«Фюрер всегда прав. Подчиняйтесь фюреру»
«Фюрер всегда прав. Подчиняйтесь фюреру»
Начало мировой войны не вызвало восторга у подавляющего большинства немцев. У. Ширер в своем «Берлинском дневнике» писал 3 сентября 1939 г.: «Насколько я знаю, возбуждение в Берлине в первый день Первой мировой войны было огромным. Сегодня нет ни возбуждения, ни «ура», ни здравиц, ни забрасывания цветами, ни военной лихорадки, ни военной истерии. Даже нет ненависти к французам и англичанам – несмотря на различные обращения Гитлера к народу, партии, Восточной армии, Западной армии, в которых «английских поджигателей войны и капиталистических евреев» обвиняли в начале войны». В то же время Ширер свидетельствовал, что ложные сообщения о заключении мира с Англией и Францией в сентябре 1939 г. вызвали бурю восторга в Берлине.
С началом войны была введена карточная система распределения различных продуктов, как продовольственных, так и промышленных. Уже 26 сентября 1939 г. Ширер записал в своем дневнике о новых распоряжениях по экономии продуктов. Так, при кройке ткани портной должен уложиться точно в размеры костюма. Кожаные ботинки заменялись эрзацами. Для бритья отпускали либо один кусок мыла, либо один тюбик мыльного крема на 4 месяца. 13 ноября была введена система рационирования отпуска текстильных товаров. Обладатель карточки имел в ней 100 пунктов в год. Новое пальто или новый костюм требовали по 60 пунктов. Ширер подсчитывал: «С 1 декабря по 1 апреля я смогу купить две пары носков, два носовых платка, один шарф и пару перчаток. С 1 апреля по 1 сентября – одну рубашку, два воротничка и набор нижнего белья. В оставшиеся месяцы – два галстука и одну нижнюю рубашку».
Эти трудности вызывали глухой ропот, а поэтому под Рождество Р. Лей выступил с «патриотической» речью. Он говорил: «Бог не наказывает нас этой войной, он дает нам возможность доказать, что мы достойны своей свободы… Фюрер всегда прав. Подчиняйтесь фюреру». Одновременно Лей старался объяснить цели войны и поднять боевой настрой немцев. Он писал в «Ангрифф» в январе 1940 г.: «Мы знаем, что эта война – это идеологическая борьба против мирового еврейства. Англия объединилась с евреями против Германии… Англия духовно, политически и экономически вместе с евреями… Для нас Англия и евреи – общие враги». В другой статье в «Ангрифф» в том же месяце он писал: «Наше предназначение – принадлежать высшей расе. Раса низшего уровня требует меньше места, меньше одежды, меньше пищи и меньше культуры, чем раса высшего уровня».
Однако питание и другие материальные блага «высшей расы» оставляли желать лучшего. 9 января 1940 г. Ширер записал: «Сегодня один из самых холодных дней, которые я когда бы то ни было испытал в Европе. Десятки тысяч домов и многие учреждения лишены угля». 11 января: «Холод. За моим окном пятнадцать градусов по Цельсию. Половина населения мерзнет в своих домах, учреждениях и цехах, из-за нехватки угля… Все ворчат. Холод – это самый эффективный способ вызвать упадок духа».
23 февраля 1940 г. Ширер жаловался на швейцарских таможенников, которые конфисковали у него при переезде в Германию «шоколад, мыло, консервы, кофе и бутылку виски». Прибыв в Берлин, он констатировал: «Прибыв утром в пятницу, я обнаружил, что это – день без мяса. Пища отвратительная. Из-за холодов нет рыбы. Даже в отеле «Алдон» я смог получить лишь картошку и консервированные овощи… Мои друзья говорят, что мне повезло, потому что в течение нескольких дней они не могли получить и картошку, так как из-за холодов были проблемы с ее транспортировкой… После этой холодной зимы дух явно упал, но, в то же время, кажется, что они все еще покорны как коровы». 1 мая Ширер записал, что из-за нехватки бензина в Берлине простаивает 300 такси из 1600.
Победы на Западном фронте и последовавшие за ними захваты и разграбление нескольких западноевропейские стран, не сразу привели к улучшению снабжения немцев. В своей книге «Повседневная жизнь Берлина при Гитлере» Жан Марабини писал: «Килограмм мяса и 200 граммов в месяц (то и другое – по продовольственным карточкам), слишком мягкий хлеб, который быстро покрывается плесенью и становится несъедобным, – вот что приводит в отчаяние берлинцев в те дни, когда немецкие армии одерживают блестящие победы на Западе».
И все же усилия Лея и других, направленные на укрепление здоровья значительной части населения и развитие спорта, не прошли даром. Повидав английских военнопленных, Ширер отмечал 20 мая их плохой физический вид: «Это – печальное зрелище… Явно чувствуется хронически плохое питание, отсутствие свежего воздуха и физической подготовки». По сравнению с этими солдатами немецкие выглядели значительно лучше. Ширер описал победный парад у Бранденбургских ворот 18 июля 1940 г., когда «загорелые, выглядевшие крепкими и сильными, войска прошли гусиным шагом как автоматы».
Однако в августе 1940 г. начались бомбардировки Берлина английскими самолетами. 29 августа появились первые жертвы таких налетов. Ширер писал: «Мне кажется, что на население Берлина произвело наибольшее впечатление то, что английские самолеты смогли проникнуть в центр Берлина. Впервые война пришла к берлинцам. Если англичане будут так продолжать, то это окажет сильное воздействие на мораль здешних людей». Бомбардировки становились регулярными и все более мощными.
Сохранялись и трудности в снабжении немцев. Однако Ширер записал 25 сентября 1940 г.: «Зарубежные сообщения о том, что люди здесь голодают, сильно преувеличены. Они не голодают. После года блокады они получают достаточно хлеба, картошки и капусты, что позволяет им долго продержаться. Взрослые получают фунт мяса в неделю и четверть фунта масла. Американцы вряд ли смогли бы просуществовать на таком рационе питания. Но тела немцев в течение веков привыкли к большим количествам картофеля, капусты и хлеба, а потому они на этом держатся. Хотя они получают меньше мяса и жиров, чем они привыкли, их количество достаточно для того, чтобы они сохраняли форму».
«Остро не хватает фруктов. Суровые морозы в прошлую зиму уничтожили урожай фруктов в Германии. Мы не видели апельсинов и бананов в прошлую зиму и вряд ли увидим их в предстоящую. Оккупация Дании и Голландии позволила временно увеличить запасы овощей и молочных продуктов… Нет сомнения в том, что немцы разграбили все имевшееся продовольствие в Скандинавии, Голландии, Бельгии и Франции… Совершенно ясно, что Британия не выиграет войну в ближайшие два или три года, уморив голодом немецкий народ… А Гитлер, который никогда не проявлял сентиментальности по отношению к ненемцам, постарается сделать так, чтобы скорее каждый из ста миллионов людей на оккупированных землях умер от голода, прежде чем от него умрет хотя бы один немец. В этом мир должен быть уверен».
Если немцев питали и обеспечивали одеждой и топливом за счет покоренных народов, то нацистские верхи старались урвать себе наибольший кусок из материальных благ своего народа. Уверяя, что «германские руководители не желали требовать жертв от народа», Шпеер писал, что они также и «не желали сами приносить жертвы… За девять лет пребывания у власти руководство так разложилось, что даже в критические дни войны они не могли поступиться своим роскошным образом жизни. Якобы ради «представительских целей» руководители требовали себе большие дома, охотничьи угодья, дворцы, много слуг, богатый стол, винный погребок, наполненный избранными сортами вин».
Когда Шпеер потребовал мобилизации всех ресурсов страны для военной промышленности, он был шокирован потоком заявок от высших людей страны с просьбой сделать для них исключение. В 1942–1943 гг. были построены новые специальные поезда для Лея, Кейтеля и других. На эти цели расходовались ценные и дефицитные материалы. Гиммлер соорудил загородный замок для своей любовницы. Лей потребовал выделить деньги для строительства свинарника на его показательной ферме. В 1942 г. Гитлер потребовал строительства гостиницы в Познани и реставрации замка, в котором проходили встречи гауляйтеров.
Шпеер вспоминал: «Они были озабочены сохранением своей жизни. Сам Гитлер, куда бы он ни направлялся, прежде всего, издавал приказы о строительстве бункеров для личной безопасности. Толщина крыш возрастала по мере увеличения калибра бомб, пока она не превысила пяти метров. В конце концов, были созданы системы бункеров в Растенбурге, Берлине, Оберзальцберге, Мюнхене, в гостевом доме возле Зальцбурга, в штабе в Наухайме, на Сомме. В 1944 г. он приказал создать в скалах два подземных штаба в Силезии и Тюрингии. Это строительство осуществляли сотни высококвалифицированных инженеров и тысячи рабочих».
Подобные стройки осуществляли и другие руководители рейха. Шпеер писал: «Геринг создал огромную систему подземных сооружений в Каринхалле. Убежище было создано даже в замке Вельденштейн возле Нюрнберга, который он почти никогда не посещал. Путь от Каринхалле до Берлина длиной в 80 км был оснащен множеством бомбоубежищ. Когда Лей узнал о последствиях бомбардировки общественного бомбоубежища, его заинтересовало лишь то, насколько крыша разбомбленного бомбоубежища толще, чем крыша его личного бункера в пригороде Грюневальде. Более того, по приказу Гитлера, гаулейтеры, которые были убеждены в своей незаменимости, стали строить дополнительные убежища для себя».
Очевидное неравенство в распределении материальных благ бросалось в глаза многим немцам. Но, было очевидно, что давно забывшие о бытовых трудностях вожди рейха старались этого не замечать. Роберт Лей, считавший себя благодетелем трудового народа, в своих статьях, которые он постоянно публиковал в газете «Ангрифф», призвал рабочих трудиться энергичнее, умножая свои усилия во имя увеличения военного производства.
Статьи Лея не всегда приходились по вкусу вождям рейха не из-за содержавшихся в них призывов «трудиться больше», а потому что руководитель «Трудового фронта» вторгался в сферы деятельности других «фюреров». 13 февраля 1942 г. Геббельс писал в дневнике, что Гитлер «ругал Лея за его статьи об увеличении производства, так как они содержат скрытые нападки на министерство вооружений и военных поставок. В моем присутствии фюрер отругал Лея» за вмешательство в дела этого министерства.
По словам Геббельса, Лей, полагаясь на свои впечатления от встреч с рабочими в ходе постоянных поездок по заводам и фабрикам, «жил в иллюзиях… и занимался самообманом». Скорее всего, эти встречи рейхсляйтера были организованы со специально отобранными рабочими и были заранее хорошо отрепетированы. Полагаясь на более достоверную информацию, получаемую, в частности, из вскрываемых писем, Геббельс имел более реалистическое представление о том, что на самом деле думали рядовые немцы. В своем дневнике Геббельс записал 17 апреля 1942 г., что Лей «не имеет ни малейшего представления о том, что творится с народом». Геббельс «счел своим долгом открыть ему глаза и сделал это довольно успешно».
Однако «успех» Геббельса был мнимым. 2 мая 1942 г. Геббельс писал о раздражении Гитлера обращением Лея к рабочим по случаю 1 мая. Гитлер говорил, что стиль Лея напоминает школьнический. Он сказал Геббельсу, что «не намерен стать учителем Лея» и просил Геббельса, чтобы «такие упражнения не попадали к нему, пока они не будут отвечать элементарным правилам грамматики».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.