Йозеф Геббельс Свобода и организация

Йозеф Геббельс

Свобода и организация

«Мой фюрер! Ваши превосходительства! Мои товарищи по расе!

В жизни людей организация играет решающую роль. В ее задачу входит формирование человеческих групп в сообщества с тем, чтобы целеустремленно и успешно вывести их на стартовую позицию. Таким образом, организация является средством и, как говорится, неизбежным злом. Правильно осуществленная, она способствует сокращению и упрощению пути к успеху, будучи временами единственным путем к нему. Вместе с тем она способна ограничивать и удерживать в необходимых рамках естественное развитие событий, особенно если они отклоняются от необходимого направления и становятся самоцелью.

Эта возможность, присущая организации в большей или меньшей степени, не должна вести нас к отрицанию необходимости и целесообразности организации как таковой. Она требуется для руководства людьми и подготовки пути развития в таких сферах, как политика, экономика, социальные вопросы и культура. При всем этом создание организации является весьма трудным делом и подвержено многим опасностям.

Для любой организации необходимо выполнение требования, чтобы все ее участники поступились своими личными правами во имя более важного и всестороннего закона жизни и чтобы их энергия, бессильная у отдельных индивидуумов, была объединена, превратившись в результате этого в пробивную силу.

Поэтому необходимо скрупулезно подходить к тому, чтобы та или иная организация не теряла своей специфической цели, а отказ от индивидуальных прав был направлен на обеспечение ее успеха. Короче говоря, организовывать следует только то, что необходимо, а не все подряд.

Наибольший эффект может быть достигнут только при тотальном объединении энергии всех. Очевидно, что в самом характере организации заключена опасность преувеличения значения индивидуальных и личных прав в процессе объединения энергий отдельных лиц.

В дополнение к сказанному следует отметить, что старые привычки и предубеждения, присущие многим людям, надо преодолевать путем организации представителей искусства в имперской палате культуры и ее управлениях. И все же эти привычки и предубеждения будут иметь определенное значение для тех людей, которые не найдут двери, ведущей в новое время, и не почувствуют его требований. В связи с этим они будут пытаться критиковать саму организацию, не замечая ее успехов. Вместе с тем они не захотят понять, что движение вперед и успех в целом могут быть достигнуты лишь при отказе от собственных требований в угоду требованиям времени.

Поэтому наши постоянные усилия должны быть направлены на внутреннюю регенерацию немецкого мира искусства не с помощью многочисленных законов и распоряжений, а путем осуществления программы самопомощи. То, что в первые месяцы 1933 года казалось невозможным, стало повседневностью и действует как само собой разумеющееся. Да и трудности с решением многочисленных индивидуальных проблем, возникающих в то время, теперь уже забыты. Все это стало реальностью, что постоянно подтверждается новыми фактами…

Крик наших противников, что, мол, невозможно исключить евреев из немецкой культуры и что их некем заменить, до сих пор стоит в наших ушах. Но мы успешно справились с этим, и дела пошли значительно лучше, чем когда-либо. Требования национал-социализма на этом поприще выполнены, и миру представлены видимые доказательства, что культурная жизнь народа – целенаправленно и со значением – может администрироваться и представляться собственными сынами.

Насколько глубоко извращенный еврейский дух проник в немецкую культурную жизнь, показано в безобразной и шокирующей форме на выставке «дегенеративного искусства» в Мюнхене в качестве предостерегающего примера. Так называемая мировая пресса подвергла нас многочисленным нападкам по поводу этой выставки. Однако до сих пор не нашелся ни один иностранный любитель, который отважился бы приобрести «художественные сокровища» с той выставки, дабы сохранить их для потомства. Они не нравятся даже тому, кто их защищает. И защита эта ведется не из художественных, а исключительно из политических соображений. Не требуется особых усилий, чтобы доказать несуразность их аргументов. Было, в частности, высказано мнение, что, мол, следует дать этому движению время на то, чтобы оно само пришло в упадок и тем самым выродилось. А ведь то же самое можно сказать и в отношении марксизма или парламентаризма, классовой борьбы или классового чванства в сфере экономики, Версальского договора в области внешней политики, не говоря уже о присвоении иностранными державами суверенных прав Германии. Такого рода явления не отмирают сами по себе, их необходимо преодолеть. И чем быстрее, радикальнее и основательнее это будет осуществлено, тем лучше!

Сказанное не имеет ничего общего с подавлением свободы искусства и современного прогресса. Совсем наоборот, плохие работы художников, представленные на выставке, являются творениями мастеров вчерашнего и позавчерашнего дней. Этих дряхлых представителей искусства не следует принимать всерьез сегодня, когда мы ушли далеко вперед в интеллектуальном и политическом отношениях. Однако следует учитывать, что их безобразные, дегенеративные работы и по сей день еще могут появляться в пластическом искусстве.

Насколько здоровой и своевременной была проведенная очистительная операция, свидетельствует реакция публики и, прежде всего, покупателей на выставке немецкого искусства в Доме искусств в Мюнхене. Никогда до того не было продано столь много картин, отражающих реальную действительность. Никогда прежде публика не принимала столь активного участия в обсуждении проблем пластического искусства. И связано это было с появлением новых художественных творений и окончанием кошмара, довлевшего над нашими душами.

Не означает ли это, однако, какого-то ограничения свободы искусства? Если это и происходит, то только в тех случаях, когда художники отклоняются от своего времени и его требований, а их эксцентрическая жизнь течет за пределами существующего сообщества людей. Такого, естественно, быть не должно. Художник обязан находиться в гуще народа. Искусство не является такой сферой жизни, которая существует сама по себе и должна защищаться от нападок людей.

Искусство – это функция жизни народа, поэтому художник должен прислушиваться к его мнению.

И то, что государство стремится взять в свои руки бразды правления различными сферами жизни людей, относится и сюда. Но это не означает, что политики должны вмешиваться во внутренние функции искусства. Государство имеет право регулировать и контролировать только свои начинания и процесс включения в них всех слоев населения. Это – его суверенное право, основанное на политической власти и взятой на себя ответственности.

Отмена критики искусства была провозглашена на конгрессе, проведенном в прошлом году. Этот акт был непосредственно связан с чисткой и координацией нашей культурной жизни. Ответственность за феномен дегенерации в искусстве был возложен в основном на критику искусства, создавшую тенденции и «измы». Она не оценивала развитие искусства в соответствии со здоровым инстинктом, свойственным народу, а исходила из пустой интеллектуальной абстракции. И народ никогда не принимал в этом участия, отворачиваясь с ужасом от никак не гармонировавшей со здоровыми чувствами тенденции, которая могла быть оценена лишь как бесплодный продукт снобистского декадентства. Отмена критики искусства, считавшейся в широких слоях народа варварской и непригодной, и замена ее наблюдением вот уже целый год показывает свою повсеместную эффективность. В качестве критиков выступает теперь сам народ, участие или неучастие которого в различных мероприятиях дает четкую оценку поэтам, художникам, композиторам и актерам.

Чистка культурной сферы сопровождалась незначительным числом законодательных постановлений и распоряжений. Социально значимое сословие из числа творческих работников искусства взяло эту чистку в свои руки. Никаких серьезных обструкций при этом не происходило. Сегодня мы можем отметить с радостью и удовлетворением, что большое искусство опять пришло в движение. Повсюду люди рисуют, ваяют, занимаются поэзией, поют и творят. Деятели немецкого искусства прочно стоят на твердой жизненной основе. Искусство, вырвавшееся из узкого изолированного круга, оказалось среди народа, оказывая мощное воздействие на всю нацию.

Следует отметить, что политическое руководство стало вмешиваться в этот процесс и продолжает вмешиваться ежедневно и напрямую. Но происходит это так, что в результате нашим художникам оказывается всемерная помощь и поддержка путем выделения субсидий, создания специальных комиссий и осуществления патронажа, чего искусство в остальном мире ныне пока не имеет. Театр и кино, писатели и поэты, художники и архитекторы ощущают на себе плодотворность такого воздействия, о чем ранее не приходилось и мечтать.

Радиовещание превратилось в настоящий всенародный институт. Со времени прихода национал-социалистов к власти число слушающих радиопрограммы увеличилось с 4 до почти 9 миллионов человек. Немецкая пресса также успешно выполняет свою миссию. Путь нации ко всем культурным достижениям широко открыт. Нам были нужны таланты, и мы нашли их. В новом государстве возможности для талантливых людей велики, как никогда ранее. Им стоит только приложить руку и стать мастерами своего дела.

Несомненно, большое искусство может успешно развиваться в течение длительного периода, только привлекая новые здоровые силы. Поэтому этой проблемой мы занимаемся вплотную. Вполне очевидно, что в наше историческое время политическая жизнь поглощает многих талантливых людей, которые в другом случае были бы привлечены к культурной жизни. Вместе с тем несомненным фактом является и то обстоятельство, что многие философские идеи, выдвинутые национал-социалистской революцией, проявляются в настоящее время настолько спонтанно и вулканически, что не могут быть еще облечены в те или иные формы искусства. Проблемы эти настолько новы и необычны, что их пока трудно перенести в искусство, а тем более оформить в виде драматургии или поэзии. Люди, которые однажды решат эту проблему, пока не появились. А чтобы подготовить для них почву, необходимо предоставить им все возможности для развития интеллектуальных и технических способностей и мастерства…

То, что сделано сейчас для поддержания творчества, является только началом. Краеугольным камнем в этом плане должно стать составление программы развития всех видов искусства. Предварительная работа по решению этой задачи уже начата. Дело за поиском новых организационных и экономических форм для каждой профессии.

Наряду со всем этим в этом году мы обратили особое внимание на создание домов для престарелых и домов отдыха. Благодаря великодушию прусского премьер-министра в Веймаре открыт дом для ветеранов сцены, а фонд Марии Зеебах, существующий уже в течение ряда лет, получил финансовую поддержку. Кроме того, мы открыли дом отдыха в Обервизентале и еще два – в Арендзее на Балтийском море. Предстоящей весной они примут от 70 до 80 артистов и художников, нуждающихся в отдыхе и восстановлении здоровья.

Проекты, осуществление которых началось в этой и других сферах культурной жизни, достойны национал-социалистской нации. В мире ничего подобного не делается. Так что мы не только заявили о своих программах, но и действовали. Тем самым мы доказали, что любые проблемы можно решить, если есть желание. Германия опережает другие страны не только в самом искусстве, но и в заботе о его деятелях.

Сказанное приобретает особое значение, поскольку ныне немецкое искусство становится компасом для всей нации. Люди, принимающие в этом участие, буквально миллионами, сделали искусство и культуру своим делом.

В связи с этим следует открыто сказать и о разнице во вкусах масс и кучки богачей, насчитывающей какой-то десяток тысяч человек. Нет большей несправедливости. Если вкусы так называемых культурных людей, получивших хорошее образование и много читавших, часто подвергались воздействию больного воображения и вследствие этого искажались, то вкусы широких народных масс оставались без изменения. У них никогда не было возможностей для сравнений и определения, является ли хорошее действительно хорошим, а плохое – плохим. Хотя их вкусы и примитивны, у них есть художественное чутье и чистота. Их радость в отношении здоровья и силы остается наивной и ничем не омраченной. Они чувствуют душой, не отягощенной всезнанием и постижением всего и вся, что в конечном итоге приводит к деструктивности и сомнениям. Неизменный вкус народа является проявлением стабильности в длительном процессе эволюции искусства.

Люди обладают здоровым чувством восприятия истинных свершений, понимая пустоту разговоров о мнимых достижениях. Вкус этот определяется имеющимся у них предрасположением, однако его необходимо систематически, но корректно направлять. Его примитивное порой выражение тем не менее всегда правильно и непредубежденно. Культура не связана с благосостоянием. Как раз наоборот, благосостояние часто приводит к тому, что художник пресыщается, становится декадентом. Нередко это становится причиной неуверенности в восприятии действительности и сомнений по части вкуса. Только этим можно объяснить опустошенность и дегенерацию немецкого искусства, имевшую место в недавнем прошлом. Если бы декаденты обратили внимание на народные массы, они наверняка смогли бы преодолеть свое холодное презрение и осмеяние реалий жизни.

Простым людям нечего опасаться стать объектом презрения с течением времени, как это происходит с образованными евреями. Такая опасность грозит лишь богатым, в особенности если у них не все в порядке со вкусом. Они слишком просто поддаются искушению полукультуры, связанной с интеллектуальным высокомерием и надменностью. Такие явления известны нам под названием «снобизм». Сноб – это пустышка, лакей псевдокультуры, который поедает только кожицу с фруктов, не в состоянии потом переварить съеденное. В театр он ходит во фраке с черным галстуком, чтобы произвести ошеломляющее впечатление на бедняков. Он должен видеть страдание людей, доставляющее ему удовольствие. По сути дела, это – конечная стадия дегенерации, которая находит свое выражение в индустрии развлечений. Вот и в театре богатые хотят видеть на сцене то, что происходит с бедными. Это ли не доведение чувственности до звероподобного состояния! Вместе с тем это и большое скотство.

Народ ходит в театры, музеи, художественные галереи и на концерты по другим причинам. Он хочет видеть и наслаждаться прекрасным и величественным. То, что жизнь довольно часто скрывает от людей – мир чудес и грации, – там раскрывается перед их восхищенными глазами. Люди воспринимают иллюзии искусства с наивной радостью, оказываясь в идеальном мире, о котором суровая жизнь позволяет лишь догадываться. Такова великая сила искусства. Снобизм же болен и изъеден молью. Его вкусы не могут стать нормой и создать творения на века. Поэтому у нас хватает мужества отвергнуть такую продукцию. Ныне она выставлена на выставке дегенеративного искусства, и миллионы людей проходят мимо этой глупости, сердито качая головой. Так что фюрер действовал в национальных интересах, наведя порядок в этом хаосе. Народ, однако, вряд ли знает об этом. Такое искусство следовало закономерно убрать с обозрения, так как хотя и примитивный, но здоровый народный вкус должен соблюдать соответствующую духовную диету. Растить сильных и здоровых людей, используя снобистскую утонченную пресыщенность, нельзя. И пусть никто здесь не пытается оспаривать, что народу нужны развлечения. Да. Народу нужна радость, и он имеет на это право. И наша обязанность предоставить ему такую радость. Многие из нас имеют слабое представление о том, сколь безрадостной является жизнь большинства людей. Поэтому-то так необходимы меры для исправления этого положения.

«Хлеба и зрелищ!» – кричат самодовольные дураки.

«Нет, сила – через радость!» – возражаем мы им.

Вот в чем заключена причина того, что мы именно так назвали движение по организации оптимизма. Оно ведет все слои общества, миллионы людей к красотам нашей страны, к ценностям нашей культуры, нашего искусства и самой жизни. Естественно, это мероприятие нашло соответствующее воплощение. Во многих случаях эти чисто артистические действия – настоящее искусство.

Враждебные Германии иностранные круги часто предпринимают попытки представить эти начинания в извращенном виде, изображая современных немецких художников как людей, находящихся под гнетом и давлением, опутанных по рукам и ногам законами и распоряжениями, изнывающих и тоскующих по свободе в условиях тиранической диктатуры, бескультурного варварского режима. Это – самое настоящее искажение реальной ситуации!

Нынешний немецкий художник чувствует себя более свободным, чем прежде, не ощущая никаких препон. Он с радостью служит своему народу и государству, которые относятся к нему с теплотой и пониманием. Национал-социализм нашел у творческой интеллигенции полную поддержку. Они принадлежат нам, а мы – им.

Мы привлекли их на свою сторону не пустой фразеологией и несерьезными программами, а действием. Мы осуществили их стародавние мечты, хотя многое еще находится в стадии реализации. Нынешний немецкий художник чувствует себя под покровительством. Будучи обеспеченным в социальном и экономическом отношении и чувствуя уважение общества, он может спокойно заниматься своими делами и планами, не беспокоясь о средствах к существованию. Он вновь почитаем в народе, и ему не приходится обращаться к голым стенам в пустой комнате. В результате нашей победы во всех сферах искусства начался подъем. Немецкие художники, как и многие другие люди, очарованы национал-социализмом, который стал основой для расцвета их творчества. Художники выполняют задачи, которые поставлены перед ними великим временем, и становятся настоящими слугами народа.

В этот час все мы смотрим на вас, мой фюрер, с полным благоговением, ибо вы относитесь к искусству не как к формальной обязанности, а как к священной миссии и величественной задаче, рассматривая искусство как первейшее и мощнейшее свидетельство человеческой жизни.

Вы хорошо знаете и любите искусство и художников. Вы вышли из их среды, став государственным деятелем. И вы наблюдаете за развитием современного немецкого искусства благожелательно и ревностно. Вы благословляете и определяете его направление и цели.

Мы все благодарим вас за это. Пусть же ваше покровительство и впредь будет распространено на немецкое искусство и немецкую расу. А немецкие художники ответят на эту защиту и покровительство великими свершениями и деяниями, а также торжественной клятвой в верности вам и народу.

Наш народ сегодня вокруг нас и с нами. Он выражает искреннюю благодарность нашим художникам и артистам за бесчисленные часы радости, отдыха и назидания, освобождающего смеха и возбуждения. Позади остался целый год работы, но такой же год нам еще предстоит. Успехи, достигнутые нами, настраивают на новые дела. Оглядываясь на них, мы должны самоотверженно подходить к выполнению своих задач с пылким сердцем и радужным идеализмом, служа искусству, величайшей опоре нашей жизни.

(Из выступления Геббельса на ежегодном конгрессе палаты культуры совместно с организацией «Сила через радость» в Берлине 26 ноября 1937 года.)

Данный текст является ознакомительным фрагментом.