Кто выдвинул Гитлера в фюреры

Кто выдвинул Гитлера в фюреры

Арестованный, а затем осужденный за участие в «пивном путче» 8–9 ноября 1923 г., ветеран Мировой войны (слово «первая» к этому названию тогда еще не прилагалось), бывший ефрейтор 16-го баварского полка Адольф Гитлер, в то время председатель небольшой баварской Национал-социалистической рабочей партии, 13 месяцев провел в камере ландсбергской тюрьмы, где начал писать свои мемуары.

Ему помогали его сокамерники – члены его партии, участвовавшие в «пивном путче» в Мюнхене: Р. Гесс (его личный секретарь), Э. Маурис (личный шофер) и В. Хевель (знаменосец во время путча); двое первых поочередно печатали текст на пишущей машинке, а последний держал корректуру. Книга называлась «4 1/2 года борьбы против лжи, глупости и коварства», первая ее часть вышла в свет летом 1925 г. под названием «Моя борьба» («Майн кампф»). В ней кроме фактов автобиографии Гитлер дал свое объяснение причин и результатов Мировой войны, изложил свою политическую программу и идеи национал-социализма, основанные на расизме и милитаризме. Он обвинил марксистов и евреев в ликвидации в Германии монархии и в появлении демократической республики. Однако заявил, что собирается захватить власть в стране демократическим путем – в результате победы Национал-социалистической рабочей партии Германии (NSDAP) под его руководством на выборах в рейхстаг. А предвыборная кампания требовала огромных средств, которых у мелкой региональной рабочей партии не было. Поэтому, скорее всего, главной задачей этой книги было не что иное, как привлечение спонсоров. Для этого надо было объявить, чего ждать от прихода к власти NSDAP под руководством Адольфа Гитлера. И он объявил: «Мы, национал-социалисты, совершенно сознательно ставим крест на всей немецкой иностранной политике довоенного времени. Мы хотим вернуться к тому пункту, на котором прервалось наше старое развитие 600 лет назад. Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы и определенно указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке. Мы окончательно рвем с колониальной и торговой политикой довоенного времени и сознательно переходим к политике завоевания новых земель в Европе. Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены» (http://ru.wikipedia.org/wiki/Моя_борьба).

Таким образом, в отличие от остальных претендентов на власть, обещающих возрождение Германии путем реванша (что означает возврат аннексированных по Версальскому договору территорий и прекращение выплаты репараций), Гитлер заявляет, что главной целью его политики станет завоевание новых земель на Востоке, то есть война с Советской Россией. А по поводу реванша он пишет: «Надо временно отодвинуть вопрос о возвращении отторгнутых областей и все внимание сконцентрировать на том, чтобы укрепить оставшиеся территории…» И тут же закладывает еще один краеугольный камень своей антисоветской и антирусской политики, утверждая, что все выдающиеся достижения России были достигнуты только благодаря немцам: «Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам – превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы».

Совершенно очевидно, что для завоевания новых земель требуется милитаризации экономики и создание мощного современного вооружения. А союзники Германии в этой книге указаны прямо: «Для Германии возможны только два союзника в Европе: Англия и Италия». Немыслимо, чтобы Сталин посчитал это приглашением к альянсу с нацистами (что приписывают ему некоторые «исследователи»)и начал «приводить к власти Гитлера». Главный из тех, кто это утверждает – Резун-Суворов. Но это опровергается тем, что после прихода Гитлера к власти одиннадцатилетнее послерапалльское советско-германское сотрудничество было существенно сокращено[1] и возобновлено на гораздо более высоком уровне только после заключения договора о ненападении между СССС и Германией 23 августа 1939 г. На все эти посылы Гитлера среагировали именно те, кому они и были адресованы, а именно промышленно-финансовые силы мира, заложившие в 1919 г. «версальскую мину». Вот он, тот человек, который должен возглавить Германию и повести ее в ими же указанную сторону – на Восток (пресловутый «Дранг нах Остен»). Такого лидера и его партию надо серьезно поддержать, и в первую очередь – деньгами.

Конечно же нашлись покровители и среди немецких промышленников и банкиров: Тиссен, Кирдоф, который распоряжался секретным фондом тяжелой индустрии, и, наконец, финансовый гений – Ялмар Шахт. Однако следует помнить, что национал-социалисты предпочитали революционные методы борьбы, то и дело переступая границы законности, а для германской промышленности самым важным в тот момент была стабильность. Поэтому, хотя хорошо известно, что отдельные германские финансисты и промышленники помогали нацистскому движению и лично фюреру, значительных вливаний в бюджет партии от них не могло быть. Но зато на Гитлера обратили серьезное внимание те, кто заложили «версальскую мину». В этот период возле фюрера начинают появляться странные личности: либо иностранцы, либо лица с двойным гражданством, связанные с крупными англосаксонскими монополиями.

Первым из них можно назвать главного «пиарщика» Гитлера в период между «пивным путчем» и приходом к власти нацистов – Эрнста Ханфштенгля. Он родился в 1887 г. в Мюнхене в семье известных издателей. Его отец был немец, а мать американка. Детство и юность он провел в Германии, а затем переехал в Америку. В 1909 г. окончил Гарвардский университет и был принят в самых высших кругах США – среди его друзей и знакомых были экс-президент Т. Рузвельт и будущий президент Ф. Д. Рузвельт, поэт Т. Элиот, журналисты У. Липпман и Д. Рид, банкир Д. П. Морган, промышленник Г. Форд, дочь президента В. Вильсона и неисчислимое множество других «сильных мира того». В 1921 г. (спустя год после подписания Версальского договора!) Ханфштенгль вернулся в Германию. В 1922-м по рекомендации помощника военного атташе США в Берлине капитана Трумэна-Смита он впервые увидел Гитлера, а затем и познакомился с ним. Став вскоре близким другом и советником фюрера, знакомил его с нужными людьми, а также оказывал личную финансовую помощь (первую тысячу долларов Гитлер получил от него на покупку двух ротационных машин, что позволило превратить жалкий нацистский листок «Фелькише Беобахтер» в ежедневную газету). Ханфштенгль содействовал изданию первого тома «Майн кампф». В последующем он несколько раз спасал Гитлера от ареста и однажды даже от самоубийства. Войдя в ближайшее окружение фюрера, он получил прозвище Путци (весельчак, шутник) и считался придворным шутом, имеющим право говорить Гитлеру все, что угодно. После прихода Гитлера к власти Ханфштенгль получил официальный пост руководителя Службы иностранной прессы.

Далее у него начались трения с министром образования и пропаганды Геббельсом, и в 1937 г. он тайно выехал в Швейцарию, а затем в Англию. После начала Второй мировой войны Ханфштенгль был интернирован в Канаде, откуда по личному указанию президента США Рузвельта его доставили в США, и до 1944 г. он работал консультантом Вашингтона по вопросам личных взаимоотношений и внутренних событий в нацистской верхушке, а также по вопросам психологического противостояния и геополитики. На снимке Гитлера с группой приближенных на фоне самолета во время избирательной кампании 1932 г. Э. Ханфштенгль, высокий, элегантный мужчина, стоит крайним слева рядом с Гитлером. Но кто же стоит там крайним справа?

Э. Ханфштенгль – личный пресс-секретарь Гитлера, А. Гитлер, личный адьютант Ю. Шауб, личный фотограф г. Гофман, личный пилот г. Баур, неизвестный. Предвыборная кампания 1932 г.

Как ни удивительно, на этом месте мог стоять Рандолф Черчилль, родной сын Уинстона Черчилля! Намек на это дал сам Ханфштенгль, который в своей книге «Мой друг Адольф, мой враг Гитлер» написал: «Превращение Гитлера в фигуру национального и международного масштаба породило одно из тех противостояний, которые так любимы историками, – конфронтацию (??? – А. О.) с сэром Уинстоном Черчиллем… Сэр Уинстон упоминает этот случай в своих мемуарах… Я весьма часто видел его сына Рандолфа в ходе наших предвыборных поездок. Я даже пару раз устраивал так, чтобы он путешествовал вместе с нами на самолете. Он сказал, что его отец собирается посетить Германию и нам следует организовать встречу. В апреле (1932 г. – А. О.) во время или сразу после президентской кампании я приземлился с Гитлером в мюнхенском аэропорту, и там меня ожидала телефонограмма от Рандолфа. Его семья с сопровождающими лицами остановилась в мюнхенском отеле “Континенталь” (а не в “Регина Палас”, сэра Уинстона подвела память[2]), и Рандолф приглашал меня к ним на ужин и надеялся, что я смогу привести с собой Гитлера, чтобы он встретился с его отцом. Я сказал ему, что сделаю, что смогу, но мы устали, нам нужно привести себя в порядок…» [94. С. 225]. Далее на трех страницах Ханфштенгль подробно описывает, как он уговаривал Гитлера встретиться с Черчиллем, но «Гитлер так и не появился. Он просто струсил…» [Там же. С. 226–228]. И дает этому объяснение: «Когда он сталкивался с человеком, равным ему по политическим способностям, в нем снова просыпался неуверенный буржуа». На этих же трех страницах Ханфштенгль описывает ужин с семьей У. Черчилля в отеле «Континенталь» и их беседу, во время которой Черчилль затронул ряд весьма серьезных вопросов, например, попросил: «Передайте своему боссу от меня, что антисемитизм может дать хороший толчок, но в качестве лозунга он не подойдет». Или: «Скажите мне, что ваш лидер думает о союзе между вашей страной, Францией и Англией?» Итак, в разгар избирательной кампании частное лицо из Англии (а на самом деле один из лидеров партии консерваторов!) У. Черчилль приезжает в Германию, причем не в Берлин, а именно в Мюнхен, где находится главный штаб национал-социалистической партии, причем в тот самый день, когда туда прилетел непрерывно разъезжавший в то время по Германии ее кандидат в канцлеры – Адольф Гитлер. Похоже, что встреча была согласована обеими сторонами, в том числе и через сына У. Черчилля Рандолфа, который по непонятной причине участвовал в германской избирательной кампании и даже летал с Гитлером в одном самолете. Тогда возникает несколько вопросов. Не затем ли приехал в Германию У. Черчилль, чтобы лично посмотреть на кандидата в канцлеры Германии Гитлера и даже побеседовать с ним? Не для того ли он передавал Гитлеру советы через Ханфштенгля, чтобы тот победил на выборах? Может быть, встреча и беседа Черчилля с Гитлером все же состоялась? Какое-то время я был уверен, что высокий человек справа на вышеупомянутом групповом снимке все-таки и есть Рандолф Черчилль. То есть Черчилль сначала послал своего сына для участия в избирательной кампании Гитлера, а затем сам приехал посмотреть на кандидата и побеседовать с ним. Ниже я привожу несколько фото Р. Черчилля в разные периоды его жизни, а также фото адъютанта Гитлера В. Брукнера, так как пилот Гитлера Ганс Баур в своей книге утверждает, что это он крайний справа на указанном групповом снимке.

У. Черчилль с сыном Рандолфом

В. Брукнер

Неизвестный

Внимательно рассмотрев эти фото, я убедился, что крайний справа на фото группы, участвовавшей в предвыборных полетах Гитлера, все же Брукнер, а не Рандолф Черчилль, хотя на этом месте вполне мог стоять и он.

Небезынтересно, что следующий контакт с фюрером влиятельные круги Великобритании осуществляли с помощью двух очаровательных молодых аристократок – сестер Дианы и Юнити Мидфорд (кстати, У. Черчилль, приходившийся им двоюродным дядей, общался с ними и даже дал Диане прозвище Динамит). На одном из приемов в Лондоне в 1933 г. Диана (тогда подруга, а затем жена лидера английских фашистов Освальда Мосли) познакомилась все с тем же Эрнстом Ханфштенглем. Он пригласил присутствовавших в Германию, чтобы своими глазами увидеть «новый порядок», к созданию которого он как политтехнолог имел прямое отношение. Диана вместе с сестрой Юнити отправились в столицу нацистской партии Мюнхен, разыскали там Ханфштенгля и получили от него приглашения на очередной партийный съезд в Нюрнберг вместе с необходимыми билетами и заказанным номером в гостинице. Юнити была потрясена увиденным на съезде, ко всему прочему она еще и влюбилась в фюрера, поэтому немедленно переселилась в Германию, горя желанием с ним познакомиться. Ханфштенгль якобы эту идею не поддержал и не стал ей в этом помогать, но она сама начала буквально «охотиться за фюрером». 9 февраля 1935 г. она добилась своего и познакомилась с Гитлером, а 11 марта представила ему сестру Диану. В результате Юнити и Диана оказались в самом близком окружении фюрера. «Сестры были вхожи в мюнхенскую квартиру Гитлера на Принцрегентенплац, составляли его эскорт при посещении ресторанов, по его личному приглашению ездили на партийные съезды и вагнеровский музыкальный фестиваль в Байройте. Он часто приглашал Юнити в свой загородный дом Оберзальцберг в баварских Альпах, однако она никогда не оставалась там на ночь. Диане была несвойственна экзальтация вообще и в отношении Гитлера в частности. Она импонировала ему другим: своим острым умом, осведомленностью в политике, трезвыми суждениями. В отличие от Юнити, Диана не афишировала свои связи с нацистами и потому сохранила свое положение в лондонском обществе, что было для Гитлера очень важно: он верил, что английские аристократы-германофилы не допустят войны между Англией и Германией. Диана, возможно, была единственным на свете человеком, одинаково близко знавшим и Гитлера, и Черчилля. Она часто проводила наедине с фюрером долгие вечера в его квартире в здании Имперской канцелярии – после напряженного дня он не мог уснуть и вел с ней долгие беседы у камина об Англии и Черчилле. В свою очередь, Черчилль интересовался ее мнением о Гитлере, но когда она предложила устроить им встречу, отказался» [2].

Юнити и Диана Мидфорд среди эсэсовцев. 1935 г.

Отношения Гитлера с внучатыми племянницами Черчилля были столь близкими, что регистрация брака Дианы и О. Мосли произошла в Берлине в доме Геббельса, а единственными гостями на свадьбе были Гитлер и Геббельс. 2 августа 1939 г. сестры обедали с Гитлером, и он сказал им, что война неизбежна (совершенно очевидно, имея в виду нападение на Польшу. – А. О.). Диана вернулась в Англию, а Юнити, вопреки призывам британского консульства, не сделала этого и 3 сентября, узнав об объявлении войны, выстрелила себе в висок из пистолета. Ее спасли, лечили в лучшей клинике, Гитлер много раз навещал Юнити и подолгу сидел возле нее. Затем через Швейцарию ее отправили в Англию, где она долго болела и умерла в 1948 г.

Говоря о видных англичанах, встречавшихся с Гитлером, нельзя не сказать и о его общении с четой герцогов Виндзорских, посетивших Германию вскоре после того, как король Великобритании Эдуард VIII отрекся от престола и женился на американке Уоллис Симпсон, при этом они получили титулы герцога и герцогини. Во время своего кратковременного правления (январь – декабрь 1936 г.) Эдуард VIII симпатизировал Гитлеру, выступал против вмешательства во внутренние дела Германии и поддерживал Муссолини в агрессии против Эфиопии. Что же касается Уоллис, то в правительственных британских кругах было подозрение, что она агент Германии. Ходили разговоры о том, что Гитлер даже обсуждал возможность возвращения Эдуарда на английский престол в случае победы в войне и якобы имел с ним переписку в годы войны.

Герцог и герцогиня Виндзорские на приеме у Гитлера в Бергхофе

Возможно, поводом для этого послужила известная в те годы неприязнь Эдуарда к Черчиллю. В любом случае приведенные выше факты близкого общения Гитлера с представителями англосаксонского истеблишмента показывают, что мое предположение об англосаксонской «версальской мине», заложенной с целью привести Германию к войне против СССР и в итоге приведшей ко Второй мировой войне, не лишено оснований. Эта цепочка «неофициальных» общений с Гитлером, преимущественно английских, ясно показывает: Гитлер постоянно находился в контакте с высшими кругами Англии, разъяснял свои действия, получал советы, можно предположить, что порой и запреты (естественно, неофициальные, и в первую очередь – экономические, например, на что можно тратить получаемые им колоссальные кредиты и на что ни в коем случае нельзя). Но поскольку Англия и другие страны Европы и Америки являлись демократическими по форме, то, для того чтобы получать поддержку своих парламентов, им необходимо было доказать, что Германия стала вполне приличной европейской страной, ну, разве что с некоторыми особенностями, называемыми «новым порядком».

Для этого очень пригодились две Олимпиады, пришедшиеся на 1936 г.