ПИСЬМА

ПИСЬМА

Мартин Борман Герде Борман

Ставка фюрера

16.01.1943

Моя дорогая девочка.

Хочу сказать, что сегодняшний визит Г. Г.[11] был отнюдь не из приятных. Чувствуется, что он глубоко оскорблен, и, очевидно, это произошло не сегодня и не вчера. Он чувствует несправедливое отношение со стороны «der Chif»[12], и приводил в подтверждение примеры.

В течение нескольких последних лет к совершенно никчемным людишкам относились хорошо, даже особо отмечали, а он, Г. Г., только и умеет, что сеять раздор, и т. д. и т. п. Он отмел все мои возражения. Я сказал ему, что да, все так, но фюрер тоже имеет право время от времени быть несправедливым; разве все мы, несмотря на наилучшие намерения, всегда справедливы? Вот так и в случае с Г. Г., сказал я, имеется постоянная высокая оценка заслуг против единственного случая критики. Но все было напрасно. Г. Г. был слишком ожесточен, и временами его критика сводилась к злопыхательству, поэтому в других обстоятельствах у меня не было бы иного выбора, чем встать и заявить: «Прошу прощения, но я вынужден принять к вам строгие меры. Фюрер есть фюрер, и он выше всякой критики!»

Однако я принял во внимание состояние нервного возбуждения Г. Г. и сказал ему, что из-за повышенной нервозности он видит все в искаженном виде. Четырехнедельный отпуск – и он поймет и должным образом оценит гигантские достижения фюрера и его непрекращающуюся на протяжении двадцати трех лет борьбу. И если время от времени у всех нас сдают нервы, то нет ничего удивительного, что нечто подобное случается с фюрером, который решает сверхчеловеческие задачи. Он возвышается над нами, как гора Эверест. И даже если он внезапно в приступе гнева уволит нас, мы должны будем испытывать глубочайшую благодарность к нему, нашему дорогому фюреру!

Кроме того, что стоит один выговор против такого количества похвал со стороны фюрера!

Однако в данный момент Гиммлер слишком обижен, и его резкая критика крайне неприятна. Несмотря ни на что, фюрер есть фюрер! Что бы мы делали без него?

С любовью,

твой М. Б.

* * *

Герда Борман Мартину Борману

16.01.1943

Дорогой папочка.

Чемодан полностью упакован, и Агнес пытается засунуть в него еще и ботинки. Тетя Анни заштопала твои носки, но я не выворачивала их, чтобы проверить, не пропустила ли она что-нибудь; надеюсь, что все в полном порядке. Вместе с вещами надо, конечно, отправить шинель, если ты собираешься носить свою серую форму в Пуллахе. Но обе твои шинели в Оберзальцберге, и твоя единственная коричневая шинель висит в шкафу в Берлине, подготовленная к 30 января...

Конец ознакомительного фрагмента.