Иван Ермолаевич Великопольский (1797–1868)

Иван Ермолаевич Великопольский

(1797–1868)

Когда Пушкин жил в михайловской ссылке, он иногда наезжал в Псков. Там он познакомился и нередко играл в штос с ротным командиром одного из местных пехотных полков, штабс-капитаном Великопольским. Великопольский происходил из богатой помещичьей семьи, в молодости служил в лейб-гвардии Семеновском полку. В 1819 г., находясь проездом в Москве, он проиграл в карты тридцать тысяч рублей. Мать его отказалась уплатить их. Великопольский пытался в Петербурге отыграться и проигрывал все больше. В 1820 г. произошел известный бунт в Семеновском полку, весь офицерский состав полка был раскассирован и разослан в провинцию по армейским полкам. Великопольский во время бунта находился в отпуске, но подвергся общей каре и попал в Псковскую губернию. Стоял со своим полком то в Пскове, то по деревням. Был большой любитель поэзии и сам пописывал посредственные стихи. В 1826 г. в Пскове он проиграл Пушкину в карты пятьсот рублей; немедленно заплатить их не мог. В начале лета Пушкин, гостя у одного псковского помещика, Назимова, проигрался и написал Великопольскому такое послание:

С тобой мне вновь считаться довелось,

Певец любви то резвой, то унылой;

Играешь ты на лире очень мило,

Играешь ты довольно плохо в штос.

Пятьсот рублей, проигранных тобою,

Наличные свидетели тому.

Судьба моя сходна с твоей судьбою;

Сейчас, мой друг, увидишь почему.

И просил должные ему пятьсот рублей уплатить Назимову. Великопольский ответил посланием:

Не прав ли я, приятель мой,

Не говорил ли я заране:

Не сдобровать тебе с игрой,

И есть дыра в твоем кармане.

Поэт! Ты честь родной стране,

Но, – смелый всадник на Пегасе, –

Ты так же пылок на сукне,

Как ты заносчив на Парнасе.

Конечно (к слову то нейдет),

С тобою там никто не равен:

Ты там могуч, велик и славен, –

Но, друг, в игре не тот расчет:

Иной пяти не перечтет,

А в миг писателя подрежет,

В стихах ты – только что не свят,

Но счастье – лживая монета,

И ногти длинные поэта

От бед игры не защитят.

Послал ли Великопольский эти стихи Пушкину – неизвестно. По-видимому, они встречались еще не один раз – и в Пскове за время ссылки Пушкина, и потом в Петербурге и Москве: играли в карты с переменным счастьем. Однажды, за неимением денег, Великопольский уплатил свой проигрыш Пушкину знаменитой французской «Энциклопедией» XVIII в. и фамильными бриллиантами. Другой раз Пушкину пришлось уплатить свой долг экземплярами только что вышедшей второй главы «Онегина». Великопольский восхищался произведениями Пушкина, но, кажется, лично был к нему мало расположен и про себя писал на него эпиграммы в таком роде:

Арист – негодный человек,

Не связан ни родством, ни дружбой,

Отцом покинут, брошен службой,

Провел без совести свой век;

Его исправить – труд напрасен,

Зато кричит о нем весь свет:

Вон он-то истинный поэт,

И каждый стих его прекрасен…

и т. д.

В 1827 г. Великопольский вышел в отставку и занялся устройством своих имений. В 1828 г. он выпустил отдельным изданием книжку «К Эрасту (сатира на игроков)», в которой живописал страшные последствия картежной игры. Пушкин напечатал без подписи в булгаринской «Северной пчеле» «Послание к В., сочинителю “Сатиры на игроков”», где высмеивал проповедников, учащих свет тому, в чем сами грешны:

Некто, мой сосед…

На игроков, как ты, однажды

Сатиру злую написал

И другу с жаром прочитал.

Ему в ответ его приятель

Взял карты, молча стасовал,

Дал снять, и нравственный писатель

Всю ночь, увы! понтировал.

Тебе знаком ли сей проказник?

и т. д.

Великопольский ответил Пушкину стихами:

Узнал я тотчас по замашке

Тебя, насмешливый поэт!

Твой стих весенний легче пташки

Порхает и чарует свет.

Я рад, что гений удосужил

Тебя со мной на пару слов;

Ты очень мило обнаружил

Беседы дружеских часов.

С твоим проказником соседним

Знаком с давнишней я поры:

Обязан другу он последним

Уроком ветреной игры.

Он очень помнит, как, сменяя

Былые рублики в кисе,

Глава «Онегина» вторая

Съезжала скромно на тузе.

Блуждая в молодости шибкой,

Он спотыкался о порог;

Но где последняя ошибка, –

Там первой мудрости урок.

К четвертой строфе было подстрочное примечание автора: «Мы друг друга понимаем». Великопольский отправил стихи Булгарину для помещения в «Северной пчеле». Булгарин передал стихи Пушкину с запросом, согласен ли он на их напечатание. Пушкин написал Великопольскому такое письмо:

«Булгарин показал мне очень милые ваши стансы ко мне в ответ на мою шутку. Он сказал, что цензура не пропускает их, как личность, без моего согласия. К сожалению, я не могу согласиться:

Глава Онегина вторая

Съезжала скромно на тузе –

и ваше примечание – конечно, личность и неприличность. И вся станса недостойна вашего пера. Мне кажется, что вы немножко мною недовольны. Правда ли? По крайней мере, отзывается чем-то горьким ваше последнее стихотворение. Неужели вы хотите со мною поссориться не на шутку и заставить меня, вашего миролюбивого друга, включить неприязненные строфы в восьмую главу Онегина? N. В. Я не проигрывал второй главы, а ее экземплярами заплатил свой долг, так точно, как вы заплатили мне свой – родительскими алмазами и 35-ю томами энциклопедии. Что, если напечатать мне сие благонамеренное возражение? Но я надеюсь, что я не потерял вашего дружества и что мы при первом свидании мирно примемся за карты и за стихи».

По этому поводу Великопольский писал Булгарину: «А разве его ко мне послание не личность? В чем его цель и содержание? Не в том ли, что сатирик на игроков сам игрок? Не в обнаружении ли частного случая, долженствовавшего остаться между нами? Почему же цензура полагает себя вправе пропускать личности на меня, не сказав мне ни слова, и не пропускает личности на Пушкина без его согласия?.. Пушкин, называя свое послание одною шуткою, моими стихами огорчается более, нежели сколько я мог предполагать. Он даже дает мне чувствовать, что следствием напечатания оных будет непримиримая вражда. Надеюсь, что он ко мне имеет довольно почтения, чтобы не предполагать во мне боязни».

Следует признать, что с наибольшим достоинством держался в этой истории Великопольский и с наименьшим – Пушкин. После столкновения отношения их прекратились.

В 1831 г. Великопольский женился на дочери известного московского профессора-медика Мудрова, получил за ней значительное приданое, стал человеком богатым. Жил больше в Москве. Был человек очень энергичный, добрый и отзывчивый, оказывал материальную помощь Гоголю и Белинскому. В 1841 г. он напечатал драму, которая была признана крайне безнравственной. Пропустивший драму цензор Ольдекоп был уволен от должности. Великопольский предложил ему три тысячи рублей, чтоб ему было на что жить до приискания другого места. Ольдекоп отказался. Последние двадцать пять лет своей жизни Великопольский провел в непрестанной и тяжелой борьбе за широкое проведение в жизнь усовершенствованного им способа обработки льна. Способ его и учеными обществами, и разными департаментами был признан очень полезным, но так и не смог добраться до жизни сквозь дебри департаментской волокиты. На проведение своего изобретения Великопольский потратил почти все свое состояние и умер чуть не в нищете.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.