Глава 3 «МИХЕЛЬ» (СУДНО № 28)

Глава 3

«МИХЕЛЬ» (СУДНО № 28)

«Михель» – судно № 28 – отправился в первый свой поход в качестве рейдера из Флашинга вечером 13 марта 1942 года. Он пробирался на запад к Дуврскому проливу в сопровождении пяти торпедных катеров и девяти минных тральщиков, когда всего через несколько часов после выхода из порта ему пришлось вступить в бой. Незадолго до полуночи тральщики взорвали несколько мин, установленных британцами на протраленном немцами фарватере. Неподалеку слышался шум двигателей британских моторных торпедных катеров (МТК). Около четырех часов утра с борта рейдера был замечен след торпеды, а в воздухе взорвался осветительный снаряд. Однако других признаков присутствия неприятеля заметить не удалось до тех пор, пока рейдер и его эскорт не оказались непосредственно в проливе. Снова ясно послышался звук двигателей моторных торпедных катеров. Один из германских тральщиков выпустил осветительную ракету, в свете которой немцы увидели, что конвой рейдера атакуют с моря и сзади, и спереди.

В это же время британцы появились на радаре одного из торпедных катеров; в громадных клубах дыма, освещаемых вспышками выстрелов из легкого оружия, конвой повернул к берегу. Один из британских МТК загорелся, еще два, как показалось немцам, тоже получили повреждения. Через четыре минуты бой закончился, и конвой двинулся дальше по проливу, однако над головами немцев все время взрывались осветительные снаряды, а следом шли катера противника.

Так продолжалось сорок минут, а затем вокруг германских кораблей снова одна за другой начали взрываться мины. Возле Ле-Туке, когда в 6.50 начался рассвет, в море были замечены два стремительно приближающихся маленьких силуэта. Немцы выпустили осветительные снаряды и разглядели несколько направляющихся к ним МТК и идущие следом четыре эсминца. Обе стороны открыли огонь на дистанции около 3500 ярдов; британцы продолжали двигаться тем же курсом, пока расстояние между двумя группами кораблей не сократилось всего примерно до мили. После этого обе группы двинулись параллельными курсами. Британцам удалось взять германские суда в вилку, но прямых попаданий не было. Германские торпедные катера выпустили торпеды, но всех их, кроме одной, заклинило в торпедных аппаратах; когда же огонь немцев стал слишком сильным, британцы повернули, укрывшись за дымовой завесой.

Всего за месяц до отплытия «Михеля» успешный прорыв из Бреста на восток через Ла-Манш совершили «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Принц Эйген». После этого британцы сделали все возможное, чтобы предотвратить повторение подобного в будущем, но по-настоящему система сработала только при следующей попытке прорыва рейдера.

Рано утром 14 марта из Дувра на перехват рейдера вышли шесть моторных торпедных катеров и три канонерки; было известно, что он прошел на юг вдоль голландского побережья.

В это же время пять британских эсминцев – «Бленкатра», «Ферни», «Калп», «Виндзор» и «Уолпол» – получили приказ крейсировать к востоку от Бичи-Хед, чтобы перехватить германское судно, если ему удастся проскочить мимо торпедных катеров и канонерок.

Вскоре после выхода из Дувра британские легкие силы попали под сильный огонь германских береговых батарей, и три из них получили повреждения. Через некоторое время все они вернулись в гавань; черед был за эсминцами. Они встретили «Михель» и его эскорт в 29 милях к югу от Данджнесса, и в последовавшем сражении «Виндзор» и «Ферни» получили легкие повреждения. Среди британцев пострадавших не было; «Михель» же, хоть и потерял восемь человек убитыми, зато оказался в безопасности. Он двинулся в Гавр, а затем в устье Жиронды. Наконец 20 марта он оставил европейские воды и направился к Азорским островам. Капитаном на рейдере был Руктешель с «Виддера», и половина команды тоже плавала прежде на этом судне.

«Михель» был заложен перед войной в Копенгагене как польский сухогруз «Вельской» (около 8000 брт). Еще не будучи спущенным на воду, он оказался в руках немцев и был сильно перестроен. Его вооружение не многим отличалось от вооружения остальных рейдеров – четыре 5,9-дюймовых и три 4,1-дюймовых орудия, а также легкое автоматическое оружие и торпедные аппараты. На судне был установлен новый – впрочем, достаточно примитивный, – радар и оборудование для обнаружения вражеских радаров. В дополнение к традиционному гидросамолету для целей разведки рейдер нес также два малых торпедных катера (LS-катера), каждый из которых был вооружен двумя торпедами и был способен в хорошую погоду развивать скорость до сорока узлов. Чтобы затруднить идентификацию судна, мачты и деррик-краны судна были установлены таким образом, что их легко можно было убрать или передвинуть; труба тоже была сделана передвижной и оборудована устройством для производства дыма, чтобы рейдер можно было принять за судно с двигателями на угле, а не с дизельными двигателями, как это было на самом деле.

«Михель» шел на юг, стараясь точно придерживаться маршрута, предписанного SKL; стоило отклониться от этого маршрута, и возникала опасность, что какая-нибудь подлодка примет рейдер за торговое судно союзников и потопит без долгих разговоров. Первым районом операций для него должна была стать Южная Атлантика между экватором и 15-м градусом южной широты; дальше к югу в это время действовал «Тор».

Прибыв на место, «Михель» пополнил свои запасы с танкера «Карлотта Шлиманн»; танкер этот с начала войны стоял в Лас-Пальмасе, а теперь вырвался оттуда. Затем рейдер захватил два танкера союзников – 19 апреля «Пателлу» (Британия, 7468 брт) и двумя днями позже «Коннектикут» (США, 8684 брт); оба танкера направлялись к мысу Доброй Надежды. «Коннектикут» стал первой жертвой LS-катеров «Михеля».

Руктешель обыкновенно старался как можно дольше следовать за своей жертвой незамеченным, это помогало установить ее скорость и курс; с наступлением темноты он спускал LS-катера. Воспользовавшись огромным превосходством в скорости, катера отходили от жертвы за пределы видимости и слышимости, заходили по курсу вперед и тихо лежали в дрейфе с торпедами наготове, дожидаясь подхода неприятельского судна. Если все у немцев шло удачно, моряки торговца узнавали о присутствии рейдера только тогда, когда у борта взрывались торпеды.

1 мая LS-катера вновь пригодились. Рано утром появился большой британский пароход – 10 000-тонный «Менелай» компании «Блу Фаннел Лайн». Один из катеров осторожно опустили на пологие волны Южной Атлантики, затем рейдер приказал британцу остановиться. Капитан судна Дж. Х. Блайт отказался это сделать. Он сумел показать, чего может добиться в подобной критической ситуации решительный и умный человек, имеющий под своей командой хорошо снаряженное судно.

В первую очередь надо отметить, что отлично сработали дозорные британского судна; как только «Михель» был замечен, подозрения, возникшие у капитана «Менелая», заставили его держаться от неизвестного судна подальше. Когда «Михель» открыл огонь, «Менелай» на полной скорости устремился прочь и одновременно начал передавать в эфир сигнал тревоги.

«Менелай» спешил прочь, из его единственной высокой трубы клубами валил дым. Инженеры и кочегары британца работали не за страх, а за совесть, причем в условиях, которые и на палубе-то были тропическими, а внизу в кочегарке просто адскими. Они умудрились выжать из судна на полтора узла больше его официальной полной скорости, и «Менелай» начал постепенно уходить от рейдера. Однако его пятнадцать с половиной узлов не могли конкурировать с сорока узлами скорости LS-катера, который прыгал по волнам вслед за лайнером, едва ли не целиком скрываясь за двойной аркой воды, разлетающейся из-под его носа. Германский катер приблизился; на нем был поднят британский военно-морской флаг и международный сигнал: «Остановитесь».

В докладе владельцам судна капитан Блайт рассказал: «В 5.25 утра (очевидно, по судовому времени) 1 мая 1942 года. Курс 282 градуса, скорость 14 узлов на широте 25°19? с. ш., долготе 13°21? з. д. Море спокойное, ветер северный, силой 1 балл. Видимость ясная, начинается рассвет. Судно в направлении 102° расстояние около 8 миль начало сигналить фонарем. Последовал следующий обмен сигналами:

Я проигнорировал сигналы WBA и приказал старшему инженеру пустить двигатели на полный ход, развить максимальную скорость и поддерживать в котлах предельное давление. В то же время я отдал распоряжение радиооператору мистеру Р.Дж. Симену передать в эфир сигнал QQQ и дать наши координаты. Рейдер сразу же ответил по радио RNR 1 TU («Спасибо, получил ваше сообщение») и заглушил дальнейшую передачу на волне 600 м. Радиопередатчик был немедленно переключен на короткие волны, а сигнал тревоги повторен в этом диапазоне; кроме того, все конфиденциальные бумаги были помещены под рукой на мостике, чтобы их можно было быстро выбросить за борт с грузом. В 5.55 рейдер отвернул примерно на шесть румбов и начал обстрел. Он сделал 18 или 20 выстрелов, причем последние шесть – двумя залпами по три (мне показалось, действовала система автоматического управления огнем); все снаряды упали с недолетом от полумили до мили. Затем он лег на прежний курс и продолжил погоню. Я приказал орудийным расчетам занять боевые посты, но не открывать огонь без моего приказа. Я сделал это, так как решил, что для того, чтобы спасти судно, я должен попытаться как можно сильнее затянуть погоню. Поскольку мы передали сигнал QQQ, то если погоня будет достаточно долгой, рейдер должен отказаться от нее, так как знает, что мы выдали его координаты. Примерно в 6.30 утра, когда рейдер находился примерно в шести милях позади, в воде примерно в двух милях к юго-западу от него был замечен объект. Объект оказался моторным торпедным катером. Он шел в нашем направлении со скоростью примерно 35 узлов; между катером и рейдером был замечен обмен сигналами. Когда катер поравнялся с нами и оказался от нас примерно в двух милях по левому борту, на нем подняли военно-морской флаг Британии; экипаж на нем был одет в шерстяную фланель. Он непрерывно сигналил нам WBA – и еще «Новые прав…»; остальная часть сигнала не прочитывалась, но кончался он «…остановиться». Я интерпретировал этот сигнал как «По новым правилам вы должны остановиться». Катер обогнал нас примерно на полторы мили и продолжал держаться в этой позиции. Он спустил флаг.

Пока моторный катер подходил к судну, рейдер развернулся к нам кормой и находился в таком положении примерно четверть часа. Однако мы заметили с мостика, что расстояние между нами на самом деле не увеличивалось, хотя мы неслись вперед, делая около пятнадцати с половиной узлов. Поэтому я решил, что рейдер идет полным ходом кормой вперед, пытаясь обмануть нас; он надеялся, что мы поверим и остановимся по требованию катера, а немцы тогда возьмут нас на абордаж. Примерно в 7.00 утра, когда рейдер был примерно в пяти с половиной милях за кормой, возле кормы катера в полутора милях впереди был замечен всплеск. Я сразу же пересек его кильватерную струю, так как у меня сложилось мнение, что катер сбрасывает погружные плавучие мины, рассчитывая завернуть нас ближе к рейдеру. В это время было замечено, что рейдер приготовил к спуску второй катер, но в воду не спустил, насколько мы могли видеть, и скорости не снижал. Примерно в 7.20 катер развернулся и на полной скорости в 35 или 40 узлов прошел примерно в миле с четвертью вдоль нашего правого борта. Оказавшись на румб позади нашего траверза, он развернулся к нам кормой и выпустил одну торпеду. Мы переложили руль резко влево, и судно развернулось, чтобы пропустить торпеду мимо. Я не смог разглядеть след торпеды в воде; катер направился к рейдеру. В это время рейдер, находясь примерно в пяти милях за кормой, повернул на север и вновь открыл огонь. Он сделал около восьми выстрелов из орудий левого борта, причем последние три – управляемым залпом. Все снаряды упали у нас за кормой, не долетев примерно два корпуса. В 7.30 рейдер отказался от погони, повернул и ушел на восток-юго-восток; катер держался рядом…»

Торпедным катером командовал лейтенант Отто Кринк. Он служил с Руктешелем на «Виддере» и в самом начале похода на «Михеле» был представлен капитаном к награждению Железным крестом. После фиаско с «Менелаем» это представление было отозвано, а сам капитан покинул рейдер, как только тот прибыл в Японию. В этом деле Кринк совершил множество ошибок, результатом которых стала единственная за весь поход незавершенная атака, если верить тому, что сказал Кринк одному из офицеров «Менелая» примерно через семь лет после окончания войны.

Во-первых, как понял лейтенант уже после неудачной погони, он все время неверно оценивал скорость и курс британского судна и расстояние до него, почему все его торпеды и прошли мимо, включая и те две, что были выпущены в темноте еще до того, как с «Менелая» заметили рейдер.

Кроме того, когда катер при свете дня подошел к «Менелаю» и попытался выдать себя за британский торпедный катер, маскировка его была достаточно небрежной. Так, он сам и его экипаж в теплое утро были одеты в шерстяную фланель и поверх формы – в спасательные жилеты торгового флота, не такие, как в ВМФ.

Более того, сигналя, немцы постоянно передавали в слове «патруль» две буквы «т», а их британский военно-морской флаг был настолько мало похож на настоящий, что не смог обмануть моряков «Менелая» даже на расстоянии полутора миль.

Руктешель не стал преследовать британское судно, поскольку опасался появления британского крейсера. Соответственно, он поднял на борт свои катера и как можно быстрее покинул этот район. Прежде чем уйти в Индийский океан, «Михель» направился на юг, туда, где действовал «Тор».

Обнаружив с помощью гидроплана «Карлотту Шлиманн», Руктешель 8 мая перевел на это судно своих пленных. 20 мая он встретил норвежское судно «Каттегат» (4245 брт) и сразу атаковал его. После нескольких выстрелов «Каттегат» сдался, не передав в эфир предупреждение о рейдере. Экипаж с норвежца был снят, судно затоплено.

Двумя неделями позже, б июня, «Михель» обнаружил судно компании «Америкэн-Либерти Лайн» «Джордж Клаймер» (7176 брт). Судно дрейфовало со сломанным двигателем примерно в 600 милях к юго-западу от острова Вознесения и повстречалось с рейдером в тот момент, когда команде удалось вновь привести двигатели в рабочее состояние. «Михель» последовал за обнаруженным судном и атаковал его ночью с помощью торпедных катеров. Две торпеды ударили по американскому судну, однако оно не затонуло, а начало решительно передавать в эфир тревожный сигнал. На просьбу о помощи радиостанция в Кейптауне ответила: «К вам вышел крейсер».

Очевидно, Руктешелю от SKL было известно, что из британских военных кораблей в этом районе могут оказаться только древние крейсера класса С, вооруженные не лучше его самого, или вооруженные торговые суда того типа, с какими так хорошо разобрался в свое время «Тор». Соответственно, он решил устроить засаду на британский крейсер и обойтись с ним так же, как «Корморан» обошелся с «Сиднеем». Сначала, однако, пока крейсер не подошел, ему нужно было отойти от тонущего американца подальше; кроме того, он не мог использовать самолет, так как неприятель сразу понял бы, что это самолет с находящегося поблизости вражеского судна. Так что Руктешель ждал чуть за горизонтом, замаскировавшись под британское торговое судно, спешащее на выручку судну «Либерти». Почувствовав, что время пришло, он поспешил обратно, туда, где затонул «Джордж Клаймер». Там никого не оказалось, только далеко на горизонте удалось вроде бы разглядеть треножник – мачту британского крейсера. Британец уходил, подобрав уцелевших моряков с американского судна.

На самом деле корабль, который уходил тогда за горизонт, был старый противник «Тора» – вооруженный торговый крейсер «Алькантара». Он обнаружил «Джордж Клаймер» еще на плаву, но в таком плохом состоянии, что его невозможно было отбуксировать в порт и оставалось только затопить.

Неделей позже, на закате, Руктешель обнаружил сухогруз «Лайлпарк» (5200 брт) из Глазго, шедший из Нью-Йорка к мысу Доброй Надежды с 8000 тонн военных припасов на борту. Рейдер двинулся навстречу и открыл огонь, как только британские дозорные его заметили. «Лайлпарк» сразу же получил два прямых попадания в рубку и еще куда-то в середину судна, а после второго залпа на шлюпочной палубе начался пожар. После этого экипажу оставалось только покинуть судно. Пока британские моряки садились в шлюпки, рейдер продолжал обстрел. Судно покинули все, кроме британского капитана Ч.С. Лоу и его старшего офицера, которые решили попытаться избежать плена. У борта судна была оставлена одна поврежденная шлюпка, в которую офицеры и соскользнули по фалам; шлюпка, однако, тут же затонула. Моряки поплыли прочь от горящего судна. Старший офицер почти сразу же отыскал спасательный плот; капитан же, которому не так повезло, прежде чем ему тоже удалось найти плот, почти что выбился из сил. Капитан Лоу вскарабкался на плот, обещавший временную и сомнительную безопасность, а рейдер тем временем медленно двигался вокруг пылающего «Лайлпарка». Несмотря ни на что, Лоу был полон решимости избежать плена. К рассвету «Лайлпарк» затонул, «Михель» ушел, а Лоу обнаружил, что бочонок с пресной водой на его плоту почти пуст. В это время мимо проплывал еще один плот, пустой. Лоу поймал его и закрепил рядом с первым; здесь бочонок с пресной водой оказался полным. К этому времени стало очень холодно, начался сильный дождь. На следующий день погода улучшилась, и Лоу заметил в воздухе самолет. Он выпустил несколько ракет, но самолет никак на это не отреагировал и пошел на посадку на авианосец, дым которого чуть виднелся на горизонте. Затем с авианосца взлетел еще один самолет, и очень скоро капитана подобрала шлюпка с британского конвойного авианосца «Арчер».

«Арчер» доставил Лоу во Фритаун, куда неделей позже прибыл лайнер «Авила Стар», на борту которого оказались старший и второй офицеры с «Лайлпарка». Лоу договорился о месте на лайнере и отплыл на нем в Ливерпуль. Однако ночью 5 июля «Авила Стар» был торпедирован к северо-востоку от Азорских островов. Спасательная шлюпка, в которую должен был попасть Лоу, затонула раньше, чем в нее успели спуститься моряки. Он сел во вторую шлюпку, которая, едва коснувшись воды, была уничтожена еще одной торпедой, выпущенной по тонущему судну. Лоу, раненный в плечо и руку, оказался в воде. Ему пришлось некоторое время плавать в покрытой нефтью воде, прежде чем его подобрала третья шлюпка; она тоже вскоре затонула. Моряков с нее подобрали остальные шлюпки, и в конце концов всех уцелевших моряков подобрал португальский эсминец.

Двадцать два моряка из экипажа «Лайлпарка» были взяты на борт «Михеля». 12 июня рейдер получил приказ вновь произвести дозаправку с «Карлотты Шлиманн» и затем, передав пленных на «Доггербанк» (бывший «Спейбанк», захваченный «Атлантисом» в январе 1941 года), начать действия в направлении Гвинейского залива.

Встреча с «Доггербанком» прошла по плану. Это судно заканчивало свой второй поход на Дальний Восток и обратно в Европу в качестве прорывателя блокады и минного заградителя. В марте 1942 года «Доггербанк» сумел заминировать подходы к Кейптауну, несмотря на то что его видели с самолета и вспомогательного патрульного судна. Этим успехом он был обязан своему безупречному камуфляжу, вплоть до трофейных американских грузовиков на палубе, и знанию системы опознавательных сигналов, принятой союзниками. Возможно, именно на этих минах подорвались и затонули пароходы «Альциона» и «Судан», а плавбаза эсминцев «Гекла» получила повреждения. «Доггербанк» продолжал заниматься этим небезопасным делом до марта 1943 года, да и тогда погиб вследствие ошибки. Германская подводная лодка приняла его за торговое судно союзников и потопила.

«Михель» теперь находился неподалеку от острова Вознесения на маршруте, куда адмиралтейство направило торговые суда, с тем чтобы обойти районы действия подводных лодок.

Всего за три дня он потопил старый лайнер компании «Юнион Касл Лайн» «Глочестер Касл» (8006 брт), американский танкер «Вильям Т. Хамфри» (7982 брт) и норвежский танкер «Арамис» (7984 брт). Последнее судно попыталось уйти, но LS-катера рейдера подбили его торпедой, а сам рейдер уничтожил на следующий день орудийным огнем.

«Глочестер Касл» вышел из Беркенхеда в Кейптаун 21 июня. На его борту было двенадцать пассажиров – женщины и дети, направлявшиеся к родным на военно-морскую ремонтную базу в Саймонстаун. Первую часть пути лайнер прошел в составе конвоя, а дальше двинулся независимо. Вечером 15 июня он был один примерно в 1300 милях к юго-востоку от Фритауна. Стояла полная темнота, было жарко и душно.

Внезапно где-то рядом по правому борту произошла яркая вспышка и сразу же раздался сильный удар. 5, 9-дюймовый снаряд угодил в правый борт судна чуть ниже мостика. Стрельба не прекращалась, в судно то и дело попадали и тяжелые снаряды, и пули из автоматического оружия.

Попаданием в надстройку оба радиста убиты, антенна сбита выстрелами; подать сигнал тревоги было невозможно.

Кают-компания была полностью разрушена; вспыхнул бензин, хранившийся рядом с ней на передней палубе. Через десять минут, когда обстрел прекратился, «Глочестер Касл» оказался сильно накренен на правый борт, а все шлюпки этого борта уничтожены. Команда попыталась спустить на воду шлюпки левого борта, однако лайнер на мгновение выпрямился, затем сильно накренился на левый борт и затонул.

Подошел моторный катер с «Михеля» и начал подбирать из воды уцелевших. Из 154 находившихся на «Глочестер Касле» людей подобрать удалось 61 человека, включая женщину, девушку восемнадцати лет и двух мальчиков.

Оказавшись на борту рейдера, пленные были сразу же отправлены вниз. В течение нескольких дней, пока «Михель» искал новые жертвы, им было запрещено выходить на палубу. К этому времени на «Михеле» уже были пленные с других потопленных судов. Когда им позволялось появляться на палубе, они мало что могли там увидеть – в перерывах между сражениями все вооружение рейдера, система управления огнем, радар и тому подобное было закрыто брезентовыми чехлами.

На верхушках обеих мачт круглосуточно сидели в креслах дозорные и внимательнейшим образом осматривали горизонт в огромные бинокли, закрепленные, как и сами кресла, на мачтах. О питании на рейдере отзывались не слишком плохо.

После примерно трех недель на рейдере пленных перевели на «Карлотту Шлиманн», где разместили в трюме перед нефтяными танками. «Трюм наводнен крысами; нет никаких санитарных условий. Пища по большей части несъедобна», – написал один из уцелевших.

В этих условиях жили 300 пленных, и их участь представляется типичной участью всех пленников, которых перевозили в Европу или в Азию суда снабжения рейдеров.

«Карлотта Шлиманн», лишь изредка включая двигатели, целый месяц неподвижно стояла в Южной Атлантике, чтобы скомпенсировать дрейф из-за волн или течений. 1 сентября танкер двинулся в Японию; как только он покинул тропики, пленные стали замерзать в своем трюме.

По приходе в Японию женщины и дети были помещены в лагерь для гражданских лиц; остальные пленные провели около трех лет, работая кули (грузчиками).

Из того факта, что «Михель» за три дня умудрился потопить три судна, ясно, что район этот, по крайней мере на короткое время, стал благодатным полем для подобного рода операций. Руктешель, однако, считал, что два рейдера лучше, чем один, поэтому, встретив другой рейдер – «Штир» (судно № 23), он предложил капитану Герлаху действовать совместно. Герлах в это время успешно охотился возле острова Фернанду-ди-Норонья и потому отказался от предложения Руктешеля. Тогда Руктешель решил направиться в район к югу от острова Святой Елены, где 11 августа потопил британский сухогруз «Арабистан» (5874 брт), шедший с балластом из Кейптауна на Тринидад. Рейдер еще раз заправился с «Карлотты Шлиманн» и двинулся в Индийский океан, потопив по пути новенькое американское грузовое судно «Америкэн Лидер» (6778 брт), шедшее от мыса Доброй Надежды в Пунта-Аренас в Магеллановом проливе.

После этого «Михель» получил приказ SKL вернуться в Атлантику, чтобы встретиться с очередным заправщиком и прорывателем блокады; выполняя этот приказ, 11 сентября рейдер встретил британский сухогруз «Эмпайр Даун» (7241 брт) и потопил его после заката в ходе внезапной орудийной атаки, аналогичной той, что покончила с «Лайлпарком». Несмотря на то что капитан «Эмпайр Дауна» просигналил, что останавливается и покидает с командой судно, Руктешель не прекращал сильного обстрела; половина моряков британского экипажа, насчитывавшего 44 человека, были убиты. Это дело стало позже предметом одного из обвинений, по которым трибунал по военным преступлениям признал Руктешеля виновным.

22 сентября Руктешель остановил прорыватель блокады «Танненфельс», направлявшийся из Японии в устье Жиронды, и передал ему своих пленных, а на следующий день дозаправился с «Укермарка», получив с него дополнительные торпеды. Закончив дела с «Укермарком», «Михель» вернулся в Индийский океан; танкер же остался в точке встречи ждать «Штир».

Через пять дней Руктешель получил сообщение от «Штира»; рейдер сообщал, что получил в бою с противником серьезные повреждения и нуждается в помощи.

На самом деле «Штир» был поврежден настолько серьезно, что его пришлось затопить; экипаж перешел на борт «Танненфельса».

Весь октябрь для «Михеля» прошел без происшествий; наконец был получен приказ идти в Антарктику и попытаться повторить операцию, проведенную в свое время против китобойных флотилий союзников «Пингвином».

Операция была проведена двумя годами раньше, и Руктешель не верил, что союзники допустят, чтобы подобное произошло дважды, тем более что вступление США в войну очень их усилило. Соответственно, в SKL была направлена радиограмма с просьбой изменить приказ и позволить «Михелю» работать в Индийском океане. SKL ответил согласием, и рейдер направился в район между Австралией и мысом Доброй Надежды.

Здесь «Михель» встретился еще с одним прорывателем блокады – судном «Ратокис», возвращавшимся с Дальнего Востока во Францию. До дома это судно, однако, не добралось; в день Нового 1943 года его засек возле побережья Испании самолет берегового командования, вызвавший к месту его обнаружения британский крейсер «Сцилла». Как только крейсер появился и открыл огонь, команда затопила «Ратокис».

В новом районе «Михель» потопил еще три судна – «Рейнолдс» (Британия, 5113 брт), «Савокла» (США, 5882 брт) и «Евгения Ливанос» (Греция, 4816 брт). 11 декабря, через четверо суток после потопления последнего из них, Руктешель получил приказ возвращаться в Германию.

Обогнув по большой дуге с юга мыс Доброй Надежды, «Михель» 27 декабря в 300 милях к востоку от голой скалы Гонсало-де-Альварес потопил еще одно британское судно – «Эмпайр Марч». Британец следовал из Дурбана на Тринидад новым маршрутом, который только что разработало адмиралтейство.

Больше никого Руктешель не обнаружил. Однако, оказавшись примерно на уровне острова Святой Елены, он получил новый приказ. Ему предписывалось вернуться в Индийский океан, а оттуда следовать дальше в Японию. SKL принял это решение после того, как перехват «Ратокиса» ясно показал, насколько эффективнее стала блокада европейских побережий, организованная союзниками.

Накнец 7 февраля, после 324 дней, проведенных в походе, «Михель» вновь увидел землю. Он пришел на Батавию, где японский лоцман провел его в порт, лавируя между обломками судов, потопленных годом раньше, когда японцы захватили остров.

Впоследствии немцы жаловались на плохой прием со стороны японцев; создается впечатление, что японцы относились к своим немецким союзникам немногим лучше, чем к шпионам.

После еще одной остановки в Сингапуре «Михель» проследовал дальше в Японию. В Кобэ его встретил адмирал Веннекер, германский военно-морской атташе, и Гумприх, бывший командир «Тора». Руктешель впервые узнал о катастрофе, постигшей этот корабль, и о том, что его рейдер остался теперь единственным дееспособным надводным германским рейдером; кроме того, он узнал, что после неудачи «Ратокиса» он не сможет вернуться домой.

За ремонт, в котором нуждался «Михель», взялась верфь Мицубиси. Еще до того, как «Михель» был вновь готов к отплытию, Руктешеля – человека больного – сменил на его посту Гумприх. Руктешель был направлен в госпиталь в Пекине, где и оставался до конца войны на Дальнем Востоке. После этого он был репатриирован и осужден как военный преступник.

Когда ремонт был завершен, Гумприх вывел «Михель» в море и направился через Индийский океан к западному побережью Австралии. Рано утром 14 июня на широте Ревущих Сороковых, вполне оправдывавших на тот момент свое название, «Михель» встретил норвежский сухогруз «Хег Сильвердон» (7715 брт), следовавший из Фримантла в Абадан. Немцы без предупреждения открыли огонь, сначала из пушек, а затем выпустили две торпеды. При свете осветительных снарядов они продолжали стрелять, пока норвежцы не начали покидать свое горящее судно. Находящиеся среди ужасов темноты, шторма и тонущего судна норвежцы были уверены, что Гумприх намеренно пытается потопить спасательные шлюпки. Уцелела всего одна шлюпка, и та была повреждена пулеметным огнем; под командованием капитана «Сильвердона» она пересекла Индийский океан и добралась до Бенгальского залива, где и пристала к берегу в 130 милях к юго-западу от Калькутты, ровно через месяц и один день после того, как был потоплен «Хег Сильвердон». Для этого им пришлось пройти 2865 миль; храбрый норвежский капитан благополучно привез тринадцать моряков из команды «Сильвердона» в Калькутту на крестьянских повозках, запряженных волами.

Совершив 14 июня это жестокое нападение, Гумприх атаковал и потопил еще одно норвежское судно – «Фернкасл» – при помощи четырех торпед с LS-катеров. В этом случае вновь возникает подозрение, что Гумприх стремился уничтожить уцелевших моряков с потопленного судна, однако ему это не удалось; одна шлюпка с людьми была подобрана в море через одиннадцать суток в 1300 милях к западу от Фримантла.

Гумприх догадывался, что союзникам известно, что рейдер находится в Индийском океане (так как его последняя жертва сумела, прежде чем затонуть, передать предупреждение). Поэтому он отошел к югу к 43-й параллели, где стал ждать распоряжений Берлина. Распоряжений не было, и Гумприх после долгого бесплодного ожидания медленно двинулся обратно к Японии через Батавию.

По всей видимости, решение не пытаться провести рейдер домой было принято SKL после того, как 13 апреля французский крейсер «Жорж Лейге» потопил прорыватель блокады «Портленд». «Портленд» вышел из Бордо 28 марта и сразу же был обнаружен самолетом берегового командования. Позже к месту обнаружения немецкого судна подошли военные корабли союзников, но «Портленд» сумел ускользнуть от них с помощью своего оборудования, позволявшего обнаруживать вражеские радары. Он направился к экватору, где его встретил «Жорж Лейг». Крейсер этот принадлежал прежде правительству Виши и больше двух лет простоял в Касабланке; его еще не успели оснастить радаром. Соответственно, он подошел к прорывателю блокады без предупреждения и потопил его, как только тот оказался в зоне огня.

В ночь с 17 на 18 октября 1943 года «Михель» находился в шестидесяти милях от Иокогамы. В ярком лунном свете, при полном спокойствии моря американская подводная лодка «Тарпон» шла в надводном положении, когда с нее было замечено германское судно. Американцы приняли «Михель» за японский вспомогательный крейсер.

В течение часа «Тарпон» следовал за рейдером, пытаясь выйти на удобную позицию для успешной атаки. Подходящий момент наступил в 1.56. Подлодка выпустила четыре торпеды; американцы видели, что две из них попали в цель. «Михель» остановился и накренился на левый борт; затем, вновь начав двигаться, направился прямо к подлодке. Капитан «Тарпона» коммандер Т.Л. Воган увел лодку на глубину и прошел прямо под рейдером. Там «Тарпон» вновь поднялся к поверхности и обнаружил, что «Михель» вновь остановился и ведет беспорядочный огонь во все стороны. «Тарпон» выпустил еще три торпеды; две прошли мимо, но третья ударила в корму рейдера и практически оторвала ее. Однако «Михель» все не тонул, и в 2.30 «Тарпон» выпустил по нему еще одну торпеду. Произошел взрыв; когда улеглись пламя и дым, «Михеля» на поверхности моря уже не было.

Только через несколько месяцев, когда был захвачен прорыватель блокады «Бургенланд», командование союзников узнало о том, что за судно потопил «Тарпон»; стало ясно, что погиб последний из германских надводных рейдеров.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.