Глава 8 «Бибер» – одноместная мини-подлодка

Глава 8

«Бибер» – одноместная мини-подлодка

После 20 августа 1944 года германский фронт во Франции прекратил свое существование. Бронетанковым клиньям союзников удалось выйти на стратегический простор, германская армия отступала повсюду. Сотни союзных истребителей и бомбардировщиков без устали сеяли смерть и пожинали богатый урожай разрушения на дорогах, забитых отступавшими к северу и к востоку германскими войсками.

Но посреди всего этого хаоса можно было видеть немецкую механизированную колонну, двигавшуюся против отступающих колонн вермахта,[7] упорно прокладывавшую себе дорогу к побережью пролива Ла-Манш. Хотя ее тяжелые грузовики и крытые брезентом прицепы везли людей, одетых в серую полевую форму, это были военные моряки. Время от времени командир колонны, сталкиваясь при продвижении вперед с непреодолимыми трудностями, предъявлял специальный пропуск, в котором значилось:

«Капитан 3-го ранга Ганс Бартельс является командиром Особой диверсионной команды германского военно-морского флота. Он находится при исполнении секретного задания, и никто не может быть уполномочен задавать ему касательно этого задания какие бы то ни было вопросы. Приказываю оказывать ему всевозможное содействие для выполнения его долга.

(Подписано) Дёниц, гросс-адмирал, Главнокомандующий военно-морским флотом».

Флотилии 261 отряда «К» потребовалось пять дней – с 23 по 27 августа, – чтобы, преодолев неописуемые трудности, добраться от базы в Бельгии до берега Ла-Манша. Флотилия была вооружена новейшим специальным боевым средством – одноместными подводными мини-лодками «бибер», вооруженными двумя торпедами. Была предпринята попытка направить флотилию против флота вторжения. Но Гавр был уже эвакуирован, поэтому флотилия направилась в Фекан, куда и прибыла в самый последний момент, поскольку в самом скором времени и здесь должна была начаться эвакуация. Изможденному личному составу было дано двадцать часов для восстановления сил после бессонного кошмара пути. Затем, ночью 29 августа, восемнадцать «биберов» вышли из Фекана. Очень много о выносливости моряков этой флотилии отряда «К» свидетельствует тот факт, что им вообще удалось выжить в этой операции, поскольку погода была в высшей степени неподходящей, ветер и волнение на море достигали силы четырех баллов. Два «бибера» сумели обнаружить неприятельский конвой, из состава которого ими были потоплены большое десантное судно и транспорт типа «либерти». Один из этих двух водителей «биберов» смог вернуться на базу только в 10 часов утра – предельно утомленный, окоченевший и с признаками отравления углекислым газом – но счастливый своим успехом. Все восемнадцать аппаратов благополучно вернулись в Фекан.

31 августа Фекан был наконец оставлен. Моряки из флотилии «К» были одними из последних военнослужащих, покидавших город. Большую часть их вооружений пришлось взорвать на месте. То немногое, что удалось погрузить на автомобили, вскоре также было уничтожено в ночной стычке с преследовавшей их американской бронетанковой колонной.

Вскоре после пересечения германской границы моряки флотилии едва избежали вооруженного конфликта с подразделениями СС и полевой жандармерии, которые заблокировали дорогу. Вероятно, они представляли собой нечто вроде заградительного отряда, наделенного широкими полномочиями и призванного остановить отступление германских войск. Увидев заграждения, препятствующие движению его колонны, капитан 3-го ранга Бартельс вскочил из своего автомобиля, чтобы потребовать объяснений. Два агрессивно настроенных обершарфюрера СС, стоявшие у шлагбаума, умышленно игнорировали его вопросы, более того, принялись расспрашивать его о месте назначения колонны и о причинах, заставивших его показать врагу спину, вместо того чтобы продолжать борьбу.

Вероятно, так они вели себя уже с сотнями военнослужащих. Такой метод не может принести успеха в случае с моряками отряда «К». Бартельс поинтересовался у эсэсовцев, не выжили ли они оба из ума. К этому моменту моряки были готовы по одному лишь знаку наброситься на этих «прилипал» и очистить от них дорогу.

Отвратительная ситуация тотчас же разрядилась с появлением командовавшего здесь офицера жандармерии, который, завидев морского офицера, одетого в форму капитана 3-го ранга, с Рыцарским крестом на груди, как положено, отдал честь и вежливо попросил предъявить пропуск. Бартельс энергично высказал свое мнение о неподобающем поведении двух унтер-офицеров и, достав специальный пропуск за подписью Дёница, передал его офицеру. Жандарм долгое время изучал документ. Сначала он, казалось, колебался, но потом посуровел. Ему очень жаль, но, по данному ему сверху приказу, он обязан останавливать на этом посту любые части и отправлять их на сборный пункт для укомплектования нового оборонительного рубежа; он еще раз выражает свое сожаление, но даже в данном случае не имеет права сделать исключение. Бартельс решил про себя, что единственное, что могло произвести впечатление на этого человека, были бы подписи самого Гитлера или Гиммлера. Но он немедленно докажет им, что следует уважать и авторитет его собственного главнокомандующего. Он резко повернулся, чтобы отдать своим людям несколько коротких приказов. Моментально один из грузовиков колонны, на котором была установлена счетверенная автоматическая зенитная установка калибром 20 миллиметров, занял позицию на обочине дороги. С грузовика дали короткую очередь по придорожным кустам, после чего стволы были нацелены прямо на изумленных эсэсовцев. Никто и никогда раньше так не угрожал им.

Бартельс торопливо взглянул на часы и тоном приказа объявил, что дает господам ровно пять минут на то, чтобы устранить всякие препятствия для свободного продвижения его колонны. Если же это не будет исполнено за указанное время, у него не останется другого выбора, кроме как отдать приказ об открытии огня. После чего, не удостоив «противника» даже и взглядом, Бартельс вернулся к своему автомобилю, присел на подножку и закурил сигарету.

Тем временем жандармский офицер кинулся в придорожную хижину, помещение контрольно-пропускного пункта – к телефону. Его реакция оказалась типичной для людей такого склада. Достаточно проявить с ними твердость, как они отбрасывают всякое высокомерие и лишаются уверенности в себе. Необходим конфликт подобного рода, чтобы к ним вернулось чувство ответственности. Тогда они не видят перед собой более неотложной задачи, чем обращение к вышестоящему начальнику.

За несколько секунд до истечения назначенных пяти минут через окошко КПП был дан приказ пропустить колонну моряков. Проезжая мимо поста, моряки в грузовиках довольно ухмылялись. Грузовик с зенитной установкой занял свое место в колонне. На обочине дороги стоял, отдавая честь, жандармский офицер. Этот инцидент никогда не предавался огласке, потому что у людей, в нем повинных, не было причин о нем рассказывать, моряки же, в свою очередь, тоже не хотели о нем распространяться. Данный пример лишь показывает, что «отец „биберов“» – Бартельс – не был склонен потворствовать пренебрежитльному отношению к своим беззаветно преданным делу людям.

Зарождение и развитие подводных мини-лодок «бибер» само по себе является легендой, которая едва ли могла быть претворена в реальность без серьезной настойчивости и личной инициативы капитана 3-го ранга Бартельса. В прошлом он, командир минного тральщика, уже заслужил за свои подвиги в Норвегии Рыцарский крест. Судоверфь «Флендер» в Любеке Бартельс впервые посетил в начале февраля 1944 года в сопровождении капитан-лейтенанта Обладена. Не более чем через полтора месяца после первой беседы с руководителями верфи на основании его идей было закончено строительство первого «бибера» – окрещенного «Адамом». 18 марта Бартельс лично сел в кабину управления маленькой подводной лодки и совершил первое погружение. Но первое испытательное погружение едва не закончилось катастрофой, поскольку «Адам» не смог самостоятельно выплыть и его пришлось срочно поднимать. Бартельс не пострадал; в конструкцию «бибера» внесли необходимые изменения, и уже спустя десять дней, после успешной демонстрации в присутствии гросс-адмирала Дёница, было принято решение о начале его серийного производства. Таким образом «Адам» стал родоначальником целого семейства «биберов», которое к концу войны насчитывало уже 325 единиц.

«Бибер», о котором адмирал Гейе сказал, что это оружие, порожденное практическим боевым опытом, имел длину около 8 метров и максимальный диаметр 98 сантиметров. Он мог нести прикрепленными снаружи корпуса две торпеды или же две мины. Плавные обводы и только очень небольшая рубка, выступавшая всего на 50 сантиметров в средней части корпуса, делали его похожим на миниатюрную подводную лодку. Над рубкой были установлены фиксированный перископ высотой 120 сантиметров, а также кожух компаса и шноркель – короткая труба для доступа свежего воздуха внутрь лодки, находящейся под поверхностью. Герметичный «прочный» корпус был выполнен из корабельной корпусной стали, усиленной шпангоутами и четырьмя водонепроницаемыми переборками. В носовой части находилась передняя балластная цистерна. Между первой и второй переборками – основной отсек – кабина управления, в которой сидя, с головой, просунутой в рубку, размещался единственный член команды. Тут же, под руками, удобно расположенные, находились все клапаны и рычаги управления. В этом же отсеке помещались аккумуляторы и бак для горючего. Доступ в отсек открывался только через небольшой люк в рубке. Двигателем служил 2,5-литровый шестицилиндровый бензиновый мотор фирмы «Опель», установленный между второй и третьей переборками. Потом следовал отсек с электромотором и, наконец, в самой корме, кормовая балластная цистерна. Из-за риска взрыва, вызываемого парами бензина, было бы намного безопаснее использовать дизельный двигатель, но готового дизеля подходящего типа и габаритов подобрать не удалось. Пришлось принять особые предосторожности против утечки бензина; моторный отсек был герметически изолирован от остальных отсеков лодки.

Испытания показали, что при движении «бибера» в подводном положении водитель, находящийся в ограниченном пространстве кабины, может находиться не более 45 минут, после чего произойдет отравление углекислым газом. По этой причине он должен пользоваться дыхательным аппаратом, три запасных оксилитовых патрона которого позволяли ему сохранять работоспособность в течение семи часов. Всего запаса кислорода могло хватить на двадцать часов.

Только человек крепкого сложения, безупречно обученный и наделенный железными нервами, мог рискнуть выйти в море на таком судне. В одном лице он должен был совмещать капитана, штурмана, механика. Более того, ему приходилось в течение долгих часов сидеть в замкнутом пространстве, зачастую в кишащих вражескими судами водах, и подвергаясь опасностям, как внешним, так и заключенным в самом его суденышке. Специалисты-медики считали, что эти тяжелейшие условия могут потребовать от человека такого напряжения всех сил, которое выходит за границы разумного, и предложили снабдить водителя тонизирующими таблетками. В состав этих таблеток входили наркотические средства.[8] Пятеро офицеров вызвались испытать на себе их действие. Все они после испытаний сообщили, что после появляющегося вначале приятного возбуждения, длящегося не более часа, наступает депрессия, сопровождавшаяся дрожанием конечностей, притуплением реакции и ослаблением способности к принятию решений. В результате «чудо-наркотик» был сразу же отвергнут. Вместо него попробовали использовать новый препарат, содержавший экстракт орехов кола с кофеином и другими ингредиентами, который подмешивали к шоколаду. Это средство оказалось надежным стимулятором. Тем не менее, только испытания в боевых условиях, перед лицом врага, могли доказать способность водителя «бибера» выдержать чрезвычайное напряжение.

Хотя результаты применения «биберов», базировавшихся на Фекане, оказались незначительными, их успешное возвращение, вопреки неблагоприятной погоде, было обнадеживающим знаком.

По мере формирования новых флотилий «биберами» их отправляли по суше в Роттердам, служивший базой для нападений на корабли союзников в нижнем течении Шельды. Здесь условия их применения были более сложны, чем на французском берегу Ла-Манша. Почти каждый день германские станции радиоперехвата на острове Схаувен доносили о передвижении неприятельских конвоев. В некоторых случаях суда союзников вели переговоры по радио открытым текстом, так что порой можно было получать совершенно точную информацию об их местоположении. Все это отнюдь не означало, что на операции «биберы» посылались каждый раз, когда обнаруживалась подходящая цель. Во-первых, волнение моря и скорость ветра не должны были превосходить четырех баллов по шкале Бофорта, и было весьма желательно, чтобы в небе не было луны. Во-вторых, «биберы» должны были выходить из Роттердама в начале отлива, чтобы иметь возможность быстро преодолеть отделявшие их от западной Шельды около 40 миль; начиная от траверза Флиссингена они могли воспользоваться сильным южным течением. Более того, отлив в это время должен был начинаться днем, давая «биберам» возможность прибыть в район проведения операции с наступлением сумерек, что позволяло атаковать ночью из надводного положения. Дело в том, что «биберы» не являлись настоящими подводными лодками, их дифферентовка под водой была крайне примитивной, что не позволяло удерживать аппарат на перископной глубине сколько-нибудь продолжительное время.

Ввиду столь серьезных ограничений капитан 3-го ранга Бартельс должен был быть очень внимательным при выборе подходящего времени для проведения операций. В декабре 1944 года в его распоряжении была база технического обслуживания в Хеллевутслейсе, где береговая команда подготавливала «биберов» к выходу на боевые позиции. Но уже в следующем месяце небольшой портовый бассейн, в котором стояли лодки, был сильно поврежден случайным взрывом торпеды, выпущенной «бибером», и базу обслуживания пришлось перенести в гавань Роттердама в рукаве Рейна – Леке. Именно здесь садились в свои «биберы» их водители, а в случае крупных операций – по двадцать и даже тридцать единиц одновременно. По сигналу к отправлению они один за другим пускались вниз по течению. Если позволяла погода, водители держали свои маленькие рубочные люки открытыми, чтобы до последнего иметь возможность дышать свежим воздухом. Сидя в лодке, наполовину высунувшись из рубки, они выходили в море вблизи мола на полуострове Хукван-Холланд, или между островами Гурэ и Ворнэ. Здесь водители должны были, задраив за собой люки рубок, скрыться в своих лодках, в этих местах очень активны были неприятельские истребители-бомбардировщики, и следовало быть готовыми к экстренному погружению.

Иногда водители «биберов» замечали вражеские истребители слишком поздно, чтобы успеть уклониться от их смертоносных укусов. Таким образом закончили свой путь несколько мини-лодок – как правило, вблизи полуострова Хук-ван-Холланд. Германские части, стоявшие на берегу и сами обреченные на бездействие, оказались свидетелями нескольких таких фатальных инцидентов. Иногда случалось, что пушка самолета отправляла «бибера» на дно, не причинив вреда его водителю. Тогда, при удаче, он имел шансы не попасть в свою подводную могилу. В таком случае от берега отчаливал германский спасательный катер. Неоднократно при этом британский самолет, потопив «бибер», уходил сначала в сторону полуострова и, развернувшись, летел назад, к месту затопления лодки, чтобы, кружа на том месте, указывать немецким спасателям, где им следует искать своего моряка.

Всякий раз, когда в таких ситуациях удавалось спасти водителя, возникала возможность восстановить подробности происшествия и узнать много нового о поведении «биберов» и об их недостатках. Но что же другие? Удавалось ли им достичь нижнего течения Шельды и атаковать там неприятельские суда? Дошел ли кто-нибудь из них до Остенде, на траверзе которого конвои союзников имели обыкновение останавливаться в ожидании прилива, который должен был понести их вверх по Шельде? А что же те «биберы», которые отправлялись в обратный путь во время прилива только для того, чтобы быть выброшенными на одну из многочисленных песчаных мелей в устье реки? Обо всех их нам практически ничего не известно, поскольку счастливчики, которым удалось возвратиться, были очень немногочисленны и удачи подобного рода выпадали крайне редко.

Иногда они были обязаны спасением своей жизни исключительно собственному хладнокровию в отчаянной ситуации. У них могло закончиться горючее, мог подвести двигатель. Тогда, лишенные хода, они старались наилучшим образом использовать приливные течения, потом ложились на дно и пережидали, пока прилив не повернет в нужном направлении, снова всплывали на поверхность и дрейфовали в сторону Шовена, ближайшего занятого немцами острова. Но рано или поздно большинство водителей «биберов» становились жертвами той или иной из опасностей, исходивших или от врага, сторожившего их на море и в воздухе, или от врага, притаившегося внутри их собственных суденышек – физического истощения, потери сознания, отравления ядовитыми газами. Время от времени германские радиостанции перехватывали английские сообщения, из которых становилось ясно, что тот или иной британский корвет или патрульный катер подобрал в море «бибер» с находящимся внутри водителем – спящим или уже умершим. И все же в некоторых сообщениях говорилось о судах союзников, затонувших в устье Шельды. Если в указанное время там могли находиться «биберы», то это служило единственным подтверждением их успехов, так как водители очень редко возвращались с операции, чтобы самим рассказать о них.

В период между декабрем 1944 года и февралем 1945-го из Роттердама на задания «биберы» выходили 110 раз, что следует расценивать как удовлетворительный результат, принимая во внимание серьезные ограничения, накладывавшиеся на оперативное применение этого оружия. Хотя потери среди личного состава отряда «К» при этом были относительно высоки, общее число погибших оказывалось не слишком велико.

Трагическое событие положило неожиданный конец всем этим предприятиям. Однажды Бартельс приказал водителям тридцати пяти «биберов» быть готовыми к новой операции, и они ожидали только улучшения погоды. Ждать пришлось несколько дней. Наконец вечером 6 марта они сели в свои мини-лодки в бассейне гавани Роттердама и приготовились к выходу. Неожиданно среди стоявших у причальной стенки «биберов» раздался ужасающий взрыв и над пирсом повис громадный огненный шар.

Взрывная волна сильно ударила даже по людям, находившимся на достаточно большом удалении. Для тех же, кто находился в затоне, спасения не было. В воздух взлетели громадные куски металла и камней. По затону прокатилась волна высотой около трех метров и вдребезги разнесла «биберы», стоявшие у противоположной причальной стенки. К месту катастрофы были немедленно отправлены все средства, способные оказать помощь. И только потом, когда удалось расчистить обломки, стали ясны масштабы трагедии. Погибли тридцать два отважных моряка, и обломки двадцати «биберов» покоились на дне.

Что же послужило этому причиной? Выжившие свидетели рассказали, что видели торпеду, пронесшуюся через бассейн… Следует напомнить, что и раньше был случай, когда один из «биберов», стоявших в гавани, случайно выпустил торпеду, после чего на лодки стали устанавливать предохранительные устройства. Ими уже были снабжены тридцать четыре из тридцати пяти стоявших в затоне роттердамской гавани мини-подлодок. Злополучная торпеда была случайно выпущена с единственной немодифицированной лодки. Она пересекла затон и ударила в «бибер», несший две торпеды, которые тут же взорвались.

Новейшие разработки могут оказаться очень дорогим делом, что и подтвердила история с «биберами». После катастрофы осталось только несколько таких подводных лодок. Их временами использовали для постановки мин на фарватерах между голландскими островами. Но капитана 3-го ранга Бартельса отстранили от командования, и «биберы» никогда больше не использовали для совершения торпедных атак. Они были заменены более крупными и обладавшими лучшими мореходными качествами дизельными карликовыми подлодками «зеехунд» с командой из двух человек.

Прежде чем закончить разговор о подводных аппаратах «бибер», следует упомянуть еще одну операцию. Хотя она и закончилась безрезультатно, но ее пример хорошо иллюстрирует те огромные трудности, которые сопряжены с ускоренной разработкой в военное время новых вооружений и новых способов нападения.

Германскому военно-морскому командованию было известно, что многочисленные боевые корабли, сопровождавшие караваны судов союзников, направлявшихся в Россию, использовали залив Вайенга близ Мурманска как якорную стоянку. Было решено послать туда шесть «биберов» для нанесения внезапного ночного удара. Идея заключалась в том, чтобы закрепить по два «бибера» на верхних палубах трех обычных подводных лодок для транспортировки их от германской базы в Харстаде в северной Норвегии до места, расположенного примерно в 40 милях от якорной стоянки в Мурманске. Там их предполагалось отделить от лодок-носителей и своим ходом отправить дальше для нанесения торпедного удара по кораблям противника.

Такой способ транспортировки «биберов» уже был опробован на Балтике, где была доказана его практичность. Но, прежде чем начать операцию, было необходимо провести дополнительные тренировки и выполнить большой объем работы по ее планированию. Поэтому в ноябре 1944 года флотилия 265 отряда «К» была отправлена в Харстад. Ранее, летом того же года, ее водители уже участвовали в операциях, проводившихся из Фекана против флота вторжения союзников, но теперь им предстояло отправиться на выполнение куда более трудной задачи.

Было известно, что противник проводит патрулирование подступов к Мурманску. Между островом Кильдин и побережьем против мыса Цып-Наволок быстроходные боевые корабли с помощью радаров и гидролокаторов вели постоянное наблюдение. Более того, проход в залив Вайенга был перекрыт сетевыми и боновыми заграждениями по обе стороны от острова Сального. Для того чтобы «биберы» могли прорваться через эти заграждения, необходимо было иметь точные данные, касающиеся их конструкции, о том, как глубоко они уходят под поверхность воды и как часто в них открывают проходы; надо было знать, сколько патрульных кораблей охраняют вход в залив, и еще многое другое. С целью получения по крайней мере части этих сведений было решено послать в этот район подводную лодку для захвата нескольких местных рыбаков, что и было исполнено. Перепуганные рыбаки были привезены в Харстад, где смогли сообщить кое-что полезное.

После этого особо отобранные подводники из отряда «К» приступили к напряженным тренировкам. Они отрабатывали отделение от подводной лодки-носителя, прохождение в подводном положении под сетевыми заграждениями, проводили учебные «скрытные» нападения на германские боевые корабли в Харстаде и многое другое. Воспроизводились все детали предстоящей операции.

Дата проведения действительной атаки выбиралась с должным учетом фазы луны и ожидаемого количества кораблей в заливе Вайенга. 8 января 1945 года луна в половинной фазе должна была взойти около полуночи, когда «биберы» находились бы еще на подступах к якорной стоянке. К 3 часам ночи, когда предполагалось проведение атаки, она светила бы достаточно ярко, чтобы водители могли идентифицировать цели, но не настолько, чтобы выдать противнику их присутствие. Предполагалось, что на стоянке будет находиться бывший британский линейный корабль «Ройал Соверен», переданный Советскому Союзу и переименованный в «Архангельск», а также британские авианосец и несколько миноносцев. Если только «биберам» удастся проникнуть в залив, то недостатка в объектах для нападения у них не будет.

Оставалась также проблема спасения водителей мини-подлодок после атаки. Неизменным правилом в отряде «К» было, что ни одного человека ни при каких обстоятельствах не посылали на задание, если у него после его выполнения не оставалось разумных шансов на выживание. В данном случае подводные лодки, доставившие «биберы» до места, должны были выступить и в роли спасателей.

Предполагалось, что лодки-носители выйдут из Харстада в день «Х минус три дня» и выпустят «биберы» в самостоятельное плавание в день «Х минус двенадцать часов», иначе говоря, в 3 часа пополудни 7 января, когда их будет отделять от вражеской якорной стоянки около 40 миль. Тогда у «биберов» останется двенадцать часов, за которые им следовало скрытно выйти на позицию. Было определено, что никто не должен атаковать раньше 3 часов ночи 8-го, поскольку это может свести на нет шансы на успех тех лодок, которые еще не успеют добраться до места. Что же касается операции спасения, то рандеву с ожидающей подводной лодкой было назначено мористее мыса Цып-Наволок в день «Х плюс четыре часа». «Биберы» должны были лечь на дно у побережья и подавать акустические сигналы, чтобы указать подводной лодке свое положение. Подводная лодка – носитель, в свою очередь, должна была тем же методом сигнализировать им, что можно безопасно подниматься на поверхность. Водители в таком случае должны были запустить механизмы самоуничтожения своих аппаратов, оставить их и перейти на подводную лодку – спасатель.

Запасная точка встречи была назначена у оконечности полуострова Рыбачий через двадцать четыре часа; там следовало прибегнуть к той же процедуре. Если неудача постигнет и здесь, то водителям приказывалось отправляться в Пирс-фьорд, где, предварительно затопив свои мини-лодки, выходить на берег и пробираться к шведской границе или в расположение ближайших германских частей. Им были даны подробные карты, на которых было указано, где по дороге они смогут достать пищу. Водителей также снабдили рисунками очертаний побережья, каким оно должно было видеться человеку, находящемуся у поверхности воды. Все это было организовано разведывательным центром отряда «К» «Космос» в Германии.

Во время тренировок водители «биберов» отрабатывали процедуру спасения и заучили наизусть все навигационные ориентиры, необходимые для выполнения их задачи, так же как и позиции, время и курсы для различных этапов проведения операции.

Итак, подготовка была закончена. Но как это часто случается на войне, операции было суждено закончиться неудачей из-за непредвиденных обстоятельств. В назначенное время «Х минус три дня» три подводные лодки, несущие на палубах груз из «биберов», вышли из Харстада. Они миновали Тромсё и с восходом луны легли на дно в Лонг-фьорде. В полдень следующего дня они продолжили движение, но выяснилось, что сильная вибрация, обычная для подводных лодок при движении под дизельным двигателем, повредила два «бибера», вызвав протечки в их бензиновых трубопроводах. Это была неисправность, уже наблюдавшаяся на испытаниях, и ее можно было исправить. Далее подводные лодки пошли с умеренной скоростью, чтобы уменьшить вибрацию. Дважды они были вынуждены погружаться, чтобы избегнуть встречи с самолетом противника. Но когда впереди по носу показался мыс Нордкап, дополнительный осмотр «биберов» показал, что у двух из них вновь образовалась течь в системе подачи горючего, а у двух других протекли сальники, в результате чего, пока подводные лодки пребывали в погруженном состоянии, вода проникла в их основные системы. Хотя эти последние неисправности было невозможно исправить имевшимися на подлодках ограниченными средствами, было решено продолжать движение. Однако уже в непосредственной близости от Мурманска у третьего и четвертого «бибера» возникли те же серьезные неполадки. Поскольку дальнейшее продолжение операции оказалось бессмысленным, она была отменена.

Вся подготовка пошла насмарку. Тем не менее, германские конструкторы извлекли уроки из этой неудачи и немедленно приступили к проектированию новой, более крупной двухместной сверхмалой подводной лодки, использующей дизельный двигатель замкнутого цикла. Эта разработка так и не была завершена до конца войны.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.