – это была чуть ли не единственная часть лошади со всадником, не защищенная доспехами. Римская кавалерия вначале выдержала удар конницы алеманнов, но затем под натиском противника стала искать «спасения в бегстве». Юлиан собрал беглецов, и позже они участвовали в преследовании врага. Конница алеманнов, рассеяв римскую конницу, атаковала правый фланг римской пехоты, но была контратакована во фланг второй линией римского боевого порядка. Решающий этап сражения представлял собой долгий бой пехоты, в котором римляне в основном работали мечами, хотя, по словам Аммиана, тучей летали дротики и стрелы. Один раз варвары, обладая преимуществом в силе, глубоко проникли в ряды римлян – до третьей линии римского боевого порядка. Хорошая выучка дала возможность римским войскам продолжать биться до тех пор, пока, наконец, германцы не понесли невосполнимые потери и не дрогнули. Было подсчитано, что шесть тысяч убитых алеманнов остались лежать на поле боя и многие тысячи утонули, пытаясь переплыть Рейн, который находился в тылу. Римская армия потеряла только четырех старших командиров и 243 солдата.
Мы видим, что в этом сражении пехота все еще делает основную работу, но делает ее, находясь в плотном боевом порядке, который едва ли был достаточно гибок, чтобы позволить маневрировать, как в лучшие для римской армии времена.
Интересный пример консерватизма римлян и их стремления сохранить традиции дает употребление слова «черепаха» для обозначения плотного боевого порядка. Еще со времен республики его использовали для обозначения боевого порядка при штурме крепостей, когда воины поднимали над головами и смыкали свои щиты, чтобы защититься от метательных снарядов, летящих со стен, что, таким образом, напоминало панцирь черепахи. Теперь мы видим, что это слово описывает плотный боевой порядок.
Стоит отметить еще два других момента, связанные с последствиями сражения. Юлиан отправил нескольких франкских пленников ко двору Констанция, который находился далеко отсюда на Востоке, и Констанций сразу же включил их в свою личную охрану. Затем, когда Галлия была уже очищена от варваров, высокая оценка была дана тому, что Юлиану удалось убедить своих наемников помочь легионерам заново отстроить разрушенные города. И наконец, имена командиров у Юлиана (Дагалайф, Реметалк, Гормисдас, Фуллофауд, Вадомар, Меробод, Давитта, Иммо, Агила и Маларих) показывают, как много варваров по рождению можно было обнаружить даже в высшем командовании римской армии.
После Аргентората следующим важным для Рима сражением была битва под Адрианополем с восставшими вестготами. Вестготов (западных готов), племя, жившее у границы, как и большинство приграничных племен, привлекала римская цивилизация, и поэтому они относительно лояльно относились к империи, «союзниками» которой они были на протяжении века. Они были обращены в христианство. Когда в 375 – 376 годах сначала остготы (восточные готы), а затем вестготы подверглись нападению гуннов с востока, вестготы попросили, чтобы их вместе с семьями Римская империя приняла на свою территорию. В конце концов это было им обещано на суровых условиях: они должны дать заложников и сдать оружие.
Римские чиновники на местах притесняли и угнетали готов, брали взятки и спекулировали их продуктами питания, а также не разоружили их. Вестготы терпели это больше года, но в конечном итоге подняли восстание, которое началось в Маркианополе, современный Преслав в Болгарии, к западу от порта Одесс (современная Варна). Оттуда они двинулись на Адрианополь, не смогли взять штурмом его стен и начали грабить окрестности. Император Валент находился на Востоке, где воевал с Сасанидским Ираном. Валенту пришлось заключить с иранцами мир, после чего он с освободившимися войсками выступил из Антиохии и после продолжительного марша прибыл в Константинополь, где имел «неприятности вследствие бунта населения» – тыл оказывался непрочным (как в России в 1917 году. – Ред.). На помощь Валенту из Галлии через Филиппополь (Пловдив) на Адрианополь (Эдирнс) шел его племянник Грациан с легионами. Он прислал письмо, в котором просил Валента подождать его прибытия и «не кидаться наобум одному в жестокие опасности». Командование пехотой Валент поручил Себастиану – опытному военачальнику, поставив ему задачу уничтожить отдельные отряды готов. Себастиан получил приказ набрать из отдельных легионов по 300 человек и с отрядом в 2 тысячи воинов двинулся форсированным маршем к Адрианополю, куда прибыл вечером. Утром он выступил из города и к вечеру обнаружил крупный отряд готов. До наступления темноты отряд Себастиана скрывался в зарослях за высотами, а глубокой ночью внезапно напал на готов и почти всех уничтожил. Военачальник готов Фритхигерн, получив сведения о разгроме одного из своих отрядов, приказал всем своим силам сосредоточиться близ Адрианополя. Для того чтобы немедленно напасть на армию Валента, не допустив его соединение с легионами Грециана, у готов не было достаточных сил конницы – она находилась далеко, была вызвана, но не прибыла. Надо было выиграть время и не допустить соединения сил Валента и Грациана. Тогда готы выдвинулись в район восточнее Адрианополя, на коммуникации Валента, который в это время начал движение от Адрианополя в западном направлении навстречу Грациану. Разведка римлян ошибочно определила силы готов в 10 тысяч человек – эта ошибка имела важные последствия. Войско Валента повернуло обратно к Адрианополю, расположилось здесь в укрепленном лагере, защищенном палисадом, и с нетерпением стало ждать войско Грациана. На собранном Валентом военном совете было высказано два мнения: одни предлагали дождаться войск из Галлии, другие настаивали на немедленном вступлении в бой. Победило, пишет Аммиан, злосчастное упрямство императора и льстивое мнение некоторых придворных, которые советовали действовать с возможной быстротой, чтобы не допустить к участию в победе Грациана.
Оставив обоз и вьюки у стен Адрианополя, Валент на рассвете 9 августа 378 года двинул свою армию против готов. День был знойный, воины страдали от жажды, маршируя по каменистым дорогам. Около двух часов дня римляне увидели телеги готов, расставленные в форме круга на возвышении местности. Валент приказал строиться для боя – римская армия начала перестраиваться из походного в боевой порядок.
В это время к Валенту прибыли послы готов для переговоров о мире – фактически же Фритхигерн стремился выиграть время для того, чтобы вызванная им конница (которая уже находилась недалеко) успела прибыть к началу боя.
Боевой порядок римлян состоял из двух линий: в первой – конница, во второй – пехота. Правое крыло конницы было выдвинуто вперед, а левое еще только выстраивалось из походной колонны. Пехота была фактически резервом.
Пехота готов засела в укреплении из повозок, защищавших пехотинцев от атак римской конницы. А готская конница была уже совсем близко… В довершение всего, Валент не выставил боевое охранение и отряды прикрытия, по крайней мере своего левого фланга. Бой завязали стрелки и скутарии (пехотинцы с облегченными доспехами, вооруженные копьями и дротиками), которые самовольно выдвинулись вперед и стали обстреливать табор готов. Легкая римская пехота увлекла за собой левое крыло конницы, атака которой была отражена готами, засевшими за своими повозками. Правое же крыло римской конницы еще не закончило построения. Пехота римлян оказалась без прикрытия. В это время показалась готская конница. «Как молния появилась она с крутых гор и пронеслась в стремительной атаке, сметая все на своем пути», – пишет историк Аммиан Марцеллин. Удар конницы готов решил исход боя. Тридцатью годами ранее легионы Юлиана у Страсбурга сумели достойно встретить такую ситуацию, но войскам Валента это не удалось. Началось беспорядочное бегство солдат римской армии и уничтожение их готами. Пало 40 тысяч римлян. Император Валент был убит. Только трети армии удалось спастись.
Но даже после такой победы варварам не удалось развить успех. Они не смогли взять город Адрианополь, а просто перемещались по территории империи, сея опустошение. Филиппополь и Сердика (София) также устояли. Затем готы осадили Константинополь, от которого их оттеснила армия под командованием нового императора Феодосия I (р. ок. 346 г., правил в 379 – 395 гг.). Однако Феодосий был вынужден заключить мир с готами, предоставив им для поселения Иллирию. Значение Адрианопольской битвы состоит не в ее прямых последствиях, которые, как казалось, были локальными. Но после кампании 378 – 380 годов армия римлян была реорганизована, что имело серьезные последствия.
Во-первых, теперь завершилась тактическая революция в отношениях между конницей и пехотой. Конница стала теперь главным родом войск. После Адрианополя (приблизительно в 390 – 410 гг.) Вегеций в своем объемном трактате из четырех книг «Краткое изложение основ военного флота» описал тактику римлян, которая состояла в том, что кавалерия призвана (во всех обычных случаях) наносить решающий удар. Легкая пехота должна была подготавливать и поддерживать атаку кавалерии своим метательным оружием. А тяжелая пехота должна была просто жестко стоять стеной за своими большими щитами, не двигаясь с места, чтобы не нарушить свой строгий боевой порядок. Неподвижная масса легионеров была опорой оборонительных действий, и в таком бою они все еще играли главную роль, так как легкая пехота не могла без дополнительной помощи выдержать удар противника и выстоять в обороне вообще. Она должна нападать, сражаться мелкими отрядами или быстро отходить. Очевидно, победа редко может быть достигнута без перехода в наступление, и во время наступления роль тяжелой пехоты римлян теперь стала действительно ограничиваться тем, что она стояла в резерве наготове, чтобы отражать вражеские контратаки, если атака римской конницы будет отбита. (Автор невнимательно читал Вегеция, который описывает и рекомендует много построений и способов действий, в том числе для тяжелой пехоты (в том числе и для прорыва строя врагов – клин или «свиное рыло»). – Ред.)
Невозможно преувеличить важность этой тактической революции, которая сделала роль конницы во многом определяющей.
Хорошо дисциплинированная, твердо стоящая на своих позициях пехота может не только удержать на расстоянии превосходящие силы конницы, но и продвигаться вперед, несмотря на противостояние этой конницы. Иногда пехотинцы даже могут опрокинуть конницу, как это сделали резервные когорты Цезаря, разбив конницу Помпея в битве у Фарсала. Помимо тактического превосходства, у пехоты имеется экономическое преимущество: ее гораздо дешевле содержать, чем такое же количество конницы.
И хотя важность превосходства конницы в IV веке нельзя преувеличивать, причем это превосходство было отчасти результатом определенного упадка дисциплины в пехоте, все же читателю следует помнить, что имелась еще одна мощная военная сила.
Помимо огромного психологического эффекта от своей атаки, конница имеет еще одно преимущество по сравнению с пехотой – большую мобильность. Мы уже видели, что на протяжении четырех веков задачей римской армии было главным образом отражение нападений на границы империи. Еще со времен Траяна она сводилась в основном к этому. Для осуществления внезапных нападений и, в свою очередь, отражения таких нападений конница была явно лучше, чем пехота, из-за своей подвижности. Естественно, как род войск конница стала играть более важную роль в действиях по обе стороны границы. Служба в коннице была более насыщена боевыми действиями, и поэтому энергичные и амбициозные мужчины предпочитали карьеру в этом роде войск, что еще больше повышало ее значимость. Это был естественный и в данных условиях неизбежный процесс. Когда наша собственная регулярная армия (т. е. армия США. – Ред.) имела дело с индейцами с Великих равнин или с филиппинскими мятежниками, то большую часть работы выполняли конные формирования. Поэтому главенство конницы, начиная с 380 года и кончая, скажем, 1500 годом, не было результатом какой-то причуды, а было вызвано ее преимуществом в боевых условиях и отчасти упадком дисциплины и уровня подготовки пехоты.
Читатель не должен считать тактическую революцию и преобладание варваров в списочном составе армии империи в новых условиях резкой ломкой традиций службы в римской армии. Это было не более чем кульминацией длительного и постепенного развития. Было еще много других важных стабилизирующих элементов. Например, была общая доктрина войны. После определенной революции в тактике римская армия IV века продолжала придерживаться своей традиционной доктрины, приспособленной к природе профессиональных вооруженных сил с длительным сроком службы без больших организованных резервов и без имеющегося в избытке и быстро поставляемого пополнения. В бою Вегеций рекомендовал применять различные боевые порядки. Тактические формы также должны были быть различными. Вегеций указывает на семь родов или видов решительных сражений, которые применяются в зависимости от обстановки. «Кто превосходит врага численностью или храбростью, сражается квадратным строем – это первый способ. Кто считает себя неравным врагу, пусть правым своим крылом гонит левый фланг неприятеля – это второй способ. Кто уверен, что его левое крыло очень сильно, пусть нападает на правый фланг неприятеля – это третий способ. У кого хорошо обученные воины, тот должен начинать бой на обоих крыльях – это четвертый способ. У кого хорошее легковооруженное войско, пусть он нападает на оба неприятельских крыла, поставив перед боевым строем метателей дротиков и стрел, – это пятый способ. Кто не полагается ни на численность войск, ни на их доблесть, если ему придется вступить в бой, пусть он ударит правым своим крылом на левое неприятельское, а остальные войска вытянет наподобие вертела – это шестой способ. Кто знает, что он имеет войска или более многочисленные, или более слабые, пусть он (и это седьмой способ) с фланга имеет себе для поддержки или гору, или город, или море, или реку, или что-либо иное. Кто более уверен в своей коннице, пусть он ищет места, более подходящие для конницы, и ведет бой больше при помощи конницы. Кто полагается на свои пешие войска, пусть выбирает местность для пешего войска и ведет бой пешими войсками».
Первый способ ведения боя Вегеций не считает лучшим, так как при его применении возможен прорыв фронта. Второй способ, который он называет «косым строем», во многих отношениях лучше первого. В этом случае правое крыло выступает вперед, что позволяет охватить левый фланг противника и выйти ему в тыл. Лучшим Вегеций считает шестой вид боя, который он называет превосходным. Для противодействия охвату левого фланга там должна находиться конница. Атака сопровождается криком «баррит» (крик слона).
Самое главное – это умение применять боевые порядки в зависимости от обстановки.
И наконец, Вегеций отмечает, что «победа обычно достигается немногими». Поэтому отборных воинов надо ставить там, где этого требует расчет и польза, то есть на решающем направлении.
Таковым является военное искусство настоящей профессиональной армии, особенно когда им противостоят (как обычно противостояли римской армии) более многочисленные, но гораздо менее организованные, чем римские, вооруженные силы. Римляне успешно использовали различные способы войны не только во времена Тиберия, но еще со времени разгрома Марием тевтонов в 102 и кимров в 101 году до н. э. (Римляне действовали разнообразно всегда, например в Пунических или в Македонских войнах. – Ред.) Цивилизованная армия обычно эффективнее равной по численности варварской. Адрианополь – единственный пример крупной катастрофы, произошедшей от рук варваров. (Автор забыл про бой при Абритте в 251 г., можно найти и другие примеры. – Ред.) В любом случае ее уравновесила череда великолепных побед. (Долговременные последствия Адрианополя чудовищны – варвары почувствовали слабость империи, и очень скоро их армии начнут «гулять» по ее просторам, в 410 г. будет взят Рим, в 476 г. погибнет Западная Римская империя. – Ред.) Реорганизация Феодосия, помимо изменений в технике, привела к тому, что в личном составе римских армий стали преобладать варвары.
Еще со времен начала республики в римской армии имелись подразделения, состоявшие из «неграждан» (так называемые «союзники» из покоренных племен Италии – на каждый римский легион они выставляли 5000 человек пехоты и 900 всадников и содержали их за свой счет). Ко времени правления Константина эти формирования, которые изначально имели подчиненное положение, стали почти равными по значению формированиям, состоящим из граждан страны, что доказывается существованием многочисленных вспомогательных войск среди ударных боевых частей.
Такое развитие было достаточно естественным. Знакомство с достижениями высокоразвитой цивилизации часто лишало мужчин желания служить в армии (как и сейчас). Соответственно набор в армию граждан империи становился все более затруднительным, несмотря на весьма малое соотношение войск и населения. Правительство империи было вынуждено справляться с этим, применяя то же самое средство, которое мы видим сейчас (т. е. в начале XX в. – Ред.) в колониальных армиях Англии и Франции, то есть прием на службу варваров. Эти варвары совершенно не враждебно относились к цивилизованному обществу, которое они охраняли. Пока им платили, они были достаточно сговорчивы и под руководством командиров-римлян пропитывались давней римской традицией ведения войны. Они с готовностью громили врагов-варваров, живших по ту сторону границы, суммарная численность которых во много раз превосходила численность римских войск. Тем не менее со временем уклонение культурных римлян от военной службы привело к тому, что и командиры и солдаты римской армии постепенно стали в основном варварами по происхождению. Самым простым способом набрать людей в армию было принять в нее вождей племен варваров вместе с их личными дружинами.
После 380 года уже не было нововведением то, что Феодосий принимал или принуждал поступать на службу в римскую армию большое количество конных варваров. Предвещавшей недоброе новостью было то, что он часто платил им больше, чем регулярным римским войскам, и зачастую демонстрировал большее уважение.
К тому же этим новым наемникам был предоставлен новый статус федератов, отличавшийся как от статуса первоначальных наемных частей (вспомогательных войск), так и от статуса нумеров. Легальный статус федератов напоминал статус союзнических отрядов, которые служили в армиях республики и на заре империи. На практике они, по-видимому, отличались от наемных и союзнических войск не только тем, что командир формирования федератов был обычно вождем племени, члены которого входили теперь в его часть, но также и тем, что он обладал правом назначать подчиненных себе командиров. Разумеется, такое право назначения на должности повышало зависимость и потенциальную политическую значимость этих командиров. С другой стороны, ничего не говорит в пользу того, что такая часть продолжала черпать пополнение в своем племени, так как она перемещалась из провинции в провинцию.
Преобладание варваров над римлянами в римской армии определило путь потери централизованного управления на Западе не так, как это представляют многие популярные историки недавнего прошлого. После смерти Феодосия в 395 году Римская империя окончательно была разделена на Западную и Восточную, а в централизованной власти на Западе вскоре после этого появились признаки распада. Но эта перемена явилась не только следствием успешных нападений извне. Она была результатом усиливающегося упадка римской цивилизации от внутренних причин. Ни в одном сражении варвары из внешнего «мира тьмы» не нанесли римской армии решающего поражения и не завоевали римских земель». (Автор не совсем внятен. Образование Тулузского королевства вестготов с 419 г. после погрома ими Рима в 410 г. – не завоевание? Или захват вандалами Северной Африки в 429 – 439 гг., а в 455 г. разгром ими Рима. – Ред.) В этом общем утверждении есть только два местных исключения. Была опустошена узкая полоса земель к югу от верховьев Дуная, и в Британии поселения язычников (англов, саксов, ютов и др. – Ред.) на южном и восточном побережье отрезали романизированных бриттов от христианского мира.
Были захватчики извне, но их либо уничтожали, как Радагайса, либо отражали их вторжения, как предводителя гуннов Аттилы. Остготский король Радагайс вторгся в Италию в 406 году с 200 тысячами воинов. Его огромному войску противостояла гораздо меньшая римская армия под командованием полководца Стилихона Вандала, варвара по происхождению. Войско варваров было окружено и уничтожено.
Войска, состоявшие из вестготов, вандалов, герулов или остготов, продолжали сохранять свою организацию в том виде, в каком они были, когда являлись армейскими формированиями единой империи. То есть это были части тяжелой конницы, вооруженной в основном копьями, и легкой пехоты, вооруженной главным образом луками. Солдат набирали из потомков тех, кто служил в исходных частях, плюс приезжие, варвары или местные жители, по решению командования части. Такие случаи были редки, так как военный отряд представлял собой довольно богатую и, во всяком случае, высокопривилегированную группу людей. С одним большим исключением, к нему мы сейчас подойдем. По-видимому, не проводился широкий набор в армию из числа жителей провинций – не потому, что местные власти не хотели бы получить их помощь (разве они могли бы получить ее, не нарушая исключительного положения привилегированного воинского формирования, от поддержки которого они зависели), а потому, что сами жители провинций не хотели служить в армиях, которыми зачастую командовали люди, исповедовавшие еретические толки христианства (либо даже нехристиане).
Причина, по которой местные правители, например, в Испании в V веке не могли набирать в армию жителей своих провинций, состояла в том, что жители провинций были католиками , а правители – арианами. (Арианство – ересь в христианстве, названная по имени священника Ария (г. рожд. неизв. – умер в 336 г.) из Александрии. Он отрицал единую сущность Троицы. Окончательно осуждено церковью в 381 г. Арианами были вестготы и др. – Ред.) При таком положении дел северная Галлия была заметным исключением. Франкские вожди были католиками (в 496 г. Хлодвиг I (465 – 511), франкский король с 481 г., из рода Меровингов, принял христианство в ортодоксальной форме (когда не было разделения православия и католичества). – Ред.), и их армии дополняли войска, набранные из романского населения, которые были экипированы (и организованы) согласно римским традициям.
Ввиду глубоких политико-религиозных различий между франкской Галлией и, например, вестготской Испанией и южной Галлией и ввиду того, что пехота продолжала оставаться главным родом войск в армиях франков, будет уместным оставить на время Галлию и вернуться к ней в следующей главе. А тем временем нам следует помнить, что сокращающееся население всей Римской империи продолжало считать себя римлянами. Различные новые правители на землях разрушенной Западной Римской империи теоретически сохраняли верность императору в Константинополе, и этот император напрямую управлял восточной половиной Римского государства.
В VI веке мы имеем реставрацию прямого императорского правления в Африке, Италии и южной Испании. Эта реставрация была принесена силой оружия. Военные кампании вместе с одновременно имевшими место боевыми действиями в пограничных районах с Сасанидским Ираном дают нам подробные сведения о методах ведения войны в тот период времени.
Став императором, Юстиниан (р. в 482 или 483 г., правил в 527 – 565 гг.) унаследовал армию, в которой Лев I (правил в 457 – 474 гг.) и Зенон Исаврянин (правил в 474 – 491 гг. с перерывом в 475 – 476 гг.) приложили определенные усилия к тому, чтобы уменьшить относительную значимость варваров по сравнению с гражданами Рима в личном составе вооруженных сил. Это делалось посредством вербовки на военную службу большого количества исаврийских горцев из южной Анатолии, которым, очевидно, предоставлялись те же плата и привилегии, что и варварам-федератам.
За век с четвертью до Юстиниана общая численность римской армии на Востоке сильно сократилась. В 527 году он эффективно правил Балканским полуостровом, Анатолией, Сирией, Палестиной и Египтом и командовал от 150 тысяч до 200 тысяч солдат, в то время как, скажем, в 400 году в этих же самых провинциях были размещены 350 тысяч солдат. Причиной такого сокращения был продолжающийся упадок римской цивилизации, симптомами которой были: сокращение численности населения, финансовый упадок и коррумпированная власть. В преклонные годы Юстиниана говорили, будто из 645 тысяч солдат на бумаге в действительности у империи только 150 тысяч, которые тем не менее контролировали как первоначальную территорию Восточной Римской империи, так и отбитые у варваров Африку, Италию и южную Испанию.
Уменьшившаяся армия римлян на Востоке по-прежнему имела деление – как это было предписано Диоклетианом более чем двумя веками ранее – на «маневренные» и «пограничные» (т. е. размещенные на границах) войска. Тактическая единица, все еще известная под старым названием «numerus», переводилась на греческий как «katalogos», но все другие старые названия формирований – легион, когорта, ала и т. д. – практически исчезли. Независимость военачальников и их право назначать на должности командиров, что мы уже обсуждали в связи с реорганизацией армии Феодосием, продолжали укрепляться, так что теперь полководцы (как граждане Римской империи по рождению, так и бывшие вожди варваров) имели большие личные контингенты. У Велисария (ок. 504 – 565, полководец Юстиниана; одержал победы над иранцами, вандалами в Северной Африке, остготами в Италии, подавил восстание в Константинополе. – Ред.) на пике его карьеры таких людей было почти 7 тысяч. Подразделения больше не имели номера или полкового названия, а обозначались лишь по имени их командира.
В вооружении и тактике тенденция больше полагаться на кавалерию, нежели на пехоту, а также все возрастающее значение стрельбы лучников дошли до своего логического завершения. Как уже было показано ранее, эти тенденции были отчасти результатом ослабления дисциплины и ухудшения обучения пехотинцев, а отчасти – объяснялись специфическими военными условиями, и особенно использованием армии в качестве полицейских сил. Им также благоприятствовало то, что восточные провинции когда-то были сильными странами с развитой конницей и пехотой. В армиях Юстиниана все еще была тяжеловооруженная пехота, и она доблестно сражалась при Даре в Месопотамии с иранцами в 530 году (где Велисарий, имея 25 тысяч, сумел отразить 50 тысяч иранцев), при Тагимэ в Италии в 552 году (где Нарсес с 20 тысячами наголову разбил более 20 тысяч остготов Тотилы), при Везувии в 553 г., где Нарсес снова разбил остготов, на реке Касулина в 554 г. (в Италии, в древней Кампании, в 10 – 12 км от Капуи, где Нарзес, имея 18 тысяч, уничтожил 30-тысячную армию вторгшихся в Италию франков).
Но цветом имперской армии была тяжелая конница, полностью одетая в доспехи и кольчуги и вооруженная мечом, небольшим щитом в левой руке и, обычно, копьем. Имелись легковооруженные конные лучники, многие из которых были гуннами, тюрками, славянами и др., и тяжелая конница варваров с севера, вооруженная копьями.
На первый взгляд может показаться, что конные лучники не столь разумно организованы, как пешие. Но стрельба на скаку по скоплениям пехоты, да и по коннице противника, особенно тяжелой, весьма эффективна. (Иллюстрацией может служить поход 3-тысячного отряда славян в 551 г. Переправившись через реку Истр (Дунай), а затем через реку Гебр (Марица), отряд разделился на два отряда. Римский военачальник, имевший большие силы, был разбит внезапным нападением с двух направлений. Затем славяне разгромили, предварительно расстреляв из луков, отряд регулярной конницы, ее командир Асбад был взят в плен. Затем этот отборный славянский отряд овладел сильной приморской крепостью Топер – ее гарнизон славяне выманили и уничтожили в полевом бою, а 15 тысяч вооруженных мужчин – жителей города – не смогли удержать стены под обстрелом славянских лучников и натиском штурмующих, которые овладели городом. – Ред.)
Задолго до Юстиниана, в 53 году до н. э., конные лучники парфян во взаимодействии с тяжелой парфянской конницей нанесли поражение Крассу, а позже, в XI – XV веках, сарацинские, турецкие и египетские конные лучники доставили массу неприятностей крестоносцам.
Во времена Юстиниана были люди с военным мышлением античной школы, которые не одобряли стрельбу из лука и продолжали возносить старый добрый контактный бой легионеров, однако боевая практика требовала разнообразия вооружений и тактики.
Полководцы Восточной Римской империи могли позволить себе большие вольности со своими противниками, потому что их армии не обладали гибкостью и способностью маневрировать на поле боя. С появлением армий, обладающих равным умением маневрировать, вступает в действие принцип Наполеона: «Будьте начеку, пытаясь зайти своему противнику с фланга, и смотрите, чтобы он сам не обошел вас». И все же три большие победы в период правления Юстиниана были завоеваны благодаря применению разновидностей оборонительного охвата из вогнутого боевого порядка!
В 530 году у Дары в Верхней Месопотамии у Велисария было 25 тысяч воинов против 40 тысяч (а позже 50 тысяч) иранцев. В то время иранская пехота сражалась за большими громоздкими щитами, как и их предки 1000 лет назад. Иранцы расположили свою конницу, главную ударную силу, на флангах. Позицию римлян защищали ров и вал с проходами для вылазок, в центре подковообразно вдающиеся в глубину римского расположения, что позволяло с флангов контратаковать иранцев, если они будут наступать в центре. Поэтому иранцы, не желая попадать в ловушку, последовательно атаковали сначала левый, а затем правый фланг римлян.
В обоих случаях иранцам удавалось опрокидывать фланги римлян, и оба раза они были контратакованы. Первый раз иранцев во фланг контратаковал отряд (300 человек) конных лучников, стоявший на углу углубления позиции, и отряд пехоты, стоявший за высотой в тылу на левом фланге. Иранцы были отбиты и потеряли 3 тысячи. Затем иранцы атаковали и обратили в бегство правое крыло римской армии, но были контратакованы здесь двумя отрядами конных лучников по 300 человек (который стоял справа и который был переведен слева) и общим резервом римлян. Иранцы, несмотря на подмогу резерва «бессмертных», были разбиты и потеряли еще 5 тысяч человек. После этого римские конница и пехота некоторое время преследовали иранцев.
В бою с остготами у Тагинэ в 552 году в Италии у Нарсеса (ок. 478 – 568, полководец Юстиниана) было около 20 тысяч. У остготов Тотилы было более 20 тысяч. Лагеря римлян и готов разделяло около 400 м, высота, контролировавшая дорогу, которая позволяла готам осуществить фланговый маневр, и овраг поперек поля. Ночью отряд римской пехоты (500 человек) занял высоту. Утром готы попытались его сбить, но римские пехотинцы, сомкнув щиты и выставив копья, отразили несколько конных атак готов. Это была завязка боя. Противники построили свои боевые порядки. На флангах своего боевого порядка Нарсес расположил около 8 тысяч пеших лучников, а в центре – спешенных лангобардов, герулов и другие отряды «варваров». Левый фланг римлян примыкал к высоте, занятой отрядом римской пехоты. Нарсес приказал своим флангам, где стояло по 4 тысячи лучников, выдвинуться вперед. Боевой отряд римлян принял форму полумесяца. Боевой порядок готов состоял из двух линий: в первой находилась конница, во второй – пехота. Тотила приказал готам не пользоваться в бою луками, а пускать в ход только копья – это говорит о намерении действовать наступательно и решить дело в ближнем бою. Прокопий из Кесарии пишет: «Всадники готов, оставив позади себя пехоту, полагаясь только на свои копья, устремились в слепом порыве храбрости, но, попав в битву, жестоко заплатили за свое неразумие. Устремившись в центр врагов, они не заметили, что оказались в середине восьми тысяч пехоты; они быстро пали духом, поражаемые стрелами справа и слева, так как стрелки, стоявшие по флангам фронта, сильно загнули края боевой линии, как крутой серп луны. В этой схватке готы потеряли много людей и коней, еще не успев вступить в бой с неприятелем и понеся много непоправимых потерь, они с запозданием и большим трудом подошли к неприятельской линии». Отразив атаки готов, римляне уже под вечер контратаковали, в результате конница готов обратилась в бегство, опрокинув и частью потоптав свою пехоту. Тотила был смертельно ранен, его войско частью было пленено, частью (под покровом темноты) рассеялось.
В следующем, 553 году в Италию вторглись крупные силы алеманнов и франков. Всего их было 75 – 80 тысяч человек. Эта большая армия раскололась на две колонны, причем каждая двигалась на юг вдоль одной из сторон полуострова. Они несли большие потери от болезней и внезапных нападений гарнизонов императорских войск, которые, однако, были слишком немногочисленны, чтобы остановить их. Позже одна из колонн, пытаясь уйти на север через Альпы, не дошла до них и полностью погибла от эпидемии в области Венеции. Другая колонная, возвращаясь, осенью 554 года оказалась в области Кампания. Здесь на реке Касулина в 10 – 12 км от Капуи произошел бой между 30 тысячами франков и 18 тысячами римлян. Боевой порядок римлян состоял из фаланги пехоты (4 тысячи), конницы на флангах с круглыми щитами, дротиками, луками и длинными копьями, двух конных отрядов, укрытых на флангах в лесной чаще с задачей окружения противника; шеренги тяжеловооруженных пехотинцев, прикрывавшей с фронта весь боевой порядок; легковооруженных пехотинцев, в том числе метателей дротиков, замыкавших боевой порядок и обеспечивавших его с тыла. Для отряда герулов, который временно отказался сражаться (Нарсес казнил одного герула за убийство), римский полководец оставил место в центре фаланги. Построились и франки. Римский историк Агафий писал: «Форма их боевого порядка была подобна клину и походила на дельту. Передняя его часть, которая заканчивалась острием, была плотна и закрыта со всех сторон щитами. Можно сказать, что свои построением они напоминали голову свиньи.
Фаланги же с каждой стороны, построенные в глубину по сотням и по лохам и как можно больше протянутые вкось, постепенно отдалялись друг от друга и заканчивались, охватывая большое пространство, так что промежуток между ними оставался пустым и видны были ряды голых спин воинов. Они стояли отвернувшись друг от друга, чтобы противостоять неприятелю, но сражались в безопасности, прикрытые [с фронта] щитами, а тыл защищали стоящие в противоположном ряду».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.