«Веселый, забавный парень, который обо всех заботится»

«Веселый, забавный парень, который обо всех заботится»

Знаменитый психолог Эрик Фромм в своем исследовании «Анатомия человеческой разрушительности» посвятил рейхсфюреру СС целый раздел главы. Фромм обнаруживал садистические черты Гиммлера буквально в каждом эпизоде его жизни, начиная с ранних лет. Он находил их в том, как педантично вел дневник Гиммлер с детства. Скрытый садизм у Гиммлера Фромм обнаруживал в том, что тот навещал своих заболевших коллег и «докучал» им своими «нудными» разговорами. В каждом поступке Гиммлера, даже самом тривиальном, психолог видел свидетельства патологической жестокости. Правда, подход Фромма напоминает известный всякому школьнику прием: подгонять решение задачи под готовый ответ, написанный в конце задачника.

На самом деле ничто в детстве и юности Гиммлера не предвещало его будущей карьеры. Ничто не свидетельствовало о том, что второй сын профессора и преподавателя гимназии Гебхардта Гиммлера и его жены Анны Гиммлер, родившийся 7 октября 1900 г., станет олицетворением вселенского ужаса. Гиммлеры жили в небольшом городке Ландсгуте, расположенном в нескольких десятках километров от Мюнхена. Первая запись Гиммлера в дневнике была им сделана, когда ему было 9 лет. Он записал, что принял ванну, и в этот день отмечалась 13-я годовщина свадьбы «моих дорогих родителей».

В отличие от многих вождей Третьего рейха Гиммлер не участвовал в Первой мировой войне по причине юного возраста. В своем дневнике он описал прибытие на железнодорожную станцию Ландсгута состава с ранеными: «Вся станция заполнена любопытными ландсгутцами. Они громко возмущались и даже затеяли драку, когда хлеб и воду начали раздавать раненным французам, которым приходится все же хуже, чем нашим парням, так как они пленные». Ясно, что в ту пору Генрих не был лишен сочувствия даже к пленным французам, так ненавидимым большинством немцев.

Высмеивал 14-летний Генрих и традиционные в Европе страхи перед казаками: «Глупые старухи и мелкие буржуа в Ландсгуте… распространяют идиотские слухи о казаках, которые, по их мнению, отрубят им руки и ноги». Однако тут же он высказывал типичное для обывателей презрение к иностранцам и одновременно радость по поводу увеличения числа русских пленных, написав: «Они размножаются, как паразиты».

Хотя Генрих был прилежным учеником, занятия давались ему нелегко. Он рос болезненным ребенком, но с детства мечтал стать военным, а потому усиленно занимался физическими упражнениями. В 1917 г. Гиммлер поступил на кадетские офицерские курсы и проходил подготовку в 11-м Баварском пехотном полку. Однако 18 декабря 1918 г. он был уволен с действительной службы, так и не получив свидетельства об окончании курсов.

Гиммлер хотел поступить в рейхсвер, но материальные трудности семьи, возросшие в Германии после окончания Первой мировой войны, заставили его изменить планы. Он решил изучать сельское хозяйство. Сначала он работал на ферме возле Ингольштадта, куда переехал его отец. Затем он поступил на сельскохозяйственное отделение Мюнхенского университета. В это время он познакомился с некоей Майей, дочкой хозяйки дома, в котором столовался, и подружился с ней. В дневнике записано: «Я так счастлив, что могу назвать эту чудесную девушку своей подругой. Долго говорил с ней о религии. Она много рассказывала о своей жизни. Мы беседовали и немного пели». Но Майя осталась лишь подругой Генриха. Позже он знакомится и с другими девушками, но поддерживая с ними исключительно платонические отношения.

Разделяя взгляды на отношение к женщинам, характерные для многих мужчин Германии того времени, Гиммлер пишет в дневнике: «Настоящий мужчина любит женщину трояко. Во-первых, как милого ребенка, которого следует воспитывать, даже наказывать, когда он капризничает, но также защищать и лелеять, потому что он слаб. Во-вторых, как жену и верную подругу, которая помогает ему в жизненной борьбе, находясь рядом с ним, но никогда не портит ему настроения. В-третьих, как женщину, чьи ноги он жаждет целовать и которая благодаря своей детской чистоте придает ему силу, позволяющую не дрогнуть в самой жестокой битве».

Во время учебы в университете Гиммлер стал изучать русский язык. Есть сведения о том, что он думал заняться сельским хозяйством в России или в Грузии. О том, что в этих краях происходили бурные события, не слишком благоприятствовавшие ведению сельского хозяйства приезжими из Германии, Гиммлер возможно не знал. Затем он поменял планы и захотел отправиться в Турцию, чтобы заняться там сельским хозяйством. И опять его выбор игнорировал те общественно-политические потрясения, которые переживала в это время эта страна. Судя по этому, в ту пору Гиммлер был крайне аполитичен и плохо информирован относительно положения в странах за пределами Германии.

Одновременно Гиммлер мечтал о возвращении в армию. В 1920 г. он записал в дневнике: «Думаю, что приближаются серьезные времена. Мне не терпится снова надеть форму». Однако он был полон сомнений относительно самого себя: «Я не вполне уверен, для чего работаю, во всяком случае – сейчас. Я работаю, потому что это мой долг, потому что нахожу в работе душевный покой… и преодолеваю свою нерешительность».

Юный Гиммлер не был лишен амбиций и не раз выдвигал свою кандидатуру на выборах, происходивших в студенческих организациях. Однако он всякий раз получал лишь незначительную поддержку. В дневнике он так объяснил свои неудачи на выборах: «Мне по-прежнему недостает того природного высокомерия в поведении, которое я бы хотел приобрести». Он критически оценивал различные стороны своего характера и поведения, осуждая себя за «излишнюю болтливость», «чрезмерное мягкосердечие», «недостаток самоконтроля», отсутствие «аристократической уверенности в манерах».

В то же время он был доволен тем, что его «считают веселым, забавным парнем, который обо всех заботится». Зная его стремление помогать людям, навещать больных, утешать стариков и бывать дома со своей семьей, о нем говорили: «Хайни (так его называли в семье) за всем проследит».

Хотя еще в начале учебы в университете у Гиммлера появились сомнения в вере в Бога, он регулярно ходил в церковь. В декабре 1919 г. он писал в дневнике: «Думаю, я вхожу в конфликт с моей верой, но что бы ни случилось, я всегда буду любить Бога и молиться Ему, оставаясь преданным католической церкви и защищая ее, даже если буду от нее отторгнут». В феврале 1924 г. он упомянул в дневнике о своих сомнениях в главных церковных постулатах и все же продолжал регулярно ходить в церковь.