Реабилитация для колхозников

Реабилитация для колхозников

Строгие меры принесли плоды. Так, на транспорте хищения сократились с 9332 случаев по всей сети в августе 1932 года до 2514 случаев в июне 1933 года[218]. Снизились и кражи колхозной собственности. 8 мая 1933 года ЦК ВКП(б) и СНК СССР издают совместную инструкцию «О прекращении применения массовых выселений и острых форм репрессий в деревне».

«Это постановление означает коренное изменение всей карательной политики судебных органов. Оно требует перенесения центра тяжести на массовую политическую и организационную работу и подчёркивает необходимость более меткого, более чёткого, более организованного удара по классовому врагу, так как прежние методы борьбы себя изжили и в нынешней обстановке не годятся.

Директива означает прекращение, как правило, массовых и острых форм репрессии в связи с окончательной победой колхозного строя в деревне. Новыми методами в новой обстановке должна проводиться “политика революционного принуждения”»[219].

Использование Закона от 7 августа 1932 года резко сокращается. Отныне он должен был применяться только для наиболее серьёзных, крупномасштабных фактов хищений.

Количество осуждённых по Закону от 7 августа 1932 года общими судами РСФСР:[220]

Количество осуждённых по Закону от 7 августа 1932 года общими судами Украинской ССР:

1933 – 12 767

1934-2757

1935 —730 человек[221].

Мало того, в январе 1936 года началась реабилитация осуждённых по этому закону:

«Постановление № 36/78

Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров Союза ССР

16 января 1936 года

О проверке дел лиц, осуждённых на основании постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. “Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности”

Президиум ЦИК Союза ССР своим постановлением от 27 марта 1933 года предложил всем судебно-прокурорским органам не ослаблять борьбы с хищениями общественной (социалистической) собственности, применяя наиболее суровые меры репрессии, предусмотренные законом 7 августа 1932 года в отношении классово-враждебных элементов и их агентуры.

В том же постановлении Президиум ЦИК СССР указал на необходимость к делам о мелких единичных кражах общественной собственности, совершённых трудящимися из нужды, по несознательности и при наличии других смягчающих вину обстоятельств, не применять закона 7 августа 1932 г., разрешая эти дела на основании соответствующих статей Уголовных Кодексов союзных республик.

Несмотря на эти указания, судебная практика свидетельствует о неправильном применении в ряде случаев судебно-прокурорскими органами закона 7 августа 1932 года.

В целях исправления этих неправильностей, Центральный Исполнительный Комитет и Совет Народных Комиссаров Союза ССР постановляют:

1. Поручить Верховному Суду СССР, Прокуратуре СССР и Народному Комиссариату Внутренних Дел Союза ССР проверить правильность применения постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года в отношении всех лиц, осуждённых судами или подвергнутых репрессии органами б. ОГПУ или НКВД СССР по этому закону до 1 января 1935 года.

2. Проверку произвести по приговорам, имеющимся в местах лишения свободы (исправительно-трудовых лагерях, тюрьмах, исправительно-трудовых колониях) комиссиями в составе: в лагерях – председателя лагерного отделения краевого (областного) суда, а в иных местах лишения свободы – члена краевого, областного, главного суда или Верховного суда соответствующей союзной республики, прокурора по наблюдению за данным местом лишения свободы и начальника места лишения свободы.

При проверке руководствоваться постановлением Президиума ЦИК Союза ССР от 27 марта 1933 года.

Мотивированные постановления комиссий об изменении приговоров осуждённых и сокращении срока наказания подлежат утверждению в надзорном порядке лагерными отделениями краевых (областных) судов там, где они имеются, а в остальных случаях президиумами соответствующих краевых, областных, главных судов или Верховных судов союзных республик по месту нахождения осуждённого (независимо от того, каким судом вынесен или утверждён приговор).

3. Независимо от пересмотра дел о лицах, осуждённых по закону 7 августа 1932 г., предоставить этим же комиссиям право в отношении отдельных осуждённых, доказавших честной и добросовестной работой в местах лишения свободы своё исправление, возбуждать перед Президиумом ЦИК Союза ССР или президиумами ЦИК’ов союзных республик, по принадлежности, ходатайства о смягчении в отношении их наказания или об их досрочном освобождении.

Председатель Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР – М.Калинин

Председатель Совета Народных Комиссаров Союза ССР – В.Молотов

Секретарь Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР – И.Акулов»[222]

Из циркулярного письма прокурора СССР А.Я. Вышинского прокурорам союзных и автономных республик, краёв и областей, а также прокурорам лагерей НКВД от 16/17 апреля 1936 года:

«Поступившие в Прокуратуру Союза ССР материалы свидетельствуют о том, что в работе по проведению в жизнь постановления правительства от 16-го января 1936 г. “О проверке приговоров, вынесенных по закону от 7/VIII-32 г.” продолжают иметь место серьёзные недочёты. Основными из этих недочётов являются:

1) Неудовлетворительные темпы работы комиссий и судов по проверке приговоров, вынесенных по закону от 7/VIII-32 г. По большинству тюрем и колоний, несмотря на то, что в них содержится небольшое количество осуждённых по закону от 7/VIII-32 г., проверка эта до сих пор не закончена. В наиболее крупных лагерях (особенно Ухтпечлаге, Бамлаге, Дмитлаге, Темлаге) темпы работы не обеспечивают своевременного выполнения постановления правительства от 16/I – с.г. При этом лагерные суды в своей работе отстают от лагерных комиссий.

2) В ряде случаев комиссии и суды подходят недостаточно вдумчиво к пересмотру приговоров, оставляя без изменения приговоры по закону от 7/VIII-32 г., несмотря на то, что приговоры эти являются явно неправильными.

Так, например, в Горьковском крае оставлен без изменения приговор по закону от 7/VIII-32 г. в отношении Мешкова, который признан виновным в краже у частных лиц и хищении из госучреждения 60 кгр. мяса и 10 кроликов.

В этом же крае оставлен без изменения приговор в отношении кладовщика Союзтранса Морозова, который признан виновным в том, что не принял мер к прекращению хищений другими лицами, за что получил 1 портфель и 1 фотоаппарат.

В Белбалтлаге комиссия оставила без изменения приговоры по 7/VIII-1932 г. в отношении Хирнова, осуждённого за грабёж частных лиц. Та же комиссия оставила без изменения приговоры в отношении Бабинцева, участвовавшего в краже 10 ящиков стекла, Семигодова, похитившего с мельницы 14 пудов овса и т. п.

3) Наряду с этим имеют место факты неосновательного изменения приговоров, по которым закон от 7/VIII-32 г. был применён правильно.

Так, комиссия Белбалтлага неосновательно переквалифицировала на ст.109 приговор в отношении Амелина, который, работая заведующим оперчастью артели «Урга», был инициатором и руководителем группы, получившей путём составления подложных ведомостей около 35 тысяч рублей, из которых 5 тысяч рублей были получены лично Амелиным»[223].

Обратите внимание: похитивший с мельницы 14 пудов овса Семигодов, по мнению Вышинского, не подпадает под действие Закона от 7 августа 1932 года. Что же тогда говорить о пресловутых «пяти колосках»?

В результате количество осуждённых за расхищение социалистической собственности по закону от 7 августа, содержавшихся в исправительно-трудовых лагерях, в течение 1936 года уменьшилось почти втрое. Вот данные на 1 января каждого года:

1934 – 93 284

1935 – 123 913

1936 – 118 860

1937 – 44 409

1938 – 33 876

1939 – 27 661

1940 – 25 544

1941 – 22 441 человек[224].

Таким образом, задача Постановления от 7 августа 1932 года состояла в том, чтобы резким ужесточением мер ответственности защитить социалистическую собственность от расхитителей. При этом, в соответствии со старой российской традицией, суровость закона компенсировалась необязательностью его исполнения: вопреки грозным формулировкам, смертная казнь применялась довольно редко, а бо?льшая часть из осуждённых на 10 лет была реабилитирована в 1936 году. С другой стороны, на начальном этапе применения Постановления от 7 августа, особенно в первом полугодии 1933 года, имели место массовые перегибы на местах, которые, впрочем, исправлялись вышестоящими инстанциями.