Глава 9. Атомный проект. 1941–1953 годы
Глава 9. Атомный проект. 1941–1953 годы
Руководство народным хозяйством, вернее, его частью, выпавшее на долю Берии в военное время, показало его как великолепного управленца в кризисной ситуации. Это был тот опыт, цену которому сложно измерить мерками мирного, а тем более нашего времени.
Конечно, успехи Лаврентия Павловича не прошли мимо Сталина, и, когда встал вопрос об атомной бомбе, решение о главе этого проекта стало очевидным.
На Красной площади в 1947 г.
Началом официальной работы по созданию в нашей стране ядерного оружия можно считать распоряжение Государственного Комитета Обороны № 2352сс от 28 сентября 1942 года «Об организации работ по урану». В тексте этого документа говорилось:
«Москва, Кремль
Обязать Академию наук СССР (акад. Иоффе) возобновить работы по исследованию осуществимости использования атомной энергии путем расщепления ядра урана и представить Государственному Комитету Обороны к 1 апреля 1943 года доклад о возможности создания урановой бомбы или уранового топлива.
Для этой цели:
1. Президиуму Академии наук СССР:
а) организовать при Академии наук специальную лабораторию атомного ядра;
б) к 1 января 1943 года в Институте радиологии разработать и изготовить установку для термодиффузионного выделения урана-235;
в) к 1 марта 1943 года в Институте радиологии и Физико-техническом институте изготовить методами цен трифугирования и термодиффузии уран-235 в количестве, необходимом для физических исследований, и к 1 апреля 1943 года произвести в лаборатории атомного ядра исследования осуществимости расщепления ядер урана-235.
2. Академии наук УССР (акад. Богомолец) организовать под руководством проф. Ланге разработку проекта лабораторной установки для выделения урана-235 методом цен трифугирования и к 20 октября 1942 года сдать технический проект казанскому заводу „Серп и молот“ Наркомата тяжелого машиностроения.
3. Народному комиссариату тяжелого машиностроения (т. Казаков) изготовить на казанском заводе подъемно-транспортного машиностроения „Серп и молот“ для Академии наук СССР к 1 января 1943 года лабораторную установку центрифуги по проекту проф. Ланге, разрабатываемому в Академии наук УССР.
4. Народному комиссариату финансов СССР (т. Зверев) передать к 1 ноября 1942 года Академии наук СССР один грамм радия для приготовления постоянного источника нейтронов и 30 граммов платины для изготовления лабораторной установки центрифуги.
5. Обязать Народный комиссариат черной металлургии (т. Тевосяна), Народный комиссариат цветной металлургии (т. Ломако) выделить и отгрузить к 1 ноября 1942 года Академии наук СССР следующие материалы по спецификации Академии наук:
а) Наркомчермет – сталей разных марок 6 тонн,
б) Наркомцветмет – цветных металлов 0,5 тонны, а также обязать НКстанкопром выделить два токарных стан ка за счет производства.
6. Народному комиссариату внешней торговли (т. Микоян) закупить за границей по заявкам Академии наук СССР для лаборатории атомного ядра аппаратуры и химикатов на 30 тысяч рублей.
7. Главному управлению гражданского воздушного флота (т. Астахов) обеспечить к 5 октября 1942 года доставку самолетом в г. Казань из г. Ленинграда принадлежащих Физико-техническому институту АН СССР 20 кг урана и 200 кг аппаратуры для физических исследований.
8. Совнаркому Татарской АССР (т. Гафиатуллин) предоставить с 15 октября 1942 года Академии наук СССР в г. Казани помещение площадью 500 кв. м для размещения лаборатории атомного ядра и жилую площадь для 10 научных сотрудников.
Председатель Государственного Комитета Обороны
И. СТАЛИН».
У этого документа была небольшая предыстория. В сентябре 1941 года в Москве получают шифровки из Лондона о работе английских ученых над урановой бомбой и о начале строительства в Англии предприятия по ее изготовлению. Вскоре на стол Лаврентия Павловича поступает докладная записка, в которой, в частности, нарком прочел следующее: «…в Англии уделяется большое внимание проблеме использования атомной энергии урана для военных целей. В частности, из материалов видно, что английским ученым на основе расчетов выбран оптимальный вес урановой бомбы, равный 10 килограммам». Берия сообщил об этом Сталину, но в условиях начала войны с Германией этот вопрос отложили до будущих времен – полного понимания ценности ядерного оружия у руководства СССР пока не было. Однако интерес к ядерной тематике у И. В. Сталина сохранился, и Центр просит резидентуру в Великобритании (и других странах континента) собирать всю информацию о новых видах оружия, в том числе и об атомном (уран-235).
Через два месяца Берия вызвал к себе И. В. Курчатова и передал ему все, что прислали к этому времени разведчики по ядерной проблеме. Напомним, что в СССР эту тему начали разрабатывать в конце 1930-х годов.
И. В. Курчатов
Все последующие месяцы в Правительстве СССР, и в частности в НКВД у Берии, копились материалы по исследованиям в физике атомного ядра. Тогда же с письмом к Сталину обращается летчик-фронтовик замечательный физик-ядерщик Георгий Николаевич Флеров, занимавшийся изучением деления ядра урана с 1938 года. Позднее он войдет в число участников создания первой советской атомной бомбы РСД-1. На примере судьбы этого ученого можно видеть, как Сталин и его окружение относились к науке – талантливый физик находился в действующей армии с начала войны и до 1943 года.
Физик Г. Н. Флёров. 1940 г.
Справка советской разведки по атомной тематике
С другой стороны отметим, что тяжелая ситуация на фронтах в 1941–1942 годах требовала усилий государства по быстрому созданию и производству обычных видов вооружений: танков, самолетов, САУ, ракетных установок («Катюш») и многого другого. Конечно, Верховное командование, и Сталин в частности, этому уделяли основное время, как и Берия, занимавшийся разведкой и контрразведкой. Но наступивший в войне перелом (в частности, провал немецкого наступления на Москву) позволил вернуться к проблеме атомной бомбы, созданием которой активно занимались в Германии, – Лаврентий Павлович постоянно получал доклады разведчиков об этом.
Для реализации распоряжения ГКО под присмотром Берии начинается строительство нового научного центра, получившего официальное название «Лаборатория № 2» и известного сегодня как Курчатовский центр. Еще раз напомним, что основной задачей Правительства СССР в это время было производство обычных вооружений, а работы с ураном отодвигались на второй план. Тем не менее строительство Лаборатории шло полным ходом. Землю площадью 120 гектар для научного центра власти Москвы выделили на западной окраине столицы в районе села Всехсвятского и станции железной дороги «Серебряный Бор». В постановлении СНК СССР говорилось: «а) отвести в сентябре 1945 г. в быв. поселке ВИЭМ (Серебряный Бор) земельный участок под постройку 5 брусчатых деревянных домов, в том числе для 4 домов ГУАС НКВД СССР (Главное управление аэродромного строительства НКВД СССР. – А. Г.) и 1 дома Лаборатории № 2 Академии наук СССР; б) не препятствовать Лаборатории № 2 Академии наук СССР в постройке 20 финских деревянных домов на территории, прилегающих к газовому заводу быв. ВИЭМ». Для нужд Лаборатории выделялось импортное оборудование, техника, грузовые и легковые автомашины, а бензин – в неограниченном количестве!
Лаврентий Павлович находился в двояком положении. С одной стороны, он, как глава разведки, постоянно получал донесения о прогрессе западных ученых в создании ядерного оружия, с другой стороны, как контролер советской ядерной программы, он должен был активизировать работу в СССР. После войны система управления строительством ядерного комплекса СССР, создание атомной бомбы и ее производства приняла более стройный, законченный вид. В 1950-х годах многие ученые отмечали удивительную слаженность разных ступеней управленческой цепи, ее способность решать сложные задачи быстро и эффективно. На одних только чертежах, украденных в США, бомбу не построишь, не говоря уже о целой отрасли народного хозяйства.
Для понимания этой системы, особенно ее функционирования на начальном этапе, необходимо добавить следующее. Первым непосредственным руководителем создания атомной бомбы в 1943 году Сталин назначил наркома химической промышленности М. Г. Первухина, уже занимавшегося производством химического оружия и отравляющих веществ – после Берии все донесения разведки поступали к нему как исполнителю. В ведение Первухина отошли и Лаборатория № 2, и другие, даже смежные научные организации и учреждения. Формирование ядерного комплекса только начиналось.
М. Г. Первухин, И. В. Курчатов и Ю. Б. Харитон в 1949 г.
С другой стороны, работа разведки в Соединенных Штатах началась уже в 1941 году, когда наш резидент в Сан-Франциско Григорий Маркович Хейфиц познакомился с американским физиком Робертом Оппенгеймером. Уже на следующий год этот ученый возглавит секретный проект создания атомного оружия «Манхеттен», и знакомство Хейфица оказалось весьма кстати. Оппенгеймер симпатизировал левым, социалистам и слыл известным пацифистом. Как известно, американцы потратили на создание атомной бомбы три года, и все это время в Москву шли доклады агентов.
Американский физик Р. Оппенгеймер
Наиболее существенную роль в получении секретных сведений сыграл британский ученый, завербованный НКВД, Клаус Фукс, немец по происхождению, живший в Великобритании. В 1943 году Фукса направили на работу в США, подключив к атомному проекту. От Фукса сведения в Москву шли постоянно, причем это касалось и теоретических исследований, и инженерных решений. Чертеж первой атомной бомбы К. Фукс передал американскому химику Гарри Голду, другому нашему агенту в центре исследований в городе Лос-Аламос. От Голда полный чертеж бомбы лег на стол Лаврентия Павловича, и с ним смог ознакомиться Курчатов, активно изучавший всю поступающую от разведчиков информацию. Организацией похищения секретных сведений занимался заместитель начальника отдела «С» Н. И. Эйтингон (с 1945 г.), знакомый нам по делу Троцкого. В деле похищения секретов ядерного оружия таланты Эйтингона пришлись как нельзя кстати.
Английский физик К. Фукс
Но и американская контрразведка не сидела сложа руки. Служба перехвата и радиоразведки войск связи США стала регулярно получать советские шифровки, расшифровывая их. Так им удалось получить имена агентов: Фукса, Голда, Грингласса и супругов Розенберг, хотя большинство ученых, передававших секреты Москве, так и остались неузнанными. Наиболее известна история американских коммунистов Юлиуса (кодовое имя – Либерал) и Этель Розенберг, работавших на советскую разведку с начала 1940-х годов (Судоплатов пишет о 1930-х гг.). Именно Розенберги получили рабочие чертежи бомбы, сброшенной на Нагасаки, от Голда и передали их советскому резиденту. Но это было скорее исключением – в основном супруги занимались сбором информации в области военной авиации и электроники. После ареста они отрицали причастность к советским спецслужбам и свою вину так и не признали. Судебный процесс, проходивший в Нью-Йорке с 6 марта по 5 апреля 1951 года, завершился вынесением смертного приговора, приведенного в исполнение летом 1953 года.
Арест Г. Голда
Юлиус и Этель Розенберг
Работа советских ученых кардинально изменилась после ядерного удара США по японским городам Хиросима и Нагасаки в начале августа 1945 года. Распоряжением Государственного Комитета Обороны № 9887сс/оп от 20 августа 1945 года срочно создается Специальный комитет при КГО СССР, переименованный в сентябре в Специальный комитет при Совете Министров СССР. Руководителем ведомства, в котором концентрируется вся работа по атомному оружию, вождь назначил Лаврентия Павловича Берию. Хозяин знал: только Берия сможет организовать создание атомной бомбы в нужный Сталину срок.
Американская атомная бомба «Толстяк»
Общее руководство и стратегическое планирование Иосиф Виссарионович оставил за собой, распределив в Комитете обязанности следующим образом. Председатель Лаврентий Павлович Берия, кроме общего, но уже непосредственного руководства созданием ядерного оружия и отрасли в целом, курировал вопросы разведки и контрразведки, что естественно, учитывая его должность народного комиссара внутренних дел. Заместитель председателя Борис Львович Ванников, народный комиссар боеприпасов, руководил инженерной составляющей проекта, как и второй заместитель – Михаил Георгиевич Первухин. Секретарь ЦК КПСС Георгий Максимилианович Маленков занимался кадрами, как и на своей основной работе. Участие его в проекте весьма любопытно: может быть, на ночных заседаниях по созданию атомной бомбы и возник будущий тандем Берия – Маленков? Научным руководителем, как все знают, поставили начальника Лаборатории № 2 АН СССР академика Игоря Васильевича Курчатова. Остальные руководители проекта выполняли технические роли. Среди ученых, непосредственно занятых в работе Специального комитета, можно назвать следующие имена: академики А. И. Алиханов, А. Ф. Иоффе, П. Л. Капица (вышел из проекта в 1945 г.) и В. Г. Хлопин, член-корреспондент И. К. Кикоин, профессор Ю. Б. Харитон. Это только звезды первой величины! А сколько выдающихся ученых они вырастили за годы работы в отрасли.
Физик-ядерщик Ю. Б. Харитон
Б. А. Махнеев
При распределении обязанностей произошла интересная история. Первое время большинство хозяйственных вопросов Лаборатории решал сам Курчатов, и на имя Берии в связи с этим поступила докладная записка от генерала В. А. Махнеева, контролировавшего исполнение служебных обязанностей, в которой, в частности, говорилось: «За месяц работы над вопросами, связанными с Лабораторией № 2, я убедился, что академик Курчатов более 50 % своего времени тратит на разрешение всяких хозяйственных, в том числе мелких вопросов, и мало занимается научной работой». Сразу после получения докладной Берия вызвал полковника НКВД П. В. Худякова и назначил его заместителем Курчатова по хозяйственной части. Говорили, что ученому оперативность и способ решения проблемы понравились.
«ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ
РАСПОРЯЖЕНИЕ от 20 августа 1945 года № ГКО-9887сс/ов
О СПЕЦИАЛЬНОМ КОМИТЕТЕ (ПО ИСПОЛЬЗОВАНИЮ АТОМНОЙ ЭНЕРГИИ) ПРИ ГКО
Москва, Кремль
Государственный Комитет Обороны постановляет:
1. Образовать при ГОКО Специальный комитет в составе:
1. БЕРИЯ Л. П. (председатель)
2. МАЛЕНКОВ Г. М.
3. ВОЗНЕСЕНСКИЙ Н. А.
4. ВАННИКОВ Б. Л.
5. ЗАВЕНЯГИН А. П.
6. КУРЧАТОВ И. В.
7. КАПИЦА П. Л.
8. МАХНЕЕВ В. А.
9. ПЕРВУХИН М. Г.
2. Возложить на Специальный комитет при ГОКО руководство всеми работами по использованию внутриатомной энергии урана:
развитие научно-исследовательских работ в этой области;
широкое развертывание геологических разведок и создание сырьевой базы СССР по добыче урана, а также использование урановых месторождений за пределами СССР (в Болгарии, Чехословакии и др. странах);
организацию промышленности по переработке урана, производству специального оборудования и материалов, связанных с использованием внутриатомной энергии;
а также строительство атомно-энергетических установок и разработку и производство атомной бомбы.
3. Для предварительного рассмотрения научных и технических вопросов, вносимых на обсуждение Специального комитета при ГОКО, рассмотрения планов научно-исследовательских работ и отчетов по ним, а также технических проектов сооружений, конструкций и установок по использованию внутриатомной энергии урана создать при комитете Технический совет в следующем составе:
1. ВАННИКОВ Б. Л. (председатель)
2. АЛИХАНОВ А. И. – академик (ученый секретарь)
3. ВОЗНЕСЕНСКИЙ И. Н. – член-корреспондент Академии наук СССР
4. ЗАВЕНЯГИН А. П.
5. ИОФФЕ А. Ф. – академик
6. КАПИЦА П. Л. – академик
7. КИКОИН И. К. – член-корреспондент Академии наук СССР
8. КУРЧАТОВ И. В. – академик
9. МАХНЕЕВ В. А.
10. ХАРИТОН Ю. Б. – профессор
11. ХЛОПИН В. Г. – академик.
4. Для непосредственного руководства научно-исследовательскими, проектными, конструкторскими организациями и промышленными предприятиями по использованию внутриатомной энергии урана и производству атомных бомб организовать при СНК СССР Главное управление – „Первое главное управление при СНК СССР“, подчинив его Специальному комитету при ГОКО.
5. Обязать Специальный комитет при ГОКО разработать и представить на утверждение Председателя ГОКО план работ комитета и Первого главного управления при СНК СССР и мероприятия по их осуществлению.
6. Специальный комитет при ГОКО принимает оперативные меры по обеспечению выполнения заданий, возложенных на него настоящим Постановлением; издает распоряжения, обязательные к выполнению для наркоматов и ведомств, а в случаях, требующих решения Правительства, вносит свои предложения непосредственно на утверждение Председателя ГОКО.
Специальный комитет при ГОКО имеет свой аппарат, смету расходов и текущий счет в Госбанке СССР.
7. Специальный комитет при ГОКО определяет и утверждает для Первого главного управления при СНК СССР размер потребных ему денежных ассигнований, рабочей силы и материально-технических ресурсов с тем, что Госпланом СССР эти ресурсы включаются в балансы распределения как „Специальные расходы ГОКО“.
8. Председателю Госплана СССР т. Вознесенскому Н. А. организовать в Госплане СССР управление по обеспечению заданий Специального комитета при ГОКО.
Назначить начальником указанного управления зам. председателя Госплана СССР т. Борисова Н. А., освободив его от другой работы по Госплану и ГОКО.
9. Установить, что финансирование расходов и содержания Специального комитета при ГОКО, Первого главно го управления при СНК СССР, научно-исследовательских, конструкторских, проектных организаций и промышленных предприятий последнего, а также работ, выполняемых другими наркоматами и ведомствами по заказам управления, относятся на союзный бюджет по статье „Специальные расходы ГОКО“.
Финансирование капитального строительства для Первого главного управления проводить через Госбанк.
Освободить Первое главное управление и подведомственные ему учреждения и предприятия от регистрации штатов в финансовых органах.
10. Утвердить начальником Первого главного управления при СНК СССР и заместителем председателя Специального комитета при ГОКО т. Ванникова Б. Л. с освобождением его от обязанностей народного комиссара боеприпасов.
Заместителями начальника Главка:
ЗАВЕНЯГИНА А. П. – первый заместитель
БОРИСОВА Н. А. – заместитель
МЕШИКА П. Я. – заместитель
АНТРОПОВА П. Я. – заместитель
КАСАТКИНА А. Г. – заместитель.
11. Установить, что Первое главное управление при СНК СССР, его предприятия и учреждения, а также работы, выполняемые другими наркоматами и ведомствами для него, контролируются Специальным комитетом при ГОКО.
Никакие организации, учреждения и лица без особого разрешения ГОКО не имеют права вмешиваться в административно-хозяйственную и оперативную деятельность Первого главного управления, его предприятий и учреждений или требовать справок о его работе или работах, выполняемых по заказам Первого главного управления. Вся отчетность по указанным работам направляется только Специальному комитету при ГОКО.
12. Поручить Специальному комитету в 10-дневный срок внести на утверждение Председателю ГОКО предложения о передаче Первому главному управлению при СНК СССР необходимых для его работы научных, конструкторских, проектных, строительных организаций и промышленных предприятий, а также утвердить структуру, штаты и оклады работников аппарата комитета и Первого главного управления при СНК СССР.
13. Поручить т. Берия принять меры к организации за кордонной разведывательной работы по получению более полной технической и экономической информации об ура новой промышленности и атомных бомбах, возложив на него руководство всей разведывательной работой в этой области, проводимой органами разведки (НКГБ, РУКА и др.).
Председатель Государственного
Комитета Обороны
И. СТАЛИН».
Таким образом, Специальный комитет становился координирующим и руководящим центром атомного проекта, а структурой, занимающейся исполнением всей программы, власти определили Первое главное управление при ГКО. Научной частью заведовала Лаборатория № 2. Берия утвердил штаты и структуру нового исполнительного органа, возглавил который нарком боеприпасов Б. Л. Ванников. Так как планировалось привлечение большого числа рабочей силы из числа заключенных ГУЛАГа, то в состав Первого главного управления входил и заместитель наркома внутренних дел А. П. Завенягин и заместитель начальника «Смерша» П. Я. Мешик, отвечавший за организацию режима секретности. Павел Яковлевич был креатурой министра государственной безопасности В. С. Абакумова, но и его в 1953 году присовокупили к «банде Берии» и расстреляли на основании каких-то мелких кляуз.
П. Я. Мещик
Академик Курчатов со своей Лабораторией № 2 существовал параллельно Первому главному управлению – руководство атомным проектом Ванников и Курчатов осуществляли вместе. Первый заместитель И. В. Курчатова, ученый-физик Игорь Николаевич Головин, вспоминал: «Б. Л. Ванников и И. В. Курчатов как нельзя лучше дополняли друг друга. Курчатов отвечал за решение научных задач и правильную ориентацию инженеров и работников смежных областей науки, Ванников – за срочное исполнение заказов промышленностью и координацию работ. С них прежде всего спрашивали Партия и Правительство за выполнение атомной программы».
Б. Л. Ванников (слева) с И. В. Курчатовым
С окончанием Второй мировой войны стало возможным перепрофилировать многие производства вооружений и включить их в цикл создания и производства атомной бомбы. Этот вопрос участники проекта решили на своем первом заседании, прошедшем в Кремле 24 августа 1945 года.
«ПРОТОКОЛ ЗАСЕДАНИЯ СПЕЦИАЛЬНОГО КОМИТЕТА ПРИ ГОКО СССР
Москва, Кремль
Сов. секретно (Особая папка).
Члены Специального комитета при ГОКО: тт. Берия Л. П., Маленков Г. М., Вознесенский Н. А., Ванников Б. Л., Завенягин А. П., Курчатов И. В., Капица П. Л., Махнеев В. А., Первухин М. Г.
Присутствовали (при рассмотрении 1 и 2 вопросов): члены Технического совета при Специальном комитете тт. Алиханов А. И., Вознесенский И. Н., Иоффе А. Ф., Кикоин И. К., Харитон Ю. Б.
I. Информация академика Курчатова И. В.
Поручить Техническому совету рассмотреть детально состояние работ, проводимых Лабораторией № 2, и свои предложения о плане дальнейших научно-исследовательских и практических работ, а также о привлечении к участию в этих работах других научных учреждений и отдельных ученых, конструкторов и иных ценных специалистов внести на рассмотрение Специального комитета.
II. О штате и порядке работы Технического совета при Специальном комитете
Поручить Техническому совету рассмотреть вопрос о штате и порядке работы Технического совета предварительно на своем заседании.
III. О структуре и штатах Первого главного управления при Совнаркоме СССР
Утвердить представленные т. Ванниковым Б. Л. структуру и штаты Первого главного управления при Совнаркоме СССР.
I V. О составе коллегии Первого главного управления при Совнаркоме СССР.
Принять внесенный т. Ванниковым Б. Л. проект Постановления СНК СССР о составе коллегии Первого главного управления и внести его на утверждение Председателя Совета Народных Комиссаров Союза ССР товарища Сталина И. В.
V. О предоставлении Первому главному управлению при Совнаркоме СССР помещений, выделении оборудования, автотранспорта, фондов продовольственного снабжения и т. д.
1. Принять внесенный тт. Ванниковым Б. Л., Завенягиным А. П. и Махнеевым В. А. проект Постановления ГОКО «О предоставлении Первому главному управлению при Совнаркоме СССР помещений, выделении оборудования, автотранспорта, фондов продовольственного снабжения и т. д.» и внести его на утверждение Председателя Государственного Комитета Обороны товарища Сталина И. В.
2. Реализацию указанного Постановления возложить на тт. Ванникова Б. Л., Чадаева Я. Е. и Попова Г. М.
3. Дополнить проект Постановления пунктом о предоставлении помещения для организуемого в Госплане СССР управления за счет переселения из Дома Совнаркома аппарата Комитета по учету и распределению рабочей силы при СНК СССР в другое помещение.
VI. О передаче Первому главному управлению при Сов наркоме СССР завода № 12 Наркомбоеприпасов.
Принять предложение тт. Ванникова Б. Л., Хруничева М. В. и Завенягина А. П. о передаче завода № 12 Первому главному управлению при Совнаркоме СССР для организации на базе этого завода производства металлического урана.
Настоящее решение внести на утверждение Председателя Государственного Комитета Обороны товарища Сталина И. В.
VII. Об обеспечении строительства объектов „А“ и „Г“
1. Принять в основном внесенный Госпланом проект Постановления ГОКО «Об обеспечении строительства объектов «А» и «Г»», поручив тт. Вознесенскому Н. А., Ванникову Б. Л. и Завенягину А. П. в суточный срок уточнить указанный проект в части размеров выделения материалов и источников их покрытия, после чего настоящий проект внести на утверждение Председателя Государственного Комитета Обороны товарища Сталина И. В.
2. Предусмотреть в проекте выделение Наркомстрою 300 рабочих для производства монтажных работ на объектах „А“ и „Г“.
VIII. О материально-техническом обеспечении строительства НИИ-9 и завода № 5
Принять в основном внесенный НКВД СССР (т. Завенягиным А. П.) проект Постановления ГОКО „О материально-техническом обеспечении строительства НИИ-9 и завода № 5“, поручив тт. Вознесенскому Н. А. и Завенягину А. П. в суточный срок просмотреть этот проект, после чего внести его на утверждение Председателя Государственного Комитета Обороны товарища Сталина И. В.
IX. О порядке работы Специального комитета при ГОКО
Установить следующий порядок работы Специального комитета:
1. Заседания комитета созываются по пятницам в 9 часов вечера.
2. Повестка дня заседаний не рассылается. Извещение членов комитета о вопросах, рассматриваемых на заседании, производится за 2 дня до заседания по телефону секретарем комитета.
3. Материалы (записки, проекты предложений и т. д.) не рассылаются. Члены комитета в необходимых случаях могут лично знакомиться с материалами у секретаря комитета.
4. Список приглашаемых на заседание комитета лиц утверждается в каждом отдельном случае председателем комитета.
Члены Технического совета, работники Первого главного управления и аппарата комитета принимают участие в заседаниях комитета по тем вопросам, в разработке которых они участвуют.
Руководители наркоматов и ведомств принимают участие в обсуждении только того конкретного вопроса, который касается данного наркомата или ведомства (а не всего вопроса повестки дня).
X. О секретаре Специального комитета при ГОКО Утвердить секретарем Специального комитета при ГОКО т. Махнеева В. А.
Председатель Специального комитета при ГОКО
Л. БЕРИЯ».
(АПРФ. Ф. 93. Д. 1/45. Л. 3–6.)
Работа идет бешеными темпами – в осуществлении создания бомбы Сталин торопит и контролирует каждый шаг Берии и остальных руководителей. Отметим, что сам Лаврентий Павлович активно изучает материалы физиков и инженеров, постоянно объезжает многочисленные, разбросанные по стране объекты, строящиеся в рамках ядерного проекта, участвует в пуске оборудования, не забывая своевременно получить санкцию Хозяина на это.
О том, как эта тема стала важна для Сталина, говорит небольшой факт. Физики Кикоин и Вознесенский спроектировали специальные машины по разделению изотопов урана-235 и урана-238 диффузионным методом. Речь шла о производстве опытных образцов – рядовое рабочее дело, но нет, Берия пишет Сталину совершенно секретное письмо, в котором просит решения вождя по вопросу этого производства на Кировском и имени Сталина заводах.
Сразу же после первого заседания Специального комитета при ГКО Лаврентий Павлович направляется на прием к вождю с перечнем вопросов, решенных комитетом и требующих утверждения вождя. Иосиф Виссарионович лично решает даже такие «мелкие» вопросы: передача для нужд комитета завода № 12, предоставление ученым помещений, выделение оборудования, автотранспорта и фондов продовольственного снабжения для рабочих. Вождь утверждает материально-техническое обеспечение строительства НИИ-9 и завода № 5. Все это говорит об одном: в сталинском СССР только один человек принимал решения и утверждал их – сам Сталин. Несмотря на то что после 1945 года вторым человеком в стране стал Лаврентий Павлович, но и он остался всего лишь винтиком в грандиозной и чудовищной государственной машине – собственности Иосифа Виссарионовича. Многие свидетели отмечают, что Берия даже не входил, а вбегал на полусогнутых ногах к Хозяину, во всем с ним соглашался, постоянно улыбаясь и поддакивая. Впрочем, к Сталину «вбегали» все, и все улыбались и поддакивали…
Благодарственное письмо вождю от ученых
На первом этапе организации производства бомбы Л. П. Берия занимается всем кругом вопросов. Нужно вывезти из Германии необходимое оборудование и материалы, Берия издает приказ, обязательный для всех наркоматов. Понадобились материалы – тут же поступает его распоряжение. Многое решает и сам Сталин, утверждая подготовленные предложения, такие как организация производства графитовых электродов или добыча урана в Чехословакии. Каждую неделю Берия ходит к Сталину с большим докладом по ядерной тематике, и это не считая сообщений, записок и просьб, которые ежедневно направляются Хозяину от руководителя Специального комитета.
Саров в 1945 г.
Необычайную активность в создании ядерного комплекса проявляет и НКВД, подведомственный Берии (до 29 декабря 1945 г.). Например, для выработки извести на Подольском известковом заводе в Московской области направляется 40 чернорабочих из числа заключенных, и так по всей стране. Не забудем, что в разных уголках СССР работают «шарашки» – специальные тюрьмы для советских ученых и инженеров, закрытые НИИ и КБ. О них я уже упоминал ранее, но повторюсь. В таких «шарашках», официально именуемых ОТБ (ОКБ) – Особыми техническими бюро (Особыми конструкторскими бюро), созданных еще в начале 1930-х годов, трудились многие известные конструкторы оружия и техники, ученые-химики, физики и микробиологи. В «шарашки» умудрялись засунуть даже архитекторов и художников. Например, художник Николай Евгеньевич Лансере, по версии чекистов – французский шпион, сидя в тюрьме, разрабатывал дизайн для парохода «Севастополь», принадлежавшего НКВД, рисовал варианты отделки кабинета наркома внутренних дел и дома отдыха ГПУ в Хосте. Талантливый живописец так и умер в саратовской тюрьме, в заключении.
Основной заботой Берии оставались крупные промышленные объекты и закрытые поселки, сооружаемые для размещения персонала тех или иных объектов ядерной отрасли. В Нижнегородской (в те времена – Горьковской) области власти образуют закрытый поселок «База № 112», именуемый в последующем в официальных документах «Горький-130», «Кремлев», «Арзамас». Сегодня этот населенный пункт известен всей стране и носит название Саров. Основой для него послужила территория Свято-Успенской Саровской пустыни, знаменитая в России местным святым – Серафимом Саровским. Монастырь разграбили еще во время Гражданской войны, а официально закрыли в 1927 году, разместив в его стенах детскую трудовую коммуну, а позднее – тюрьму. Подыскивая место для создания научного центра, Берия остановился на Саровской пустыни – месте удобном, отдаленном, обжитом. В начале 1947 года созданное здесь КБ-11 обнесли колючей проволокой, установили КПП и превратили в полностью закрытую территорию, подчинявшуюся непосредственно Москве. Довольно быстро территорию пустыни застроили, приспособив ряд старых построек и возведя новые здания. В 1949 году в старой церкви Святого Серафима Саровского премьерой спектакля по пьесе К. Гольдони «Трактирщица» начал работу местный драматический театр. К 1953 году его труппа насчитывала уже 26 артистов. В 1952 году для подготовки научных кадров в городе открыли филиал Московского инженерно-физического института, а преподавали в нем знаменитые физики Я. Б. Зельдович, И. Е. Тамм, Ю. Б. Харитон и другие.
Но если Саров строился как научный центр, то, например, Красноярск-26 (переименованный в 1990-х гг. в город Железногорск) заключенные ГУЛАГа строили для обслуживания комбината № 815, производящего оружейный плутоний. После утверждения Берией проекта в мае 1950 года в предгорьях Атаманского хребта появляются первые заключенные нового исправительно-трудового лагеря «Гранитный» и строят бараки и другие здания за колючей проволокой. Одновременно начинается укладка шпал и рельсов небольшой железнодорожной ветки от станции Базиха. В это время в близлежащих скалах геологи и проходчики готовятся к работам по устройству внутри скальных пород, на глубине 300 метров, самого предприятия. Конечно, работу здесь вело МВД, но контролировал весь процесс лично Лаврентий Павлович.
Красноярск-26. Комбинат внутри гор
Та же история была и с городом Свердловск-45 (ныне – Лесной), расположенным в двух километрах от железнодорожной станции «Нижняя Тура». Здесь в условиях строжайшей секретности в 1947 году заключенные исправительно-трудового лагеря строили завод по электромагнитному разделению изотопов (завод № 814, или База № 9). Работа шла ударными темпами, и осенью 1950 года предприятие начало выпуск изотопов. Кстати, завод (комбинат) № 813 начали возводить раньше, в 1946 году, в районе поселка Верх-Нейвинск, в верховьях реки Нейва. Этот закрытый город, именовавшийся Свердловск-44, производил высокообогащенный уран. Здесь в 1949 году произвели материалы для первой атомной бомбы, делали их здесь и в дальнейшем.
Красноярск-26.
Занимался Лаврентий Павлович и рядом предприятий в Томской области. Он участвует в строительстве Сибирской АЭС и Сибирского химического комбината – предприятия, производившего высокообогащенный уран-235 и плутоний-239. Комбинат и город при нем, получивший название Почтовый (Березки, Томск-7), строили более 20 тысяч заключенных ГУЛАГа, работая день и ночь. Сам Берия неоднократно бывал на стройплощадке, торопя местное начальство. Что касается атомной станции, то во время руководства отраслью Лаврентием Павловичем станция существовала как Реакторный завод и являлась подразделением химического комбината, вырабатывая для него оружейный плутоний, а заодно и электроэнергию. Собственно в АЭС ее превратили уже в 1960-е годы. Ныне Почтовый носит название Северск, но до сих пор обнесен колючей проволокой и охраняется армией.
Закрытый город Томск-7
Самым известным и старым объектом новой ядерной отрасли нашей страны остается Госхимзавод имени Менделеева, известный в мире как Производственное объединение «Маяк». Город вокруг него поначалу назывался просто – База № 10, затем его переименовали в Челябинск-40, а в 1994 году – в Озерск. Место для производства урана комиссия во главе с Берией выбирала в середине 1945 года. На месте поисковыми работами занимались в летнее время, и Москве предложили территорию у озера Иртяш, на старой Демидовской дороге – обилие воды было необходимо для производства смертоносного сырья. Осенью Челябметаллургстрой приступил к первым работам на месте будущего комбината. Сталин утвердил план строительства, названный «Программа № 1», и возведение огромного предприятия для производства оружейного плутония и жилого поселка на 5 тысяч жителей началось ударными темпами. Причем Берия постоянно подгонял строителей, как и самого Берию тормошил Хозяин, задавая простой вопрос: «Когда?».
Огромное количество людей работало на этой стройке. Историки называют цифру в 50 тысяч человек. Проблем было множество: продовольствие, жилье, – но Лаврентия Павловича они не интересовали. «Возведите завод, дайте уран, потом будете строить жилые дома и проспекты», – говорил он руководителям стройки. Тем временем рабочие ходили за хлебом и другими продуктами за 10 километров.
Для выполнения сроков возведения предприятия, поставленных Л. П. Берией, руководители строительства отменили выходные, увеличили нормы выработки и продолжительность рабочего дня. Итоговая глубина котлована комбината составила 54 метра, причем первые 10 метров землекопы выкопали вручную, как и последние, самые тяжелые и опасные. В 1948 году комбинат (реактор А-1) дал первую продукцию, и можно было начать обустраивать город. Главную магистраль поселка – проспект Берии застроили домами относительно быстро, а вскоре в Озерске появились школа, магазин, клуб. Генеральный план города утвердили в 1949 году, к 1950 году строители закончили устройство парка культуры и отдыха, через два года первых пациентов принял больничный комплекс.
Евгений Ильич Микерин, работавший начальником смены на строительстве, вспоминал, как осенью 1952 года комбинат посетила делегация во главе с Л. П. Берией. Руководство направило Микерина в качестве эксперта, способного ответить на вопросы гостей из Москвы. Берия шел по цеху с директором предприятия, который что-то рассказывал. Два охранника шли перед ними, два других находились позади. Берия с директором подошли к Микерину, вытянувшемуся как на параде и отчитавшемуся: «Начальник смены Микерин. Цех работает в установленном режиме. Происшествий, аварий, нарушений нет». – «Подожди-ка, подожди-ка, – остановил начальника смены Берия. – Вот тут мне все рассказывают про какой-то „тяжелый сплав“, „легкий сплав“. Я ничего не понимаю. Ты можешь мне объяснить?» Микерин подробно объяснил. «Ну вот, мне все стало понятно, а то какой-то „тяжелый сплав“, „легкий сплав“. Спасибо тебе», – улыбаясь, произнес Лаврентий Павлович и пожал руку Микерину.
В отношении руководителей атомного проекта Лаврентий Павлович проявлял не просто заботу, а старательно оберегал их от малейших инцидентов. Как-то академик Курчатов, находясь где-то в провинции, решил научиться кататься на лошади, но минут через двадцать к ученому подбежал охранник и передал приказ Лаврентия Павловича, переданный по телефону: «Слезть с лошади немедленно». Всем сотрудникам Берия категорически запретил ходить на охоту – опасался, что ученые подстрелят друг друга.
Служебная записка Берии от Курчатова
Стараниями Берии группу основных ученых-ядерщиков прикрепили на медицинское обслуживание к кремлевской поликлинике, причем, когда в 1947 году управление делами ЦК решило перевести физиков обратно в больницу Академии наук, он добился отмены этого решения.
З. В. Ершова
В декабре 1944 года в Государственном институте редких металлов впервые получили слиток металлического урана. Ученый-радиохимик Зинаида Васильевна Ершова, участница плавки, вспоминала встречу в Кремле: «…еду в Кремль. Оказывается, там и Курчатов, и Ванников, Александров, Кикоин – все, кто был в урановой комиссии.
Заседание Совета Министров вел Берия. Лаврентий Павлович спрашивает меня:
– Сколько нужно времени?
– Минут 10–15.
– Хорошо. Но сначала расскажите о себе. Вы профессор?
– Нет. Я стажировалась в лаборатории Марии Кюри, меня представили к защите диссертации, но я уехала – окончился срок пребывания.
– Это неважно. Ученую степень вы все-таки имеете?
– Успела защититься. Буквально на днях.
Пока докладывала, Берия все время улыбался и приговаривал: „Хорошо, хорошо, прекрасно!“. Когда я закончила, спросил:
– По режиму, который вы отработали, можно заказывать укрупненный цех?
– Конечно! – самоуверенно выпалила я. – Только нужны опытные проектировщики, иначе могут быть всякие неожиданности.
– Все ясно. Значит, принимаем решение. Металлический уран получен, впервые в мире, и можно приступать к опытному производству. На заводе № 12. Там когда-то начальником был Ванников. Если нужно будет, – обратился ко мне Берия, – пригласим вас.
И пообещал: „Мы вас не забудем, мы вас будем награждать“. И прислал несколько тысяч рублей премиальных».
Для производства алюминиевых урановых блоков на заседании Спецкомитета 24 августа 1945 года решили передать ученым завод № 12 Наркомбоеприпасов, расположенный в Ногинске. В срочном порядке там началась реконструкция, даже не стали дожидаться рабочих чертежей – строили по эскизам архитекторов. Оборудование использовали трофейное – с немецкого завода в Биттерфельде. Первые урановые изделия изготовили из «чернового урана», вывезенного в 1945 году из Германии и Чехословакии.
В специальном докладе для Сталина сообщалось: «Т. Берия направил в Германию специальную группу работников Лаборатории № 2 и НКВД во главе с тт. Завенягиным, Махнеевым и Кикориным для розыска урана и его соединений, что серьезно изменило положение не только с уран-графитовым котлом, но и со всеми другими урановыми сооружениями».
Проблема с ураном остро стояла перед советскими учеными. Курчатову требовались 50–100 тонн, а имелись в 1943 году у ученого максимум две тонны. Экспедиция в Среднюю Азию выявила запасы руды, но извлекать можно было максимум 10 тонн урана в год. Были небольшие месторождения в Эстонии, Ферганской долине, Таджикистане и Казахстане. Так как на НКВД возложили задачу по разведке урановых месторождений, то Берия на одном из совещаний сказал: «Делайте что хотите, но 100 тонн обеспечьте как можно скорее». В конце 1944 года Академия наук сообщила о залежах урана в Киргизии. Но полномасштабная разведка началась только в сентябре 1945 года. Понятно, американцы взорвали две атомные бомбы, и Сталин озаботился урановой проблемой. При наркомате создается 9-е Управление во главе с А. П. Завенягиным, занимающееся исключительно месторождениями урана. В поисках руды геологи и чекисты колесили по всей стране, искали даже в Ленинградской области и, кстати, нашли. Только в 1953 году геологи открыли по-настоящему крупное урановое месторождение Учкудук в Бухарской области Узбекистана.
А. П. Завенягин
Первые 137 килограммов металлического урана завод № 12 дал зимой 1945 года, нужные 100 тонн планировалось получить к 1947 году. Ждать было уже нельзя.
Но факт остается фактом – уран для первого советского атомного реактора привезли из поверженной Германии, причем стараниями Лаврентия Павловича.
Послевоенная Германия во многом помогла в решении насущных проблем проектирования и производства атомного оружия. В августе 1945 года И. В. Курчатов и И. К. Кикоин писали в справке для Берии: «В июле с. г. нами вывезено из Германии оборудование, архивы, техническая документация и библиотеки четырех физических институтов и одного химико-металлургического института, занимавшихся проблемой урана. В СССР приехали, изъявив желание у нас работать, ряд крупных научных работников: физик-изобретатель профессор Арденне с группой своих работников; известный немецкий физик, лауреат Нобелевской премии, профессор Герц с группой сотрудников, среди которых крупнейший физикохимик профессор Фольмер; профессор Риль – физик, крупный специалист по переработке урана (к важнейшим его достижениям относится разработка совместно с концерном Дегусса технологии производства металлического урана для ядерных реакторов; он руководил запуском сначала небольшой промышленной установки, а затем обогатительной фабрики, где получали высокочистую окись урана.), с группой инженеров-химиков; профессор Доппель – близкий сотрудник проф. Гейзенберга, одного из основных руководителей работ по котлу с тяжелой водой. Все эти специалисты будут использованы для работ по проблеме урана». И это только начало.
Немецкий физик М. Фольмер
Немецкий физик М. Арденне
Немецкий физик Н. Риль. Фото 1949 г.
Профессор Герц
К 1946 году в СССР находилось 70 немцев, связанных с ядерной тематикой. Кроме этого, для нужд Лаборатории № 2 из Германии вывезли частный научно-исследовательский институт Арденне и физическую лабораторию компании «Сименс», химические лаборатории концернов «Филипс», «И. Г. Фарбениндустри» и других предприятий. Стоит отметить, что лаборатории и НИИ вывозились полностью, со всем оборудованием, материалами и библиотеками – забирали даже мебель.
Первый отечественный ядерный реактор заработал не в Озерске, а в Москве. Он назывался Ф-1, и пустил его Курчатов на территории самой Лаборатории № 2. Реактор, который в те годы называли просто атомным котлом, находился на глубине семи метров под зданием, специально спроектированном для Лаборатории архитектором А. В. Щусевым. Строительство объекта вел, как водится, НКВД – отчеты строителей ежедневно ложились на стол Берии, докладывавшему обо всем Сталину. По завершении постройку с подземным входом назвали просто – монтажные мастерские. Секретность была строжайшей. Даже в шифровках котел называли электролизером, а уран – кремнием. Сотрудникам предписывалось лишний раз даже не обсуждать строительство.
Сборку самого реактора начали в ноябре 1946 года, и 25 декабря И. В. Курчатов пустил котел, дав ему поработать около четырех часов. Вечером, сразу после окончания эксперимента, ученый позвонил Лаврентию Павловичу и сообщил об успешном пуске и работе первого в СССР атомного реактора. Берия ответил, что завтра утром приедет в Лабораторию.
В начале девятого утра машина зам. председателя Совета Министров СССР въехала на территорию научного центра. Берия с Курчатовым и несколькими учеными во шли в зал, где стоял котел, и Берия сказал своему спутнику: «Повторите эксперимент для меня». Вновь ученый запустил реактор, и Берия увидел, как начали расти показатели счетчика радиации. Реактор заглушили, и довольный Лаврентий Павлович отправился в Кремль докладывать вождю о первом значимом успехе в ядерной проблеме.
Чертеж здания для размещения первого ядерного реактора Ф-1
Запуск «Ф-1» на «Маяке» стал вторым этапом выполнения ядерной программы СССР, а строительство заводов, комбинатов, электростанций и т. д., то, с чем мы уже познакомились, – вошло в третий период.
Советский ядерный реактор Ф-1
Получив оружейный плутоний в нужном количестве, ученые и инженера приступили к следующей части программы – сборке атомной бомбы.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.