Нацистская свадьба
Нацистская свадьба
Рассвет четверга 28 июня 1934 года. Небо к востоку от Берлина светлеет и становится похожим на огромный пляж, обнажающийся по мере того, как медленно отступает темнота. На улицах эхом отдаются шаги первых прохожих, спешащих на работу. Перед зданием Канцелярии происходит смена караула. Сержант и три солдата в шлемах, марширующие гусиным шагом, словно оловянные солдатики на немецких часах, выполняют первые приказы нового дня. В рассветной тишине, неподвижной, как спокойное море, обе группы часовых салютуют друг другу, и солдаты занимают свои посты по обе стороны от входа.
Во дворе здания на Бендлерштрассе другой взвод солдат выполняет приказы своих командиров. Солдаты выстраиваются у флагштока, на котором каждое утро поднимается флаг Германии. Во всех казармах повторяется один и тот же ритуал: солдаты щелкают каблуками и их подбитые металлом ботинки звонко цокают по настилу плаца. Точно так же сотню лет назад прусские солдаты выстраивались во дворах своих казарм под пристальным взором молодых офицеров.
В 7.30 улицы уже полны народу. По улицам пригородов едут длинные ряды мотоциклистов, на плацу солдаты отдают честь прибывшим командирам. Солдаты отдают честь, флаг медленно поднимается и, достигнув середины флагштока, замирает. Он развертывается во всю длину, лишь слегка колеблемый свежим ветерком. По всей Германии, от Киля до Дрездена, флаг на общественных зданиях сегодня приспущен. Ровно пятнадцать лет назад, 28 июня 1919 года, Германия вынуждена была подписать Версальский договор, приняв условия, продиктованные странами-победительницами. Эрцбергер, заключивший этот договор, будет потом убит офицерами, которым платили половину зарплаты и которые остро переживали унижение своей страны и мечтали о реванше. Позже рейхсвер, это олицетворение жизненной силы нации, повергнется реорганизации, однако его можно сократить, но невозможно уничтожить. Потом к власти придет Гитлер, объявивший Версаль национальным позором и символом предательства. Так что приспущенные, как в дни траура, флаги означают, что Третий рейх не забыл и не собирается забывать позора поражения. «Пятнадцать лет назад, – гласит приказ, который зачитывают сегодня во всех казармах, – славная германская армия была предана, получив удар в спину. Это не должно больше повториться».
В аэропорту Темпльхоф флаги тоже приспущены. Вдоль дорожки, ведущей к самолету, выстроились эсэсовцы в парадной форме: белые ремни и перчатки резко выделяются на фоне черных мундиров. Когда, незадолго до девяти часов, приезжают Гитлер и Геринг, небо затягивают тучи и начинается дождь. С самолета спускают небольшую металлическую лесенку, на которой черными буквами написано имя фельдмаршала Гинденбурга. Гитлер и Геринг пребывают в хорошем настроении. Геринг, явившийся на аэродром в генеральской форме, с накидкой на плечах, что-то возбужденно говорит Гитлеру. Фюрер одет в кожаное пальто, а белая рубашка подчеркивает его бледность. Он держит в руках шляпу. Гитлер салютует команде, а Геринг шутит с пилотом. После этого они садятся в самолет. Девять часов. Большой тяжелый красный флаг с черной свастикой полощется на ветру. Дождь продолжает идти.
В Эссен-Мюльхейме, где садится самолет, льет как из ведра. Приезд Гитлера держался в секрете до самого последнего момента. Тем не менее штурмовики уже с раннего утра выстроились вдоль дороги на Эссен. Они стоят с интервалами в девять метров и смотрят, как мимо них проезжают правительственные машины. Улицы Эссена запружены народом, повсюду развешаны гирлянды и флаги – в городе сегодня праздник. Вчера состоялось факельное шествие, а сегодня – свадьба гаулейтера Тербовена. Толпа, выстроившаяся, несмотря на сильный дождь, вдоль улиц, особенно густа перед отелем «Кайзерхоф», куда приезжают Гитлер и Геринг. Люди приветствуют их радостными криками, а потом ждут больше часа, чтобы еще раз посмотреть на них, когда они выйдут из отеля и отправятся в ратушу. Гитлера и Геринга сопровождают их адъютанты Брюкнер, доктор Дитрих и оберфюрер Шауб.
Перед ратушей тоже собралась огромная толпа, выкрикивающая здравицы в честь Гитлера. Приезжает Ильзе Шталь, невеста гаулейтера, одетая в длинное белое шелковое платье, с диадемой в волосах. Ее глаза сияют от счастья, в руках – букет роз. Рядом с ней шагает гаулейтер Тербовен, со свастикой на рукаве и Железным крестом на груди. Его густые, зачесанные набок волосы и решительное, чисто выбритое лицо придают ему вид совсем еще молодого человека. Мальчик и девочка (оба из гитлерюгенда) несут шлейф невесты, а позади них с серьезным видом идут Гитлер и Геринг. В большой городской ратуше все делается медленно и торжественно, с подчеркнутой солидностью. На женщинах, стоящих сзади, длинные платья, все мужчины – в форме. Среди гостей присутствуют несколько офицеров СА, включая и Карла Эрнста, обергруппенфюрера СА из Берлина, который сам только вчера женился и решил до отъезда в свадебное путешествие посетить бракосочетание Тербовена. Штурмовики и эсэсовцы гадают, зачем Гитлер и Геринг почтили это событие своим присутствием. Эрнст обменивается мнением со своим соседом, офицером Черной гвардии, – очевидно, это сделано из политических соображений. Женщина в длинном платье, увидев Гитлера, салютует ему вытянутой рукой, а Ильзе Шталь и гаулейтер Тербовен неподвижно стоят перед доктором Рейзманом-Гроне, мэром Эссена. Стоя бок о бок, эсэсовцы и штурмовики слушают его речь. Эта свадьба, серьезная и полная символического смысла, проходит по новому обычаю, и никто из присутствующих в зале еще не знает, что она войдет в историю как «эссенская кровавая свадьба».
«Сегодня весь наш Эссен светится от счастья, – начинает свою речь Рейзман-Гроне. – В 1550 году древний дуб, геральдический символ рода Дар-Бовенов, пустил свои корни в тяжелую почву нашего монастыря. А сегодня Йозеф Тербовен, один из побегов этого дерева, вступает в брак».
Все присутствующие сидят. Гитлер, сложив руки на груди, по-видимому, внимательно слушает. Геринг сидит рядом с ним с застывшей улыбкой на лице. Мэр Эссена продолжает: «Политический лидер провинции Северо-Западный Рейн олицетворяет для нас, ветеранов, все наши надежды на светлое будущее». Эрнст и принц Август-Вильгельм, офицер СА, молча сидят бок о бок, а рядом с ними с бесстрастными лицами сидят несколько офицеров СС Кто в этом зале знает, что соединения СС уже получили секретный приказ о мобилизации? Кто знает, что капитан Рем, совершающий в эти минуты свою обычную прогулку по берегу озера Тегернзее, уже исключен из всех ассоциаций ветеранов и из Офицерского корпуса? «Гаулейтер Йозеф Тербовен, – продолжает мэр, – вступает сегодня в брак с молодой девушкой, родившейся в далекой восточной провинции, чьи предки были стойкими как сталь. [Фамилия Шталь означает сталь.] Это – знамение Судьбы, поэтому этот нежный цветок, выросший в далекой провинции, совсем нам не чужой. Невеста нашего гаулейтера – тоже член нашей партии, и мы испытываем к ней такое сильное уважение и любовь, что она вскоре увидит, что обрела здесь вторую родину».
Издалека доносится звук сирен, извещающий об окончании одной смены на заводах Эссена и начале другой. Здесь, в шумных цехах, содрогающихся от оглушительных ударов молота, среди ливня раскаленных брызг, которые сыплются, когда расплавленная сталь выливается на катки прокатных станов, куется мощь нацистской Германии, мощь Третьего рейха. «Эта свадебная церемония – событие огромного исторического и политического значения, – продолжает доктор Рейзман-Гроне. – Наш родной Эссен, или Ассинди, представляет собой мощную крепость. Его история насчитывает тысячу лет, его стены помнят Карла Великого и последнего Гогенцоллерна. Это также очень гостеприимный город. Мой фюрер и вы, господин премьер-министр, дорогие гости в этом крупнейшем металлургическом центре страны».
С улицы слышны крики «Зиг хайль!», которыми толпа приветствует Гитлера и молодоженов. Гитлер и Геринг встают и расписываются в новой золотой книге почетных посетителей города. После этого официальный кортеж движется из ратуши в собор, где должно состояться венчание. Перед входом в него, на площади Адольфа Гитлера, молодые члены гитлерюгенда, которые ждут появления Гитлера, не переставая кричат от радости. Они разойдутся только после того, как с площади уедет последняя машина.
Свадебный ужин – очень серьезное мероприятие. Сначала выступает Геринг, после его речи слышны приветственные крики и возгласы: «Зиг хайль!» Потом группенфюрер СС Цех, произнеся короткую речь, поворачивается к штурмовикам и заявляет: «Я хочу выпить за ту давнюю дружбу, проверенную в боях, которая связывает эсэсовцев, штурмовиков с рабочими и интеллектуалами».
Время приближается к 16.30. Именно в этот момент генерал Бек, руководитель штаба армии, напоминает своим офицерам, что они должны держать оружие под рукой. Неожиданно во дворе здания на Бендлерштрассе раздается звук свистка. Солдаты быстро выстраиваются перед дежурным капитаном. Во дворе установлены пулеметы, а по стенам протянута колючая проволока. У входа тщательно проверяют офицеров, возвращающихся из увольнения. Они с изумлением оглядывают двор, который выглядит так, как будто его обитатели готовятся к длительной осаде. Офицерам сообщают, что их вызвали в казармы, поскольку штурмовики или проникшие в их ряды коммунисты готовятся совершить переворот. Штабам всех военных округов передают последние приказы министерства. Они кратки и точны:
1. В каждой казарме необходимо предупредить надежного офицера об угрозе переворота СА.
2. Проверить инструкции на случай боевой тревоги.
3. Проверить охрану казарм.
4. Проверить охрану всех складов оружия и снаряжения.
5. Все вышеизложенное должно быть проделано в тайне, не привлекая внимания.
Последний пункт кажется многим очень странным, но, возможно, это сделано для того, чтобы поймать штурмовиков за руку.
В пять часов вечера Гитлер, в сопровождении Брюкнера и оберфюреров Дитриха и Шауба, приезжает на завод Круппа. На заводской трубе высотой около 68 метров развевается нацистский флаг. В приемной главного административного здания компании «Заводы Круппа, фон Болен и Халбаха» Гитлера встречает сама фрейлейн Ирмгард фон Болен. Она оказывает Гитлеру такие почести, с какими Круппы принимали немецких императоров и королей. Сам Крупп, выдающийся немецкий инженер, показывает фюреру заводские кузнечные, литейные цеха, прокатные станы и завод по производству грузовиков. Гитлер посещает горячие и холодные цеха и вдыхает тяжелый воздух, в котором стоит острый кислый запах расплавленной стали; пораженный мощью производства, он почти не слушает пояснений инженера. Он смотрит на красные и желтые водопады, низвергающиеся из плавильных печей, на раскаленные добела болванки, которые бегут по каткам и расплющиваются под чудовищными ударами механических молотов высотой в два этажа. Он вдыхает запах мощи империи Круппа, на которую будет опираться его рейх. Крупп показывает фюреру мемориальную доску, на которой написано: «В память о наших товарищах, которые 31 марта 1923 года погибли на этом месте от французских пуль».
В 1923 году 31 марта пришлось на Страстную пятницу. Рур в то время был оккупирован французами. Около девяти часов утра на завод Круппа, охваченный забастовкой, вошел военный отряд и отправился в цех, где стояли грузовики. Рабочие стали протестовать, собираясь в группы. В одиннадцать часов французы открыли огонь – одиннадцать человек было убито и тридцать серьезно ранено. Рабочие, заявил Крупп, бастовали в знак солидарности с компанией и Германией.
Гитлер внимательно слушает. 1923 год, оккупация Рура – самое начало, когда, воспламененный французами, немецкий национализм пережил свое возрождение. Из этого движения черпал свои силы и нарождающийся нацизм. Сегодня, через пятнадцать лет после заключения Версальского мирного договора, рейх снова прочно стоит на ногах и заводы Круппа работают на полную мощь. Вокруг фюрера собрались рабочие и аплодируют ему. Потом Гитлер долго беседует с Круппом; говорят, что глава немецкой металлургии жаловался на штурмовиков, на беспорядок, который они создают, и на их постоянные призывы к новой революции.
Гитлер покидает заводы Круппа с озабоченным видом. Официальные лимузины быстро доезжают до центра Эссена, где стоит отель «Кайзерхоф». Здесь, в большой гостиной отеля, превращенной в кабинет, фюрер читает поступившие в его отсутствие сообщения. Многие из них посланы Гиммлером; во всех говорится о подготовке путча СА. Послания содержат точную информацию о вооружении отдельных частей, а также высказывания тех или иных членов СА. Гитлер созывает своих помощников на совещание. Присутствуют Геринг и Лутце – руководитель СА, которому Гитлер доверяет. Звонит Гиммлер. Он утверждает, что штурмовики готовятся к нападению на части рейхсвера. В тот же самый момент рейнская служба СД сообщает, что штурмовики Рейнской провинции приставали к иностранному дипломату. Впрочем, история эта весьма туманная и больше смахивает на провокацию или обыкновенную фальшивку. Но Гитлер взрывается: эта выходка СА угрожает безопасности Германии. Если Крупп и вправду жаловался ему на штурмовиков, то гнев Гитлера легко объясним. Все три основных политических элемента, на которых он строит свои политические расчеты, – экономическая мощь, военная мощь и международные отношения, – все они страдают от вмешательства СА.
Он просит, чтобы его немедленно соединили с пансионатом «Ханзельбауэр» в Бад-Висзее. Он требует объяснений от Рема. 30 июня в одиннадцать часов утра (как они и договаривались) он будет в Бад-Висзее. Рем должен собрать к его приезду всех обергруппенфюреров и группенфюреров, а также инспекторов СА. Рем совсем не удивлен звонком фюрера. Он заказал в отеле «Вирьяресцейтен» большой банкет, на котором для Гитлера будут специально приготовлены вегетарианские блюда.
После разговора с Ремом Гитлер успокаивается. Он несколько минут разговаривает со служащими отеля, а потом провожает до крыльца Геринга, который уезжает в Берлин. Машина Геринга отъезжает, а Гитлер салютует приветствующей его толпе. Однако, когда он возвращается в свою комнату, Лутце видит, что Гитлера снова охватила тревога и неуверенность, словно после отъезда Геринга на него снова навалились сомнения, которые поглощают всю его энергию. Гитлер вспоминает прошлое, свою давнюю дружбу с Ремом.
День 28 июня подходит к концу. Фюрер никак не может принять решение и колеблется, зато другие хорошо знают, чего они хотят, а также как этого добиться. «У меня создалось впечатление, – скажет позже Лутце, – что определенные люди хотели извлечь максимум пользы из отсутствия Гитлера в столице, ускорив события и добившись нужного им результата».
Для этих людей важен каждый шаг. Они создают и распускают самые чудовищные слухи, на которые только способно их воображение, оказывая давление на сочувствующих им офицеров Генерального штаба рейхсвера, добиваясь, чтобы его приказы становились все более строгими. Необходимо было вызвать в стране кризис.
В ночь с 28 на 29 июня офицер рейхсвера Штапф, который командует секцией 7 (недавно созданным отделом моторизованной разведки), расквартированной в Мюнхене, получает приказ от Генерального штаба: офицерам строжайше запрещено покидать казармы. В приказе указывается, что их жизни грозит опасность, поскольку штурмовики составили списки офицеров, с которыми они собираются расправиться. Часовые должны получить боевые патроны. Во дворе мюнхенских казарм солдаты, охраняющие роты, получают патроны. За раздачей наблюдают офицеры. Тем, кто постарше, сразу же вспомнились дни ноябрьского путча 1923 года.
Пока в мюнхенских казармах раздают патроны, Рем, исключенный из Офицерского корпуса, отправляет первые телеграммы обергруппенфюрерам и инспекторам штурмовых отрядов, в которых он приказывает им явиться на встречу с Гитлером, назначенную на субботу 30 июня, на одиннадцать часов. В пансионате «Ханзельбауэр» по-прежнему царит спокойная, мирная атмосфера. Рем лично отправляется в отель «Вирьяресцейтен», чтобы сообщить директору о том, что Гитлер обязательно приедет и что банкет должен быть подготовлен особенно тщательно. Личная охрана Рема обеспечит безопасность фюрера, а с пятницы 29 июня будет также охранять и отель.
В Берлине первые отпечатки текста, на которых еще не просохла типографская краска, только что были положены на большие типографские столы. Два офицера с Бендлерштрассе тщательно вычитывают текст вместе с ее владельцем, а печатные прессы тем временем продолжают свою работу.
Рейхсвер считает себя союзником Адольфа Гитлера. Прошли времена, когда люди из различных лагерей выступали от лица рейхсвера. Роль армии четко определена: она должна служить национал-социалистическому государству, которое она признает. Сердца рейха и армии бьются в унисон... Рейхсвер с гордостью носит символы Германии. Он стоит, дисциплинированный и преданный, позади лидеров государства, позади маршала Великой войны, президента фон Гинденбурга, его высшего руководителя, и позади фюрера рейха, Адольфа Гитлера, который «вышел из наших рядов и всегда есть и будет одним из нас».
Внизу стоит подпись большими буквами: «Генерал фон Бломберг, министр обороны, – «резиновый лев».
Офицеры подписывают гранки. Эта статья, написанная человеком, олицетворяющим собой армию, будет опубликована на первой полосе газеты «Фелькишер беобахтер» в пятницу 29 июня. Рукой своего высшего руководителя рейхсвер заранее одобрил все действия Гитлера. В то утро рейхсвер, исключивший Рема из своих рядов, объявляет о том, что готов всюду следовать за Гитлером, одобряя все его решения, – и это еще до того, как прозвучали первые выстрелы. Но пока газетные номера складываются на типографский стол, принятие решения и определение момента начала боевых действий остаются за Гитлером.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.