ОЧЕРК СЕМЬДЕСЯТ СЕДЬМОЙ 

ОЧЕРК СЕМЬДЕСЯТ СЕДЬМОЙ 

Евреи Советского Союза и Израиль

1

В 1947 году в Еврейский антифашистский комитет поступило письмо лейтенанта А. Лифица из города Орла:

"Вы упускаете молодежь. Наша молодежь замечательна… Это гордость и надежда еврейства. Не бросайте ее на произвол ветров. Ей грозит (буду прямо говорить) денационализация, ассимиляция...

Пусть вас не смущает временное затишье еврейского национального движения. В народ наш надо страстно верить, любить его, мучиться его мукой и возносить его величие…

В глубине души каждого еврея – тоска по еврейской общности. Народ наш не простит ассимиляторам. Он не простит фашизму и антисемитизму..." (Александр Лифиц был арестован отделом контрразведки, его письмо использовали на следствии как обвинительный документ.)

Через две недели после образования Израиля из Киева сообщили в Москву: "Среди еврейских националистических элементов отмечаются тенденции эмигрировать из СССР в Палестину и принять гражданство государства Израиль". Секретные осведомители подслушивали высказывания евреев и сообщали их в соответствующие органы для принятия необходимых мер.

Бухгалтер: "Живу теперь двойной жизнью – сижу на работе, а мысли убегают туда, где наши герои создают государство для всех евреев…"

Преподаватель института: "То, что там происходит, важнее всего на свете…"

Библиотечный работник: "Советский Союз даст возможность еврейскому населению выехать в Палестину, и многие из нас уедут туда…"

Служащий: "Биробиджан – это не наша земля. Палестина – земля наша родная, поэтому мы ее добиваемся…"

Журналист: "Я бы немедленно поехал в Израиль… В Палестине тоже есть коммунистическая партия, я там пригожусь…"

Портной: "При первой возможности уеду туда…"

Председатель религиозной общины города Берегово под Ужгородом публично заявил: "Государство Израиль основано благодаря нашим молитвам, его даровал нам Бог. Наши евреи с радостью готовы хоть завтра отправиться туда".

2

Сотрудники Совета по делам религиозных культов докладывали начальству: "После создания в Палестине государства Израиль… некоторые синагоги отслужили по этому поводу торжественные богослужения. На таком богослужении в Московской хоральной синагоге, например, собралось свыше 10 тысяч человек".

Помещение синагоги в Москве не могло вместить всех присутствовавших; люди толпились на улице, среди них было немало евреев, которые впервые в жизни пришли к этому зданию. В зале для молитв висели лозунги "14 мая 1948 года провозглашено Государство Израиль" и "Еврейский народ жив".

Образование Израиля отметили в синагогах Львова, Ташкента и других городов; на торжественом богослужении в Ужгороде присутствовало немало молодежи и мужчин в военной форме. В Черновцах упомянули, конечно, товарища Сталина, который "спас еврейский народ от фашистского ига и поддержал национально-освободительное движение еврейского народа в Палестине", а затем прочитали заупокойную молитву в память евреев, погибших при создании государства Израиль.

Официально СССР не принимал участия в арабо-израильском конфликте, и в августе 1948 года в "Правде" напечатали "Опровержение ТАСС": "За последнее время в иностранной печати распространяются слухи о снабжении Советским Союзом армии государства Израиль оружием и боеприпасами… ТАСС уполномочен опровергнуть эти сообщения, как не соответствующие действительности".

Однако ни у кого не вызывало сомнений, кого поддерживал Советский Союз. Москва осудила агрессию арабских стран против Израиля. "Правда" разъяснила читателям: "Молодому еврейскому государству приходится сражаться, отстаивая свою, с таким трудом добытую свободу и независимость". В газете Днепропетровска напечатали статью под крупным заголовком "Флаг государства Израиль – над портом Хайфы".

Эти сообщения вызывали энтузиазм, особенно у еврейской молодежи; появилось чувство ответственности за молодое государство – символ национального возрождения после страшных лет Катастрофы. Кое-кто решил, что подошло время – с согласия Кремля – встать на защиту Израиля, который находился в опасности, и в Москву поступали сообщения о настроениях еврейского населения.

Театральный работник: "Если бы советское правительство обратилось с призывом к евреям СССР, многие поехали бы на Палестинский фронт…"

Демобилизованный офицер: "Если бы я имел возможность добраться до Палестины, сегодня бы поехал туда защищать еврейское государство…"

Бывший военный летчик: "С удовольствием поехал бы в Палестину и на своем самолете перевернул эту организованную англичанами кукольную войну…"

Бывший партизан: "Я бы пошел первым и перенес опыт партизанской войны в Палестину. Хорошо бы пошерстить англичан и американцев, но чтобы потом можно было вернуться на родину…"

Курсант авиаучилища: "Хочется драться в рядах еврейской армии против ее врагов, ибо пора покончить с многовековыми страданиями моего народа…"

Председатель еврейской религиозной общины Лениграда предложил оказать помощь "воюющим евреям в Палестине". Евреи Ужгорода намеревались просить "советскую власть, чтобы разрешили формирование воинских соединений для оказания помощи государству Израиль". Львовские евреи написали письмо Сталину с той же просьбой и начали собирать деньги в пользу Израиля; такие же сборы попытались провести в Чернигове, но местные власти пресекли недозволенную деятельность.

Существовали и иные настроения, зафиксированные работниками секретных служб: "Вряд ли кто-нибудь из евреев поедет в Палестину, ведь там… долго будет неспокойно…" – "Я не променяю советское государство даже на еврейское…" – "Зачем туда ехать? Раньше ехали потому, что евреев притесняли, а теперь нет необходимости…" – "У нас тихо, мирно и весело в стране…"

3

Летом 1948 года посол СССР в Праге сказал израильскому дипломату: "Вы, вероятно, ищете человека, чтобы отправить его в Москву. Не думайте, что он должен свободно говорить по-русски или быть экспертом по марксизму-ленинизму. Ни то, ни другое не обязательно". А потом, как бы невзначай, советский посол спросил: "Кстати, что с госпожой Мейерсон? Она остается в Израиле или у нее другие планы?" И в Израиле поняли, что русские хотели бы видеть "госпожу Мейерсон" (Голду Меир) главой дипломатической миссии в СССР.

Это было сложное время для молодого государства. Война. Тяжелейшие экономические трудности. Следовало подумать о том, как обставить помещение будущего посольства, как одеть его персонал, а потому обратились за помощью к опытному специалисту. Голда Меир получила такой совет: "Там, куда вы едете, очень холодно, и зимой многие носят шубы. Норку покупать необязательно, но хорошая цигейка очень пригодится… Вам понадобятся и несколько вечерних платьев, а еще купите себе всякие шерстяные вещи, ночные рубашки, чулки, белье. И непременно пару хороших зимних ботинок".

Решили также, что при вручении верительных грамот Г. Меир будет в длинном черном платье, которое ей специально пошили в Тель-Авиве, а на голову она наденет черную бархатную шляпку. (Так оно и произошло. Голда Меир, чрезвычайный и полномочный посланник государства Израиль, вручала верительные грамоты в Кремле в длинном черном платье и с маленькой шляпкой на голове.)

Израильские дипломаты приехали в Москву 3 сентября 1948 года. Первое время они жили в гостинице "Метрополь", и Г. Меир вспоминала: "Огромные комнаты с люстрами, длинные бархатные занавеси, тяжелые плюшевые кресла, даже рояль в одной из комнат. На каждом этаже сидела строгая немолодая дама, которой полагалось сдавать ключи при выходе, но, по-видимому, главным ее делом было доносить госбезопасности о посетителях…" Дипломаты из других посольств предупредили новичков, что все разговоры прослушиваются, – они систематически разыскивали микрофоны в своих комнатах, но ни разу их не обнаружили.

Министру государственной безопасности доложили об израильских дипломатах: "1. Посланник миссии – Мейерсон Голда Мойшевна, 1898 года рождения, уроженка г. Киева, большую часть жизни провела в США, где получила свое образование. Убежденная сионистка с большим стажем практической работы. Не знает русского языка. 2. Советник миссии – Намир (он же Немировский) Мордехай Ицхакович, бывший руководитель правых сионистов-социалистов в г. Одессе. В Советском Союзе подвергался репрессиям, настроен антисоветски…" И далее: "Голда Мейерсон и Намир имеют персональное задание… наладить контакт с евреями в Советском Союзе и найти путь для включения их в активную общесионистскую деятельность".

Через неделю жизни в "Метрополе" дипломаты поняли, что вскоре останутся без денег: цены были чрезвычайно высоки, и первый же гостиничный счет вызвал у них панику. "Есть только один способ уложиться в наш тощий бюджет – обедать в гостинице раз в день, – сказала Г. Меир. – Я добуду продукты для завтраков и ужинов, а в пятницу вечером будем обедать все вместе". На другой день они купили электроплитки – по одной на каждый номер, а посуду и ножи с вилками одолжили в гостинице, потому что в магазинах их невозможно было достать. Два раза в неделю сотрудники посольства шли рано утром на рынок, покупали продукты и укладывали между двойными рамами окон, чтобы они не портились.

Г. Меир: "С самого начала мои комнаты по пятницам были открыты для посетителей. Я надеялась, что местные жители будут, как в Израиле, заходить на чашку чая с пирогом… Приходили журналисты, приходили евреи и неевреи из других посольств, приходили заезжие еврейские бизнесмены… но русские – никогда. И ни разу, ни разу – русские евреи".

Этот вопрос часто обсуждали сотрудники посольства: кто они, теперешние евреи СССР, с которыми много лет не было никакой связи? Какие они? Что еврейского в них осталось? У некоторых израильских дипломатов были в СССР близкие родственники, и они не знали, можно ли их навестить, не опасно ли им помочь, не обернется ли это для них арестом и длительным заключением? Г. Меир: "Нам было очень трудно понять и принять систему, в которой встреча матери с сыном, которого она не видела тридцать лет… приравнивается к государственному преступлению".

В первую субботу после вручения верительных грамот израильские дипломаты отправились пешком в главную московскую синагогу. Там было не более ста пятидесяти пожилых евреев. По обычаю, в конце службы произнесли благословение и пожелание здоровья руководителям советского государства, а потом – к изумлению присутствовавших – и пожелание здоровья посланнику государства Израиль Голде Меир. "Я сидела на женской галерее, и когда назвали мое имя, все повернулись и посмотрели на меня, словно старались запомнить мое лицо. Никто не сказал ни слова. Все только смотрели и смотрели на меня".

На обратном пути в гостиницу ее задел плечом старый человек: "Не говорите ничего, – шепнул он на идиш. – Я пойду вперед, а вы за мной". Не доходя до гостиницы, он остановился, повернулся к ней и прочитал благодарственную молитву: " "Благословен Ты‚ Господь, Бог наш‚ Владыка Вселенной‚ который даровал нам жизнь, поддерживал ее в нас и дал дожить до этого времени. Амен". И старый человек скрылся в толпе.

Вскоре к Молотову поступило официальное донесение о посещении синагоги израильскими дипломатами: "Посол г-жа Мейерсон, находившаяся… во время чтения молитвы на "женской половине" (на хорах), по окончании ее сошла в главный зал, подошла к раввину, церемонно поклонилась ему, произнесла на древнееврейском языке приветствие и заплакала".

16 сентября Г. Меир побывала в Московском еврейском театре, где зрители встретили ее с ликованием. Фасад театра был украшен огромным бело-голубым флагом с магендавидом; Г. Меир купила несколько абонементов в театр и попросила передать их неимущим евреям. Вскоре этот флаг с магендавидом припомнили на допросе академику Л. Штерн: "Помните?.. Вы были при этом". Она ответила: "Да. Звезда Давида. Это – символ, герб, как у нас серп и молот. Не встречать же посла государства Израиль двуглавым орлом".

4

Через две недели после появления в Москве израильских дипломатов Сталину доложили: "Вы дали указание подготовить статью об Израиле. Дело несколько задержалось из-за отсутствия в Москве Эренбурга. На-днях Эренбург… согласился написать статью и высказался против того, чтобы статья вышла за несколькими подписями". Сталин прочитал статью Эренбурга под названием "По поводу одного письма", и на документе сохранилась пометка: "Товарищ Сталин согласен".

Эту статью опубликовали в газете "Правда". В ней Эренбург разъяснял, что стремление зарубежных евреев к созданию своего государства вызвано лишь необходимостью коллективной защиты от антисемитизма. Только "мракобесы говорят, что существует некая мистическая связь между всеми евреями мира": "Если бы завтра нашелся какой-нибудь бесноватый, который объявил бы, что все рыжие люди или все курносые подлежат гонению и должны быть уничтожены, мы увидели бы естественную солидарность всех рыжих или всех курносых". В СССР с антисемитизмом покончено, утверждал автор статьи, а потому евреям незачем переселяться в Израиль: "Советские евреи теперь вместе со всеми советскими людьми отстраивают свою социалистическую родину. Они смотрят не на Ближний Восток, они смотрят в будущее".

Статья Эренбурга стала предупреждением для евреев – не проявлять излишнего интереса к еврейскому государству, однако в начале октября 1948 года, в праздничный вечер Рош га-Шана, к зданию московской синагоги пришли тысячи человек. Посольство Израиля явилось в синагогу в полном составе, и председатель Совета по делам религиозных культов сообщал: когда "г-жа Мейерсон… входила в синагогу, то многочисленная толпа, как в здании, так и на улице, приветствовала ее аплодисментами, которые раввин Шлифер пытался прекратить… Некоторые лица высказали недовольство этим, заявив: "Мы две тысячи лет ждали этого события; как вы можете запретить нам проявлять свои чувства?"…"

Голда Меир (из книги "Моя жизнь"):

"Улица перед синагогой была… забита народом. Там были люди всех поколений: и офицеры Красной армии, и солдаты, и подростки, и младенцы на руках у родителей… В первую минуту я не могла понять, что происходит, и даже – кто они такие. Но потом поняла. Они пришли – добрые, храбрые евреи – пришли, чтобы быть с нами, пришли продемонстрировать свое чувство принадлежности и отпраздновать создание государства Израиль.

Через несколько секунд они обступили меня, чуть не раздавили, чуть не подняли на руках, снова и снова называя по имени... На галерее для женщин то и дело кто-нибудь подходил ко мне, касался моей руки, трогал или даже целовал мое платье… Я не могла ни говорить, ни улыбнуться, ни помахать рукой; сидела неподвижно, как каменная, под тысячами устремленных взглядов…

Служба закончилась, и я поднялась, чтобы уйти, – но двигаться было трудно. Такой океан любви обрушился на меня, что стало трудно дышать; думаю, я была на грани обморока. А толпа всё волновалась вокруг меня, люди протягивали руки и говорили: "наша Голда" и "шалом, шалом", и плакали…

Я не могла бы дойти пешком до гостиницы, так что – несмотря на запрет ездить по субботам и праздникам – кто-то втолкнул меня в такси. Но и такси не могло сдвинуться с места, его поглотила толпа ликующих, смеющихся, плачущих евреев. Мне хотелось хоть что-нибудь сказать этим людям… и я пробормотала не своим голосом на идиш: "Спасибо вам, что вы остались евреями". И я услышала, как эту жалкую фразу передают и повторяют в толпе, словно чудесное пророчество…

В гостинице все собрались в моей комнате. Мы были потрясены до глубины души. Никто не сказал ни слова. Мы просто сидели и молчали… Женщины рыдали навзрыд, мужчины закрыли лица руками… Кто-то сфотографировал эту новогоднюю толпу; фотографию наверно размножили в тысячах экземпляров, потому что незнакомые люди на улице шептали мне еле слышно: "У нас есть фото!" Но, конечно, я понимала, что они бы излили свою любовь и гордость даже перед обыкновенной шваброй, если бы швабру прислали представлять Израиль".

Автором знаменитого снимка 1948 года был Давид Хавкин. Это он, восемнадцатилетний юноша, сфотографировал Голду Меир возле московской синагоги в окружении многотысячной толпы евреев (этот снимок напечатали впоследствии на израильской денежной купюре).

Из воспоминаний Хавкина:

"Фотографировать было не трудно. Сложнее распространить фотографию, ведь распространение – это самое страшное преступление по советским законам.

Возле синагоги всегда стояли свахи, торгаши и прочие. Я выбрал одного торгаша, заинтересовал низкой ценой, и он согласился. Подготовил первую пачку фотографий, принес ему, и они разошлись, как семечки…

Самым знаменательным для меня был день, когда пришел отец, созвал всю семью и показал нам эту фотографию, которую он приобрел около синагоги. Никто не знал, что я сделал этот снимок, и это был один из самых радостных дней в моей жизни".

Израильские дипломаты пришли в синагогу и в Йом Кипур. По завершении молитвы Судного дня раввин Ш. Шлифер торжественно произнес традиционное пожелание: "В будущем году в Иерусалиме!", и эту фразу, как лозунг, подхватили многие. Сотрудники посольства возвращались пешком в гостиницу, а следом за ними двигалась толпа – подобной стихийной демонстрации уже десятки лет не бывало на улицах Москвы.

Г. Меир сказала после этого о евреях СССР: "Это замечательные евреи – возможно, наилучшие!"

5

Женой министра иностранных дел В. Молотова была Полина Жемчужина (Перл Карповская)‚ дочь еврея-земледельца с юга Украины – кандидат в члены ЦК партии, депутат Верховного Совета СССР; ее наградили орденами Ленина и Трудового Красного знамени. Молотов: "Мне выпало большое счастье‚ что она была моей женой. И красивая‚ и умная‚ а главное – настоящий большевик‚ настоящий советский человек".

Жемчужина приветствовала образование государства Израиль‚ при встрече с Г. Меир сказала ей на идиш: "Их бин а идише тохтер" ("Я – еврейская дочь"). И на прощание добавила со слезами на глазах: "Пусть у вас всё будет хорошо, тогда хорошо будет для всех евреев".

Сталин не мог этого простить, и в конце 1948 года Жемчужину обвинили в том, что "в течение длительного времени поддерживала связь и близкие отношения с еврейскими националистами, не заслуживающими политического доверия и подозреваемыми в шпионаже". В вину поставили и ее участие "в религиозном обряде в Московской синагоге" в марте 1945 года (это было траурное богослужение в память жертв Катастрофы).

Молотов вспоминал: когда Сталин "на заседании Политбюро прочитал материал‚ который ему чекисты принесли на Полину Семеновну‚ у меня коленки задрожали... Сталин подошел ко мне в ЦК: "Тебе надо разойтись с женой!" А она мне сказала: "Если это нужно для партии‚ значит‚ мы разойдемся". В конце 1948-го мы разошлись..."

Жемчужину исключили из партии за "политически недостойное" поведение, затем арестовали и сослали на пять лет в отдаленный район Казахстана. Вместе с ней попали за решетку ее брат и сестра, погибшие в тюрьме; арестовали ее племянников и сослуживцев, били на допросах и заставляли подписывать вынужденные показания.

Следователи пытались доказать среди прочего, что Жемчужина изменяла своему мужу, и выбивали необходимые признания из арестованных. Один из них вспоминал: "С первого же дня ареста меня нещадно избивали… резиновыми палками, били по половым органам. Я терял сознание. Прижигали горящими папиросами, обливали водой, приводили в чувство и снова били… От меня требовали сознаться в том, что сожительствовал с гражданкой Жемчужиной и что я шпион…"

Н. Хрущев: "Помню грязный документ, в котором говорилось, что она была неверна мужу, и даже указывалось, кто были ее любовниками. Много было написано гнусности…" Молотов: "Берия на заседаниях Политбюро‚ проходя мимо меня‚ говорил‚ верней, шептал мне на ухо: "Полина жива!.." На свободу она вышла на второй день после похорон Сталина... Перенесла она много‚ но‚ повторяю‚ отношения к Сталину не изменила‚ всегда ценила его очень высоко".

Голда Горбман из многодетной еврейской семьи была до революции сослана в Архангельскую губернию за участие в революционном движении. Там она вышла замуж за ссыльного К. Ворошилова (будущего маршала Красной армии), но для этого ей пришлось креститься и получить новое имя – Екатерина. Она закончила Высшую партийную школу и работала заместителем директора музея В. Ленина в Москве.

Из воспоминаний:

"После расстрела евреев в Бабьем Яре с Екатериной Давидовной будто что-то случилось. Там, в той страшной яме, погибли ее родная сестра с дочерью. Екатерина Давидовна как будто глаза открыла на жизнь… Будто что-то увидела – стала много человечнее, чем была до сих пор.

Когда возникло государство Израиль, я услышала от Екатерины Давидовны фразу: "Вот теперь и у нас тоже есть родина". Я вытаращила глаза: это говорит ортодоксальная коммунистка-интернационалистка! Проклятая в синагоге за измену своей религии…"

6

И. Фефер, член президиума ЕАК, свидетельствовал: "Нам было трудно в те дни, когда было объявлено о государстве Израиль. Нас просто атаковали. Ежедневно приходили десятки людей…" Еврейский антифашистский комитет посещали бывшие солдаты и офицеры, прошедшие войну, студенты, врачи, инженеры, члены партии, и Секретариат ЕАК докладывал в ЦК партии:

"Комитет лично посетили: 1. Инженер из Харькова Абрамов Борис Меерович… 2. Инженер Коган Эдуард Ефимович, Москва… 3. Лейзернок Михаил Наумович… от имени 20 товарищей (тел. Ж-2-32-91)… 4. Левин Борис Львович, Мос. юридический институт, от имени 80 товарищей… 6. Фурман Самуил Ильич… просит отправить добровольцем его и двух сыновей для "борьбы с агрессорами". Все – участники Отечественной войны".

Д. Драгунский и И. Рогачевский предложили сформировать еврейскую дивизию для отправки в Израиль. И. Клионский из Лениграда решил пожертвовать 1000 рублей на строительство авиаэскадрильи "Иосиф Виссарионович Сталин" – "для сражающейся армии Палестины".

Распространились слухи, что Еврейский антифашистский комитет "принимает заявления от евреев, желающих выехать добровольцами в Израиль", и туда начали поступать письма из многих городов страны.

Р. Хайкинсон, Минск: "Если есть возможность поехать в Палестину, то прошу написать, как это можно устроить. Я сам бывший лейтенант, работал разведчиком… Думаю, что кое-чем смог бы помочь…"

В. Шафран, Москва: "Прошу Вас помочь мне вступить добровольцем в ряды Армии Израиля… Мне 22 года, физически вполне здоров и имею достаточную военную подготовку. Помогите выполнить мой долг…"

А. Перльмутер, Ставрополь: "Примите все меры для создания добровольческого легиона евреев – советских граждан…"

А. Серпер, Киев: "Мы не можем сидеть сложа руки, когда наши братья по крови гибнут в неравном бою…"

Из письма без подписи: "Немедленно! Потом будет поздно! Каждый час бездействия полит кровью евреев. Их скоро не останется совсем на свете…"

Начальство потребовало, чтобы руководители ЕАК сообщали имена тех, кто выступал в поддержку Израиля, для "выявления националистических и враждебных элементов", – по этим спискам проводили затем аресты.

Политика Кремля по отношению к Израилю была двойственной. Советский Союз поддержал создание еврейского государства, разрешил поставки оружия из Чехословакии – и в то же время проводил кампанию по подавлению сионистских настроений внутри страны. Деятели ЕАК также оказались в двойственном положении. Они направили поздравительную телеграмму президенту Израиля Х. Вейцману, назвав образование Израиля "одним из самых значительных событий в истории еврейского народа", но они же – по указанию властей – должны были бороться с проявлением симпатий к новому государству.

Это вызывало недоумение у многих, и в ЕАК поступали негодующие отклики: "Товарищи! Чего вы ждете? Почему Комитет ничего не предпринимает?.. Палестинские события вселяют ужас в каждого из нас…" – "До каких пор Еврейский антифашистский комитет будет бездействовать?.." – "На сегодняшний день этот Комитет какой угодно, только не еврейский… Да здравствует еврейское государство Израиль!" (И. Керлер, поэт, о настроениях в ЕАК: "Они боялись. Однако, несмотря на страх, у всех было сильное чувство воодушевления".)

Трудно сказать, какие чувства испытывали деятели ЕАК, однако на заседаниях они произносили речи с партийных позиций: "Необходимо разоблачать всех еврейских агентов американского и английского империализма…" – "Выплывает наружу сионизм… Люди считают, что сейчас происходит легализация того сионизма, который был нами осужден…" – "Это неслыханная, возмутительная вещь. Надо бороться с такими настроениями. Надо крепко по ним ударить…"

В газете "Эйникайт" написали: "Сионистские лидеры в Палестине… утверждают, что государство Израиль – это дом для каждого еврея во всем мире. Это заявление является чуждым и неубедительным для советских евреев... Сионистская болтовня никак на них не влияет".

7

Энтузиазм евреев насторожил советских руководителей. Это воспринималось в Кремле как активное сопротивление запланированной ассимиляции; еврейское население страны начали считать "неблагонадежным элементом", а Израиль – источником этой неблагонадежности. Но существовала еще одна, быть может, самая главная причина, повлиявшая на охлаждение отношений между Советским Союзом и Израилем, – изменение внешней политики нового государства.

С первого дня существования Израиля его руководители заняли позицию неприсоединения, и министр иностранных дел М. Шарет заявил: "Израиль ни в коем случае не пойдет на сближение ни с одним из политических блоков мира против другого блока". Однако после Войны за независимость Великобритания возобновила поставки оружия арабским странам, и Израиль – для достижения военного равновесия – должен был ориентироваться на США или Советский Союз.

Но наступили уже иные времена – "холодная война", противостояние двух лагерей, и привлечь на свою сторону обе великие державы было невозможно. США, Канада и страны Западной Европы создали Североатлантический пакт (НАТО), объединивший их армии под общим командованием. Отношения между США и СССР оказались на грани столкновения, и любая попытка Израиля сблизиться с Советским Союзом привела бы к ухудшению отношений с Белым домом. Бен-Гурион сделал выбор и пошел на сближение с Соединенными штатами Америки. В 1950 году газета "Новое время" сообщила читателям: лидеры Израиля "пресмыкаются перед американской реакцией. Во всех вопросах внутренней и внешней политики они держат курс на одобрение Уолл-стрита".

Летом 1950 года войска коммунистической Северной Кореи пересекли 38 параллель и вторглись в Южную Корею. Началась Корейская война. Президент Г. Трумен приказал американской армии выступить на стороне Южной Кореи, СССР поддерживал Северную Корею; Израиль присоединился к США при голосовании в ООН по поводу той войны, и это ухудшило отношения с Москвой. В Кремле поняли, что еврейское государство не войдет в сферу советского влияния, не станет верным союзником на Ближнем Востоке, а потому решили проникнуть туда через арабские страны.

В 1951 году США и Израиль подписали договор "О дружбе, торговле и мореплавании", предоставивший американцам "особые права и привилегии в сфере экономической и культурной деятельности". В том же году Советский Союз занял в ООН нейтральную позицию в связи с арабо-израильским конфликтом. С весны 1952 года Москва прекратила выезд евреев в Израиль из стран Восточной Европы; в марте следующего года представитель СССР в ООН впервые проголосовал против Израиля – "союзника американского империализма".

В том же месяце в московской газете "Труд" появилась статья под заголовком "Правители Израиля – лакеи американских монополий".

***

Секретный осведомитель сообщал (Харьков, 1949 год):

"26 февраля во дворе синагоги перед собравшимися евреями выступила Ячменникова, заявившая: "Товарищи, нас выгнали, закрыли синагогу, нас презирают, помощи нет и никто не окажет. Один Хаим Вейцман, президент Палестины, нам защитник, который нас защищает на нашей родной земле. Мы здесь временные, мы здесь гости. Если бы я жила в Москве, то целовала бы ноги Голде Мейерсон, чтобы она помогла выехать отсюда".

На протест одного из присутствовавших прекратить подобные выступления Ячменникова сказала: "Я не боюсь, я еврейка и защищаю евреев. Я прямо заявляю, что жить здесь не хочу"..."

***

Статью И. Эренбурга "По поводу одного письма" перепечатали в газете "Эйникайт", и туда поступили отзывы возмущенных читателей.

Из письма М. Гольдмана редактору газеты: "Эренбургу велели написать, а вы-то что? Может быть, вы хотите за это получить лишний кусок колбасы? Что же вы прикидываетесь дурачком? Вы же хорошо знаете… что евреев сейчас не принимают в аспирантуру, во многие институты не принимают евреев, а если их принимают, то по процентной норме. Вы лучше меня знаете всё, что творится. Так чего же вы лезете со своей любовью?.."

Из письма за подписью "Седой старик": "По Эренбургу… евреи должны ассимилироваться. Никто ему не запрещает отказаться от еврейского народа… Народ обойдется без него…"

***

Руководители Еврейского антифашистского комитета предложили провести радиомитинг в поддержку Израиля – для "разоблачения поджигателей войны" и "против незаконных… действий арабских агентов английского империализма". Однако из ЦК партии сообщили, что "радиомитинг не может состояться": нет "никакой необходимости подчеркивать какую-то особую заинтересованность еврейского населения нашей страны в палестинском вопросе".

***

С 1948 по 1952 год из стран Восточного блока – Польши, Румынии, Венгрии, Чехословакии и Болгарии – уехало в Израиль более 250 000 евреев. Это происходило, несомненно, с согласия Москвы, однако легально покинуть СССР было почти невозможно, да и евреи в те годы опасались просить разрешения на выезд в Израиль.

Из справки Главного управления милиции: "1948 г. – подано 6 заявлений, дано разрешений 2; 1949 г. – подано 20 заявлений, дано разрешений 4; 1950 г. – подано 25 заявлений, разрешений выдано не было; 1951 г. – подано 14 заявлений, дано разрешений 4…" С 1948 по 1953 год получили разрешение на выезд из СССР в Израиль менее 20 человек.