Глава 44 Улица Дарданель, 2 Смерть на Рождество (1976)

Глава 44

Улица Дарданель, 2

Смерть на Рождество (1976)

Как только воскресным утром 24 декабря 1976 года из дома номер 2 на улицу Дарданель шагнул пожилой мужчина, щелкнули неуместные на Рождество, а тем более в невинный ранний час выстрелы. Три пули в голову — классическая разборка: так кончают бандиты, 404 поступившие не по понятиям. Но на парижской наледи лежал не «черноногий» авторитет, а князь Жан Мари-Франсуа Фердинанд де Бройль, кузен жены и близкий друг действующего президента Валери Жискар д’Эстена.

Пьемонтский род де Бройль (предки Жана приехали во Францию в 1634 году в свите Мазарини) гордился тремя маршалами, двумя епископами, шефом «тайного кабинета» Людовика XV, пятью академиками, включая нобелевского лауреата по физике, парой премьер-министров. Портреты их дочерей и жен писали Энгр, Джеймс Тиссо, Каролюс-Дюран. Признаком аристократической изысканности казалось даже то, что их фамилию следует произносить, как Бройль, хотя пишется: Брольи.

Один из его предков тоже пал жертвой убийц. 11 мая 1895 года безумная прихожанка застрелила аббата Поля де Бройля, видного теолога: несчастная вбила себе в голову, что тот раскрыл тайну ее исповеди, из-за чего она лишилась работы.

Конечно, Жан де Бройль был богат: семейный замок с крупнейшей во Франции частной библиотекой, сотни гектаров угодий. Конечно, он был видным политиком. Бессменный депутат от департамента Юра с 1958 года, мэр города Рюгля, председатель верховного суда (1959–1961), министр иностранных дел (1966–1967), лидер — вместе с Жискаром — «независимых республиканцев». Но в историю он вошел, прежде всего, как министр по делам Алжира (1962–1966), один из трех переговорщиков, которые подписали в 1962 году в Эвиане мир с повстанцами, положив конец восьмилетней войне.

При слове «Эвиан» фанатики французского Алжира и поныне тянутся к пистолету. Тень Эвиана сразу упала на смерть Бройля. Убийство взяла на себя «антиарабская» группа «Карл Молот», возложившая на жертву вину за вторжение во Францию «североафриканских орд». Группа эта дебютировала 14 декабря 1973 года взрывом алжирского консульства в Марселе и за десять лет совершила восемнадцать покушений, но нельзя поручиться, что порой некие силы просто не использовали это имя. Вот и сейчас никто не поверил в теракт, а значит, и в то, что убийц найдут. Если высокопоставленная жертва поплатилась за свои опасные связи, правящий класс хранит молчание и вступает в действие закон круговой поруки.

Но следствие шло молниеносно. Уже 27 декабря некий стукач оповестил полицию: криминальный Париж нервничает — по городу бродит злой, как черт, киллер, недополучивший гонорар. Вечером киллера — сутенера «Малыша Жерара» Фреша — легко взяли в ресторане: ожидая посредника, он ежеминутно вскакивал с места, чтобы выглянуть в окно. Посредника арестовали чуть раньше. Им оказался инспектор Hi Симоне, нанявший Фреша за пятьдесят тысяч франков.

Нашелся и заказчик — юрисконсульт князя Пьер де Варга: это на пороге его дома убили Бройля. Правда, на пресс-конференции 29 декабря министр внутренних дел Мишель Понятовский допустил, очевидно на радостях, немыслимый ляп, назвав заказчиком еще и «делового жонглера» Патрика Алена де Рибмона, тотчас арестованного. Рибмона оправдают, он выиграет — пусть и девятнадцать лет спустя — дело в Европейском суде по правам человека, но Варга и Симоне свою «десятку» получат.

Высший свет поступился этикетом: никто не поддержал семью князя. На пропащем Бройле, непредсказуемом, богемном аферисте, давно поставили крест. Даже будучи министром, он мог без предупреждения исчезнуть и обнаружиться в Греции или на Бали. Де Голль таких фокусов на дух не выносил, Жискар отстранил родственника от государственных дел. Бройль подумывал перебежать к голлистам: не далее как 5 декабря его видели на митинге, организованном Жаком Шираком. Но, если бы за это убивали, половины французских политиков не было бы в живых.

Конечно, содержание замка требует средств. Но Бройль ухитрился в 1969 году, едва получив, куда-то просадить огромное наследство. Его била финансовая лихорадка, терзала жажда денег — любой ценой. Неудачное разведение кур на Сицилии — это еще куда ни шло. Но клубились нехорошие слухи о торговле оружием, сомнительных сделках с недвижимостью. К 1976 году Бройль задолжал фиску два с половиной миллиона франков. Неудивительно, что достоянием общественности стало его грязное белье и в переносном, и в прямом смысле слова: старые костюмы, несвежие рубашки.

По официальной версии, жизни князю стоил четырехмиллионный заем, полученный под его поручительство Варгой и Рибмоном на покупку ресторана. Деньги партнеры возвращать не хотели, а, по контракту, в случае смерти Бройля долг покрывала его страховка. Паскаль, дочь Варга, возражает: перед гибелью Бройль предоставил папе еще один заем — кто же режет курицу, которая несет золотые яйца. И потом: «Папа — жонглер, а не убийца».

Но 2 апреля 1980 года «Ле Канар аншене» опубликовала удивительные документы. Это была классическая, крайне эффективная утечка информации. К журналисту Жоржу Мариону, освещавшему процесс какого-то «оборотня в погонах», подошел во Дворце правосудия офицер полиции и показал несколько листков. Из них следовало, что в апреле 1976 года полиция получила — без имен и подробностей — информацию о готовящейся афере с фальшивыми бонами казначейства. Рапорт от 24 сентября уточнял: аферисты — ресторатор, то есть Варга, и политик, то есть Бройль; причем политика убьют в самое ближайшее время — до запуска аферы — за «неосторожность в сделке на несколько миллионов». Аферисты замешаны в торговле «мерседесами», золотом, валютой, наркотиками. Знала полиция и то, что еще с мая «контракт» на политика выставлен на криминальные «торги».

Более того, за убийцами установили слежку, неожиданно снятую 8 декабря.

Утечка произошла как нельзя «кстати» для Жискар д’Эстена. Бройль был первой ласточкой гекатомбы видных правых политиков. 30 октября 1979 года в пруду в лесу Рамбуйе нашли тело министра труда Робера Булена — в самоубийство не поверил и до сих пор не верит никто. А 1 февраля 1980 года выстрелами из проезжающего автомобиля был смертельно ранен Жозеф Фонтане, при Жорже Помпиду занимавший посты министра труда и национального образования.

Итак, знали и допустили? Чиновники оправдывались: мы не верили в достоверность информации. До какого этажа полицейской иерархии добрались рапорты, неизвестно. Ответственность перекидывали с одного бюрократического этажа на другой, пока премьер Раймон Барр не закрыл тему, сославшись на «оборонный секрет».

За снятие слежки пришлось отдуваться комиссару Бруссару (8). По его словам, его люди действительно следили за подозреваемыми в подготовке налета. Но дважды встречавшийся с ними Симоне мгновенно обнаружил слежку и демонстративно пытался вломиться в автомобиль наружки: слежка потеряла смысл. Бруссар полагал: кто-то сдал его Симоне.

* * *

Симоне, отсидев семь лет, пишет книги, яростно отрицая участие в убийстве, уверяя, что Бройля, замешанного в торговле оружием, «еще за год до Варги хотели убить министры». Честно говоря, лучше бы Симоне не брался за перо. Его книги вызывают досаду пополам с брезгливостью. Они не только не реабилитируют инспектора: напротив, не оставляют сомнений в том, что автор по уши увяз в деле Бройля. И чем больше он настаивает на своей невиновности, почти что святости, тем сильнее чувство, что Симоне коррумпирован и, возможно, это дело — не единственный скелет в его шкафу.

Из книг следует, что Симоне дружил с Варгой с мая 1973 года, причем их дружба носила весьма возвышенный характер. Два меломана случайно познакомились в музыкальном магазине, где, проверяя качество инструментов, наигрывали на приглянувшихся им фортепьяно. Встречаясь за стаканчиком виски, инспектор и банкир говорили о музыке или играли в шахматы. Варга предлагал продать Симоне, если тот решит оставить службу, принадлежавший банкиру джаз-клуб. Симоне помог дочери Варги, которая из-за бюрократической волокиты никак не могла усыновить ребенка. Потом помог еще, дав ценные советы, как разделить доли между Варгой и его компаньонами по ресторанному бизнесу. Симоне гордо отверг два миллиона, которые предложил благодарный Варга, но воспользовался его услугами при оформлении займа на ремонт квартиры. Займ предоставил, как позже поймет Симоне, не кто иной, как Бройль.

Идиллия, да и только. Как же осмелился Варга, среди знакомых которого наверняка имелись не столь кристально честные люди, как Симоне, предложить именно ему работу киллера? Невероятно, но факт. 15 марта 1976 года, позвонив инспектору, Варга бормотал что-то невнятное об «эвтаназии», в которой ему мог бы помочь Симоне. Потом назвал вещи своими именами: если ты мой друг, убей Бройля. Почему? О, об этом лучше не говорить. Если Бройль не умрет, случится «катастрофа», на кону — миллиарды, ливанцы — очень опасные люди, коза ностра не шутит.

Симоне, по его версии, вел себя на протяжении девяти с лишним месяцев, предшествовавших убийству, как образцовый «флик». Не только обо всем и сразу доложил начальству, но и продолжал общение с банкиром, выведывая у него новые подробности. Короче говоря, получив от Симоне всю информацию о готовящемся убийстве, начальство почему-то постоянно уверяло его, что все под контролем, а потом решило сделать из служаки козла отпущения. В машину же наружного наблюдения инспектор ломился, чтобы попросить коллег помочь ему арестовать Фреша.

Между тем в день убийства сам Симоне сделал все возможное и невозможное, чтобы навлечь на себя обвинения. Накануне он якобы узнал от Варги, где и когда Бройля убьют, пытался предупредить жертву, звонил, но не дозвонился. С утра он лично занялся слежкой за домом Варги, но самое интересное — убийство — пропустил: ему как раз пришлось переставить машину. Едва он перепарковался, как в машину вскочил Фреш с криком: «Я убил Бройля! Гони!» Инспектор почему-то не доставил убийцу в тюрьму, а эвакуировал с места преступления, да еще и выбросил оставленные им куртку и револьвер. Какого черта он так повел себя? Объяснения Симоне достойны гимназистки: это был «кошмар», «Я действовал в состоянии паники», «Я был словно парализован».

Кое в чем Симоне все же прав. Остались без объяснения показания консьержки в доме Варги о том, что сразу после убийства два инспектора, возможно прикрывавшие убийцу, посоветовали ей не высовываться. Даже председатель суда по делу Бройля предполагает существование второй команды убийц — на случай оплошки Фреша. Когда же радиопродюсер и бывший «флик» Эрик Юнк, утверждавший, что полиция укрывала убийц, пришел в гости к журналисту Иву Мурузи, бомба разнесла его дом в Шестнадцатом округе на бульваре Сюше.

Жалкий заем не мог разжечь такие страсти. У князя было много деловых интересов — соответственно, много и версий убийства. Арабская: торговля нефтью и оружием с участием алжирских спецслужб. Ватиканская: Бройль 410 возглавлял компанию «Содетекс», через которую проходили колоссальные средства «Опус Деи», теократической организации, готовящей будущую мировую элиту. След Жискара: Бройль якобы с 1968 года формировал его черную предвыборную кассу и собрал — создав десятки фирм во Франции и офшорах — двадцать миллионов под свою ответственность, срок которой наступал как раз в декабре 1976-го.

Комиссар Эме-Блан (8) рассказывает, как летом 1980 года осведомитель отвел его на девятый этаж дома на бульваре Сен-Жак, откуда просматривался прогулочный дворик Сантэ. «Видите — старик гуляет: это Варга! Мы за сто метров от него, и мне поручили его убить! Здесь никого нет: справится и ребенок! И потом, у меня такое ружье — карабин с оптическим прицелом! Мне это раз плюнуть: я в Индокитае делал вещи и похуже!» Из комиссарского кабинета киллер — под запись — позвонил Нелли Азера, кардиологу Бройля, другу Варги и — вы не поверите — главному тюремному врачу, чтобы уточнить состояние здоровья жертвы: два раза в него стрелять, или одной пули хватит. Доктор отвечал, что, вообще-то, у клиента диабет, но лучше подстраховаться. И уточнил: «Я не хочу его больше видеть. Все мои проблемы из-за него. Я тебе говорил, он просил меня уничтожить доказательства. Теперь меня обвинят, я из-за него потеряю свой пост. Давай, не тяни, не забывай, что я тебя из тюрьмы вытащил. Я уверен, что этот мерзавец убил Бройля».

Через час Варгу перевели в другую тюрьму. Начальство перекинуло дело в министерство юстиции. Перед выборами никто не хотел ворошить тайны президентского окружения. Впрочем, Жискару это не помогло. В мае 1981 года к власти пришли социалисты, но Эме-Блан, матерый волк, сохранив копии документов по делу, заслужил такое же их расположение, каким пользовался при правых.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.