Глава 7 Нападение на мосты в Неймегене

Глава 7

Нападение на мосты в Неймегене

6 октября 1944 года лондонская газета «Таймс» назвала нападение германских подводных пловцов на захваченные британцами мосты через реку Ваал в Неймегене одной из самых дерзких операций за всю войну. Другие британские издания описывали это событие в том же ключе. В кульминационный момент беспощадной борьбы противник тем самым воздал должное предприимчивости и отваге немцев, проявленным в операции, подробности которой мы сейчас приведем.

В нескольких километрах ниже по течению от германо-голландской границы Рейн разделяется на два рукава – Лек, протекающий у Арнема, и Ваал, вблизи которого находится Неймеген. В сентябре 1944 года британская 21-я армейская группировка прилагала все усилия к тому, чтобы захватить оба эти города, которые имели ключевое значение для дальнейшего наступления союзников на север и восток к сердцу Германии. Но в ожесточенном бою у Арнема британские воздушно-десантные части были остановлены, и противнику удалось только захватить значительные плацдармы на северном берегу Ваала. При своем поспешном отступлении через реку немцы не успели уничтожить ни железнодорожный, ни автомобильный мосты в Неймегене, и оба моста, почти неповрежденные, попали в руки британцев, позволяя им непрерывным потоком перебрасывать через реку запасы, снаряжение и тяжелые бронетанковые части для укрепления и расширения своего плацдарма.

Немцы испробовали все, чтобы уничтожить эти мосты, но англичане держались за них мертвой хваткой, а через несколько дней окружили их мощным кольцом обороны, которое казалось совершенно непроницаемым. Такова была ситуация, когда Верховное командование Германии, вслед за неудавшимися попытками, предпринятыми люфтваффе и штурмовыми частями инженерных войск, решило призвать на помощь подразделения из отряда «К».

Боевые пловцы сразу же развернули свой штаб в развалившемся амбаре поблизости от реки и недалеко от голландской границы. Сюда же был прислан в помощь капитан-лейтенанту Принцгорну и его подводным пловцам капитан-лейтенант Рихард, командир МЕК-65, с несколькими своими подчиненными. Работая единой командой, они рассмотрели все аспекты поставленной перед ними боевой задачи. Был проведен осмотр речного дна и местных течений под мостами, уточнены расположение и конструкция их опор, рассчитано потребное количество взрывчатки и выяснена сила вражеской охраны объектов нападения. Также была рассмотрена возможность поддержки – в форме отвлекающих атак – со стороны других германских сил.

По сравнению со всеми предшествующими операциями, проведенными силами отряда «К», трудности оказались весьма значительными, и их обсуждение выявило две основные точки зрения на способ выполнения поставленного перед ними задания. Рихард настаивал на том, что только подводные пловцы будут в состоянии незаметно подобраться к мостам. По его мнению, катера «линзе» не смогут избежать обнаружения наблюдательными постами противника, рассыпанными вдоль берегов реки. Принцгорн, в свою очередь, был убежден, что, при соответствующих погодных условиях, катера «линзе» имеют лучшие шансы на успех. Он был против использования боевых пловцов, так как под мостами было очень сильное течение. Принцгорн утверждал, что на крутом повороте реки перед самым мостом течение неминуемо выбросит их на берег. Кроме того, даже если пловцы смогут идентифицировать цель с расстояния в сто пятьдесят метров, возникал вопрос – смогут ли они на такой короткой дистанции справиться с течением и выйти точно к опоре моста? Налегке это было бы выполнимо, но, учитывая, что с собой на буксире у них будет еще три тонны взрывчатки, а именно такой общий вес имели две мины-торпеды, то ответ, вероятнее всего, окажется отрицательным.

Во всяком случае, было достигнуто согласие в вопросе о типе и размере подрывного заряда. Поскольку опоры имели 18 метров в длину и более четырех в ширину, было совершенно недостаточно просто взорвать рядом торпеду-мину. Для действительного разрушения моста требовалось оторвать опору от ее фундамента. Два мощных заряда, точно уложенные по обе стороны от опоры, должны были справиться с такой задачей. Каждая мина-торпеда была длиной более 5 метров и имела 60 сантиметров в диаметре; они были отрегулированы таким образом, чтобы плавать непосредственно под поверхностью воды. Для запуска часового механизма, который можно было установить на несколько часов, следовало только выдернуть чеку, находившуюся наверху мины. Для того чтобы отправить мину на дно в нужном месте, служила кнопка, затоплявшая камеру плавучести. Две такие мины, соединенные восемью морскими саженями троса, и составляли одно подрывное устройство. Приблизившись к опоре моста, два ныряльщика брали на себя управление каждый одной миной и разводили их в стороны на несколько метров друг от друга. Направляя каждый свою мину соответственно слева и справа от опоры, они должны были медленно двигаться по течению – до того момента, когда соединяющий мины трос не зацепится за переднюю часть опоры и, натянувшись, не остановит их дрейф, удерживая в подвешенном состоянии по обе стороны от опоры. После этого мины можно будет точно расставить по местам и затопить.

Было решено использовать три пары мин – одну пару для железнодорожного моста и две других – для автомобильного. Но по-прежнему оставался нерешенным вопрос, каким путем мины должны быть доставлены по назначению, и разрешить сомнения могла только разведка места диверсии. Тотчас же два диверсанта были отправлены за 35 километров, чтобы разведать реку и изучить течение под мостами. Войдя темной ночью в воду, они высадились на берег ниже по течению от вражеского плацдарма на следующий день поздним утром. И хотя они ни разу не были обнаружены, их доклад был неутешителен:

«…Внезапно прямо перед нами возник туманный силуэт автомобильного моста. Мы добрались до него значительно раньше, чем предполагалось. Менее чем через минуту мы проплыли под мостом и оказались позади него, пройдя, как нам показалось, между берегом и первой опорой. Все наши усилия добраться до опоры в течение этого времени ни к чему не привели. Теперь мы поплыли посередине реки в направлении центральной опоры второго моста, но и там течение оказалось таким сильным, что нам не удалось подобраться к опоре ближе чем на три метра, за то время пока нас проносило мимо. Кроме того, миновав мосты, мы уже не имели никакой надежды вернуться назад».

Было ясно, что шансы произвести атаку силами боевых пловцов чрезвычайно малы. Тут все зависело от возможности обнаружить мосты на достаточном расстоянии. Это потребовало бы их заранее осветить, и было весьма сомнительно, чтобы люфтваффе согласилось выполнить это при помощи осветительных ракет. Однако, как мы узнаем позже, света на этих мостах в скором времени стало более чем достаточно. Между тем люди из команды «К» были заняты решением еще одной проблемы. Даже если им и удастся добраться до назначенных целей, вполне возможно, что при столь сильном течении они будут бессильны справиться с буксируемыми ими минами. В конце концов могло оказаться, что и в самом деле реальнее буксировать мины катерами «линзе», у которых достаточно мощности, чтобы преодолеть течение.

Однако произошло нечто, что поставило весь план под угрозу срыва. Из ставки фюрера прибыл офицер с приказом, подписанным самим Гитлером, дающим этому офицеру право «лично принять командование операцией по немедленному и полному уничтожению мостов». Это был капитан Химмель из военной разведки, человек, имевший на своем счету не меньше рискованных операций, чем было у него различных фамилий. Подводным пловцам он был известен как капитан Хелмерс. Его появление никого не обрадовало, поскольку, как мы сейчас узнаем, герои нашего повествования уже встречались с эти человеком.

В конце 1943 года, когда вице-адмирал Гейе занимался формированием отряда «К» в составе военно-морского флота, тренировать ныряльщиков он собирался с опытными итальянскими инструкторами. Однако после краха Италии военная разведка затребовала для своих нужд поголовно всех бойцов 10-й флотилии МАС. Когда стало известно, что капитан-лейтенант Вольк остался по-прежнему верен державам оси, военная разведка направила к нему в Вальданьо шестерых немцев, среди них Альфреда фон Вурциана и Рихарда Реймана.

У адмирала не было намерений передавать своих подводных пловцов в ведение военной разведки или СС, и, как нам уже известно, он отстоял перед Верховным командованием свое мнение по поводу того, что все операции на воде должны быть исключительным делом военно-морского флота. Гиммлер, руководитель СС, согласился на это при условии, что отряд «К» подготовит для него нескольких боевых пловцов для использования в диверсионных операциях за линией фронта.

Но эта странная связь между военным флотом и СС долго не просуществовала, главным образом – в силу того, что многие из курсантов, представленных СС, оказались людьми, совершившими военные преступления, которым было необходимо для восстановления своей чести участвовать в особенно опасных операциях. Этот факт стал известен только после того, когда некоторые из этих людей оказались замешаны в малоприятных инцидентах. Офицеры адмирала Гейе были предельно возмущены этим фактом, и не в последнюю очередь – потому, что курсанты из военно-морского флота все без исключения были людьми безупречного поведения и репутации.

В конце концов военная разведка основала собственную школу людей-лягушек,[6] и капитан Хелмерс, который – излишне даже говорить об этом – не был в числе тех бывших преступников, остался все же недоволен флотом и не появлялся более, вплоть до своего неожиданного приезда в Неймеген.

Приняв на себя руководство операцией, Хелмерс проигнорировал планы, составленные руководителями боевых пловцов на основании их предшествовавшего опыта, и решил действовать иначе. Для него первое, и, с точки зрения пловцов, безусловно необходимое условие успеха операции – скрытность подхода к объекту нападения – казалось совершенно не имеющим значения. Сопровождать подводных пловцов он предложил на боевых катерах. Он утверждал, что в случае поднятия противником тревоги внимание неприятельских часовых может быть отвлечено огнем с катеров на то время, пока ныряльщики будут ставить мины.

Такое развитие событий оказалось для лейтенанта Принцгорна неприемлемым, он немедленно подал рапорт о переводе его для выполнения другого задания и вскоре отправился в Роттердам, где организовал и возглавил описанную нами выше успешную атаку на шлюз Кройцшанце в Антверпене. Вернувшись в Неймеген, он с тревогой узнал, что за время его отсутствия Хелмерс настоял на проведении разведки мостов с применением моторных боевых катеров. В противоположность никем не замеченного пробного заплыва двух ныряльщиков, поход двух сильно шумящих боевых катеров был обнаружен противником еще раньше, чем они достигли первого моста. Катера попали под сильный обстрел, и было большой удачей, что они смогли возвратиться на свою территорию.

Единственным результатом этого провала стало то, что британцы, верно рассудив, что наибольшая опасность для мостов может исходить со стороны реки, тотчас же установили выше по течению от них прожекторы, с помощью которых по ночам поверхность реки непрерывно контролировалась. Другие прожекторы были наведены на сами мосты, которые к тому же освещались дуговыми лампами. Увеличили также количество часовых и повсюду вокруг установили дополнительные огневые средства, включая пулеметы на самих мостах. Прежде ныряльщики мечтали о дополнительном освещении мостов, что делало бы более легким и простым их обнаружение, – и что же, они получили желаемое в полной мере. Но при этом вероятность проведения успешной атаки почти совершенно исчезла.

После описанных событий возникла длившаяся неделю пауза, бдительность неприятеля за это время была усыплена, а внимание притупилось. Конечно же он погасил прожекторы, освещавшие мосты, хотя и оставил работать дуговые лампы. Это и заставило пловцов решиться на атаку. Вопрос стоял ребром: теперь или никогда!

В ночь с 28 на 29 сентября они вошли в воду реки примерно в десяти километрах выше Неймегена. Двенадцать ныряльщиков были поделены на три равные группы. Каждая группа буксировала за собой одну пару мин-торпед. Первой группе было определено атаковать расположенный ниже по течению железнодорожный мост, а двум остальным – автомобильный.

Унтер-офицер радист Гейнц Бретшнейдер, который уже имел на своем счету подрыв моста через канал Орн, возглавил первую группу. С ним на задание вышли боцман Ягер и матросы 1-го класса Олле и Вольгендорф. Поскольку им предстояло проплыть большее расстояние, они отправились первыми. Приводим рассказ Бретшнейдера:

«После некоторой заминки, произошедшей при спуске на воду наших мин, начальная часть операции оказалась нетрудной. Мы бесшумно плыли по течению, лишь изредка движениями ласт корректируя курс. Было необходимо сохранить силы для тех критически важных нескольких минут, что ждали нас у моста. Время от времени мы видели взлетающие сигнальные ракеты. Была слышна какая-то стрельба, но мы не волновались, так как она не была направлена против нас. Нашей главной заботой было оставаться посредине реки.

Сразу же за последним изгибом реки перед Неймегеном мы увидели ярко освещенный автомобильный мост, который нам жизненно важно было миновать под водой, дабы не быть обнаруженными сверху. Мост находился на расстоянии примерно 1500 метров от нас, в конце речной излучины. Это был участок, о котором нас предупреждали товарищи. Скоро мы почувствовали на себе силу потока, который толкал нас к берегу. Мы намеревались проплыть между двумя опорами. Поодиночке мы бы с легкостью могли это проделать, но течение захватило наши мины и понесло их вместе с нами. Мы все четверо были вынуждены плыть изо всех сил, чтобы не дать выбросить себя на западный берег. Через несколько минут нас уже выносило на освещенное пространство. Я еще раз оценил расстояние до левой опоры и мог только надеяться, что нас пронесет мимо нее. Настало время нырять. Стараясь совершенно не двигаться, мы поплыли под водой вперед по течению.

Вода над нами ярко, как днем, засияла, а потом внезапно наступила темнота – мы очутились в тени моста! Но сияние наверху не возобновилось. Несколько секунд я сдерживал свое нетерпение, потом осторожно всплыл на поверхность. Одного взгляда было достаточно, чтобы заметить – мост находится уже в восьмидесяти метрах позади нас. Его сторона, обращенная вниз по течению, была освещена хуже, чем противоположная. Британцы, видимо, совсем не ждали нападения с этой стороны. Но когда я повернулся вперед, выискивая нашу цель (железнодорожный мост), меня охватил леденящий страх, поскольку менее чем в ста метрах ниже по течению реки на воду отбрасывало тень новое препятствие! Сначала я мог рассмотреть только тонкую черную линию, но скоро понял, что это понтонный мост, о чьем существовании мы даже не подозревали.

У нас оставалось всего несколько секунд, чтобы снова нырнуть. Мы отчаянно надеялись, что нас не ударит с силой об один из понтонов. Это, несомненно, всполошит часовых.

Когда мы находились непосредственно под досками, положенными между соседними понтонами, буксирные концы мин сильно дернуло. Не держи мы их очень крепко, нас могло бы унести течением, и мы потеряли бы свое оружие. Оказалось, что мины прочно зацепились за причальные тросы понтонного моста, причем их хвостовые части развернуло течением и заклинило в промежутке между понтонами.

Все, что нам оставалось, так это всплыть на поверхность и постараться их освободить. Меньше чем в метре над нашими головами сновали британские солдаты – вероятнее всего, саперы, строившие мост. Мы не только слышали их тяжелые шаги, но даже видели тени и огоньки сигарет. Мы дождались удобного момента и занялись минами. При том что нам сильно мешало течение, было нелегким делом освободить трехтонные торпеды от причальных тросов моста, и нам пришлось сделать множество попыток, прежде чем удалось вытащить их на чистую воду. Там нас сразу подхватило течение и моментально унесло прочь от препятствия. Противник так и остался в счастливом неведении обо всем случившемся.

После всех наших усилий нельзя было и думать об отдыхе, поскольку до железнодорожного моста оставалось всего 300 метров, и на этом коротком расстоянии мы должны были осуществить точный подход к центральной опоре. К счастью, мы находились уже более или менее посередине реки.

В отличие от автомобильного, огни на этом мосту были очень немногочисленны. Но все же нам удалось разглядеть его благодаря двум осветительным ракетам, которые были в соответствии с планом сброшены с нашего самолета.

До цели нам оставалось еще 150 метров. Отдав концы, связывавшие мины друг с другом, два человека с каждой стороны начали разводить их в стороны одну от другой. Следовало полностью растянуть соединительный трос, чтобы он мог зацепиться за опору. Одновременно мы должны были стараться не позволить трехтонным минам раздавить нас о ту же самую опору. А если трос порвется, то все вообще будет потеряно. Вблизи от моста мы поплыли наперерез течению, сильно загребая, чтобы уменьшить снос.

Вторая пара пловцов находилась несколько впереди, когда нас разделила громада опоры. Бешено работая ластами, мы стали прижимать мину к ее каменной стенке. С резким рывком трос натянулся – и выдержал! Теперь я знал, что вторая мина уравновешивает нашу и наиболее важная часть маневра выполнена успешно.

После короткой передышки – как же мы в ней нуждались! – я подтянулся на руках по тросу против течения, чтобы посмотреть, что происходит по другую сторону от опоры. Там был Олле, уже освобождающий от предохранителя чеку взрывателя своей мины. После этого мы все четверо принялись усердно тянуть и толкать свои мины, чтобы установить их одну строго против другой на противоположных сторонах опоры. Потом мы согласовали до секунды момент пуска часовых механизмов взрывателей. Все это заняло у нас примерно двадцать минут, и в это время мы были слишком заняты, чтобы интересоваться часовыми, которые могли патрулировать мост, да и чем-либо другим, происходившим вокруг нас.

Наконец все было готово. Мы нажали кнопки, и мины ушли в глубину. На дне я еще раз проверил, правильно ли они размещены. Потом нагнулся и прижал ухо к внешней оболочке мины, чтобы убедиться, что часовой механизм работает. Убедившись, что все сделано правильно, мы вынырнули на поверхность, отдохнули несколько минут и отправились вниз по течению вместе с потоком. Вскоре темнота позади нас поглотила мост.

Во время движения к мосту не потерять друг друга в темноте нам помогали мины. Теперь же мы плыли плечом к плечу, время от времени берясь за руки, ведь перед нами лежали еще 24 километра, которые нужно было преодолеть, прежде чем река выйдет за границу неприятельского плацдарма. И все же я скоро потерял контакт со своими товарищами. Сначала пропал куда-то Олле, а за ним и двое других. Ощущение одиночества усиливало мою физическую усталость. Примерно в шесть часов утра я воспрянул духом, когда услышал, как далеко позади меня разорвал тишину ночи сильнейший взрыв. Наверняка это взлетел на воздух мой мост! Нам это удалось, а теперь мне остается проплыть всего каких-то 15 километров.

Время от времени я видел, как далеко впереди взлетают белые сигнальные ракеты, их пускали, чтобы указать нам направление к своим боевым порядкам. Но уже приближался рассвет, и мне следовало подумать о поисках укрытия, в котором следовало пересидеть светлое время дня. Наконец я заметил у берега почти развалившийся рыбацкий катер, забрался на борт, втиснулся в крошечную каюту и свалился на пол в полном изнеможении. Спал я долго. Когда стемнело, я снова вошел в воду и поплыл, направляемый неизменно взлетавшими в небо сигнальными ракетами. Наконец, после показавшегося мне тогда бесконечным заплыва, я выбрался на берег и был тепло встречен дожидавшимися меня товарищами».

Первым, кто приветствовал Бретшнейдера, оказался Ягер, который добрался сюда немного раньше. Он тоже был вынужден в течение дня скрываться, но в условиях значительно менее удобных, чем достались Бретшнейдеру. Выбравшись рано утром на берег, Ягер столкнулся с двумя неприятельскими солдатами. Он среагировал очень быстро и ускользнул от них, используя приемы борьбы джиу-джитсу. Потом он еще некоторое время плыл вниз по реке, пока не нашел себе более безопасное укрытие – внутри гнилого, пустотелого древесного ствола.

Проследим теперь за движением к цели – автомобильному мосту – второй и третьей групп. Как и у группы Бретшнейдера, первый этап продвижения второй группы прошел без помех, но потом, то ли из-за неверной оценки пройденного расстояния, то ли потому, что течение оказалось чересчур быстрым, они оказались слишком близко к западному берегу, прямо перед носом у наблюдателей и стрелков противника. Если бы они попробовали энергично поплыть к середине реки, то наверняка бы обратили на себя внимание врага. С другой стороны, продолжая просто двигаться по течению, они рисковали быть вынесенными на берег, так что оба варианта казались одинаково безнадежными – а положение безвыходным. Но выбора у них уже не оставалось, поскольку впереди замаячило препятствие – низкий волнорез, спускавшийся с берега и доходивший до середины реки. Все усилия пловцов из группы оказались тщетны, было уже слишком поздно. Мины прочно сели на камни. Люди стояли в воде, которая едва доходила им до пояса, не более чем в 50 метрах от неприятельских постов, ожидая неизбежного обстрела. Но все было тихо – никто их не заметил! Низко присев, они начали толкать мины сантиметр за сантиметром вдоль волнореза по направлению к глубокой воде. Поскольку шансы снова спустить их на воду казались ничтожными, один из ныряльщиков выдернул чеки взрывателей, запустив тем самым их часовые механизмы.

Неожиданно они услышали выше по течению реки крики и винтовочную стрельбу. Они сразу же распластались на воде, не рискуя пошевелиться. Суматоха на берегу становилась все сильнее, но по ним никто не стрелял. В действительности выстрелы были направлены против пловцов из третьей группы, которых обнаружили, когда их выбросило течением на другой волнорез, находившийся в ста метрах выше по реке. То была наихудшая участь для любого пловца-диверсанта, и последствия для группы были катастрофическими. У них не оставалось иного выхода, кроме как рассыпаться по воде, но британские томми быстро окружили их в кольцо, убили одного и взяли в плен троих оставшихся диверсантов, двое из которых были ранены.

Тем временем четыре пловца второй группы по-прежнему таились в воде около своих мин. Событие, которому они только что стали свидетелями, виделось мрачным предсказанием собственной судьбы, неминуемой, если им не удастся быстро уйти с этого места. А поскольку другая группа уже потерпела неудачу, только от их собственных действий зависело теперь уничтожение моста.

Воспользовавшись шансом на спасение, выпавшим им, пока внимание неприятеля было отвлечено происходящим в другом месте, они лихорадочно работали, пока, наконец, не столкнули мины с волнореза в глубокую воду, где они были подхвачены течением.

Но теперь уже пули стали падать в воду вокруг них самих, стало быть, и они тоже были обнаружены. Но по крайней мере, теперь они были на плаву. Гребя изо всех сил от берега, они отчаянно стремились достичь ближайшей опоры моста, но, увы, она находилась слишком далеко, в то время как течение было очень быстрым. В этом чрезвычайном положении один из пловцов принял единственно возможное решение. Он забрался на мины и открыл клапаны затопления. На расстоянии всего лишь нескольких метров от моста мины, все еще связанные друг с другом, начали погружаться, чтобы окончательно лечь на дно под первым пролетом моста. Часовые механизмы взрывателей были уже пущены в ход – но мины находились не на том месте, где следовало. Этот последний, безнадежный рывок отнял у пловцов последние силы, и они, один за другим, были вынесены течением на берег – чтобы попасть в руки врага.

Из двенадцати боевых пловцов, направленных для уничтожения мостов у Неймегена, десять были захвачены британцами в плен, причем трое из этих десяти умерли от ран. Бретшнейдер и Ягер, которым удалось вернуться невредимыми, были награждены германским Золотым крестом.

Железнодорожный мост был действительно разрушен, два его массивных стальных пролета рухнули в реку. Но автомобильный мост остался в целости, и воздушная разведка зафиксировала лишь незначительные повреждения, причиненные неправильно размещенными минами второй группы. Поскольку ни один из восьми человек, отправившихся к мосту, не возвратился, первые сведения о неудавшейся атаке были получены только через несколько дней из сообщений британской прессы.

Англичане, видимо, предполагали, что германцы вскоре предпримут новую попытку уничтожить мост, поскольку еще более усилили меры предосторожности, в основном за счет установки четырех сетевых заграждений на Ваале выше Неймегена.

В газетах сообщалось, что один английский офицер нырнул под воду и вывернул взрыватель мины третьей группы. Но некоторое время после неудачи отряд «К» не предпринимал здесь никаких новых попыток. Лейтенант Принцгорн и его МЕК еще раз попали на страницы лондонских газет 15 ноября, после того как взорвали мост Мёрдйик через Голландский Дьеп. В этом случае пловцы достигли места назначения на катерах «линзе», буксировавших за собой мины-торпеды. Атака была проведена на рассвете через несколько дней после того, как противник вышел на южный берег Дьепа. В разгар сильного шторма пловцы сорок минут работали около опоры моста, чтобы правильно установить на дне мины. В результате взрыва один из пролетов моста рухнул в Дьеп, заблокировав тем самым фарватер.

В это время у Неймегена несколько недель кряду ничего не предпринималось. В конце концов против автомобильного моста был применен новый метод атаки. В ночь с 12 на 13 января 1945 года на воду сбросили 240 плавучих мин – в надежде, что они, плывя по течению, проделают бреши в сетевых заграждениях. Вслед за этим были отправлены двадцать одноместных подводных лодок типа «бибер», чтобы атаковать заграждения торпедами, снабженными специальными крючьями, которые должны были зацепиться за сети. Надеялись, что эти взрывы освободят путь для настоящей атаки. Когда занимался рассвет, отплыли еще четыре мини-лодки «бибер», каждая из которых вела на буксире ствол дерева, к которому был подвешено трехтонное взрывное устройство. На расстоянии тысячи метров выше моста на «биберах» отдали буксиры, и деревья с взрывчаткой поплыли вниз по течению. К этому времени было уже светло, и предполагалось, что когда стволы попадут в тень моста, то установленные на них фотоэлементы сработают и приведут в действие взрыватели зарядов.

Но и эта изощренная попытка провалилась. Могло случиться, что плавучие мины и торпеды с крючьями не смогли полностью разрушить все сетевые заграждения, возможно также, что у британцев были запасены новые сети на случай уничтожения уже установленных. Так или иначе, но заминированные деревья не доплыли до моста. В течение нескольких часов после этого река и прилегающая к ней местность содрогались от страшных взрывов, а многочисленные вражеские орудия вели массированный огонь по воде вокруг моста. Так закончилась последняя попытка немцев уничтожить автомобильный мост близ Неймегена.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.