Торпедный кризис

Торпедный кризис

Магнитные торпеды американцев в большинстве случаев либо проходили под целью, либо слишком рано взрывались, так как их детонаторы были слишком чувствительны. Их действие исчерпывалось тем, что мостик судна-цели обдавало потоком воды или же причинялся ущерб надстройкам. С начала войны у командиров подводных лодок с торпедами были неприятности и проблемы. И американский плавсостав, так же как и немцы в битве у Норвегии, реагировал на это гневными жалобами и ожесточением.

Американские подводные лодки должны были пересечь весь океан, найти противника и, рискуя жизнью, попытаться потопить его торпедами, которые были абсолютно ненадежны. Trigger при своей первой встрече с противником израсходовала 4 торпеды, и ни одна из них не взорвалась. Затем Trigger выпустила еще две, которые взорвались преждевременно.

«Мы снова и снова злились на свои торпеды, – пишет Эдвард Л. Бич, – три года командовавший лодкой Trigger. – Мы потопили другой корабль, большой танкер, и повредили еще один корабль, но у нас кончились торпеды, и мы были вынуждены вернуться в Пёрл-Харбор»⁷.

Сообщения командиров изобиловали серьезными жалобами: «Мои торпеды не шли за указанной целью…»; «Мои торпеды не взрывались при ударе, а другие взрывались в воде, прежде чем достигали цели…»; «Пустил залп торпед из кормовых аппаратов при идеальных условиях. Мы наблюдали в перископ, как люди с мостика на корабле противника отслеживали след торпед, которые прошли под кораблем. Затем мы подверглись бомбардировке глубинными бомбами… »

Сообщалось даже о торпедах, которые, несмотря на точное прицеливание, уже при первых оборотах своего винта описывали циркуляцию таким образом, что наносили повреждения собственной лодке. Это, без сомнения, произошло 27 марта 1944 года с Tullibee и, совершенно точно, с Tang 24 октября того же года. Разве тут не заговоришь о саботаже?

Адмирал Локвуд вел себя так, как годом раньше Дёниц. Он выслушивал жалобы своих командиров, успокаивал возбужденных и делал все, что было в его силах, для устранения проблемы. Он обращался к бюро снабжения в Вашингтоне и составлял заявки, которые передавались в Инспекцию по торпедам в Ньюпорте, Род-Айленд.

Ответы разочаровывали: «Дефекты нужно приписывать исключительно повреждениям при пуске торпед, и, принимая во внимание боевую лихорадку, это объяснимо…» или «Жалующиеся обязаны доказать, что поставленные им изделия имели дефекты».

В такой ситуации было неудивительно, что моральное состояние экипажей подводных лодок падало. Они проклинали бюрократов в Ньюпорте и Вашингтоне и знали, что противник в курсе их слабых мест. «Мы предполагали, что вы имели трудности с торпедами», – заявил американцам после войны один высокопоставленный японский морской офицер.

Американцы проверяли поставленные торпеды сначала в Пёрл-Харборе и позже, вопреки запретам, в море. Их разбирали до винтика и затем снова аккуратно собирали. Проводились консультации между экипажами лодок. «Командиры, – пишет Эдвард Л. Бич, – получили столько горького опыта, что привыкли к тому, чтобы считаться с погрешностями своих торпед и возможностями и способами их устранения. Большинство из них просто устанавливали глубину хода торпеды на нуль, хотя, согласно предписаниям, это было недопустимо. Так как обычно торпеды подводных лодок шли на 3—6 метров глубже, чем предусматривалось в указаниях Вашингтона, это давало единственный шанс потопить корабль с большой осадкой. Однако это ни в коем случае не было идеальным выходом, так как таким образом пробоины в кораблях с незначительной осадкой, например в эсминцах или транспортах, становились просто подарком судьбы».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.