13 Волнения в гарнизоне и Военно-революционный комитет
13
Волнения в гарнизоне и Военно-революционный комитет
Среди большевистских лидеров, разделявших стремление Ленина как можно скорее покончить с Временным правительством, существовали различные мнения о препятствиях на пути немедленного вооруженного восстания. Всех их все больше и больше беспокоило, что организационная подготовка к восстанию еще не достаточна, что вооруженным отрядам не хватит оружия, что захват власти только большевиками вызовет противодействие со стороны других политических партий, крестьян в губерниях и солдат на фронте, а может быть, и таких массовых демократических организаций, как Советы и профсоюзы, а также отдельных членов большевистской партии и наконец что рабочие и солдаты в самом Петрограде не откликнутся на призыв к восстанию до созыва съезда Советов. Вместе с тем некоторые лидеры рекомендовали просто оттянуть начало восстания. Как уже говорилось выше, именно такой точки зрения придерживались руководители Военной организации Подвойский и Невский. Они неизменно выступали за чисто военный путь захвата власти1.
Другой подход, к которому постепенно склонялись большевики — сторонники осторожной тактики, зачастую те, кто наиболее активно действовал в Советах или в других местных массовых организациях, состоял в следующем: i) именно Советы (в силу своей популярности среди рабочих и солдат), а не партийные органы должны организовать свержение Временного правительства; 2) в целях обеспечения поддержки со стороны масс любые действия против правительства должны быть представлены как шаги, направленные на защиту Советов; 3) таким образом, выступление следует оттянуть до тех пор, пока не появится подходящий предлог; 4) с целью ослабления сопротивления и максимального обеспечения успеха должно быть сделано все возможное для дестабилизации Временного правительства мирными средствами и, наконец, 5) само свержение правительства должно быть связаны с открытием II Всероссийского съезда Советов и узаконено им2. Хотя во многих отношениях такая тактическая линия была продолжением политики левых большевиков До 10 октября, ныне ее следовало проводить более настойчиво.
Следует также иметь в виду, что многие большевики, полностью или частично разделявшие эти взгляды, были уверены: большинство делегатов на предстоящем съезде одобрит переход власти к Советам. Наиболее последовательно эти взгляды выражал Троцкий. И его поддерживали другие видные большевики, включая Сталина.
В этой обстановке неожиданное заявление Временного правительства в середине октября о планах переброски значительной части Петроградского гарнизона на фронт стало для большевиков просто подарком. Появился прекрасный повод начать решающее сражение с режимом Керенского.
На первый взгляд решение правительства о переброске частей гарнизона было вызвано военными действиями Германии на Балтике. Вспомним, что 20 августа германские части захватили крупный морской порт Ригу; казалось, что впервые за всю войну у врага появилась возможность начать наступление на Петроград. Следует также иметь в виду, что накануне мятежа Корнилова Керенский попытался использовать угрозу дальнейшего германского продвижения для оправдания отправки значительного чиста большевизированных частей гарнизона на Северный фронт.
Тревога в связи с наступлением врага на Петроград резко возросла в первые дни октября, когда германская авиация и десантные части в результате чрезвычайно успешной внезапной атаки захватили небольшие, но стратегически важные острова Эзель и Моон у входа в Рижский залив, а также остров Даго у входа в Финский залив. В результате весь русский Балтийский флот был вытеснен в Финский залив3. Начальник штаба русской армии генерал Духонин заявил в Предпарламенте. что "с потерей этих островов. являвшихся для нас в полном смысле слова ключами к Балтике, мы фактически возвращаемся как бы к эпохе царя Алексея Михайловича, наши морские пути ставятся под контроль Германии"4.
В Петрограде известия об этих военных поражениях вызвали бурю взаимных обвинений. Правительство, а также либеральные и консервативные круги возлагали вину в первую очередь на буйных балтийских матросов. И Керенский не остался безучастным, потребовав в обращении к матросам, сразу же переданном в печать, чтобы они перестали "вольно или невольно играть на руку врагу". Он утверждал: "Кронштадтцы уже добились того, что в критический час не все средства обороны оказались на месте"5. После сдачи островов Керенский на закрытом заседании комитета обороны Предпарламента утверждал, что все необходимые меры для защиты этих островов были приняты, но не достигли цели из-за трусости, недисциплинированности и разложения личного состава частей, оборонявших острова6.
С другой стороны, крайне левые силы выступили в защиту матросов, укоряя правительство и Генеральный штаб в умышленном ослаблении обороны для проведения политических репрессий, вновь использовав те обвинения против высших гражданских и военных властей, которые были выдвинуты после неожиданного отступления русских войск от Риги. Эти обвинения способствовали усилению тревоги в народе, что Керенский собирается сдать Петроград, с тем чтобы удушить революцию. Она достигла высшей точки после появления слухов (позже подтвердившихся), что Временное правительство ведет подготовку к срочному переезду в Москву, а также в связи с сенсационной, получившей широкий отклик речью известного деятеля М.Родзянко, бывшего влиятельного председателя Государственной думы. Касаясь возможности взятия немцами Петрограда, Родзянко откровенно заявил: "Петроград находится в опасности… боге ним, с Петроградом… Опасаются, что в Петрограде погибнут центральные учреждения. На это я возразил, что очень рад буду, если все эти учреждения погибнут, потому что, кроме зла, они ничего не дали России"7.
Нет никаких прямых доказательств того, что Временное правительство когда-либо серьезно задумывалось о сдаче немцам Петрограда без боя. Кроме того, русские военные руководители, видимо, не считали возможным наступление германских частей на Петроград осенью 1917 года8. Представляется, однако, верным то, что, как и в конце августа, Керенский рассматривал очевидную угрозу германского наступления в качестве прекрасного предлога для того, чтобы навсегда избавить столицу от особо ненадежных частей гарнизона9.
В этот период комиссару Временного правительства на Северном фронте Войтинскому было поручено обеспечить переброску из столицы самых ненадежных полков гарнизона с последующей заменой их менее "разложившимися" фронтовыми частями10. Одновременно 5 октября правительство отдало распоряжение полковнику Полковникову, командующему Петроградским военным округом, о подготовке его частей к отправке на фронт, и уже на следующий день Полковников направил предварительные распоряжения командирам основных частей11.
Войтинский указывает, что сам Черемисов без воодушевления отнесся к этой операции, полагая, что переброска войск из Петрограда только усугубит обстановку на фронте. Это подтверждается шифрованной телеграммой, которую Черемисов направил 17 октября в военное министерство, изложив свое отношение к переброске на фронт гарнизонных частей: "Инициатива присылки Петроградского гарнизона шла от вас, а не от меня… Когда выяснилось, что части Петроградского гарнизона… небоеспособны, я сказал, что с оперативной точки зрения они не являются находкой для нас… Таких частей у нас уже достаточно на фронте… Ввиду выраженного вами желания отправить их на фронт я не отказываюсь от них, если вы по-прежнему признаете вывод из Петрограда необходимым"12. Несмотря на все эти оговорки, 9 октября Черемисов отдал дополнительный приказ, подготовленный Войтинским, подтверждающий распоряжения Полковникова, аргументируя это тем, что такая мера абсолютно необходима для защиты столицы от германской армии.
Солдаты в Петрограде восприняли сообщение об этих приказах с понятным возмущением. Гарнизонные части единодушно заявили о своем недоверии Временному правительству и потребовали передачи власти Советам. Так же как и после корниловского мятежа, когда все крупные гарнизонные части не проявили особого рвения поддержать большевиков в дни июльского восстания, теперь они отказались подчиниться Временному правительству и заявили о своей поддержке Петроградского Совета. Кроме того, те части, на которые больше всего рассчитывало правительство, например казаки, а также солдаты с фронта, срочно переброшенные в Петроград после июльских дней, теперь либо выразили свой нейтралитет в борьбе между Петроградским Советом и военными властями по поводу судьбы гарнизона, либо открыто поддержали Советы.
Среди множества антиправительственных резолюций, принятых гарнизонными частями в это время, была следующая, одобренная солдатами гвардии Егерского полка на массовом митинге протеста 12 октября:
"Вывод Петроградского гарнизона нужен лишь цензовой буржуазии, чтобы удушить революцию, разогнав съезд Советов, сорвав созыв Учредительного собрания. До тех пор пока власть находится в руках явных контрреволюционеров, корниловцев и полукорниловцев, мы открываем решительную борьбу против вывода из гнезда революции — Петрограда — революционного гарнизона. Мы заявляем во всеуслышание, что, отказываясь от выступления из Петрограда, все мы будем прислушиваться к голосу истинных революционных вождей рабочих и беднейших крестьян, то есть Совета рабочих и солдатских депутатов, и только им одним будем верить и только за ними пойдем, ибо все остальное сплошное предательство и наглое издевательство над мировой революцией"13.
В вышеприведенной резолюции солдаты Егерского полка недвусмысленно заявили о своей лояльности и поддержке Советов, а не большевиков или какой-либо другой политической партии. Такое отношение, как указывалось выше, было отмечено большевистскими руководителями на местах, что нашло отражение во многих политических заявлениях, принятых в это время рабочими, солдатскими и матросскими организациями. Его, например, ясно выразило общее собрание личного состава 2-го Балтийского флотского экипажа в Петрограде 19 октября, организованное в связи с распространившимися упорными слухами о том, что большевики планируют вооруженное восстание на следующий день14. Комиссар ЦИК Красновский открыл собрание, зачитав обращение "Известий", опубликованное в этот день, призывавшее к спокойствию и порядку. После этого Август Лоос, флотский писарь, который формально не принадлежал к какой-либо политической партии, но чья приверженность революционерам определялась тем, что он являлся членом делегации Центробалта и был заключен в тюрьму после июльского восстания, также призвал матросов воздерживаться от выступления (в ближайшее время), поскольку "таковое выступление перед выборами в Учредительное собрание может подорвать то доверие к левым партиям, каковое оказывают им сейчас широкие слои населения".
В этот момент встреченный аплодисментами, слово взял Николай Неверовский, перво-наперво заявивший, что сам он — кронштадтский моряк. Затем Неверовский резко осудил Красновского за ссылку на "Известия" ЦИК, отжившую, по его словам, свое время газету, которая мало защищает интересы трудового народа; тем не менее и Неверовский поддержал предложение воздерживаться от любых выступлений. После этого Володин, председатель матросского комитета экипажа, видимо, также большевик, сообщил о том, что у него есть сведения "о выступлении тридцати тысяч рабочих, чье терпение лопнуло от политики Временного правительства". Володин выразил надежду, что личный состав 2-го Балтийского флотского экипажа не ограничится лишь принятием резолюции. Однако именно это и сделали матросы. Собрание закончилось одобрением резолюции, прямо отвергающей "какие-либо отдельные, неорганизованные вооруженные выступления", вместе с тем в ней говорилось о готовности матросов "выступить", если таковое выступление будет санкционировано Петроградским Советом. В заключение в резолюции указывалось: "Мы как ярые противники коалиционного Временного правительства, признавая деятельность этого правительства пагубной для демократии… с нетерпением ждем торжественного открытия съезда представителей Советов рабочих и солдатских депутатов, которому мы верим и предлагаем взять власть в свои руки и создать тот орган, который может дать народу хлеб и заключит скорейший мир на началах, провозглашенных трудовой демократией".
Волнения в гарнизоне, принявшие открытую форму в понедельник 9 октября, все же не достигли своей кульминации до следующей недели; именно момент этой кульминации большевики использовали полностью. В печати, в Петроградском Совете и, что наиболее важно, в казармах и на фабриках большевики провозгласили лозунг "Всероссийский съезд Советов в опасности", тем самым раздувая угрозу второго корниловского мятежа. Так, 11 октября передовая статья газеты "Рабочий путь" высмеяла довод о том, что гарнизонным войскам приказано покинуть Петроград по стратегическим соображениям. В статье указывалось, что ведь и прежде утверждалось, будто наступление 18 июня было также устроено якобы во имя стратегической необходимости, а потом виднейшие эсеры и меньшевики открыто признавали, что его вызвали мотивы политические — нужно было "взять армию в руки". Этот же прием, — считала газета "Рабочий путь", — вновь был применен в августе.
"Корниловские "реформы" — смертная казнь и подавление армейских организаций — оправдывались необходимостью повысить боеспособность армии для борьбы с "внешним" врагом. Но позже всем стало ясно, что корниловская стратегия была направлена на борьбу с революцией. До начала корниловского мятежа заговорщики потребовали переброски целого ряда полков из Петрограда, конечно, в связи со стратегической необходимостью. Большевики говорили солдатам: вас уничтожат. Но солдаты все еще верили эсеровским и меньшевистским болтунам — они отправились рыть окопы, и революция едва не угодила в яму, которую копал для нее Корнилов".
Правительство пыталось отвести эти обвинения, изображая угрозу германского наступления во все более тревожных тонах. К наиболее важным союзникам, на которых правительство могло полагаться в своем конфликте с гарнизоном, относились озлобленные фронтовые солдаты, стремившиеся как можно скорее отойти в тыл, а также фронтовые комитеты, многие из которых по-прежнему находились в руках умеренных элементов. Следовательно, военные власти через фронтовые армейские комитеты попытались оказать давление на полки гарнизона, чтобы добиться их согласия на переброску на фронт. 14 октября основные полки гарнизона получили срочные телеграммы, подтвержденные Черемисовым, из штаба Петроградского военного округа с приказом избрать делегатов для встречи с фронтовым командованием и представителями армейских комитетов, которая должна была состояться на следующий день в штабе Северного фронта в Пскове; цель встречи — проинформировать части гарнизона о сложившейся ситуации, требующей их переброски из столицы, а также ознакомить их с позицией фронтовых армейских организаций по этому вопросу15.
Одновременно давление фронтовых комитетов на гарнизон осуществлялось через правительственную и умеренную социалистическую печать, которая публиковала многочисленные резолюции и письма фронтовых комитетов с требованием "выполнить свой революционный долг". Так, 17 октября "Голос солдата" поместил на первой полосе полный текст составленной в резких выражениях резолюции, принятой исполкомом Совета солдатских депутатов 12-й армии. Резолюция, утверждала: "Полки Петрограда, защитой фронта вы только спасете революционную столицу". А завершалась она словами: "Фронт требует от вас подчинения революционному долгу и беспрекословных жертв… не губите своих братьев в окопах". Аналогичное заявление, направленное солдатским комитетом 1-й армии, опубликованное "Голосом солдата" двумя днями позже, было еще более категоричным; оно в резкой форме обвиняло тыловых солдат в том, что они "обратили свободу в бесчинство, а революцию в погромы" и выражала полную готовность заставить части гарнизона двинуться на фронт силой оружия, если они не захотят сделать это добровольно16.
В своих воспоминаниях Войтинский отмечает, что к этому моменту расхождения во взглядах между радикально настроенными, жаждущими мира солдатами в окопах и более умеренными "оборонческими" фронтовыми комитетами были так велики, что лишь в вопросе о замене фронтовых частей солдатами из тыла позиция обеих сторон совпадала17. Тем не менее явное возмущение окопных солдат тыловыми войсками, проявившееся в вопросе о переброске войск, для большевиков стало предметом большой озабоченности, ибо увеличивало возможность того, что фронтовые части, так же как и в июле, могли бы быть успешно использованы Керенским для умиротворения столицы. То, что политика большевистских руководителей в Петроградском Совете полностью учитывала эту опасность — еще один показатель того, насколько чутко большевики прислушивались к изменениям в настроении масс и в целом в какой мере их действия зависели от этих настроений. Ранним утром 15 октября большевистское руководство в Петроградском Совете встретилось с представителями гарнизона, выбранными для поездки в Псков. Целью встречи была выработка согласованного ответа на требования фронтовых комитетов. Представители гарнизона с готовностью согласились с доводом большевиков, что, поскольку вопрос о переброске частей гарнизона — основной политический вопрос, решение которого является прерогативой исполкома Петроградского Совета, их поездку в Псков следует отложить до его рассмотрения исполкомом.
Армейские комитеты Северного фронта прореагировали на это решение заявлением, что только совместное совещание фронтовых и гарнизонных представителей, а не Петроградский Совет или гарнизон имеют право определять законность переброски. В своем заявлении фронтовики потребовали от представителей гарнизона прибыть на совещание 17 октября18. В этот момент исполком Петроградского Совета в срочном порядке рассмотрел вопрос о том, как отнестись к требованию о встрече в Пскове; в конце концов он одобрил решение направить туда делегацию, но коренным образом изменил ее мандат и численный состав: делегация представителей гарнизона увеличивалась за счет включения в нее большего числа депутатов Совета, стоящих на точке зрения Петроградского Совета в деле революционной обороны Петрограда. Пленарная сессия Петроградского Совета 16 октября одобрила этот подход, оговорив, что делегация уполномочена только на то, чтобы выслушать представителей ставки и обменяться мнениями19.
Несомненно, действия Петроградского Совета значительно ослабили возможность использовать совещание в Пскове в интересах Временного правительства. На состоявшемся днем 17 октября совещании были высказаны различные мнения, но не более того. Черемисов и офицеры его штаба на оперативных картах показали положение на Северном фронте и на Балтике. Войтинский отметил, что Черемисов выступал без энтузиазма, явно стремясь создать впечатление, что, по сути дела, ему безразлично, будут ли переброшены петроградские полки на фронт или нет, и что он не желает вмешиваться в этот вопрос. Множество представителей фронта взволнованно говорили о невыносимом положении солдат на фронте, об их возмущении позицией солдат гарнизона, которые, по мнению фронтовиков, с комфортом живут в тылу, не желая поддерживать общие оборонительные усилия.
В ответ петроградская делегация указала на значительные жертвы, уже принесенные большинством гарнизонных солдат в интересах революции и обороны России. К разочарованию Войтинского, последовавшее обсуждение в основном касалось необходимости перехода власти к Советам, вопросов о мире и о желании настрадавшихся на фронте солдат вернуться домой, а не вопроса о направлении новых полков в окопы. В конце встречи руководитель Военной организации и председатель военного отдела Петроградского Совета Андрей Садовский, сыгравший важную роль в составлении Приказа № I во время Февральской революции, зачитал официальное заявление от имени петроградской делегации, составленное Свердловым. В нем выражалось опасение левых сил относительно того, что за стремлением вывести гарнизон скрываются контрреволюционные мотивы. Со своей стороны Войтинский пытался заручиться обещанием членов делегации, что они будут добиваться от гарнизона добровольно согласиться с просьбой о войсковой поддержке. Ссылаясь на свои ограниченные полномочия, делегаты из Петрограда не дали согласия на такое обещание и даже отказались подписать протокол переговоров20.
Намерения Временного правительства в эти дни вызывали настолько большое недоверие, что даже умеренные социалистические элементы были вынуждены признать: части гарнизона не откликнутся на приказы о передислокации, если они не будут в какой-то мерс одобрены Петроградским Советом. Утром 9 октября, вскоре после того, как стал известен приказ Черемисова гарнизону, исполком Петроградского Совета рассмотрел вопросы о военной защите столицы и о подозрениях гарнизонных частей в отношении мотивов действий правительства; все выступавшие признали, во всяком случае косвенно, опасения солдат оправданными. Меньшевик Марк Бройдо представил депутатам совместную резолюцию меньшевиков и эсеров, которая, призывая солдат гарнизона начать подготовку к отправке на фронт, в то же время стремилась умиротворить их, предложив создать специальный комитет по оценке нужд обороны и подготовке плана обороны, который пользовался бы доверием народа. Суть резолюции состояла в налаживании сотрудничества между Петроградским Советом и правительством в целях продолжения военных действий21.
Большевики в ответ выдвинули свою, более воинственную резолюцию, наскоро составленную Троцким. В ней говорилось, что правительство Керенского "губит страну" и что единственная надежда спасти Россию — это поскорее заключить мир22. В резолюции буржуазия вкупе с Керенским обвинялась в подготовке к сдаче Петрограда, "главной крепости революции", германской армии. Подчеркнув, что Петроградский Совет ни в коей мере не может взять на себя ответственность за военную стратегию правительства, и в частности за вывод войск из Петрограда, в резолюции указывалось, что путь к спасению — переход власти в руки Советов. Как и в резолюции умеренных социалистов, в предложении большевиков также содержался призыв к гарнизону о приведении его в боевую готовность; даже в этот момент решимость народа бороться с внешним врагом оказалась настолько велика, что большевики не могли полностью игнорировать такие настроения. Однако эта подготовка косвенно была направлена как на защиту революции от посягательств правительства и правых сил, так и на защиту от германского наступления. В резолюции большевиков предусматривалось образование "революционного комитета обороны" (будущий Военно-революционный комитет), основная задача которого состояла бы в тщательном изучении всех мероприятий, относящихся к защите столицы, и в принятии всех возможных мер для вооружения рабочих в целях "содействия революционной обороне Петрограда и безопасности народа от атак, открыто готовящихся военными и корниловцами". Такой комитет, видимо, предполагалось создать по образцу Комитета народной борьбы против контрреволюции, созданного руководством Советов во время корниловского мятежа. И все же между этими двумя органами было большое различие: задача созданного в конце августа комитета состояла в защите Временного правительства от натиска контрреволюции, а одним из главных врагов предложенного большевиками комитета становилось теперь само Временное правительство.
Голосование 9 октября по резолюциям, предложенным меньшевиками и эсерами, а также большевиками в исполкоме Петроградского Совета, который, как в это время всеми считалось, находился под полным контролем большевиков, привело к неожиданному результату — незначительным большинством голосов была принята резолюция меньшевиков и эсеров. Участвовавшие в голосовании депутаты, видимо, вняли доводам умеренных элементов, что резолюция большевиков, предусматривающая создание независимого военного штаба наряду с правительственным, может резко подорвать усилия по обороне столицы. Однако обе резолюции были через некоторое время представлены на рассмотрение необычно многолюдного пленарного заседания Петроградского Совета, проходившего весьма бурно (позже один из репортеров отметил, что оно напоминало первые дни Февральской революции); в результате активная позиция большевиков явно вызвала наиболее горячий отклик, получив абсолютную поддержку со стороны фабричных и гарнизонных представителей23.
Итак, вот в чем вкратце состояла выдвинутая большевиками концепция Военно-революционного комитета, органа, который они использовали в последующем для дезорганизации и свержения Временного правительства. Публикации об Октябрьской революции в Советском Союзе времен Сталина создавали представление, что образование ВРК было непосредственным результатом решения большевистского Центрального Комитета
октября о вооруженном восстании и что с самого начала организация его была первостепенной задачей ВРК24. Фактически такой взгляд на события прослеживается даже в ценном трехтомном сборнике документов, изданном в середине 60-х годов АН СССР25. Но такое толкование, несомненно, вводит в заблуждение26. В первой половине октября вопрос о создании беспартийного органа, подобного ВРК, никогда не поднимался в Центральном Комитете; идея о ВРК возникла 9 октября, то есть накануне принятия решения ЦК о подготовке к восстанию.
Вопрос о создании ВРК был рассмотрен руководителями военного отдела Петроградского Совета 11 октября и единодушно одобрен на заседании исполкома Петроградского Совета 12 октября, а также его солдатской секции — 13 октября и официально утвержден на пленуме Петроградского Совета вечером 16 октября, на том же заседании, которое одобрило предложение исполкома о встрече в Пскове. План работы ВРК, появившийся 16 октября, предусматривал создание комиссии для установления минимума боевой силы, необходимой для Петрограда (и следовательно, не подлежащей выводу), точного учета личного состава гарнизона, предметов вооружения и провизии и для разработки плана обороны столицы. В постановлении о создании ВРК также предусматривался созыв "гарнизонных совещаний", в первую очередь как ассамблей представителей всех частей гарнизона, которые проводились бы регулярно для укрепления связи ВРК с гарнизоном и между отдельными его частями27.
Заслуживает внимания то, что этот план не носил столь агрессивного характера, как программа, которая вначале была отвергнута исполкомом, а позже была одобрена пленумом Петроградского Совета 9 октября; в плане, принятом 16 октября, ничего не говорилось о вооружении рабочих или о защите революции как от внутренней, так и от внешней угрозы. Несомненно, частично это стало результатом практических парламентских соображений; и все же несомненно то, что значительная часть большевиков вначале считала основной задачей нового комитета пресечение попыток правительства отправить большевизированные части Петроградского гарнизона на фронт и в целом защиту левых от атак, а не свержение правительства. Как уже говорилось выше, в эти дни Ленин и другие большевики — сторонники активных действий в качестве организатора восстания рассматривали не Петроградский Совет, а Военную организацию и съезд Советов Северной область. Только после завершения этого съезда, когда на заседаниях центральных органов партии 15–16 октября, обсуждавших вопросы стратегии, была осознана чрезвычайная важность увязки до открытия съезда Советов любых действий против правительства с защитой Советов и съезда Советов, руководители партии начали относиться к ВРК не просто как к органу, созданному для совместной обороны, а как к чему-то большему. Заслуживает внимания тот факт, что 15 октября на заседании Петербургского комитета его члены смутно представляли себе, какое отношение может иметь ВРК, который формировался в эти дни, к их собственным планам организации восстания. Лацис предложил лишь принять к сведению факт образования комитета и указал на необходимость определить официальное отношение к нему. Петербургский комитет рассмотрел вопрос о направлении в ВРК своих представителей, но в конце концов пришел к выводу, что желательно предварительно уточнить в ЦК его статус28.
На заседании 16 октября ЦК, подтвердив свое решение от 10 октября, избрал Военно-революционный центр в составе Свердлова, Сталина, Бубнова, Урицкого и Дзержинского. Затем было подчеркнуто, что этот центр "входит в состав советского революционного комитета", тем самым впервые указав на возможность, что ВРК может стать руководящим органом в деле захвата власти29. Однако ВРК провел свое организационное совещание лишь 20 октября; он избрал Бюро из 5 человек, в которое вошли три большевика (Антонов-Овсеенко, Подвойский и Садовский) и два левых эсера (Лазимир и Сухарьков). До этого момента предполагалось: может случиться так, что меньшевики и эсеры окажутся широко представленными в комитете, поэтому лишь после того, как выяснился вопрос о составе и руководстве ВРК, большевистские стратеги могли с достаточной степенью уверенности связать с ними свои планы по захвату власти.
Примечательно, что между 9 и 22 октября создание и первые мероприятия ВРК — главную тему всех газет, включая "Рабочий путь", — практически полностью обошла молчанием газета "Солдат", что отражало стремление руководства Военной организации по-прежнему ревностно охранять свое главенство в вопросах, касающихся гарнизона. 19 или 20 октября Военная организация направила в ЦК письмо (его текст не опубликован), отстаивая крайнюю важность сохранения руководства вооруженным восстанием в руках Военной организации, а не обычных партийных органов или Петроградского Совета30. Однако октября, скорее всего после первого организационного заседания ВРК, Центральный Комитет отверг доводы Военной организации, подтвердив, что "все наши организации могут войти в революционный центр (созданный Петроградским Советом) и обсуждать там все интересующие их вопросы"31.
Важно отметить, что к этому времени у Ленина также сложилось мнение о потенциальном значении ВРК, видимо, как о беспартийном органе восстания, хотя в отличие от Троцкого и многих других главных стратегов партии он оставался абсолютно непреклонным в вопросе о захвате власти путем вооруженного восстания и, что не менее важно, о необходимости сделать это до съезда Советов, открытие которого, намечавшееся на 20 октября, было 18 октября перенесено на 25-е. Поздним вечером, по-видимому между 20 и 23 октября32, по настоянию Ленина руководителей Военной организации Подвойского и Невского вместе с Антоновым-Овсеенко (в качестве руководителя исполкома, образованного на I съезде Советов Северной области) вызвали из Смольного в небольшую квартиру на Выборгской стороне для срочных переговоров. Судя по воспоминаниям об этой встрече Подвойского, Невского и Антонова-Овсеенко, в тот момент руководители Военной организации, так же как и Ленин, все еще представляли себе захват власти только в военном плане, тс есть как хорошо организованное вооруженное восстание против существующего правительства. Подвойский попытался добиться от Ленина согласия на руководящую роль Военной организации в подготовке свержения Временного правительства, но безуспешно. Более того, опираясь на недавнее решение ЦК, Ленин настаивал на том, что Военная организация должна действовать только через ВРК и не пытаться влиять на его деятельность, что ВРК должен быть связан с самыми широкими массами и что личная инициатива будет всемерно поощряться33.
По мнению Невского, основная цель Ленина на этой встрече состояла в том, чтобы "сломить последнее упрямство" в Военной организации в отношении восстания34, ибо даже в этот момент в ее руководстве не было единства, и в целом оно с пессимизмом относилось к идее начать восстание без достаточной подготовки. Во время этой ночной встречи Антонов-Овсеенко рассказал о революционной ситуации в Финляндии, отметив, что артиллеристы в Свеаборге все еще находятся под влиянием меньшевиков и эсеров и что политическое сознание кубанских казаков, находящихся там, вызывает озабоченность. Что касается содействия, на которое могли рассчитывать большевики со стороны революционных частей в районе Балтики, то Антонов-Овсеенко выразил уверенность: флот поддержит призыв к восстанию. Однако он не стал преувеличивать значение той непосредственной военной поддержки, которую могли бы оказать матросы, предупредив, что "глубина фарватера будет недостаточной, что матросы на более крупных революционизированных кораблях опасаются подводных лодок и миноносцев и, наконец, что моряки не захотят оголять фронт". На что Ленин отреагировал следующим образом: "Но должны же они понять, что революция в большей опасности в Питере, чем на Балтике". Антонов-Овсеенко ответил: "Не очень понимают. Можно дать два или три миноносца в Неву и прислать оборонительный отряд матросов и выборжцев — всею 3 тыс. человек". "Мало", — недовольно сказал Ленин35.
Невский и Подвойский вновь начали доказывать необходимость отсрочки начала восстания на 10–15 дней. Невский опять указал на трудности переброски революционных отрядов флота в столицу в нужный момент, а Подвойский говорил о необходимости дополнительного времени для координации подготовки к восстанию на фронте и в провинциальных гарнизонах. По убеждению Подвойского, хотя время и было на стороне большевиков, опасность крылась в преждевременных действиях.
Однако Ленин отмел эти возражения; Подвойский вспоминает, что он "проявил крайнее нетерпение" при первом упоминании об отсрочке. "Время на стороне правительства", а не большевиков, доказывал Ленин. "Всякое промедление с нашей стороны даст возможность правительственным партиям более тщательно подготовиться к разгрому нас с помощью вызванных для этого надежных войск с фронта"36. Снова и снова Ленин подчеркивал абсолютную необходимость свержения Временного правительства до съезда Советов, "дабы этот съезд, каков бы он ни был, встал перед свершившимся фактом взятия рабочим классом власти"37. Антонов-Овсеенко вспоминает, что доводы Ленина произвели и на него и на Невского очень сильное впечатление, но Подвойский продолжал сомневаться. В конце концов руководители Военной организации все-таки дали согласие работать совместно с ВРК и в целом максимально усилить готовность38.
В эти дни и ВРК, и гарнизонное совещание, решение о созыве которого было официально одобрено Петроградским Советом 16 октября, проявляли активность. Гарнизонное совещание заявило о себе первым; представители основных военных частей в Петрограде и его окрестностях положительно откликнулись на призыв военного отдела Петроградского Совета направить своих представителей в Смольный на совещание, открывшееся 18 октября. Главная его задача состояла в том, чтобы выяснить, в каком объеме смогут оказать поддержку Петроградскому Совету отдельные части, например в противодействии правительству в вопросе о выводе основных сил гарнизона из столицы. На этом совещании каждый представитель сообщил о политических настроениях своего полка, и в частности его отношении к выступлению с оружием в руках против Временного правительства. Результаты этого неофициального совещания, отразившие сдвиг солдатской массы влево, что было вызвано угрозой отправки на фронт, крайне встревожили Временное правительство. Отчет об этом совещании свидетельствует, что 15 из 18 представителей частей выразили недоверие Временному правительству и твердую решимость передать власть Советам. В то же время результаты совещания были не совсем обнадеживающими и для большевиков. Около половины выступивших в поддержку власти
Советов проявили уклончивость в отношении вооруженных действий, тогда как другие прямо или косвенно дали понять: они поддержат "выступление" лишь в том случае, если оно будет организовано Петроградским Советом или Всероссийским съездом Советов. Представитель гвардии Егерского полка сказал: "Мы выступим лишь в том случае, если на это последует приказ Петроградского Совета, но выступим организованно и потребуем немедленною свержения правительства и передачи власти Советам"39.
После этою совещания меньшевики и эсеры в Центральном Исполнительном Комитете полностью осознали опасность тою, что большевики с успехом могут воспользоваться кризисом в гарнизоне для мобилизации солдат для восстания. Желая предотвратить такой поворот событий, они на следующий же день провели свое совещание представителей гарнизонных частей. Помимо представителей частей, расположенных в Петрограде, они тоже пригласили на эту встречу умеренно настроенных военнослужащих, якобы представлявших фронтовые армейские комитеты. Однако, несмотря на все ухищрения, итоги этого совещания оказались такими же мало утешительными для сторонников правительства, как и предыдущего.
В начале совещания Дан призвал солдат сосредоточиться на подготовке к Учредительному собранию и на борьбе против "немцев, контрреволюционеров и мятежей всех видов". Но вышло так, что аудитория оказалась более восприимчивой к доводу Троцкого, что наиболее эффектный путь поддержки Учредительного собрания — это передача власти Советам; Советы в свою очередь обеспечат в Учредительном собрании широкое представительство солдатских масс, а не соглашательски настроенных армейских комитетов. Один за другим представители гарнизона заявляли о своем доверии Советам и о готовности поддержать их. При этом даже представители фронтовых комитетов, от которых организаторы встречи могли ожидать большей поддержки, возражая против вооруженного восстания в существующих условиях, в то же время с энтузиазмом выступали за переход власти к Советам, за немедленный мир и передачу земли крестьянам. Организаторам встречи был нанесен еще один удар, ибо большинство ораторов высказалось против принятия какой- либо резолюции, поскольку встреча была проведена ЦИК без одобрения Петроградского Совета40.
ВРК сформировался в период между 16–21 октября. В его состав, который до свержения Временного правительства, видимо, насчитывал всего несколько десятков человек, вошли большевики, левые эсеры и несколько анархистов (меньшевики с самого начала не пожелали войти в ВРК), а также представители Петроградского Совета, Совета крестьянских депутатов, Центробалта, Областного исполкома армии, флота и рабочих в Финляндии, фабрично-заводских комитетов и профсоюзов. Как отмечалось выше, Бюро ВРК, состоявшее из большевиков и левых эсеров, было создано для содействия повседневной работе ВРК. С одобрения большевиков председателем Бюро и всего ВРК стал левый эсер Павел Лазимир, старший помощник военного врача, председатель солдатской секции Петроградскою Совета; это усилило представление о ВРК как о беспартийном органе. Однако в наиболее критические дни Октябрьской революции в Петрограде, то есть между 21 и 25 октября, Подвойский, Антонов-Овсеенко и Троцкий исполняли обязанности председателя ВРК так же часто, как и Лазимир.
Со времени своего создания ВРК занимал несколько комнат на третьем этаже Смольного, вечно переполненных снующими людьми; здесь встречались руководители комитета, обсуждали последние события. В полном составе комитет собирался редко, и в самые критические моменты тактика ВРК, по-видимому, определялась присутствовавшими здесь в это время членами комитета, которые действовали в соответствии с собственными оценками ситуации и собственными взглядами на развитие революции41.
Отчасти потому, что большевики занимали главенствующее положение в ВРК, западные историки склонны рассматривать его лишь как подставной орган, который жестко контролировался большевистским ЦК или Военной организацией42. Такая оценка ошибочна. Большевики действительно играли руководящую роль в комитете, однако они не были его единственными членами, и даже среди них не было единодушия в понимании задач комитета. Кроме того, опубликованные протоколы о работе ЦК в эти дни свидетельствуют, что на его заседаниях крайне редко упоминалось о деятельности ВРК; в это время ЦК уделял большую часть своего внимания внутрипартийным вопросам, тому, например, какие меры следует принять по отношению к Каменеву и Зиновьеву, а также выработке позиции на предстоящем съезде Советов. Со своей стороны, по крайней мере до захвата власти, руководство Военной организации подчинялось решению ЦК от 20 октября и работало в структуре ВРК, внешне беспартийной.
На своем первом организационном заседании 20 октября перед ВРК прежде всею, по-видимому, встала задача защиты Петроградского Совета от нападок и дальнейшего укрепления его престижа в частях гарнизона. Членов комитета особенно беспокоила возможность возникновения беспорядков в воскресенье 22 октября. Руководители Петроградского Совета официально объявили 22 октября Днем Петроградского Совета с проведением митингов и концертов. Первоначальная цель этого мероприятия состояла в сборе средств на нужды Совета, но что более важно, еще в одной возможности проверить степень поддержки массами радикальной программы Петроградского Совета. Однако 22 октября отмечалась также 105-я годовщина со дня изгнания наполеоновских войск из Москвы; Совет союза казачьих войск в ознаменование этого события объявил о проведении в полдень крестною хода. Левые лидеры не без оснований опасались, что в накаленной обстановке крайне правые силы могут использовать это шествие казаков для организации вооруженною столкновения43. В последний момент казаки отменили крестный ход. Все же 20 октября ВРК первым делом направил своих представителей в основные воинские части и арсеналы в качестве меры предосторожности против возможных контрреволюционных выступлений44.
В конце заседания 20 октября ВРК постановил провести следующее гарнизонное совещание утром 21 октября; на нем, а затем на последующих — 22 и 23 октября — был установлен тесный контакт ВРК с отдельными частями гарнизона. Заседание октября началось зажигательной речью Троцкого, который, явно намекая на крестный ход казаков, предупредил о "надвигающихся угрожающих событиях" и призвал рабочих и солдат объединиться вокруг Петроградского Совета, поддерживать ВРК и помочь Советам в борьбе за власть. Корреспондент меньшевистско-эсеровской газеты "Голос солдата" так писал о реакции собравшихся:
"После речи Троцкого ряд выступавших говорили о необходимости немедленной передачи власти Советам; собравшиеся были так наэлектризованы, что, когда рядовой Гольдберг заявил с трибуны, что обсуждаемый вопрос не совсем понятен, участники совещания не только разразились криками "Долой", "Убирайся", но полностью помешали оратору объяснить, что он хотел сказать.
Представитель 4-го Донского казачьего полка заявил, что его полковой комитет решил не участвовать в намечавшемся религиозном шествии. Представитель 14-го Донского казачьего полка вызвал оживление, заявив, что его полк не только не поддержит контрреволюционные действия, откуда бы они ни проистекали, но будет всеми силами бороться с контрреволюцией. "В этом я жму руку моим товарищами из 4-го полка" (при этом оратор наклонился с трибуны и пожал руки казакам из 4-го полка). В ответ все собравшиеся разразились криками горячей поддержки и оглушительными аплодисментами, не смолкавшими долгое время".
Совещание завершилось принятием составленных Троцким резолюций о ВРК, Дне Петроградского Совета и задачах Всероссийского съезда Советов. Вместе взятые, все эти резолюции говорят как об усилении активности Петроградского гарнизона в связи с угрозой отправки на фронт, так и о замыслах комитета использовать лозунг защиты революции для мобилизации масс для поддержки Петроградского Совета и захвата власти. В резолюции о ВРК, принятой 21 октября на гарнизонном совещании, приветствовалось рождение этого комитета и выражалась полная поддержка "всем шагам, направленным на более тесную связь фронта с тылом в интересах революции". Резолюция о Дне Петроградского Совета предостерегала "братьев-казаков" об опасности стать жертвами врагов революции и призывала их вместо этого принять участие в митингах, организуемых левыми; она также предупреждала, что любые попытки корниловцев и буржуазии внести замешательство и раскол в ряды революции встретят беспощадный отпор. И наконец, резолюция о съезде Советов одобрила все политические решения Петроградского Совета, призвала предстоящий Всероссийский съезд Советов "взять власть в свои руки и обеспечить народу мир, землю и хлеб", в ней также говорилось, что "Петроградский гарнизон торжественно обещает Всероссийскому съезду в борьбе за эти требования отдать в его распоряжение все свои силы до последнего человека"45.