369-я стрелковая дивизия
369-я стрелковая дивизия
Похожая судьба и у большинства воинов 369-й стрелковой дивизии. Ее документов этого периода в ЦАМО РФ практически нет. Не обнаружено и отдельного дела с оперативными сводками и донесениями дивизии в фонде 29-й армии, как это было в случае с 183, 185, 246, 381-й стрелковыми дивизиями. Историю боевых действий соединения в исследуемый период приходится восстанавливать по записям в документах армии и фронта. Воспоминания, хранящиеся в Ржевском краеведческом музее, написаны ветеранами дивизии, воевавшими в ней уже после февраля 1942 г.
В описании боевого пути дивизии об этом периоде сказано немного: «11 января дивизия по приказу командующего войсками Калининского фронта вышла из состава 39-й армии и была передана 29-й армии. В составе 29-й армии дивизия была переброшена на юго-запад Ржева для нанесения удара юго-западнее Ржева.
17 января дивизия вела бои юго-западнее Ржева и овладела деревней Толстиково. Противник потерял в этих боях до 300 человек убитыми и ранеными, захвачено 11 орудий, 39 пулеметов, 108 винтовок, 14 автомашин, 3 склада и много боеприпасов.
В этом районе дивизия, будучи в составе 29-й армии, попала в окружение. С 31.01 до 18.02 1942 г. дивизия вела бои с противником в окружении в районе Толстиково – Щунино – Малахово – Родниково – Кокошкино.
18 дней, отбивая многочисленные атаки пехоты и танков противника, стремившегося сжать кольцо окружения, без боеприпасов и продовольствия дивизия героически дралась с врагом, отстаивая каждую пядь земли, уничтожая живую силу и технику противника.
За период окружения дивизия уничтожила до 2500 фашистов, 29 орудий, 67 пулеметов, 31 автомат, 7 мотоциклов, 4 склада с боеприпасами и много военного имущества.
Прорвав кольцо окружения в районе Новые Зуи, дивизия вышла из окружения и перешла к обороне».
Документы армии позволяют несколько детализировать и расширить эту «пунктирную» информацию.
Итак, в самом начале операции дивизия была передана из 39-й в 29-ю армию. Сдав в ночь на 15 января свои позиции севернее Ржева 220-й стрелковой дивизии, 369-я стрелковая дивизия форсированным маршем перешла в район Мончалово, Окороково, Талицы, где вместе с другими соединениями правого фланга армии начала наступление с запада на Ржев. Дивизия, судя по приведенному выше документу, была неплохо вооружена, но в операцию она вступила без радиосвязи, что крайне затрудняло для командования управление действиями ее частей и подразделений.
В ходе ожесточенных боев за Толстиково оно дважды переходило из рук в руки, и 19 января немцы его опять отбили. По результатам этих боев отдельные командиры 183, 185, 369-й стрелковых дивизий были наказаны [см. документ выше. – С.Г.]. В частности, был арестован и предан суду военного трибунала командир 1225-го стрелкового полка 369-й стрелковой дивизии, а начальника артиллерии дивизии «за неисполнение боевого приказа и дезертирство с поля боя» решением особого отдела планировалось 20 января 1942 г. расстрелять перед строем. Было ли это решение выполнено, неизвестно. В документе подчеркивалось, что «численный состав соединений и частей весьма слаб, особенно пехота… Руководящий состав в большинстве выбит из строя».
В то же время деятельность дивизии в эти дни оценивалась положительно, говорилось о ее здоровом политико-моральном состоянии, отмечалась необходимость пополнения дивизии личным и командным составом, боеприпасами, предоставления дивизии радиостанции. По данным на 21 января 1942 г., дивизия по численному составу была одной из самых больших в правофланговой группировке армии – 5247 человек по списку (см. Приложения).
Еще несколько дней части дивизии продолжали наступательные действия, но после того как южная группировка 29-й армии была отрезана от основного фронта, с 24 января они прекратились, и соединение перешло к обороне. Судя по карте, штаб дивизии находился в это время в д. Талицы.
Напомним, что для активизации действий дивизии командующий фронтом И. С. Конев приказал направить на место командира соединения генерал-майора Поленова, не снимая его с командования 243-й стрелковой дивизией, а полковника Г. И. Фисенко, командира 369-й стрелковой дивизии, сделать его заместителем. Выявленные документы не позволяют представить, как реально осуществлялось командование одним человеком одновременно двумя дивизиями, находившимися в разных местах. По словам ветерана дивизии П. Гасникова, «был у нас в окружении два раза генерал-майор Поленов. Прилетит ночью на кукурузнике и вновь улетит. Что они решали с руководством, мне не известно, а положение наше не менялось».
29 января дивизия была включена в состав оперативной группы генерал-майора Поленова, которая должна была пробить коридор на север для соединения с основным фронтом. Сдав свои позиции 183-й и 185-й стрелковым дивизиям, части соединения передислоцировались на север, в район «лес зап. Ерзово» и имели задачу «одним полком оборонять Брехово, двумя другими наступать на Малахово, Бродниково, Кокошкино», чтобы прорвать кольцо окружения.
1 февраля группа генерала Поленова начала наступление в направлении Малахово, Соколово, Бродниково. В свете этих событий вызывает удивление приказ от 1 февраля 1942 г. войскам 29-й армии, составленный по итогам проверки 31 января обороны 183-й и 369-й стрелковых дивизий. Получается, что проверка проводилась в момент, когда 369-я стрелковая дивизия сдавала или уже сдала свои позиции другим дивизиям? Основные положения документа приводились выше.
Уже 2 февраля наступление соединений оперативной группы генерала Поленова было остановлено из-за начавшегося контрнаступления частей вермахта. В «Историческом формуляре» дивизии невыполнение задачи по прорыву кольца окружения объясняется «малочисленностью частей и нехваткой боеприпасов». Все следующие дни 369-я стрелковая дивизия обороняла район Ерзово, Брехово.
На сайте московского поискового отряда «Победа» приводится интересная, но без указания источника, информация, позволяющая ярко представить героическое, вплоть до самопожертвования, поведение воинов дивизии на высоте 183,4, еще называемой «Школьной»: «…Врид командира 1223 сп ст. лейт. Дема оборонял полком рубеж: выс. 183, 4 «Школьная», западнее д. Брехово, будучи ранен, продолжал в течение 7 дней руководить боевыми операциями, только при повторном тяжелом ранении был отправлен в МСБ.
Исключительную храбрость и хладнокровие проявили комиссар полка политрук Овчинников. До последнего дня т. Овчинников руководил полком, беспощадно уничтожая на подступах к школе сотни немцев, это хладнокровие и появление среди бойцов в ответственные минуты боя воодушевляло бойцов и вносило уверенность в победе.
7.02.42 противник начал авиаподготовку: в кол-ве 8 бомбардировщиков совершил налет на высоту, сбросив более 60 бомб. После этого высота подверглась сильному арт. – мин. огню. Под прикрытием огня в атаку перешла немецкая пехота, поддержанная 7 танками. Защитников школы к тому времени осталось лишь 15 человек, из них – 8 командиров. В их числе – комиссар полка политрук Овчинников, нач. арт. дивизии майор Подопрелов и оперуполномоченный ОО НКВД политрук Шорохов. Они встали к единственному уцелевшему орудию: наводчиком – Шорохов, заряжающий – Овчинников, командиром орудия – Подопрелов. Подпустив танки противника на 20 метров, так как снарядов осталось очень мало, они открыли огонь по танкам в упор, два танка были уничтожены вместе с экипажами, остальные – повреждены. Танки повернули обратно. В это время с северной стороны школы противнику удалось захватить часть блиндажей, телефонист Кузнецов забросал один блиндаж гранатами, уничтожив 4 фашистов. Отважная группа бойцов и командиров не отдала высоту до подхода подкрепления…
В ночь на 10.02.42 противнику удалось ворваться на высоту. Комиссары Овчинников и Шорохов заживо сгорели в сарае, подожженном немцами, но не сдались, отстреливаясь до последнего патрона…»
В «Докладе о боевой деятельности Южной группы 29-й армии…» также говорится о боях за высоту, но называется другой полк: «Так, 1227 сп 369 сд 13 дней удерживал высоту со школой южнее Малахово… 109 героев 13 дней удерживали высоту. В последний день их осталось 12 чел., но они еще три часа вели бой с батальоном пехоты и геройски погибли все до одного». Немецкий генерал Х. Гроссман также отмечал ожесточенность боев за высоту «Школьная».
12–13 февраля, согласно документам армии и фронта, КП 369-й стрелковой дивизии находилось в Ерзово, дивизия «обороняла Ерзово, лес вост. Брехово (западное). По приказу по армии от 15 февраля, где говорится о минировании дорог для обеспечения отхода войск, саперы дивизии должны были, получив 10 мин, заминировать участок дороги между высотой 209,3, что чуть северо-западнее Мончалово, и Мончалово.
В приказе от 17 февраля дивизии было приказано выходить из окружения вначале «в общем направлении на Мончалово», сосредоточиться в лесу восточнее Мончалово, затем на Чернево и «далее на юго-запад для соединения с частями 39 А». Выходила дивизия во втором эшелоне и с бо?льшими трудностями, чем первый эшелон, о чем говорилось выше, но общее направление прорыва было вышедшими выдержано.
П. Гасников, начинавший путь с дивизией с начала ее формирования, выходил из окружения со своим взводом. Он вспоминал: «Двигались только ночью, по бездорожью, голодные и истощенные. В пути были две ночи. Один день отсиживались на высотке, а второй сидели в густом, непроходимом кустарнике, как потом выяснилось, в километре от передовой немцев.
Никогда не забуду, как мы набрели на деревню, полуразрушенную и полусожженную. Эта удручающая картина и сейчас стоит у меня перед глазами. В подвале полуразрушенного дома жила женщина с кучей ребятишек. Мы тогда ужаснулись их житью-бытью. Помню, спросил женщину, как существуют, чем питаются? Она мне ответила: «Вот насобирала зерен пшеницы на полях, тем и живем». Каждый день к ним приходил немецкий солдат для проверки, не приютила ли кого. А как тут приютишь? Указала она на земляные, напоминавшие норы, устланные соломой ниши, где тревогой и любопытством горели детские глазенки. Дети притихли при нашем появлении и жались один к одному. Они уже привыкли жить в постоянном страхе. Мы попрощались и немедленно покинули их дом, понимая, что можем навлечь на эту несчастную семью беду».
И. В. Мыхасенок – агитатор 1223-го стрелкового полка 369-й стрелковой дивизии. 1942 г.
В. А. Романенко – помощник начальника штаба 929-го артиллерийского полка 369-й стрелковой дивизии. 1940 г.
Как уже сказано выше, дивизия вышла из окружения в районе д. Новые Зуи. Мелкие группы бойцов дивизии выходили, по утверждению поисковиков московского поискового отряда «Победа», вплоть до середины апреля 1942 г., но дивизионное знамя было вынесено. Из остатков 369-й стрелковой дивизии 21 февраля было приказано сформировать стрелковый батальон и подчинить его командиру 381-й стрелковой дивизии.
Уже после выхода появился документ, рассказывающий об одном из эпизодов периода окружения. Это докладная секретаря партийной организации 369-й стрелковой дивизии В. М. Терешко: «Политотдел 369-й стрелковой дивизии. 16 февраля противник прорвал рубеж обороны дивизии, ворвался на хутор и занял его. Старший политрук военком дивизии вопреки указаниям Политотдела армии «Об уничтожении документов путем их сожжения в случае угрозы их сохранности» отдал распоряжение «закопать партдокументы и часть делопроизводства политотдела в землянке у хутора по дороге на д. Мончалово. При отходе отдано распоряжение сжечь все документы, но к этому времени немцы уже захватили дом, где располагался политотдел дивизии, и это помешало проникнуть к нему и землянке, где была закопана часть документов».
Командир дивизии полковник Г. И. Фисенко при выходе из окружения попал в плен, в немецком лагере Флоссенбург входил в число руководителей подпольной организации советских военнопленных, в 1945 г. был освобожден и, по данным ОБД «Мемориал», в 1954 г. состоял на учете в Полоцком ГВК Полоцкой области. После переезда Г. И. Фисенко в начале 1960-х годов в Витебск его следы затерялись, фотографию его найти не удалось.
В конце февраля – марте 1942 г. дивизия была доукомплектована, в том числе вышедшими из окружения бойцами других соединений, и в апреле 1942 г. воевала в составе 29-й армии. Ее командиром с 1 марта 1942 г. был назначен подполковник А. П. Головко. Через год, в марте 1943 г., части дивизии освобождали места, где сражались в окружении: 3 марта 1227-й и 1223-й стрелковые полки освободили от оккупантов Мончалово и Толстиково.
Предметы, найденные поисковиками в районе д. Брехово
Поскольку документы дивизии, в том и числе и по учету личного состава, были уничтожены перед выходом из окружения, выяснение судеб воинов дивизии затруднено. В списке безвозвратных потерь 369-й стрелковой дивизии в ОБД «Мемориал» практически у всех воинов указано: «пропал без вести», «убит», «остался на поле боя», «погиб при выходе из окружения», при этом называются деревни Ерзово, Окороково, Мончаловский лес. В 2000-е гг. поисковиками из отряда Ржевского района «Память 29-й армии» в ходе исследования воронки от авиабомбы на хуторе южнее Брехово были обнаружены останки 130 красноармейцев и командиров 369-й стрелковой дивизии. Были найдены 20 медальонов, но удалось установить фамилии только шести человек. Останки воинов были захоронены в поселке Мончалово. Позднее были обнаружены остатки землянки, где под полом из жердей оказался железный ящик. Документы, которые в нем хранились, превратились в «кашу» и реставрации не подлежали. Но на дне ящика сохранились печать для пакетов и угловой штамп 369-й стрелковой дивизии, а также орден Красного Знамени и орден Красной Звезды.
* * *
Отступая несколько от основной темы, можно добавить, что части и отдельные воины вермахта также прятали в этих местах документы и вещи, возможно, находясь в окружении или в какой-то экстремальной ситуации. Это позволяет утверждать находка, сделанная летом 2015 г. в д. Волжское-Малахово Ржевского района. Этот населенный пункт находится юго-восточнее Кокошкино, южнее Жуково, то есть в январе – феврале 1942 г. был в эпицентре жестоких боев, когда деревни в этих местах переходили из рук в руки.
Фрагменты предметов, обнаруженных в д. Волжское-Малахово в 2015 г.
При проведении газа к деревенскому дому на глубине 1,5 м был обнаружен большой чугун, закрытый тряпками и остатками кожи. В нем найдены фрагменты немецкого планшета с остатками бумаги, которые практически «срослись» с кожей, стали коричневого цвета, и текст прочитать невозможно. На бумаге лишь просматриваются детали какого-то рисунка, возможно, схемы. Также в чугуне сохранились фрагменты кожаного чехла для фляжки, ботинка, сапог. Можно было бы предположить, что вещи были засыпаны вместе с их хозяином при обстреле или бомбежке, но останков человека рядом не обнаружено.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.