ГЛАВА ВТОРАЯ СТАРАЯ ЮЗОВКА

ГЛАВА ВТОРАЯ

СТАРАЯ ЮЗОВКА

В селах, расположенных на территории нынешнего города Донецка, старый уклад жизни сохранился до реформы 1861 г да. Крестьяне, оставаясь в зависимости от помещиков, вели свое хозяйство примитивными методами.

На отдельных рудниках и шахтах шла промышленная разработка каменного угля. Однако узость местного рынка, отсутствие железных дорог и ограниченность возможностей перевозки на дальние расстояния сдерживали рост добычи минерального топлива.

Коренные изменения наступили только в пореформенный период, когда на юге страны начал складываться новый промышленный район, основу которого составлял Донецкий угольный бассейн.

Увеличилась добыча каменного угля, развернулось железнодорожное строительство. Через западную часть Донбасса была проложена Курско-Харьковско-Азовская железная дорога, а восточную пересекла Козлово-Воронежско-Ростовская линия.

Вслед за горной развивается и металлургическая промышленность. Возле села Александровки возводится крупный завод (ныне ДМЗ)

История его возникновения такова. Еще до отмены крепостного права царское правительство, используя минеральное топливо, пыталось наладить на Юге выплавку чугуна из местных железных руд. Были построены казенные доменные заводы в Луганске (1800 год), Керчи (1850 год), у села Корсунь Бахмутского уезда (Петровский, 1861 год). Опытные плавки не увенчались успехом. Не удалось организовать доменное производство и на последнем казенном заводе, заложенном уже после крестьянской реформы в Лисичанске (1866 год.)

Царские власти, оказавшись не в состоянии своими силами создать на Юге горнозаводское производство, стали привлекать и поощрять частный капитал.

В 1866 году правительство выдало князю Кочубею концессию на постройку завода по изготовлению железных рельсов из местных материалов. Кочубей не смог собрать в России необходимые средства и организовать акционерное общество. За солидное вознаграждение — 24 тысячи фунтов-стерлингов — он уступил свои права англичанину Джону Юзу.

Юз, бывший управляющий завода Миллвола возле Лондона, заключил с комитетом министров «Договор на образование Новороссийского общества каменноугольного, железного и рельсового производств и общества железнодорожной ветки от Харьковско-Азовской линии». Этот договор был утвержден русским императором 18 апреля 1869 года.

Правительство безвозмездно уступало Обществу казенные земли с каменноугольными залежами поблизости Харьковско-Азовской железной дороги. В виде субсидии в течение 10 лет предусматривалась выплата премии за изготовленные рельсы на общую сумму в 1,5 миллиона рублей. Предоставлялось право беспошлинного привоза из-за границы оборудования для завода и копей. Кроме того, выдавалась чрезвычайно выгодная ссуда в 500 тысяч рублей на постройку рельсового пути, который должен был соединить завод с общей сетью железных дорог.

Как заметил современник горный инженер И. Фелькнер в своей книге «Каменный уголь и железо в России», «…более щедрых гарантий… придумать трудно… после столь щедрых льгот, дарованных Юзу, едва ли кто-нибудь решится на Юге России затратить свой капитал на железное дело, ибо будет находиться в невыгодном положении, сравнительно с великобританским счастливцем».

Акционерное «Новороссийское общество», с официальным местопребыванием в Англии, обязалось начать выплавку чугуна в январе 1870 года, а прокат рельсов — в апреле 1871 года. Все дела Общества вел директор-распорядитель Джон Юз.

Как указывалось в договоре, завод предполагали построить около сел Александровки, Стылы или Новотроицкого. Остановились на Александровне. Это место указал в 1867 году, еще до появления здесь Юза, крупный горный инженер А. Ф. Мевиус. Экономически обосновывая свой выбор в работе «Будущность горнозаводского промысла на юге России», он писал: «Село Александровка… Завод может быть поставлен не далее 1 версты от угольной копи и, независимо от 3 пластов местных руд, может быть дешево снабжаем рудами с юга и с севера… Село очень значительно и удобно для первоначального размещения рабочих. Кроме того, на первое время вместо закладки своей собственной копи завод может снабжаться углем от арендатора князя Ливена — купца Иванова по цене умеренной».

Летом 1869 года Джон Юз обосновался на хуторе помещицы Смоляниновой, построил кузницу и стал изготовлять инструмент для строительства. Новороссийское общество взяло в свое управление шахты № 1 и 2 князя Ливена, находившиеся на заводской территории. Рудник углубляли, старые штреки расширяли, прокладывали новые, готовились к укладке шахтных рельсовых путей. Вблизи шахт вырыли землянки, в которых разместились наемные рабочие.

В Англии заказали оборудование для завода и шахт, рельсы для железной дороги, которая должны была соединить завод с Курско-Харьковско-Азовской линией (Константиновская железная дорога).

Прошел установленный договором срок начала выплавки чугуна (январь 1870 года), а доменная печь все еще не строилась. В апреле 1870 года правительство предоставило Юзу отсрочку на год, а затем еще на три месяца.

Только в августе 1870 года развернулись строительные работы. К этому времени уже доставили заказанные машины и принадлежности. Из Англии прибыли доменный мастер и квалифицированные рабочие, всего 70 человек, которым Юз платил большое жалованье. Из местного населения нанимали только чернорабочих, каменщиков и плотников.

Завод строился на правом берегу реки Кальмиуса в 7 километрах к югу от села Александровки.

Как сообщал представитель Русского технического общества Л. П. Семечкин, рабочие-строители «были помещены в отвратительных домах и землянках, не защищавших их от суровости климата»[11].

В апреле 1871 года завершили сооружение доменной печи и 21 числа ее задули. На следующий день Юз поспешил отправить в Петербург министру финансов телеграмму: «Имею великое счастье доложить, что плавка руды в первой доменной печи начиналась благополучно вчера, двадцать первого числа, машины и все снаряды действуют превосходно». Однако уже через несколько дней в печи стала образовываться настыль. О положении дел можно судить по выводам комиссии, направленной министерством финансов. Были отмечены серьезные ошибки, допущенные при строительстве завода, низкий уровень его технического оснащения и хищнические методы ведения горных разработок.

Новороссийское общество стало добиваться новой отсрочки пуска завода. В июне 1871 года правительство предоставило англичанам еще 9 месяцев для завершения работ. После этого печь выдули и приступили к ее ремонту. 24 января 1872 года ее снова задули и на следующий день произвели первый выпуск чугуна.

Таким образом, только спустя 2 года после установленного срока (18 января 1870 года) завод смог дать первый чугун. Впервые в России здесь налажено коксовое производство— начали работать 8 коксовальных печей. Строительство продолжалось. 1 января 1873 года вступили в строй пудлинговые печи для передела чугуна в железо, а в сентябре того же года получили первый прокат. Завод стал работать по законченному металлургическому циклу — выплавка чугуна, производство железа, прокат рельсов. Еще в 1872 году открылось движение по Константиновской железной дороге (Константинова — Ясиноватая — Юзовка — Еленовка), тогда же проложили соединительную железнодорожную ветку от завода до станции Юзово (ныне станция Донецк). Металлургический завод был соединен железнодорожной линией с Харьковско-Азовской магистралью и рудными месторождениями у станции Еленовка.

Новороссийское общество в 1871 году арендовало для своих предприятий обширное имение князя Ливена (свыше 15 тысяч десятин) в селе Александровке. Тогда же оно заарендовало и 700 десятин в имении Смоляниновой, а в 1873 году 433 десятины в имении Лариной (по фамилиям землевладельцев были названы отдельные районы возникшего населенного пункта). Здесь же, на правом берегу реки Кальмиуса, англичане приобрели в собственность участок земли в 750 десятин. Эти земли, богатые чистыми спекающимися углями, дававшими замечательный кокс, были куплены за бесценок или взяты в аренду на чрезвычайно выгодных условиях.

Уголь добывали на месте, а руда, хотя и бедная по содержанию железа, доставлялась из месторождений, расположенных всего в 25–40 верстах к югу от завода близ селений Стылы, Каракуба, Александрински и других.

В 1874 году, когда развернулось основное товарное производство — прокат рельсов, на предприятиях Новороссийского общества уже было занято 1806 рабочих. В 1876 году задута вторая доменная печь, и выплавка чугуна превысила 1 миллион пудов в год. По производству металла завод занял первое место в России. Он являлся крупнейшим предприятием на Украине. В. И. Ленин, отметив важнейшие центры фабрично-заводской промышленности в Европейской России, показал, что в 1879 году производство завода, составившее 2 миллиона рублей, вдвое превышало суммарную продукцию всех 33 фабрик и заводов губернского города Екатеринослава[12].

Однако при больших масштабах производства, англичане применяли отсталую технику и широко использовали ручной труд. М. А. Павлов, впоследствии известный ученый-металлург, в 1884 году осматривавший завод, в своей книге «Воспоминания металлурга» позже писал: «В Англии, на родине коксового доменного производства, в то время было много устарелых заводов, отставших лет на 50 от металлургической техники, — вот такой-то завод англичане устроили у нас». Прежде всего отсталым являлось доменное производство; газоуловители, появившиеся еще в 30-х годах XIX века, не применялись, и колошниковые газы не использовались, а выпускались в атмосферу. На заводе построили пудлинговые печи, изобретенные еще в конце XVIII века почти одновременно с прядильными машинами. В то время, когда во всех экономически передовых странах Запада и в самой России развивалась выплавка стали в бессемеровских конверторах и мартеновских печах, на заводе Юза до 1879 года производили только пудлинговое железо и прокатывали из него рельсы, которые служили вдвое меньше, чем стальные.

Шли годы, производство расширялось. В 1879 году построили сталеплавильные мартеновские печи. Вместо железных налажен прокат стальных рельсов. В 1880 году пустили завод огнеупорного кирпича, а ведь еще недавно для первой домны не только кирпич, но и огнеупорную глину везли из далекой Англии. В 1882 году Константиновская железная дорога была продолжена от станции Еленовка на юг до Мариуполя. Предприятия Новороссийского общества получили прямой выход к Азовскому морю.

Росли добыча угля, выжиг кокса и выплавка металла. В 1885 году производство чугуна составило уже 2 миллиона пудов, на заводе было занято 2400, а на шахтах 1200 рабочих. Вокруг завода появились различные мелкие торгово-промышленные заведения — кожевенное, мукомольное и другие.

Во второй половине 80-х годов металлургия Юга России бурно развивалась. Этому способствовала постройка Екатерининской железной дороги, соединившей криворожскую руду с донецким углем. Сооружались новые заводы. Новороссийское общество утратило прежде никем не оспариваемое монопольное положение, англичане вынуждены были совершенствовать производство и поднимать технический уровень своих предприятий. Доменные печи работали уже не на местной, а на богатой железом криворожской руде. С 1885 до 1890 года выплавка чугуна увеличилась в 2,7 раза и превысила 5 миллионов пудов. Численность рабочих достигла на заводе Новороссийского общества 6326 и на шахтах 1773 человека (на всех 63 фабриках и заводах Екатеринослава рабочих насчитывалось вдвое меньше). Великий русский ученый Д. И. Менделеев, совершивший в 1888 году поездку в Донецкий бассейн для изучения природных богатств и состояния угольной промышленности края, после посещения предприятий Новороссийского общества отметил: «Недавняя пустыня ожила, результат очевиден, успех полный, возможность доказана делом».

В 1889 году начал действовать машиностроительный и чугунолитейный завод Боссе и Геннефельда (ныне завод имени 15-летия ЛКСМУ). Это был один из четырех, существовавших в России до Октябрьской революции, заводов, изготовлявших горношахтное оборудование. В 1890 году на нем было занято 50 рабочих.

В период промышленного подъема 90-х годов происходил дальнейший рост производства. На Юге уже было 17 металлургических предприятий, но самым крупным по-прежнему оставался завод Новороссийского общества. В 1900 году он выплавил 16,6 миллиона пудов чугуна. Еще в 1892 году проложили телефонную линию, соединившую завод со станцией Юзово.

На Нижегородской промышленной и художественной выставке 1896 года Новороссийскому обществу был отведен отдельный павильон, украшением которого являлась уникальная пальма, изготовленная из куска рельса русскими умельцами-кузнецами А. И. Мерцаловым и Ф. Ф. Шкариным.

Развитие металлургического производства вызвало к жизни ряд мелких предприятий пищевой промышленности. Был пущен также мыловаренный завод, открылась типография с 20 рабочими. Расширился завод Боссе и Геннефельда, в 1900 году на нем работало 210 человек.

В 1869 году с началом строительства завода и шахт Новороссийского общества возник поселок, который слился с шахтерским селением Александровского рудника. В поселке, получившем название Юзовка, в 1870 году проживало 164, а два года спустя — 858 человек. В 1884 году — 5494 жителя, а по переписи 1897 года население ее уже составляло 28 076 человек — больше, чем в любом уездном городе губернии, за исключением Мариуполя.

Большая часть жителей поселка — пришлые из Левобережной Украины и Центральной России. В. И. Ленин приводил Юзовку в качестве примера «…создания новых центров современной фабрикой, которая сразу оттягивает деревенское население тысячами в индустриальные поселки»[13]. Со всех сторон сюда на заработки потянулись разорившиеся крестьяне и ремесленники. Как заявляли на заседании Екатеринославского губернского земского собрания, «люди эти не пользуются даже железной дорогой; они так бедны, что не в силах заплатить… за проезд в 3 классе… Они идут или пешком или на подводах, запряженных тощими лошаденками».

На степных просторах в верховьях реки Кальмиуса линиями огненных языков, вырывавшихся из доменных и коксовальных печей, вырисовывались очертания Юзовки. С самого начала в ней обозначились две части: северная — Новый свет и южная — заводская.

В северной части (в районе нынешнего Центрального универмага), получившей свое название от кабачка «Новый свет», находился базар с лавками (открыт в 1874 году), гостиница, почтовая контора, управление полицейского надзирателя, учрежденное в 1872 году по специальному ходатайству Юза и содержавшееся за счет Новороссийского общества.

В Южной, заводской части, располагались заводские здания, депо, шахты, телеграфная станция, больница с аптекой, школа. Здесь жили служащие завода и шахт, мастера и рабочие. В 1872 году в поселке насчитывалось 126 жилых помещений — домов и балаганов, в 1879 году их число возросло до 300, кроме того, было много землянок.

Юзовка развивалась. В северной части строились дома, в которых жили ремесленники и торговцы. Лучшие здания разместились по четырем сторонам большой квадратной площади, посреди которой протянулся торговый ряд, а дальше шел базар. Здесь же, на площади, в конце 80-х годов появилось деревянное здание цирка. Над всеми этими постройками возвышалась большая каменная церковь, открытая в 1888 году.

Особенно быстро разрасталась южная часть, расположенная по склону степной возвышенности. Наверху протянулась линия благоустроенных домов для 65 семей служащих англичан. Ниже шли дома попроще. Их ряд заканчивался каменным двухэтажным зданием конторы. В стороне стояли дом Юза и больница. А вокруг беспорядочно рассыпались многочисленные мастерские, кузницы, склады, жилища рабочих. Недалеко от завода находились балаганы; по берегу реки Кальмиус, на окраинах лепились «каюты».

Балаганы, в которых проживали служащие из местных людей и рабочие, представляли собой длинные, приземистые здания, сложенные из камня «с несколькими жилыми отделениями, большими и малыми… до тесноты наполненными жильцами». Основная масса рабочих ютилась в «каютах» — невзрачных землянках с крышей из земли и мусора, с земляным полом и стенами, забранными деревянными досками или выложенными камнями. «Проникнуть в „каюту“, — писали очевидцы, — можно только спустившись в землю по нескольким ступенькам земляной лестницы; „каюты“ темны и тесны, воздух в них сырой, затхлый и удушливый… Между тем в „каютах“ нередко живут семейные рабочие с грудными детьми».

Старый рабочий завода П. П. Елисеев, прибывший в Юзовку еще в 1882 году, оставил свои воспоминания о жизни в балаганах. На общих нарах размещались 50–65 человек, стены каменные без штукатурки, крыша камышовая, пол земляной. Семейным рабочим, независимо от количества детей, отводилась одна комната, общая кухня на 6 семей. Сырость и неблагоустроенность вызывали многочисленные заболевания и большую смертность среди рабочих и в особенности их детей.

П. П. Завдовеев, проработавший с 1883 года свыше 50 лет на шахте, писал: «В землянках и балаганах с голыми нарами жили горняки. Что то за жизнь была? Страхом несет, когда вспоминаешь о ней».

Только с конца 80-х годов заводоуправление стало строить дома для рабочих — 4-квартирные, с платой по 3 рубля в месяц, и 2-квартирные — по 4 рубля. Однако их было мало, и в 1892 году основная масса рабочих проживала в 160 балаганах и 700 «каютах». В последующие годы в связи с бурным ростом численности населения и требованиями рабочих Новороссийское общество вынуждено было расширить строительство заводских домов. Сотни «кают» были снесены.

Однако жилищные условия оставались чрезвычайно тяжелыми. Специальная комиссия во главе с высокопоставленным чиновником А. Штофом, исследовавшая в 1900 году положение горнорабочих на Юге России, в своем дневнике отмечала, что из 13,5 тысячи рабочих Новороссийского общества только около 6 тысячам человек были предоставлены квартиры и казармы. В казарме, состоявшей из одной комнаты, писали обследователи «живут 24 человека и кухарка; здесь же варят и едят обед, нары сплошные, выносные, часть рабочих спит на дворе и на чердаке помещения»[14]. Сохранились и «каюты». В этих землянках находилось 60 квартир, в каждой из которых проживало до 15 человек. Большинство же рабочих не пользовались и этими заводскими «благами», им приходилось снимать помещения в частных домах, в которых квартирная плата была вдвое выше.

С западной стороны к Юзовке примыкал базар с жилыми домами и лавками, устроенный на земле помещицы Лариной. Недалеко отсюда, но уже на земле другой помещицы — Смоляниновой — при заводской шахте находился горняцкий поселок, который разрастался и со временем слился с Юзовкой.

Водопровода и канализации в поселке не было (воду брали из колодцев, но только 3 были с хорошей водой). Тощая растительность виднелась возле домов мастеров. Единственный сколько-нибудь значительный сад находился при доме Юза, а крутом — выжженная земля. Улицы узкие, одна из главных — Большой проспект — имела всего 8,5 метра ширины. Проезжая часть покрывалась металлургическими шлаками и разными заводскими отходами, от постоянного подсыпания одна поднялась на два с лишним метра. По обе стороны дороги были прорыты глубокие канавы для стока воды. Обстановка создавала гнетущее впечатление. Об этом писала не только губернская пресса, но и газеты Одессы, Харькова и Петербурга В. В. Вересаев, приезжавший к своему брату в 1890 году на Вознесенский рудник (ныне Петровский район Донецка), в своих очерках «Подземное царство» отмечал: «Скучные тут места! Безобразные здания шахт, ряды рабочих землянок, удушливый запах каменноугольного дыма… Черная земля, черные дороги… На всем руднике — ни одного деревца, ни одного кустика»…

Новороссийское общество не желало расходовать средства на благоустройство. И это в то время, когда английские капиталисты получали здесь баснословные, невиданные в Западной Европе барыши. Джон Юз после своей смерти оставил сыновьям состояние, которое оценивалось около 1 миллиона рублей золотом.

Даже печатный орган объединения горнопромышленников Юга России «Южнорусский горный листок» должен был заявить: «Мы не можем не пожалеть, что, несмотря на хорошие средства, администрация завода весьма немного сделала в пользу тех рабочих, трудом и редкими способностями которых завод держится и растет». Даже когда в 1891 году в прилегавшей к поселку балке была возведена большая плотина и устроен глубокий пруд (ныне Первый пруд), имелась в виду не забота о нуждах населения, а водоснабжение завода.

Тяжелые жилищные условия, скученность построек, грязь и отбросы на улицах, базарах, плохая вода создавали антисанитарное состояние в поселке. Люди жили под постоянной угрозой эпидемии. Эпидемия холеры, вспыхнувшая в 1892 году в Бахмутском уезде, сильнее всего поразила Юзовку — 708 больных (из 908 во всем уезде). 313 из них умерли. Эпидемия продолжалась и в 1893 году. В 1896 году свирепствовали брюшной тиф и дизентерия.

Заводская больница, построенная в 1871 году, имела всего 12 коек. К 1892 году их число возросло до 40 и только после эпидемии холеры увеличилось до 100. В больнице обслуживали бесплатно, но попасть на прием было очень трудно, так как было всего 5 врачей. Часто рабочие при заболевании лишались права пользоваться заводской больницей: хозяева их рассчитывали и оставляли на произвол судьбы — сообщал в своем отчете за 1896 год земский врач.

В 1877 году в Юзовке открыли одноклассную народную школу. В ней занималось 54 ученика. Обучение платное — 50 копеек в месяц. «Обстановка далеко не соответствовала своему назначению, но и ей приходилось радоваться», — указывалось в летописи местной Преображенской церкви. Для детей англичан имелась отдельная школа на 35 учеников. Учитель-англичанин получал жалованье в два с половиной раза большее, чем русский учитель. Через 10 лет при значительном росте численности населения количество учеников русской школы увеличилось всего до 100. Занятия проводились в двух старых обветшалых домиках. В 1888 году открыли одноклассную церковную школу, а в 1896 году — вторую церковную, так называемую братскую. Новороссийское общество для заводской школы построило новое каменное здание (ныне находится городское профессионально-техническое училище № 18). Три школы, 15 учителей и 800 учащихся в 1900 году. Для крупного поселка с населением свыше 30 тысяч человек этого было явно недостаточно. А. С. Серафимович, посетивший горнопромышленные предприятия Юга, в рассказе «На заводе» (1899 год) с болью в сердце писал: «Юзовка» — это целый город… с огромными рядами каменных лавок, с кипучей торговой деятельностью, и жители его умирают без медицинской помощи, дети вырастают, не зная грамоты и школы".

В течение двух десятилетий Новороссийское общество вело свои дела на арендованной земле. В 1889 году Юз приобрел имение князя Ливена. Англичане стали собственниками 18 тысяч десятин — самыми крупными землевладельцами во всем Бахмутском уезде.

Новые владельцы повысили плату за сдаваемые в аренду под постройку земельные участки, ввели тяжелое обложение на базаре — без квитанции не продавалась ни одна луковица, ни одна картофелина. В то же время запрещалась продажа каменного угля с соседних рудников, потому что он был дешевле юзовского. Прибыли капиталистов увеличивались, а рабочие по-прежнему бедствовали.

Для иностранцев и местных богачей, имеющих возможность платить высокие членские взносы, создали комфортабельный клуб. Для трудящихся же предназначались многочисленные кабаки, раскинувшиеся по всему поселку.

Но даже в таких условиях жизни рабочий люд тянулся к культуре. При заводе был организован любительский оркестр. "В летнее время по субботам этот оркестр играет на открытой эстраде к удовольствию всего заводского населения, — сообщал Е. М. Гаршин в своем отчете о поездке на Юзовский завод в 1892 году. — Проработавшие до шести часов вечера среди жара и копоти молодые люди находят еще досуг для музыкальных занятий". Ставились любительские спектакли. На площади поселка Новый свет в здании цирка помимо обычных представлений проходили спектакли прибывшей на гастроли украинской труппы.

В начале 90-х годов на левом берегу пруда началась закладка парка (ныне горсад).

Юзовка являлась важным центром фабрично-заводской промышленности. Здесь находились отделение банка, нотариальная контора, поддерживалась международная телеграфная связь. В то же время не было никаких органов местного самоуправления. В отчете Бахмутской уездной земской управы за 1896 год говорилось: "Юзовка есть ни город, ни посад, ни местечко… поселок не имеет никаких общественных учреждений и всецело подчинен своему владельцу… имеется полицейский надзиратель и 20 городовых, содержание которых отнесено за счет завода, а потому вся их служебная деятельность направлена к охране интересов завода, а не жителей". Бахмутская земская управа возбудила ходатайство перед правительством о преобразовании поселков с населением более 5000 человек в города. С требованиями о преобразовании Юзовки в город выступили "Екатеринославские ведомости" (13 июля 1896 года) и другие газеты.

Англичане использовали все свое влияние и сохранили прежнее положение.

Тяжелым и опасным был труд на рудниках и металлургическом заводе. В спертой и удушливой атмосфере шахты забойщик, лежа на боку, отбивал куски угля, которые затем отгребались и накладывались в санки. Саночник волочил уголь к вагончикам, их отвозили лошадьми до шахтного подъема. А. И. Куприн, в 1895–1896 годах живший и работавший в Донбассе, в своем очерке "Юзовский завод" (1896 год) писал: "Трое рабочих, нагие до пояса и черные как негры, отрывали слой угля аршина в полтора вышиною. Они уже проделали довольно длинный ход и теперь сидели в нем скорчившись и с трудом отбивали куски угля". 10–15 лет непосильного труда превращали молодого и здорового рабочего в хилого, страдающего болезнями старика.

На металлургическом заводе у раскаленных до 1500–2000 градусов печей работы выполнялись вручную. Земские обследователи так описывали условия труда: "Рабочие, почти соприкасающиеся с раскаленным металлом, выносят несравненно сильнейший жар и горят в этом пекле день и ночь". Работали на шахте и на заводе в две смены по 12 часов каждая.

В погоне за прибылью капиталисты ни во что ставили жизнь трудового человека. Несчастные случаи с увечьями и гибелью рабочих были обычным явлением. Пострадавшему и его семье ничего не платили. Лишь иногда они получали небольшую подачку. Старый горняк вспоминал, что в 1888 году после того как в шахте на него упала кровля и он пролежал 2 месяца в больнице, ему не уплатили ни одной копейки. Его товарищ ставил крепление в шахте и во время работы отрубил себе палец. Два с половиной месяца он обивал пороги конторы, и все напрасно. Только при поддержке товарищей ему удалось получить у владельца 50 рублей, но с него взяли подписку, что он больше ничего требовать не будет. Такую же сумму получила на заводе вдова с тремя малолетними детьми после гибели мужа на работе.

Номинальная заработная плата рабочих в Донбассе была выше, чем в других промышленных районах страны. Это объяснялось бурным ростом добычи угля, выплавки металла и в связи с этим значительным спросом на рабочие руки. Однако сравнительно высокие заработки получали лишь квалифицированные рабочие, в основном иностранцы. Так, в 1891 году мастера получали до 5 (в 1897 году даже 10) рублей в день, тогда как заработок чернорабочего составлял всего 40 копеек. В это время на заседании Русского технического общества указывалось о положении в Донбассе: "На заводах мы исключительно видим мастеров иностранцев. Факт печальный, что копи Юза 20 лет существуют, но из русских там нет настоящего типа штейгера".

Реальная заработная плата была намного ниже номинальной. Ее урезывали многочисленные штрафы. 28 пунктов заводских правил допускали любой произвол. Штрафовали за опоздание на 5 минут — 5 копеек, на 10–10 копеек, на 15–15 копеек, свыше 15 минут — дневной заработок. За явку без рабочего номера дневная работа не оплачивалась и еще вычитался трехдневный заработок и так далее.

Еще больше усилился произвол, когда стали штрафовать без всяких "правил". В 1900 году комиссия Штофа сообщала: "Табеля взысканий не имеется, но штрафы взимаются, причем по значительно высшим нормам, чем допускается законом"[15]. Ко всему этому прибавлялись всевозможные удержания. Так, на постройку церкви рабочие выплатили 30 тысяч рублей.

Когда же заводу сокращали заказы, как это было в период длительной депрессии 1882–1886 годов, часть чернорабочих увольняли, другим уменьшали расценки, предоставляли работу всего 15–20 дней в месяц. Положение становилось особенно тяжелым.

В жилых помещениях, принадлежавших Новороссийскому обществу, царил казарменный режим. Без разрешения управления рабочий не имел права принять у себя посторонних, знакомых и родных ни днем, ни ночью "на время, более чем для обыкновенного свидания нужное". За нарушение — штраф в размере дневной заработной платы — гласил один из пунктов заводских правил.

Рабочие Юзовки одними из первых в Донбассе поднялись на борьбу против бесчеловечной эксплуатации. В феврале 1874 года шахтеры, получавшие заработную плату почти вдвое меньшую, чем заводские рабочие, потребовали прибавки. Чтобы утихомирить горняков, Юз пообещал выполнить их требования. Оттянув время, администрация в начале апреля объявила, что никакого увеличения заработной платы не будет.

15 апреля 1874 года часть шахтеров забастовала и направилась к заводу, чтобы привлечь на свою сторону рабочих. Юз напоил водкой высокооплачиваемых рабочих-вальцовщиков и натравил их на шахтеров. Под предводительством английских мастеров они напали на стачечников и стали избивать и преследовать их. Но вот вальцовщики остановились, "одни — как бы устыдившись своего дела, другие по причине своего полного охмеления. Тогда англичане сели на лошадей и продолжали дальнейшее преследование… поймав рабочего, они били его какими-то шарами", — сообщал корреспондент из Юзовки в народническом органе "Вперед", выходившем в Лондоне. Стачка была подавлена. На следующий день шахтеры, за исключением бежавших 60 человек, вернулись на работу. По указанию Юза четверо рабочих, "зачинщиков бунта", — Ф. Самаров, ф. Маркеянов, Г. Макаров и С. Гуляев — были высланы на место прежнего жительства.

Задержка заработной платы явилась причиной второй стачки. 26 апреля 1875 года рабочие завода и шахтеры явились в контору и потребовали выплаты им денег. Особое возмущение вызывало то, что иностранцы деньги получили, а местным предложили "вооружиться терпением". На следующий день рабочие снова пришли со своими требованиями. Управляющий отказался их выполнить. Тогда 28 апреля рабочие забастовали. Но и эта стачка носила на себе отпечаток незрелости. Рабочие обрушились на прилегавшие к заводу кабаки и лавки, в которых их нещадно обирали, но заводского имущества не тронули. Местные полицейские силы не могли справиться с волнениями. Только 29 апреля, когда прибыл из уездного города Бахмута исправник с солдатами, стачка была подавлена. Все же 1 мая этого же года Юз вынужден был выдать рабочим зарплату.

В июне 1875 года несвоевременная выплата рабочим денег вызвала новые волнения на заводе. "Недовольство рабочих заводоуправлением составляет здесь явление постоянное и притом, по-видимому, возрастающее", — писала в связи с этой стачкой столичная газета "Биржевые ведомости".

Эти первые стихийные выступления рабочих хотя и закончились поражением, все же способствовали сплочению сил трудящихся и обогащали их опытом борьбы.

5 мая 1887 года выступили шахтеры Рутченковских угольных копей Горного и промышленного общества, принадлежавшего французским капиталистам. Прекратились работы на шахте № 19, а затем и на шахтах № 11 и 18[16]. Забастовали 1500 горняков. Они требовали повышения заработной платы и увольнения некоторых лиц административного персонала, которые обсчитывали рабочих и издевательски относились к ним. Управляющий рудником пообещал выполнить требования рабочих. Однако на следующий день он отказался от своих обещаний.

Возмущенные шахтеры собрались 6 мая в 11 часов вечера и из Рутченково направились в Юзовку, чтобы привлечь на свою сторону заводских рабочих. 1200 человек шли с зажженными шахтерскими лампочками, с кайлами в руках.

Юзу и полиции и на этот раз удалось противопоставить шахтерам некоторую часть высокооплачиваемых заводских рабочих, при поддержке которых 50 вооруженных англичан верхом на лошадях напали на подошедших стачечников и рассеяли их. "Весь день 7 мая и ночь с 7 на 8 мая, — доносил жандармский офицер, — были проведены… в трепетном ожидании нового нападения со стороны рабочих угольных копей"[17].

8 мая в Юзовку прибыл екатеринославский вице-губернатор с двумя батальонами пехоты. 146 человек арестовали, из них 55 предали суду, остальных этапным порядком выслали на прежнее место жительства.

Разобщенность шахтеров и заводских рабочих помогла властям подавить стачку. 10 мая рабочие возвратились на работу. Однако массовый и более организованный, чем ранее, характер выступления шахтеров вынудил предпринимателей пойти на некоторые уступки. Горное и промышленное общество ввело с 1 ноября 1887 года ежемесячную выдачу зарплаты, немного были повышены расценки.

Прошло пять лет, и Юзовка стала ареной еще более значительных выступлений рабочих. Как писал в своих воспоминаниях старый юзовский рабочий П. П. Елисеев:

2 августа 1892 года "на почве непосильной эксплуатации… недостатка продуктов первой необходимости и свирепствовавшей холерной эпидемии, вспыхнул бунт, длившийся три дня". На помощь полицейским прибыли казаки. Их встретили градом камней. Рабочих не остановили залпы боевыми патронами. Разгорелась упорная борьба. Отсталая часть шахтеров начала громить базарные лавки и кабаки на Новом свете. В поселке запылали пожары.

3 августа по тревожным гудкам, раздававшимся с металлургического завода, в Юзовку потянулись шахтеры из 11 окрестных рудников. Рабочие освободили 150 своих товарищей, арестованных накануне. В этом выступлении участвовало 15 тысяч человек. Во главе стояли самые опытные рабочие. Были выставлены конные дозоры, согласованы условные знаки для вызова горняков из соседних шахт. Однако конкретные требования еще не выдвигались.

В Юзовку прибыли 2 батальона пехоты и три сотни казаков. Началась расправа. 500 человек было арестовано, 190 подверглись порке. 4 рабочих приговорили к смертной казни, замененной затем пожизненной каторгой, 62 — к каторжным работам и тюремному заключению на разные сроки.

Эта дикая расправа вызвала гневный протест великого русского писателя Л. Н. Толстого: "Убьют, повесят, засекут женщин, стариков невинных, как у нас в России недавно на Юзовском заводе"[18], — писал он.

Совместные выступления металлургов и шахтеров, вовлечение в борьбу значительного числа рабочих придали стачке упорный характер. Возросло классовое самосознание трудящихся, однако их борьба все еще оставалась стихийной.

С середины 90-х годов XIX века освободительное движение в России вступило в пролетарский этап своего развития. В стране развертывалось "массовое рабочее движение, связанное и идейно и организационно с социал-демократией" [19].

В Юзовке рабочие металлургического завода в начале января 1898 года выдвинули требование о сокращении продолжительности дневной смены на 1 час. Когда же администрация 15 января специальным объявлением подтвердила, что сохраняется прежнее время работы (с 6 часов утра до 7 часов вечера), рабочие явочным порядком стали заканчивать смену в 6 часов. Они действовали организованно, не поддаваясь ни уговорам, ни угрозам. Не помогло и вмешательство местных властей. Дирекция завода вынуждена была признать с 1 февраля 1898 года 10,5-часовой рабочий день. В упорной борьбе сплачивались силы многотысячного отряда юзовских рабочих.

Рабочее движение, развернувшееся в Донбассе в последние годы XIX века, привлекло внимание социал-демократов Екатеринослава, Киева, Ростова-на-Дону, Харькова. В это время в Юзовку приезжал ученик и соратник В. И. Ле-нина И. В. Бабушкин, а также члены особой "Летучей группы", состоявшей из социал-демократов Екатеринослава и Ростова. Летом 1898 года они отпечатали на гектографе листовки в форме писем от имени Донского комитета РСДРП и распространили их в Донбассе.

Участник первых рабочих кружков Юзовки К. Кадигробов в воспоминаниях указывал, что революционные прокламации трудящиеся читали "с жадностью", передавая друг другу до тех пор, пока от масла и грязи их нельзя было читать и разбирать слов.

Распространение революционных листовок ускорило новое выступление рабочих Юзовки.

11 октября 1898 года на предприятиях Новороссийского общества началась стачка. Первыми прекратили работу горняки Центрально-заводской шахты. К ним присоединились металлурги. Главным требованием являлось повышение заработной платы. В Юзовку прибыл с двумя батальонами пехоты и сотней казаков екатеринославский губернатор. Руководители стачки были арестованы, несколько сот рабочих полиция отправила этапом на прежнее место жительства.

Однако борьба продолжалась. Только за 1898 и 1899 годы было проведено 5 забастовок.

Стачечная борьба и революционная пропаганда создали благоприятные условия для возникновения и развития в Юзовке социал-демократической организации. В 1898 году создается марксистский кружок в доменном цехе металлургического завода. Его ядром стала группа передовых рабочих, сформировавшаяся еще в 1896–1897 годах. В нее входили М. Кошеленко (Кошелев), А. Чернов, П. Карагодин, К. Крижановский и другие. Эта группа имела связь с социал-демократами Киева, откуда в адрес М. Кошеленко присылалась революционная литература.

Члены социал-демократического кружка проводили революционную работу в доменном, а затем и в других цехах завода. Они сообща изучали нелегальную литературу, которую получали от Екатеринославского и Донского комитетов РСДРП. Приобретая политические знания, члены кружка вели агитацию среди рабочих, вносили в их ряды социалистическое сознание.