II
II
Совершив однажды ограбление, преступник в спешке оставил на месте происшествия свою серую шляпу. Обыкновенную серую шляпу, каких на Буковине превеликое множество.
Дмитрий Пискарь — тот самый, дело о котором сейчас докладывал мне как прокурору следователь, — в местечке, где он проживал, ничем не привлекал к себе внимания. Работал буровым мастером, хорошо зарабатывал, жил в достатке. Жители местечка были о нем неплохого мнения, главным образом потому, что он воспитывал приемную дочь, относясь к ней, как всем казалось, не хуже родного отца.
Вот об этой самой дочери по имени Катя сейчас и шел разговор в кабинете прокурора.
Она, Катя, успешно закончила школу и поступила на работу. Вскоре была принята в партию. Когда в расположенном недалеко от местечка городе открылся филиал политехнического института, одной из первых студенток стала Катя. Училась она хорошо, но друзья и знакомые всегда обращали внимание, что девушка почему-то всегда ходит грустная и редко-редко улыбается. Было заметно, что она чем-то угнетена, но никогда ни с кем не делилась своими переживаниями.
Как-то однажды Катя не пошла на занятия, а отправилась к серому зданию на улице Чапаева, где помещалась прокуратура. Преодолев смущение, она рассказала прокурору о своей тайне.
— Я дальше так жить не в состоянии, — со слезами на глазах говорила она. — Отец постоянно запугивает меня, делает мне гнусные предложения. А мать знает, но молчит, так как боится его. Он страшный человек! Помогите!
Прокурор снял трубку.
— Товарищ Агинская? Сейчас к вам придет девушка, выслушайте ее и, если надо, возбудите дело.
Лида Агинская зарекомендовала себя хорошим следователем. Ей всегда поручали дела, где требовалось быть особенно чутким и тактичным со свидетелями или с обвиняемыми.
Беседуя с Катей, она подробно расспросила ее о приемном отце, о его поведении, о его прошлом. Многого Катя не знала, но со слов матери ей было известно о каких-то темных делах отца в прошлом. Она, между прочим, упомянула об одной таинственной поездке отца в Черновицкую область, откуда он почему-то вернулся без шляпы…
— Без шляпы? — спросила Агинская.
Она вспомнила, что пару лет назад слышала о шляпе, оставленной одним из преступников, ограбивших двух стариков в каком-то селе на Буковине. Не нашли виновников и другого ограбления, случившегося вблизи этого же села, примерно в те же дни.
Шляпа! — не каждый день можно услышать о таком вещественном доказательстве. Лида порылась в памяти и вспомнила другие подробности ограбления на Буковине. Не откладывая дела на следующий день, она отправилась по следам этой шляпы.
В Черновицкой области подтвердили, что действительно один из участников преступления (а их было двое) оставил на квартире ограбленных свою серую шляпу.
Дело вместе с этим вещественным доказательством поступило к Агинской, и она начала его расследовать. Жена Пискаря опознала шляпу, а он сам наотрез отрицал и поездку в Черновицы, и то, что шляпа его.
Мало ли одинаковых шляп на белом свете!
Конечно, совпадения возможны. Верно, серых шляп на Буковине и вообще на Украине немало. Но эта шляпа была тем «немым свидетелем», который изобличал Пискаря во лжи. Дело в том, что вскоре после обнаружения шляпы она подверглась тщательному исследованию и обнаруженные на внутренней стороне волоски были отправлены на биологическую экспертизу, результаты которой теперь сослужили свою службу: волосы Пискаря были очень сходны с волосками, снятыми со шляпы.
Взвесив все данные дела, прокурор дал санкцию на арест Пискаря.
Жена Пискаря, ранее запуганная угрозами мужа, после ареста его стала более откровенной и рассказала все, что знала о своем супруге. Он, действительно, пару лет назад ездил в Черновицкую область и что-то там «натворил». Он не говорил, что именно, но в беседе с братом — его соучастником, сетовал на свою рассеянность. Серой шляпы после этого Пискарь не носил, поскольку она осталась на квартире ограбленных.
Старики-потерпевшие опознали Пискаря и его брата, который тоже был арестован. В отличие от Дмитрия брат не отрицал своего участия в ограблении и рассказал обо всех остальных грабежах, совершенных ими в Черновицкой области.
…Однажды, будучи во Львове, я стал просматривать приказы Генерального прокурора СССР и обнаружил среди них приказ о премировании Лиды Агинской за умелое расследование сложного дела, как раз того самого, о котором я только что рассказал.