Конференции молодых поэтов в Союзе писателей России
Конференции молодых поэтов в Союзе писателей России
Сюда я прибредала чуть живая после ночной работы на дискотеках. Слава Богу, если удавалось душ принять да в чистое переодеться. Ночевала у знакомых в центре города, потом с утра отправлялась на Желябова, где велись активные обсуждения молодых авторов.
Над дверью в подъезд, в котором на четвертом этаже располагался, да и располагается ныне Союз писателей России, красуется выразительная надпись «Штампы и печати» – интересно, сами поэты-писатели это замечают или только я вечно подмечаю разные несоответствия? Хотя как знать, может быть, на этот раз название и содержание находятся в гармонии.
Просила жюри разобраться со мною поскорее или хотя бы сообщить, в какой день состоится экзекуция, но те молчали. Еще бы – только попробуй, скажи, кто и когда, – народ будет приходить только на собственное обсуждение и на конференциях можно смело ставить крест.
Мои стихи были отложены для показательного разбора в самую последнюю очередь. Сначала председательствующий Сабило[44] долго и с видимым отвращением крутил в холеных белых ручках представленные мною отлично сделанные сборники стихов. Крошечный подарочный формат, твердая обложка, золотое тиснение, глянцевый суперок, все книжки в изящной графике Калягиной или Зартайского, с матерчатыми закладочками – мечта любого поэта.
Возможно, о чем-то подобном мечтали и члены комиссии. Мечтали, но нет, чтобы спросить меня, в какой переплетной мастерской так выполняют заказы. Неужели я стала бы противиться? Сама бы за руку привела к мастерам, тем тоже приятно, клиент лишним, как известно, не бывает, так нет – не спросили. Вместо этого решили разгромить.
Поэтому первое, к чему придрались, было издательство «Борей», в котором означенные издания были зарегистрированы и где делались оригинал-макеты.
– Борей! – скривился Сабило. – Все понятно, креатура Айги[45].
– Айги? – с удивлением переспросила я. Имя замечательного поэта Геннадия Айги на тот момент мне было еще не знакомо.
– Не только Айги – Арсен Мирзаев, журнал «Сумерки»! Дмитрий Григорьев[46] и Земских[47], кажется, Валерий… М-да, ну и что, с такими рекомендациями вы хотите попасть в Союз писателей?
– В Союз? – я немного обалдела от столь лестного предположения.
– Собираетесь, – отрезал председатель, – сначала участвуете в издании всякого бреда, думаете о фестивале верлибра, которого на Руси-матушке никогда не было, а потом лезете в приличное место.
К слову, на Руси все былины были построены в форме белого стиха, стихи с рифмой и ритмом – так называемый польский стиль или польские стихи пришли к нам во время правления царевны Софьи и прижились благодаря стараниям, в частности, духовного писателя Симеона Полоцкого и придворного поэта царевны монаха Сильвестра Медведева[48].
– Что же, читайте то, что приготовили, – председатель сделал обреченное лицо, подперев щеку и, как мне показалось, закрыв правое ухо.
Дальше мне велели стоять, пока приглашенные критики будут разбирать мои стихи. Впрочем, я не просто так стояла, а переписывала на первый подвернувшийся на столе Сабило листок бумаги имена, которые, по мнению председателя, я вроде как должна была знать, но убей бог, не знала.
Первое же критическое замечание поразило меня в самые печенки: «отсутствие в стихах рифмы»! И это в верлибре-то?
Дальше было круче.
В конце обсуждения меня попросили сказать свое слово, я поблагодарила за высказанное мнение, заметив, что у меня есть свое.
Обсуждение закончилось. Выбравшись из страшного места, над которым довлела надпись «Штампы и печати», я направилась к «Борею», на ходу разворачивая нечаянно стибренный у жюри листок с именами тех, в связи с которыми меня уличали. Надо же было хотя бы узнать – за что пострадала?
Любопытно: с другой стороны листок был до последнего миллиметра заигран записями игры «наборщик», это когда из букв одного слова составляются другие слова. Должно быть, кто-то из членов жюри забавлялся так во время конференции. Тоже люди, можно понять.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.