Члены «ближнего круга» фюрера в составе делегации

Члены «ближнего круга» фюрера в составе делегации

Изучение состава делегации Риббентропа показало, что семь ее членов были из ближайшего окружения Гитлера. Можно, конечно, предположить, что своего личного пилота Ганса Баура вместе с самолетом «Кондор» FW-200 фюрер выделил Риббентропу для обеспечения максимальной быстроты и безопасности этого важнейшего полета. По имеющимся сведениям, этот «Кондор» был оснащен самыми современными навигационными приборами, а кресло фюрера в нем было оборудовано различными средствами безопасности, в том числе для парашютирования. Своего личного фотографа и друга Г. Гофмана фюрер мог послать для того, чтобы тот сделал снимки, дающие полное представление о загадочном русском диктаторе. Но очень трудно объяснить, зачем в делегацию Риббентропа Гитлер включил своего постоянного представителя Хевеля, личного адъютанта Шульце, своего офицера-ординарца Вюнше, личного врача Брандта и личного переводчика с английского и французского, а также стенографиста-хронографа Шмидта – людей, которые практически неотлучно всегда находились рядом с фюрером.

Если же добавить к ним оказавшихся в кремлевском кабинете лиц X2 и X3 (предположительно, геополитика К. Хаусхофера и генерала В. Кейтеля – весьма близких Гитлеру главных его советников), а также вышеупомянутую «фройлен Эдит Крюгер» – Еву Браун, то наиболее вероятной причиной включения в делегацию Риббентропа столь значительной части свиты Гитлера окажется не что иное, как… тайное участие в ней самого фюрера, возможно, под именем неидентифицированного Эдуарда Брюкельмейера.

Ниже приведена фотография Гитлера с полным составом его «ближнего круга», полужирным шрифтом выделены имена тех из них, кто был включен в состав делегации или оказался с ней в Москве инкогнито. Из них в газетных сообщениях о составе делегации был упомянуты лишь фотограф Гофман и адъютант Шульце (Рихард – брат Ганса Теодора).

Ставка «Вольфшанце». Июнь 1940 г. Слева направо: 1-й ряд – Брукнер, Дитрих, Кейтель, Гитлер, Йодль, М. Борман, Белов, Гофман; 2-й ряд – Энгель, д-р Брандт, Боденшатц, Шмундт, Вольф, Моррель, Ганс ТеодорШульце; 3-й ряд – Путткамер (за Кейтелем), Лоренц (за Боденшатцем), Хевель (за Гитлером), неизвестный (за Шмундтом), Шауб, Вюнше

Вполне возможен и другой вариант: Гитлер собирался лететь в Москву, но в последний момент передумал или обстоятельства не позволили ему этого сделать.

Тогда понятно отсутствие некоторых членов его свиты, включенных в список делегации, на фотографиях и в кинокадрах, сделанных в Москве. Если Гитлер тайно прилетал, то встреча, переговоры и проводы проходили тайно, если же он передумал или не смог прилететь – не прилетел и никто из его окружения, кроме Гофмана и Шульце, а также Евы Браун.

Есть несколько интересных фактов, косвенно подтверждающих возможность прилета Гитлера в Москву в августе 1939 г. Шеф-пилот Гитлера Ганс Баур утверждает, что 23 августа пилотируемый им самолет (разумеется, он указывает, что с Риббентропом на борту) встречал, а 24 августа провожал Молотов. Хотя, согласно публикациям в прессе и многим мемуарам, а также кинокадрам, это делал замнаркома Потемкин. Так может быть, самолет с Гитлером на борту, который вел Баур, приземлился не на Центральном аэродроме, а на одном из подмосковных военных аэродромов?

Весьма показателен еще один факт. Когда делегация летела из Москвы, в воздухе якобы была получена команда фюрера приземлиться не в Берхтесгадене, а в Берлине. «Неожиданно наш самолет радиограммой повернули на Берлин, куда Гитлер вылетел в тот же день», – написал в своих предсмертных мемуарах Риббентроп. Это значит, что Гитлер приземлился в Берлине, якобы возвращаясь из Берхтесгадена, в тот самый день, когда Риббентроп прилетел из Москвы. Интересно отметить, что и Гитлер, и Риббентроп были в этот день (24 августа) в белых плащах (см. ниже), хотя Риббентроп прилетел в Москву 23 августа в черном (см. справа).

24 августа 1939 г. Гитлер прилетел из Берхтесгадена в Берлин встречать Риббентропа. Кинокадр немецкой хроники.

23 августа 1939 г. кинокадр сделан в Москве в день прилета.

24 августа 1939 г. Кинокадр сделан в Москве в день отлета.

А теперь проанализируем несколько фактов, опровергающих возможность пребывания Гитлера в Москве в августе 1939 г. с делегацией Риббентропа. Статс-секретарь МИД Германии Вейцзекер в своих воспоминаниях «Посол третьего рейха» пишет: «Договорившись о том, что я приеду к Гитлеру на следующее утро с Хендерсоном (посол Англии в Берлине. – А. О.), я отправился спать… Всем известно, как протекали беседы в Бергхофе, одна состоялась утром, а другая в полдень 23 августа 1939 года… На следующее утро, 24 августа, я общался с Гитлером наедине… 24 августа, после нашего возвращения на самолете в Берлин, стало ясно, что британский парламент не оказал Гитлеру того уважения, на которое тот рассчитывал… Вечером того же дня Гитлер в присутствии Геринга и меня заставил только что вернувшегося Риббентропа описать, как выглядела ситуация в Москве» [14. C. 216–218].

На первый взгляд, эта цитата говорит о том, что Гитлер не мог быть в Москве 23–24 августа. Но не будем забывать, что, во-первых, свои воспоминания Вейцзекер писал в тюрьме в 1947–1950 гг., а значит, он не мог не считаться с официальной точкой зрения стран антигитлеровской коалиции. А, во-вторых, единственная встреча Гитлера в эти дни с иностранцем, послом Англии Гендерсоном, в присутствии Вейцзекера могла произойти действительно 23 августа, но утром, еще до вылета фюрера в Москву. Вторая беседа Вейцзекера с Гитлером 23 августа и «общение наедине» 24 августа вполне могли состояться… по телефону, когда фюрер уже был в Москве, или по радио во время полета (ведь Риббентроп пишет, что получил указание фюрера об изменении маршрута полета именно по радио). А вечером 24 августа все они собрались в Берлине.

Есть еще одно косвенное свидетельство в пользу тайного приезда Гитлера в Москву с делегацией Риббентропа. Пилот Баур описывает прилет в Москву так: «Пока мы кружили над аэродромом, я смотрел вниз и думал: “Что за беда! Что там происходит?” Я видел десятки советских флагов и германских со свастиками, развевавшихся по ветру, внушительный почетный караул и оркестр со сверкающими на солнце медными инструментами» [4. C. 204–205]. А вот что докладывал своему правительству посол США в Москве Ч. Болен: «Возникшее замешательство отразилось даже на самой церемонии приема Риббентропа в Москве. У русских не было нацистских флагов. Наконец их достали – флаги с изображением свастики – на студии “Мосфильм”, где снимались антифашистские фильмы. Советский оркестр спешно разучил нацистский гимн. Этот гимн был сыгран вместе с “Интернационалом” в аэропорту, куда приземлился Риббентроп» [52. C. 35].

Риббентроп же в своих мемуарах отмечает советский и германский флаги в единственном числе: «Мы прибыли в московский аэропорт, над которым рядом с флагом Советского Союза развевался флаг рейха». П. Шмидт в своих воспоминаниях также отметил, что, выйдя из самолета, увидел «флаг со свастикой в дружеском соприкосновении с флагом с серпом и молотом» – оба флага в единственном числе.

Есть еще одно существенное различие в описаниях встречи в московском аэропорту. Почему-то только американский посол и личный пилот фюрера Баур пишут о почетном карауле и оркестре, остальные подчеркивают скромность этой встречи – от НКИД были только замнаркома Потемкин и заведующий Протокольным отделом Барков, никакой торжественной церемонии этой встречи не зафиксировано ни в мемуарах, ни в кинофотодокументах[8]. Это тоже может навести на мысль, что встреч было две, из которых одна была тайной.

А вот еще один кадр – из немецкого киножурнала «Вохеншау» (аналога советского киножурнала «Новости дня»). На нем показана триумфальная встреча Риббентропа немцами после подписания пакта Риббентропа – Молотова. Все понятно: немцы радуются тому, что войны на два фронта не будет, более того – из России будут поступать в большом количестве зерно и нефтепродукты. Вопрос в том, где и когда произведена это съемка?

Если это происходит 24–25 августа 1939 г. в Берлине, то почему справа от стоящего в машине триумфатора Риббентропа сидит гауляйтер Восточной Пруссии Эрих Кох? Если же это происходит в Кенигсберге – столице Восточной Пруссии (откуда, кстати, делегация Риббентропа и вылетала в Москву 23 августа), то присутствие Коха абсолютно понятно – он встречает Риббентропа как хозяин региона либо разделяет с ним триумф как участник поездки в Москву. Но тогда почему же не выполнено полученное Риббентропом в воздухе указание Гитлера о смене курса его самолета и приземлении в Берлине? Сам Риббентроп в мемуарах упомянул, что была сделана кратковременная остановка в Кенигсберге, но о триумфальной встрече населения почему-то не сказал ни слова.

В Кенигсберге 24 августа 1939 г. Риббентроп (с поднятой рукой) на балконе, скорее всего, резиденции гауляйтера Восточной Пруссии Э. Коха

Жители Кенигсберга приветствуют Риббентропа.

И наконец, последний штрих. В своей книге воспоминаний Г. Баур опубликовал приведенный на с. 93 снимок Гитлера в белом плаще возле своего личного «Кондора» «Гренцмарк», который летал в Москву 23 августа 1939 г., причем Баур подписал этот снимок так: «Перед стартом. Польша, 1939 год» [4. Фотовкладка. C. 12]. Однако известно, что война в Польше началась в сентябре, Гитлер приехал туда на своем спецпоезде. На самолете же, находясь в Польше, он первый раз вылетел лишь 22 сентября – в день гибели в этой войне первого немецкого генерала – Фриче. Этот снимок никак не соответствует времени и ситуации – ни по погоде, ни по одежде, ни по настроению. Скорее всего, просто Баур скрывал истину, и, возможно, этот снимок сделан при пересадке фюрера с «Кондора» на Ю-52, на котором он вернулся в Берлин, чтобы там встретиться с Риббентропом и при большом стечении приближенных (!) выслушать его восторженный отчет о встрече со Сталиным.

Вполне возможно, что на верхнем снимке зафиксирована встреча в Кенигсберге прилетевшего 24 августа 1939 г. из Москвы фюрера (возле «Кондора» «Гренцмарк», того самого, на котором Риббентроп улетал из Москвы), а на нижнем – выход фюрера с сопровождением из «Юнкерса» Ю-52 в тот же день в Берлине.

Не исключено, что этот снимок, запечатлевший доклад Риббентропа Гитлеру и получивший в последние годы широкую известность, был сделан специально для сокрытия факта пребывания Гитлера в Москве.