А. В мирное время

А. В мирное время

Назначение документальной разведки. Использование секретных документов противника. Перечень главнейших документов, приобретенных нами до Великой войны. Определение достоверности секретных документов противника. Фиктивные документы. Гелиотропический фиктивный документ Главного управления Генерального штаба. Фиктивные документы Киевского военного округа. Проект использования фиктивных документов для введения в заблуждение противника. Журнал «Военное дело за границей» как заслуживающий подражания способ использования строевых офицеров для целей разведки. Болтливость наших и немецких газет во время войны.

Назначение документальной тайной разведки — получение секретных документов, касающихся вообще ведения войны, но в первую голову тех материалов, которые подвели бы базу, притом достоверную, под разработку противником планов ведения войны. Таким образом личная тайная разведка во всем ее объеме проверяется данными документальной разведки, материалы же последней должны согласоваться со сведениями личной разведки или же служить основанием для постановки ей дополнительных задач. Только подобной перекрестной проверкой и может быть установлен действительный план развертывания вооруженных сил противника в исходном для первоначальных боевых действий положении.

Как правило, агенты-резиденты шпионской сети не принимают в целях их безопасности участия в документальной разведке, служа в крайнем случае, лишь первоначальным посредником между владельцем секретного документа и руководителем тайной разведки.

Передача документа не должна совершаться на территории того государства, которого он касается. Если в крайности и может быть сделано это исключение для военного агента, то обязательно передача должна быть произведена через посредников.

Если нарушение правил конспирации недопустимо в сношениях с агентами личной разведки, то тем более это является преступлением в отношении агента, работающего по документальной разведке. Посылка письма «до востребования» с вложением в него еще русских денег погубила такого ценного для нас агента как полковника Редля.

Получаемые документальной разведкой материалы, написанные от руки или на машинке, разного рода наставления, брошюры, уставы, книги, чертежи, планы и пр. очень редко представляются в безвозвратное пользование, а в большинстве случаев подлежат быстрому возвращению. Копировать столь драгоценный материал можно только при помощи фотоаппарата.

Очень часто в моем распоряжении документы бывали всего лишь сутки и не было случая, чтобы они своевременно не были на месте. Особенное затруднение представляет фотографирование переплетенных книг. Первоначально их разброшюровывают по отдельным страницам и кладут последние между двумя толстыми зеркальными стеклами одну пару страниц возле другой. Сначала фотографируется одна сторона, а затем другая. Сфотографированную этим способом книгу очень нелегко отличить от оригинала, но переплетение ее в ту же обложку требует большого искусства. Немало затруднений представляет фотографирование планов и чертежей в несколько цветов, так как синий цвет на фотографии почти не выходит. Желтый фильтр — синий цвет выходит как черный.

Можно себе представить, сколько предосторожностей надобно соблюсти, чтобы получить и доставить обратно в срок столь драгоценный материал, а главное сфотографировать его в условиях едва ли не фабричного производства.

Для тех материалов, которые не могут быть в отсутствии даже и столь малый как сутки срок, как, например, интересная текущая переписка секретного характера, их приходится фотографировать самому агенту, приобретая для этого бросающееся в глаза большое количество фотографических пластинок не в том конечно городе, где проживает этот агент.

Путем документальной разведки штабом Варшавского военного округа было приобретено после Русско-японской войны из Германии такое обилие секретных документов, что кажется не было вопроса, какой бы секретности и важности он ни был, чтобы при помощи документов нельзя было бы всесторонне его осветить. Исключением являлось лишь развертывание германской армии в районе ее сосредоточения на нашей границе и постановка первоначальных целей войны, что как и у наших впрочем противников, покоилось на широко обоснованных теоретических данных, впоследствии подтвержденных самой войной. Это впрочем не относится к австро-венгерской армии, о развертывании которой имелись документальные данные, хотя несколько и устарелые.

Обилие секретных документов и желание предупредить покупку их дубликатов заставило меня издать типографским путем в очень ограниченном количестве экземпляров список этих документов, разосланный соответствующим военным округам и военным агентам. Так как есть серьезное основание думать, что список этот при занятии немцами Варшавы попал в их руки, то приведя на память некоторые из документов этого списка, я не разглашу служебных тайн.

Наиболее важной из этих документов я считаю «Справочную книгу германского офицера Генерального штаба» («Handbuch des Generalstabsoffziers») как по обилию сведений о мирной и военной организациях и тактике войск не только германской армии, но и их союзников, так и пообилию справок, сведенных в удобные таблицы. Особенно подробно был разработан вопрос об эксплуатации железных дорог в военное время, явившейся базой для действий германских армий по внутренним операционным линиям в течение Великой войны.

Не меньшее значение имел для нас план мобилизации германской армии — Mobilmachunsplan des deutschen Heeres-для документального обоснования наших расчетов о мобилизации и военной организации германской армии.

Для уразумения основ германской стратегии служило изданное 1 — го января 1910 года Наставление под заглавием «Германские основные принципы высшего командования войсками» (Grundzuge der hoheren Trupplufuhrung), являющееся как бы Полевым уставом для крупных войсковых соединений, начиная с корпуса. Этой книгой Император Вильгельм снабдил представлявшихся ему 1 — го января 1910 года корпусных командиров. Впоследствии ею были снабжены и нижестоящие начальники до командиров бригад включительно. Книга эта представляла такой для нас интерес, что издание ее пришлось повторить.

Для суждения о германской артиллерии служили справочные книги по германской, особенно тяжелой артиллерии, с подробными чертежами и описаниями состоявших в Германии на вооружении орудий, снарядов, трубок, лафетов и пр.

Далее следовали Указания по охране границы и железных дорог в районе корпусов 20, 17, 2, 5, 6, планы приведения в оборонительное состояние (Armierungplan) некоторых пограничных с нами крепостей, серия подробных отчетов о маневрах, полевых поездках, военных и крепостных играх офицеров Генерального штаба, планы перевозок некоторых войсковых частей, ряд наставлений по железобетону, для эксплуатации в военное время железных дорог и пр., и пр.

Все эти ценнейшие материалы, в большинстве своем изданные типографским путем на русском языке, послужили главным основанием для издания Главным управлением Генерального штаба капитального труда — «Вооруженные силы Германии».

Несравнимо беднее были результаты документальной разведки штаба Варшавского военного округа по Австро-Венгрии и ограничивались они лишь несколькими инструкциями по охране границы и пр. Зато несравнимо богаче были плоды глубокой тайной разведки ее Главным управлением Генерального штаба, венцом чего надлежит считать имевшиеся у нас планы перевозок по сосредоточению австро-венгерской армии.

Пожалуй едва ли не самое большое затруднение в документальной разведке представляет определение достоверности полученных документов, дабы не попасть в ловушку. Если легко установить подлинность напечатанной в типографии книги, то далеко не то бывает с той массой документов, которые получаются руководителем тайной разведки, при этом нередко по артиллерийской, инженерной, авиационной и другим специальностям. Если и раньше трудно было справляться с этим делом руководителю тайной разведки, то теперь, когда техника идет гигантскими шагами вперед, разобраться в новинках воздухоплавательного, радиотелеграфного, химического, бактериологического характера подстать только всеобъемлющему уму, опирающемуся на соответствующих помощников-специалистов. Установить достоверность полученного документа даже с чисто стратегической точки зрения под силу человеку, имеющему большую в том практику, ибо никакие теории здесь делу не помогут.

Для иллюстрации можно привести приобретение Главным управлением Генерального штаба документа якобы огромной важности за подписью Императора Вильгельма, касающегося развертывания немецких армий в случае войны. Документ этот был прислан в штабы округов на русском языке. Меня он убедил в своей ложности тем, что развертывание германских армий производилось не в Восточной Пруссии, вполне к тому оборудованной в железнодорожном и шоссейном отношениях, неговоря уже о снабжении, а в Познанской провинции, этим условиям не удовлетворяющей. При этом развертывании немцы почти без боя отдавали нам завислянскую часть Пруссии, когда одна только угроза ей со стороны 2-й армии генерала Самсонова заставила немецких беженцев очутиться в Берлине. Это обстоятельство принудило немцев оттянуть корпуса с своего западного фронта и тем самым парализовать свои там успехи. В этом духе составлен был мною доклад начальнику штаба Варшавского военного округа генералу Клюеву.

Впоследствии я узнал, что такого же взгляда держался и начальник разведывательного отделения штаба Вилен-ского военного округа полковник Ефимов.

Вскоре после этого я имел доклад обер-квартирмей-стеру Главного управления Генерального штаба полковнику Миллеру, только что вступившему в эту должность. Оказалось, что и он держится такого же мнения об этом документе, который у них слыл под кличкой «гелиотропи-ческого», ибо так были в нем названы гелиографические станции. Как могла быть допущена такая ошибка в документе, прошедшем предварительно много инстанций, трудно сказать. Мало того, полковник Миллер сказал мне, что нажим пера в росчерке Императора Вильгельма сделан так, что при обычном подписании его сделать нельзя, а потому эту подпись он считает сфабрикованной. Благодарение Богу, это никоим образом не отразилось на наших стратегических расчетах, и мы лишь даром заплатили за него 35 000 рублей.

Далеко не так легко была ликвидирована история с фиктивными документами в штабе Киевского военного округа. Как сказано было выше, в этом округе разведка велась и штабом округа, и командующим войсками его при посредстве своего адъютанта. Результаты разведки заключались в регулярных сообщениях Государю Императору, а в копиях штабам округов о результатах австро-венгерских совещаний под председательством якобы эрцгерцога Фердинанда с участием начальника Генерального штаба Конрада фон Гоцендорфа и других высших чинов австро-венгерской администрации. Сообщения эти получались якобы от секретаря этих совещаний офицера-славянина, владевшего при том безукоризненно русским языком, а потому писавшего эти сообщения сразу же на русском языке. Как я не уговаривал дать мне в сфотографированном виде хотя бы частичку протокола подобного совещания, этого мне не удалось получить.

Протоколы эти носили фельетонный характер, были занимательны, но не заключали в себе объективных данных и цифр, которые можно было бы проверить. В то время как насущным вопросом нашей тайной разведки в период натянутых отношений с Австро-Венгрией являлось неустанное наблюдение за увеличением штатов приграничных войсковых частей, что по закону могло быть сделано распоряжением одного даже военного министра путем призыва двухгодичных контингентов эрзацрезервистов, то есть годичного избытка призванных в войска молодых людей, в этих сообщениях были или общие, не поддающиеся проверке фразы, или цифры в виде каких-то туманных процентов. Начальнику штаба Варшавского военного округа генералу Клюеву эти сообщения Киевского военного округа нравились, я же соблюдал в отношении их в лучшем случае недоброжелательный нейтралитет.

Как-то были сообщены нам из того же источника фамилии поляков-сепаратистов, которые поднимут у нас в Замостском районе восстание в случае объявления нам войны Австро-Венгрией. По проверке оказалось, что это были действительно повстанцы 1863 года, мирно покоящиеся на кладбище в районе города Замостья.

По-видимому из того же источника были получены еще задолго до Великой войны в период очень натянутых дипломатических отношений с Австро-Венгрией тревожные сведения о якобы принятых ею мерах охраны железных дорог и границы, что вынудило сделать то же и Киевский военный округ, о чем он и поставил нас в известность. Начальник штаба Варшавского военного округа генерал Клюев, прочитав мне в присутствии начальника военных сообщений округа генерала Дернова эту телеграмму, спросил мое мнение — нужно ли то же сделать и Варшавскому военному округу. Я ответил, что хотя обстановка и очень угрожающая, все же я думаю, что делать этого не следует, ибо выставить охрану легко, а снять ее будет затруднительно. Я сознавал, какую брал на себя ответственность, но впоследствии был удовлетворен сознанием верности оценки очень сложной обстановки.

Даже и после этого в Киевском военном округе все в области тайной разведки шло по-старому вплоть до Великой войны. Лишь полковник Носков, командированный ко мне в Седлец с письмом генерал-квартирмейстера Юго-Западного фронта генерала Пустовойтенко с просьбой снабдить «по-братски» его разведывательное отделение материалами по Австро-Венгрии и Германии, ибо «у него ничего нет», сообщил мне, что вся эта история, тянувшаяся несколько лет, была провокационного характера, и этим провокатором было лицо русского происхождения, проживавшее в окрестностях города Киева. И в данном случае мы отделались сравнительно легко, понапрасну потратив деньги, создав преувеличенную славу в глазах Государя Императора будущему главнокомандующему Юго-Западным фронтом генералу Иванову.

Исходя из трудности оценки достоверности иностранных секретных документов, я всегда снабжал переводы их на русский язык своей оценкой, указывая, в каком виде получен документ, то есть в рукописном, литографированном или печатанном в типографии, и степень достоверности его, что, естественно, может определить лишь лицо, работающее с доставившим этот документ агентом. Я неоднократно предлагал моему начальству такой план введения в заблуждение наших противников, дабы сбить их окончательно с толку. Произвести военную игру в нашем большом Генеральном штабе, взяв за основание ложные стратегические исходные данные, а затем широко торговать этими документами, выдавая их за материалы нашего действительного развертывания армий в случае войны. Если торговля этими фиктивными документами будет вестись всеми заинтересованными военными округами, то в большом Генеральном штабе противника почти что невозможно будет отличить в массе приобретаемых документов подлинные от фиктивных.

Этот остроумный способ применялся до Великой войны начальником разведывательного отделения штаба Виленского военного округа полковником Ефимовым, который продажей немцам фиктивных документов увеличивал почти в два раза отпускавшиеся ему на год суммы на ведение тайной разведки.

Я сравнительно редко прибегал в мирное время к работе с фиктивными документами, но считаю, что в военное время, когда работа более чем на половину ведется двойными шпионами, торговля фиктивными документами является единственным почти средством заслужить доверие противника и постараться вместе с тем ввести его в заблуждение.

К области документальной тайной разведки должно быть также отнесено самое широкое использование прессы противников, особенно печатных органов, выходящих в небольших пограничных городах, всегда склонных больше заниматься мелочами местной жизни, чем общеполитическими вопросами.

Разведывательным отделением штаба Варшавского военного округа выписывалась масса газет как столичных, так главным образом провинциальных на немецком и польском языках, не говоря уже о военных журналах и книгах. Весь этот материал распределялся между знающими немецкий язык строевыми офицерами округа, которые в свободное от службы время делали выдержки из них на русском языке по заранее установленной программе сбора сведений военно-политического характера о наших противниках. Эти данные классифицировались и затем помещались в издававшемся штабом Варшавского военного округа журнале «Военное дело за границей», начавшем выходить вскоре после Русско-японской войны. Этот бескорыстный труд сотни строевых офицеров изредка вознаграждался письменным изъявлением им благодарности окружным генерал-квартирмейстером.

Изданием этого журнала преследовалась цель знакомства широкой массы офицеров с военными новинками наших противников, особенно когда там печатались в переводе разного рода тактические пособия и пр. Были полки, как например, лейб-гвардии Волынский, выписывавшие этот журнал в каждую даже роту.

Если сравнительно легко было использовать для целей тайной разведки болтливость газет в мирное время, то не так уж трудно было делать это и во время войны. Большинство из нас не придавало значения печатавшимся в наших газетах в 1904–1905 гг. телеграммам, отправлявшихся из России на Дальний Восток, вроде таких: «Перевалив через Урал, шлем и так далее», далее следовали указания частей войск и фамилии офицеров.

Не лучше поступали в Великую войну и немцы, помещая в газетах «Списки потерь» на войне и точное указание не только сформированной в военное время войсковой части, но и фронта, где был убит офицер. Ценными оказались и объявления офицеров, особенно из сформированной в военное время части, извещающих о своем вступлении в брак и пр. Все эти сведения вместе с найденными у убитых, раненых и взятых в плен материалами являлись ценным источником для установления организации вооруженных сил противника в военное время.